скачать книгу бесплатно
Понятно. Нервный спазм, который может случиться у любого живого человека, даже у синоби[2 - Синоби – японское прочтение китайского иероглифа «ниндзя» (в переводе «человек, умеющий ждать; тайный агент»). В древней Японии ниндзюцу и синобидзюцу были синонимами.], которого в Японии тренировали лучшие мастера клана якудзы.
Я вполне понимал Виктора. Второй раз пережить смерть самых близких людей – что может быть ужаснее? Но в то же время…
– А ты не думал, что можно попытаться еще раз? – осторожно поинтересовался я. – Ну, что профессор мог просто неумышленно ошибиться? Как я понимаю, на пару минут…
– Я думаю, что он специально отправил меня туда так, чтобы я бросился вперед, пытаясь их спасти, и погиб. Ведь если бы я спас свою семью, то мы с тобой никогда б не встретились. Ты бы, скорее всего, не вернул Монументу артефакт «чистое небо», и дьявол его знает как бы всё дальше повернулось. А так второй «я» пошел выполнять свою миссию, и…
– Не думаю, что всё обстоит именно так, – покачал я головой. – Мне уже приходилось возвращаться во времени и изменять события, однако никаких глобальных катастроф это не вызвало. Время лабильно, к тому же у него существует много вероятностей, не позволяющих ему меняться кардинально. Помнится, во время нашей первой встречи ты говорил мне, что у тебя сын, верно?
– Д-да, – в некотором замешательстве проговорил Виктор, в стеклянных глазах которого за все время нашего разговора промелькнула какая-то живая искра. – Сын, Миямото… Был…
– А тот Японец, что шагнул в портал телепорта, шел спасать жену и дочь. И в тот момент и ты, и я воспринимали этот факт как само собой разумеющееся.
– Что? Какая дочь? У меня был сын!!!
– У тебя – да, – мягко проговорил я. – Но, как я понимаю, когда ты стоишь возле включенного хронотелепорта, временные вероятности множатся. Время защищает себя от катаклизмов, и, думаю, в нем возможны гораздо более серьезные изменения, чем опоздание с прибытием на несколько минут[3 - События, описанные в романе Дмитрия Силлова «Закон долга» литературной серии «Сталкер».].
Японец стоял на месте, словно громом пораженный. Правда, через несколько секунд к нему вернулся дар речи.
– Если б это сказал не ты, я бы наверно убил того человека. Просто чтобы он больше никому не давал несбыточных надежд. Но тебе я вынужден верить…
– Ну наконец-то у него мозг включился, – раздался откуда-то из-под потолка голос, усиленный и одновременно искаженный динамиком. – Спасибо, Снайпер. Без тебя он бы всех нас угробил. То, что он собирался заложить под шлюз, ему бы вреда не принесло. Но могло обрушить всё здание Института, которое спроектировали как попало, да еще и построили ни пойми из чего. В результате слабокислотные дожди частично разрушили фундамент и стены, и мощный взрыв вполне мог…
– Кречетов, это ты? – крикнул я, устав слушать сетования по поводу горестной судьбы украинского филиала Международного института аномальных зон.
Матюгальник под потолком обиженно заткнулся, но через трехсекундную паузу выдал:
– А кто ж еще?
– Хорошо, – кивнул я. – Теперь впусти меня и Виктора.
– Ага, разбежался, – отозвался Кречетов. – Помнится, предпоследнюю мою копию ты благополучно сжег в моей же лаборатории[4 - События, описанные в романе Дмитрия Силлова «Закон свободы» литературной серии «Сталкер».].
– Ты сам это сделал, – заметил я.
– Ну да, магазин пушки Гаусса тоже я ис-портил.
Я не стал переубеждать профессора. Разговор на тему «это была не моя вина» был бы похож на оправдание, да и времени на него не было.
– Помнится, из этой пушки ты собирался меня сжечь, – сказал я. – И давай на этом закончим.
– Давай закончим, – согласился Кречетов. – Уведи отсюда этого чокнутого, и сам свали пожалуйста куда-нибудь подальше. И закончим.
