скачать книгу бесплатно
Гаджет. Чужая Москва
Дмитрий Олегович Силлов
Гаджет #1
Всё начиналось вполне безобидно. На улицах Москвы появилась реклама нового гаджета с интригующим названием «нейрофон». Достаточно вставить в ухо крошечную пластиковую таблетку – и человек погружается в мир дополненной реальности. Серая, скучная, обыденная жизнь обретает невиданные краски. Каждый новый день дарит новые приключения, делая всех пользователей нейрофонов по-настоящему счастливыми людьми.
И в это время в столицу приходит Снайпер. Ветеран многих сражений, решивший вернуться в город, где прошли его детство и юность, чтобы обрести здесь долгожданный покой.
Но найдется ли место воину среди множества людей, отыскавших смысл жизни в искусственно созданной реальности? Ведь, похоже, лишь один Снайпер понимает, что новые технологии не так уж безобидны и что за настоящее счастье всегда приходится платить очень большую цену.
Дмитрий Силлов
Гаджет
Чужая Москва
Серия «Гаджет»
© Д. О. Силлов, 2017
© ООО «Издательство АСТ», 2017
* * *
Автор искренне благодарит
Марию Сергееву, заведующую редакционно-издательской группой «Жанровая литература» издательства АСТ;
Вадима Чекунова, руководителя направления «Фантастика» редакционно-издательской группы «Жанровая литература» издательства АСТ за поддержку и продвижение проектов «СТАЛКЕР» и «КРЕМЛЬ 2222»;
Олега «Фыф» Капитана, опытного сталкера-проводника по Зоне за ценные советы в процессе моей работы над романами литературных проектов «СТАЛКЕР» и «КРЕМЛЬ 2222»;
Павла Мороза, администратора сайтов www.sillov.ru (http://www.sillov.ru/) и www.real-street-fighting.ru (http://www.real-street-fighting.ru/);
Алексея «Мастера» Липатова, администратора тематических групп социальной сети «ВКонтакте»;
Семена «Мрачного» Степанова, Сергея «Ион» Калинцева, Виталия «Винт» Лепестова, Татьяну Федорищеву, Нику Мельн, Елену Диденко, Андрея Гучкова, Вадима Панкова, Сергея Настобурко и Ростислава Кукина за помощь в развитии проекта «Снайпер»;
а также сертифицированного инженера Microsoft, выпускника MBA Kingston University UK, писателя Алексея Лагутенкова за квалифицированные консультации по техническим вопросам.
Они вышли из темноты под свет тусклого уличного фонаря. Три фигуры, на которые взглянешь вечерком на безлюдной улице и сразу понимаешь – попал… Конкретно влип. По самые «не балуйся».
Тот, что в центре, само собой, был «основной». Главный. В плечах пошире, ростом повыше, кожаная куртка поновее, чем у «пристяжи». К нижней губе прилепился окурок тлеющей сигареты. В руке – нож. Недорогой, китайский, цена которому плёвая на любом рынке. Тот, который выбросить не жалко после того, как порезал кого-то. Или убил, например.
«Пристяжь» слева и справа от «основного» выглядела попроще. Тоже в черных куртках – а как же иначе при их «работе»? Правда, похоже, из искусственной кожи, на натуральную еще не накопили. Под куртками – толстовки, типично бандитский образ, заимствованный из популярных романов про аномальные Зоны. У левого в руке велосипедная цепь, у правого – обрезок трубы, которым он для пущего форсу многозначительно похлопывал по левой ладони.
Кстати, лиц троицы было не разглядеть под глубокими капюшонами толстовок, надвинутыми по самые брови. Видать, не хотят, чтоб их портреты видел тот, к кому они сейчас вразвалочку направлялись. То есть чтоб я не видел.
Не дойдя до меня метров трех, «основной» остановился, сплюнул мне под ноги окурок и хрипло поинтересовался:
– Сиги-семки есть?
Сбоку от главаря напряженно замерла пристяжь. Труба перестала похлопывать по ладони и опустилась вниз. Из этого положения удобно бить железякой в пах – если, конечно, обучен такому удару. Велосипедная цепь принялась раскачиваться туда-сюда. С такой раскачки вполне можно изловчиться и хлестануть по глазам того, кто не знает что такое загадочные «сиги-семки».
Я не знал. О чем и сказал.
– К сожалению, я не понимаю такого рода терминологию, поскольку в приличном обществе она не применяется. Попробуйте более корректно сформулировать вашу мысль и выразить её в выражениях, соответствующих теме нашей беседы. В противном случае, думаю, диалога не получится.
– Ничоси, – сказал «велосипедист», после чего челюсть его отвисла книзу.