– Не договоримся, – качнул я головой. – И если ты не откроешь через десять секунд, я, пожалуй, начну помогать Виктору закладывать взрывчатку.
– Ну почему я раньше не поставил над дверью автоматический пулемет, – горестно вздохнул матюгальник. – Хорошо, открываю.
В стене что-то мерзко зашипело, потом загудело – и тяжеленная створка нехотя отъехала в сторону, открывая проход. В глубине прохода стоял Кречетов в экзоскелете, держа в руках пушку Гаусса продвинутой модели «G-3», стреляющую искусственными аномалиями. Забрало экзоскелета было сдвинуто наверх, и мы отлично видели слегка напряженное и немного бледное лицо профессора. Понятно зачем он лицо открыл – так целиться проще, чем через многослойное стекло. То есть, настроен решительно.
По лицу Виктора я видел, что ему отчаянно хочется броситься вперед и изрубить ученого на мелкие кусочки одним из мечей, которые Савельев по-прежнему носил за спиной, крест-накрест. Но я искренне надеялся, что ярость еще не затопила в нем остатки благоразумия, ибо кидаться грудью на пушку Гаусса есть занятие неприятно-болезненное и на девяносто девять процентов фатальное.
– Ну и расскажите мне, почему я сейчас не должен нажать на спусковой крючок? – проговорил Кречетов.
– Наверно потому, что не нажал сразу, – сказал я. – А значит мы тебе зачем-то нужны. Так же, как и ты – нам.
– Хммм… – задумчиво протянул Кречетов. – Ну, предположим, я вас не убью. И кто мне даст гарантию, что вот этот отморозок с мечами снова не попытается распороть мне брюхо и засунуть туда взрывпакет? Я, знаете ли, дорожу своим кишечником, который для моего возраста функционирует просто идеально.
– Я дам гарантию, – неожиданно проговорил Японец. – Даю слово, что сегодня тебя не убью. Но только сегодня.
– И на том спасибо, – сказал Кречетов, однако не торопясь опускать свою ручную пушку. – А теперь выкладывайте, чего вам от меня надо.
– Виктору нужна твоя жизнь. Либо – как вариант – вторая попытка перемещения во времени. Это ты, думаю, и так понял, – сказал я. – А мне нужно, чтобы ты оживил моего друга. По телевизору недавно говорили, что тобой разработана технология полного восстановления организма из одной клетки. Мол, ты вырастил живую-здоровую крысу из волоска мертвой, при этом она после оживления прекрасно помнила все свои прежние повадки. У меня есть кусочек шкуры одного мутанта, который…
– Да-да, конечно, – устало перебил меня профессор. – Ну да, вырастил, было дело. Утер нос всем этим напыщенным яйцеголовым западникам, которые годами сосут бюджет налогоплательщиков, а воз и ныне там. Помнится, у них аж очки запотели, когда под лучом тот волосок начал притягивать к себе разложенные возле него куски мяса. А потом из этой кучи плоти стала формироваться уже живая крыса. Помнится, заготовка, еще не обросшая как следует мышцами, то и дело норовила убежать из-под луча. М-да… Да только, боюсь, это была моя последняя демонстрация такого масштаба.
Мы с Японцем переглянулись.
– В смысле последняя?
– Да просто сразу после нее один герой-сталкер уничтожил Монумент, который питал аномальной энергией всю Зону. И, в том числе, лаборатории этого института. Мы ее, родимую, прям из-за кордона качали через специальные энергоуловители моей конструкции. А сейчас всё, финиш. После уничтожения Монумента нам сразу урезали финансирование вполовину. Понятное дело. Нет аномальной энергии – нет исследований.
– Это почему? – удивился я.
– А чем, молодой человек, прикажете аномалии с артефактами препарировать? – язвительно поинтересовался Кречетов. – Стальным скальпелем резать? Так любая аномалия тот скальпель с удовольствием сожрет вместе с лаборантом. Все установки и приборы Института на аномальной энергии работают, и сейчас ее запасы практически на нуле. Так что, считай, накрылся институт. Сотрудники почти все разбежались. Последних охранников этот… Японец перестрелял. Короче, всё. Нету больше ни профессора Кречетова, ни его научных чудес. Осталась только Зона-свалка для отходов «мусорщиков», да озверевшие фанатики разрушенного Монумента, которые когда не пытаются его восстановить, то ищут Снайпера, чтобы отомстить. Даже «Борг» с «Волей» тихо сидят, не суются в это дело. И у них, говорят, тоже народ в бега подается потихоньку.
– Ну а это с какой радости? – поинтересовался я, изрядно расстроенный рассказом Кречетова. Что, впрочем, не мешало процессу вытягивания информации из разговорчивого профессора.
– Да с такой, – огрызнулся Кречетов. – Кто-то портал между мирами открыл, а закрыть забыл. И теперь оттуда всякая нечисть лезет.
– Так я ж своими глазами видел, как он был заделан намертво, – слегка обескураженно сказал я. – Там робот из него лез, его молниеметом в портал и вплавили…
– Вплавили, ага, – проворчал профессор. – А потом какой-то придурок-«монументовец» по тому роботу из гранатомета кумулятивным шибанул[5 - Об этих событиях можно прочитать в романе Дмитрия Силлова «Закон монолита» литературной серии «Сталкер».]. Выбил пробку на фиг, и полез в другую вселенную новый Монумент добывать. До сих пор добывает. Вместе с остальными фанатиками, которые за ним следом полезли.
– М-да, – пробормотал я. – Есть же закон, не стрелять в памятники Зоны…
– Закон есть, – кивнул Кречетов. – А хрен ли толку. Дуракам закон не писан. Причем к тебе, Снайпер, это тоже относится. От тебя для Зоны одни проблемы.
– Знаешь, у меня тоже с ней проблем хватает, – огрызнулся я. – Ты лучше скажи, делать-то чего? Есть способ вернуть Виктора в прошлое и оживить Рудика?
– Вот не пойму, мы с тобой на «ты» или на «вы», – прищурился профессор. – А то как встретимся, ты со мной то так, то эдак.
– На «ты» когда мне грохнуть тебя хочется, да так, что сил нет, – признался я. – Так-то я вежливый вообще-то. И очень добрый. Если меня не злить. В этом мы с Виктором очень похожи, ага.
– Точно. Похожие как два старых «берца». Грязные, вонючие и тупорылые.
– Чего ты сказал? Повтори! – сквозь зубы прошипел Савельев.
– Тихо, тихо, не заводись, – дернул я его за рукав. – Пусть говорит что хочет. Лишь бы что-то дельное сказал.
– Но-но, полегче, – хмуро качнул стволом Кречетов. – Ладно, беру слова обратно. Я тоже живой человек, и нервы у меня не железные. Особенно когда вас вижу, сдают они сильно… Короче, думаю, есть шанс восстановить Монумент.
– Странно, что его Зона сама не восстановила, – вставил я давно вертевшееся на языке. – А то я, помню, когда антенну взорвал, так она…
– Трудно додуматься, сталкер? – вздохнув, перебил меня Кречетов. – Монумент – это основной генератор аномальной энергии. Ничего без него Зона восстановить не может. Неужели не понятно?
– Теперь понятно, – покладисто кивнул я. – Ну и что там за шанс?
– Всё просто, – хмыкнул Кречетов. – Саркофаг это, выражаясь словами Карлоса Кастанеды, место силы. Доставьте туда фрагмент другого Монумента, а дальше Зона сама всё сделает. Причем фрагмент не мертвый – там под Саркофагом до сих пор осколки Монумента валяются, тусклые, словно бутылочные стекла. Живой кусок Монумента нужен, светящийся, полный энергии. Тогда, надеюсь, можно будет что-то сделать.
– Не понял, – нахмурился Японец. – Это как? Расколоть аномалию и приволочь ее светящийся кусок при том, что, будучи разбитыми, они не светятся, как ты сам только что сказал.
– Да по мне хоть целый Монумент притащите, мне без разницы, – пожал плечами Кречетов. – От горелой спички костер не развести. Целая нужна. Надеюсь, аналогия понятна?
– Понятна… – почесал я в затылке.