– Круто загнул, – многозначительно поджав губы, выдал тот, что с трубой. – Зачёт.
– Значит, умный, да? – зло хмыкнул из-под капюшона «основной», чувствуя, что команда поддержки слегка выбита из колеи моим пассажем и надо немедленно перехватывать инициативу. – Нельзя просто сказать, что пустой как старый барабан? А если найдем чего?
Его «пристяжь», услышав знакомые и понятные речи, вновь вернулась в прежнее состояние равновесия с окружающим миром и, синхронно подхмыкнув вожаку, принялась обходить меня справа и слева.
– Если ни сиг, ни семок нету, то мобилу гони, лохопутало. И бабосы тоже. По-бырому на!
Странный жаргон. Ничего подобного раньше не слышал. М-да, похоже, многое изменилось в столице за время моего отсутствия. Впрочем, в спальных районах по ночам «кидали» всегда. В этом плане всё осталось по старому, разве что форма подачи информации поменялась. Во времена моей юности, например, в темных переулках продавали кирпич. И, на мой взгляд, выглядело это как-то элегантнее, чем грубые поиски загадочных семок в карманах прохожих.
– Ты чо, оглох, чучело? – глухо поинтересовался тот, что справа. – Ишь ты, в кожаное пальто вырядился. Сымай-ка его нах, мы сами в карманах найдем что надо.
– Может, обойдетесь? – спокойно поинтересовался я.
Троица дружно загоготала.
– Ты не вкурил, терпило? – просмеявшись, сказал тот, что слева. – Или жить надое…
Я любил жизнь. Очень. Поэтому не стал ждать, пока ее начнут отнимать, и начал действовать первым. В таких ситуациях это важно. Тот, кто начинает в драке, тот и выигрывает. Это очень жесткое правило, которое я понял для себя еще в юности, когда мне впервые предложили приобрести кирпич.
Я сделал быстрый шаг вправо по диагонали, одновременно моя ладонь легла на нос и рот вымогателя, не дав ему договорить. Теперь осталось лишь, нажав на ноздри снизу вверх, резко запрокинуть голову «левого» – и не подстраховать его падение затылком вниз на асфальт. На тренировке непременно сопроводил бы падающего спарринг-партнера свободной рукой. На улице это совершенно ни к чему. Надеюсь, что «левый» отделается лишь сотрясением мозга. Хотя может быть и хуже. Ну что ж, увы, я ни разу не пацифист. Скорее даже, совсем наоборот.
«Правый», услышав глухой удар затылка товарища об тротуар, взмахнул железякой, намереваясь ударить меня сверху вниз по голове. В такой ситуации выход один – броситься под замах. Дальше возможны варианты. Например, заблокировать бьющую руку, одновременно нанося ладонью резкий удар в подбородок. Далее захват той самой железяки обеими руками, резкая скрутка корпусом – и дробящее орудие теперь уже в моих руках. Надо же, даже один конец трубы изолентой обмотан, чтоб удобнее держать было. Неопытные попались грабители. Если, например, «заметут» ребятишек правоохранительные органы, то труба без изоленты – просто труба. А с ней – именно то самое отмеченное в законе дробящее орудие, которое само по себе не срок, но непременно отягчающее обстоятельство.
Тем самым отягчающим я при обратном повороте корпуса и двинул «правому» под ухо, в точку, описанную еще Гомером в его бессмертной «Одиссее». Ударил относительно слабо, чтоб не убить, ибо при таком раскладе это вполне возможно. Похоже, не убил, хотя тело рухнуло на асфальт, будто я ему в висок из огнестрела выстрелил. Минус два.
Раскручивая стандартную работу «против трех», признаться, я опасался, что «основной», улучив момент, бросится вперед и ткнет меня ножом. Даже при минимальном опыте владения колюще-режущими предметами это вполне реально.
Но – не бросился. Застыл в ступоре от неожиданности на две секунды. А на третью уже было поздно – два его подельника лежали на асфальте, не подавая признаков жизни.
Тут бы главарю и «слиться». Развернуться на сто восемьдесят и рвануть в темноту от греха подальше…
Однако «сливаться» он не захотел. Чувство собственной важности не позволило. Не привык гроза темных переулков убегать от потенциальных жертв. Тем более, когда за пазухой припрятан аргумент более весомый, чем нож в его руке или железяка в моей.
В общем, «основной» отпрыгнул назад, судорожно сунул руку за пазуху и выдернул оттуда самый что ни на есть настоящий пистолет Макарова. С виду. Там, понятное дело, может и травмат оказаться с наваренной для пущей убедительности «бородой», или даже вообще макет массово-габаритный, просверленный и сточенный везде где нужно и не нужно. Но там, откуда я пришел, принято любой огнестрел считать реальным. И реагировать на него соответственно.