– Ну, если понятна, то и проваливайте отсюда, – нелюбезно сказал Кречетов. – А то у меня палец на спуске уже минут пятнадцать как чешется, сил нет. Боюсь не удержаться и нажать. Монумент это, конечно, не возродит, но хоть моральное удовольствие получу.
– Всё-всё, уходим, – примирительно сказал я. И потянул за рукав Японца, угрюмо смотревшего на Кречетова. – Пошли уже.
Виктор неохотно подчинился. За нашими спинами тяжело захлопнулась стальная створка.
– И что теперь? – недовольно поинтересовался Савельев. – Пришли ни с чем – ни с чем и уходим? Где нам теперь тот другой Монумент искать? По ту сторону границы миров, откуда не возвращаются?
– Я там был, и не раз, – сказал я. – И, как видишь, вернулся. Так что попытаться можно…
Мы вышли из здания Института. Неподвижные тела охранников по-прежнему валялись вдоль до-роги.
– Это ты типа красиво так шел, швыряя сюрикены или что там у вас положено швырять, а они даже автоматы поднять не успели? Или все-таки от пуль уклонялся?
– Ты поменьше всякие бредовые книжки читай, и кино американское смотри в меру, – посоветовал Савельев. – Это я тупо вон на то дерево залез, что по ту сторону забора, и из фукии их всех отработал.
– Из чего?
– Из духовой трубки. Дротиками, отравленными разбавленным ядом из подглазных желез жабы хикигаэру. Полежат еще с полчаса, очнутся, проблюются – и будут как новенькие.
– Понятно, – кивнул я. – Чего ж тут непонятного.
Признаться, мне было немного завидно. Вот идет рядом человек, напичканный древнеяпонскими сюрпризами, словно автоматный магазин патронами. И мочить никого не надо, и даже калечить необязательно. Пришел, сделал всё, что хотел, и ушел себе. При этом все живы, здоровы, и крайне довольны этим фактом. Потому что в случае чего этот жилистый парень может очень эффективно работать не только с разбавленными ядами, но и с неразбавленными. А также со своими мечами, рукоятки которых выглядывают у него из-за плеч.
Однако холодняк холодняком, но вооружаться нам нужно было более серьезно. Предстоял поход в Зону, где хорошие мечи-ножи, конечно, уважают, но сильно после даже самого хренового огнестрела. И правильно делают, кстати.
Я подошел к охраннику, валяющемуся в отключке, и поднял лежавший рядом с ним тупорылый MP5. Оружие неплохое для ближнего боя, под пистолетный патрон 9?19 миллиметров, изобретенный более ста лет назад. То есть, проверенный временем… но – пистолетный. То есть, маломощный, которым завалить человека вполне можно, но вот для битв с крупными мутантами лучше, конечно, обзавестись чем-то посолиднее.
О чем я Виктору и сказал.
– Ну и где нам тут искать это «посолиднее»? – поинтересовался Савельев, проигнорировав протянутый мною второй автомат.
– Есть одно место, – сказал я. – Надеюсь, там в помощи не откажут.
* * *
Проникнуть в Зону оказалось проще, чем я рассчитывал. Третьего и Второго кольца обороны, окружавших Зону, больше не существовало.
Порванные заграждения, словно через колючую проволоку прошел танк… Пустые пулеметные вышки… Мусор, разбросанный по желто-серой траве… И гильзы. Много стреляных гильз, валяющихся под ногами. Очень много. В некоторых местах земля была буквально завалена ими, будто ковром, тихо позвякивающим под нашими подошвами.
– Гон тут прошел, – сказал Японец, ткнув пальцем на следы огромных когтистых лап, глубоко вдавленных в почву. – Мутанты шли. Здоровенные. Я таких в Зоне не видел.
– Надеюсь, их остановили возле Киева, – сказал я. – Танками. Иначе, думаю, никак бы не вышло. Жуков-медведей вряд ли по-другому получилось бы тормознуть.
– Жуков-медведей?
– Муты из вселенной Кремля, – пояснил я. – Думаю, стая пролезла через тот разрыв, про который говорил Кречетов. Ну и рванула через кордоны…
Так за беседами-разговорами-разглядываниями следов мы дошли до Первого кольца, которое местные сталкеры называли кордоном.