– Ну что, урод, допрыгался? – взвизгнул главарь. – Конец тебе нах, козлина! Пристрелю щас, как енота!
Понятное дело, истерика у кидалы. Хватило б духу убить – убил бы сразу. Хотя это не значит, что не убьет через три секунды. Накрутит себя своим же верещанием, да и нажмет на спусковой крючок.
Поэтому я плавным, нерезким движением отбросил трубу в сторону и показал главарю вырубленной мною банды пустые ладони.
– Спокуха, бродяга, – сказал я, делая осторожный шаг вперед. – Берега попутал, братву на гоп-стоп берешь? Не по понятиям тема, вкуриваешь?
Как я понимаю, кидалы усиленно косили под блатных сидельцев, отмотавших серьезные срока?, хотя получалось у них это не очень. Например, человек, побывавший в местах лишения свободы, никогда никого не назовет «козлом». Ибо зачем бросаться словами, за которые положено отвечать собственной жизнью? Я там был, я знаю. Но, с другой стороны, почему не подыграть тому, кто держит тебя на мушке, «закосив» под своего?
Однако номер не прошел, хотя мой тон и речи слегка смутили главаря.
– Мне твои темы похер, – выкрикнул он, складывая нож об ногу. После чего засунул его в карман и взялся за пистолет обеими руками. М-да, держать оружие его тоже никто не учил.
– Выворачивай карманы нах, а то пристрелю!
– Так твой друг вроде плащ хотел забрать, – сказал я, делая следующий шаг.
– Мне твой кислый шмот в рог не уперся, об него только гады вытирать, – сказал, словно сплюнул, главарь. – Делай что сказано.
– Ладно, – сказал я, делая еще один шаг вперед. – Забирай. Всё твое.
При этом я действительно сунул руку в карман своего плаща и вытащил оттуда старенький карманный персональный компьютер, с виду похожий на мобильный телефон.
– Бери.
Взгляд кидалы сместился на предполагаемую добычу, после чего лицо его скривилось в презрительной гримасе.
– Это что за хрень ты мне втюхиваешь, придурок? Я сказал, мобилу гони, а не это барахло…
Когда противник смотрит на то, что у тебя в руке, пытаясь рассмотреть детали, у тебя появляется бонус размером в одну секунду. Который я и использовал, выпустив из руки КПК. И пока кидала сопровождал взглядом наладонник, падающий на асфальт, я сместился в сторону, одновременно накладывая руки на ствол пистолета и закручивая его по часовой стрелке. При таком движении палец стрелка соскальзывает со спускового крючка, после чего пистолет резко перестает быть другом своего хозяина. И становится орудием возмездия в руках того, кто его отнял.
Звук падения КПК на асфальт совпал с тупым ударом рукоятью «макарова» в лоб незадачливого стрелка. Я особо не церемонился, ударил от души трофейным оружием. Главарь как стоял – так и рухнул навзничь, дополнительно приложившись затылком об асфальт. Что ж, надеюсь, капюшон смягчил удар и череп кидалы не треснул, как гнилой арбуз. А даже если и так – плевать, одной единицей нечисти на свете будет меньше. Или тремя – это если я переборщил и с его дружками тоже.
Итак, поле боя осталось за мной. Хотя как поле боя? Бой – это когда с равными. А это шелупонь уличная. Грязь на теле города, не более.
Однако это не помешало мне обыскать бесчувственные тела на предмет трофеев. Если победил – это твое неотъемлемое право. Данную аксиому я вынес с зараженных земель, откуда и вернулся сегодня в родной город после долгих лет отсутствия. Где только не носила меня судьба. И в Украине повоевал я вдосталь, и в других мирах тоже побывать пришлось. Оказалось, что везде то же самое. Сильный давит слабого, вытрясая из него всё мало-мальски ценное. Что ж, меня хотели ограбить – и нарвались на ответку. Теперь не обессудьте, ребята. Я далеко не благородный дон из красивой книжки. Скорее, совсем наоборот.
В карманах «пристяжи» не оказалось ничего интересного, кроме дешевых мобильников. А вот у их главаря нашлись солидные трофеи. Бумажник из вроде как настоящей бугристой крокодиловой кожи, набитый деньгами, и здоровенный навороченный телефон, которым при определенной сноровке вполне можно было бы вырыть окоп в полный профиль.
Мобилами «пристяжи» я пренебрег, а бумажник с лопатообразным гаджетом забрал. Ибо добытое в бою есть законный трофей победителя. Хотя с такими трофеями в цивилизованном городе надо быть осторожнее – правоохранительные органы могут не понять моральных принципов вояки, вернувшегося из чернобыльской Зоны отчуждения. Именно так. Из Зоны. С заглавной буквы. В отличие от той, куда попадают юные дарования, мечтающие разбогатеть быстро и сразу посредством отъема материальных ценностей у братьев по разуму.