На севере Зоны кордон представлял собой настоящее укрепление: бетонная стена, бронеколпаки, крупнокалиберные пулеметы под ними, генераторы излучения, препятствующего избыточному выделению энергии, зенитные автоматические пушки – и многие другие прелести, препятствующие проникновению в Зону, а также несанкционированному выходу из нее. Строили Стену американцы, охраняя свою зону влияния на зараженных территориях. Это и понятно – пиндосы всегда ревностно оберегают то, что приносит им доход. Не удивлюсь, если гон жуков-медведей был без особых проблем отфутболен от северного кордона.
С юга же всё обстояло намного проще. Забор из колючей проволоки, смонтированный на воткнутых в землю стальных трубах, и пустые консервные банки на нем, которые типа должны громыхать, когда сталкер снаружи или мутант изнутри попытается штурмовать заграждение.
Вдоль ряда «колючки» тянулась грунтовая дорога, по которой периодически туда-сюда катались БТРы, патрулируя периметр. Видно было, что на довольно обширном участке забора намотана свежая проволока без признаков ржавчины. Значит, муты прорвали заграждение, которое военные быстро восстановили. В этом, конечно, «колючке» не откажешь. Дешево, плюс вернуть всё как было можно легко и непринужденно.
К кордону мы подошли, скрываясь в березовой роще, раскинувшейся неподалеку от КПП «Дитятки». Несложное занятие в сумерках, особенно когда местность знаешь. Я – знал, потому обнаружить нас было практически нереально. До тех пор, пока на дорогу не выйдем, конечно, и в Зону пролезть не попытаемся.
– Дождемся, пока БТР проедет, – негромко сказал я. – Потом мухой рвем вперед. Я «Бритвой» режу заграждение – и мы в Зоне.
– А пока ждем, невредно будет кое-что обдумать.
И мы принялись обдумывать кое-что, предложенное Японцем в ответ на мой простой и бесхитростный план. Причем через несколько минут я был вынужден признать, что «кое-что» Савельева хоть и безумно на первый взгляд, но не лишено практического смысла.
Вскоре послышался шум двигателя, и мы синхронно заткнулись. Мимо нас, переваливаясь по разбитой в хлам дороге, неторопливо протащился древний БТР-80, оставшийся украинским военным в наследство от разваленного Советского Союза. На броне сидели двое снулых бойцов с автоматами на коленях, всем своим видом демонстрирующих полное отсутствие желания тащить службу. Но при этом я знал точно – несмотря на скорбный вид, эти бойцы не преминут вскинуть стволы и начинить свинцом любой двуногий кусок мяса, решивший пробраться на запретную территорию.
Из-за деревьев мы понаблюдали за тем, как бронетранспортер скрылся за поворотом дороги, после чего, как и было мной озвучено, рванули.
Добежав до забора из колючей проволоки, я уже совсем было собрался рубануть по нему «Бритвой», как Виктор с мощным выдохом врезал ногой по ближайшей стальной трубе-опоре, на которую была намотана «колючка».
Признаться, я и не думал, что так можно ударить! Не, я и сам вполне могу кому-нибудь в челюсть с ноги зарядить, да так, что мало не покажется. Но одно дело нокаутировать живого человека – и совершенно иное ударом ноги согнуть чуть не пополам толстую стальную трубу, которую вдобавок вырвало из земли и отбросило в Зону на пару метров. При этом, естественно, ряды колючей проволоки порвались словно гнилые нитки.
Проход был открыт.
– Куда? – коротко бросил Японец.
Я ткнул пальцем в направлении относительно недалекой заброшенной деревеньки, и мы побежали. С максимально возможной скоростью, потому что патрулирующие кордон БТРы имеют свойство появляться в самый неподходящий момент.
Возле крайней развалюхи мы остановились перевести дух. Вернее, я остановился восстановить дыхание. Савельев же кажется мог пронестись как сайгак через всю Зону ни разу не запыхавшись. Причем туда-сюда, и не один раз.
– На фига? – спросил я, продышавшись после километрового забега.
– Что именно?