Пистолет, отнятый у «основного», оказался травматическим, под солидный патрон 45 Rubber. Кстати, зря некоторые недооценивают это оружие самообороны. С близкого расстояния пуля из твердой резины довольно глубоко и весьма болезненно входит в мясо. А выстрел в лицо способен нехило сотрясти мозг и разворотить портрет в лоскуты. Поэтому, чтоб такая игрушка вновь не попала в плохие руки, я распорядился ею оптимально.
Разобрать «макар» – дело двух секунд. Затворную раму я, отойдя на обочину, просто поставил «на попа» и, вбив каблуком в землю, заровнял, словно сигарету каблуком затушил. Всё. Не найти теперь. Пружина с магазином полетели в кусты, а рамка со стволом – в мусорный ящик, стоящий неподалеку. Нормально. С того момента, как «основной» грохнулся на асфальт, прошло не более минуты. Ну и хватит мне тут торчать. Пора сваливать, пока бдительные граждане, не ко времени подошедшие к окнам в ночной час, не решили, что злобный монстр покалечил три невинных создания, и не позвонили куда следует.
Надо отметить, что оказался я в этом переулке не случайно. Получилось так, что в Москву я прибыл затемно на попутке – и не решился сразу пойти домой. Да, здесь, в столице, у меня был дом. Вернее, квартира, оставшаяся мне в наследство от покойного деда Евсея Минаича. Конечно, ключа от нее у меня не сохранилось, но что стоит вскрыть несложный замок, имея при себе мультитул? Да и если уж совсем не получится, то никто не отменял хороший прямой удар ногой… или более бесшумный вариант отпирания двери при помощи откованного из артефакта ножа, способного вскрывать не только дверные замки, но и границы между мирами.
Но перед тем как идти домой, захотелось мне пройтись, прогуляться по безопасным ночным улочкам Москвы, где не надо оборачиваться на каждый шорох, ожидая выстрела в спину либо броска мутанта, собравшегося полакомиться твоей плотью.
Я ошибся. Мутанты здесь были. И на них я нарвался, угодив в засаду, словно новичок, впервые попавший в чернобыльскую Зону отчуждения. Хотя, наверно, всё-таки это они на меня нарвались. Что ж, тем хуже для них. Если выживут, эта встреча послужит им хорошим жизненным уроком.
Мой КПК, упав на асфальт, развалился на три части – корпус, крышку и батарею. Плюс еще что-то по мелочи из него высыпалось. Удастся ли его починить? Да кто ж знает. Хорошо, что свежий роман успел по электронке редактору отправить перед самым выходом из чернобыльской Зоны, а новый еще и не думал начинать.
Тем не менее «наладонник» было жаль, много мы с ним времени провели вместе. Да и улики оставлять на месте разборки совсем ни к чему. Поэтому, собрав части карманного компьютера, я сунул их в карман и быстрым шагом направился в глубину переулка. Я помнил: этой дорогой нужно пройти мимо трех длинных девятиэтажек, повернуть налево, там еще минут пять пешком – и вот он дом, в который я вернулся из армии… и из которого после череды головокружительных приключений ушел служить во Французский Легион. Помнится, всё это я подробно описал в романе «Закон проклятого»…
А потом была Зона.
И не одна.
Сначала Чернобыльская. Потом московская, через двести лет после ядерной войны. В американской я тоже побывал. И даже в Центральном мире Розы миров, где атомная катастрофа изменила людей настолько, что они научились силой мысли не только двигать материю, но и трансформировать ее как им заблагорассудится.
И вот я снова в Москве. Еще немного – и дома. Ведь у каждого человека должен быть дом, в который он может вернуться после долгих странствий…
Но далеко уйти у меня не получилось.
Из-за угла дома мне навстречу шагнула темная фигура.
Блин, еще один мастер гоп-стопа? Если так, то он наверняка видел, что я сделал с его товарищами, и церемониться не будет. Поэтому я, недолго думая, выдернул из кармана складной нож с клинком длиною в шесть дюймов, за что ножевики и прозвали его «шестеркой». Этот складень мне подарил друг перед тем, как уйти навсегда в Край вечной войны – загробный мир, в который, согласно поверьям жителей кремлевской Зоны, попадают погибшие воины.
Таким ножом, имеющим тяжелую рукоять соответствующей длины, в сложенном состоянии можно и как дубинкой работать. Хотя если у этого типа ствол, никакая «шестерка» не спасет. Я же все свои огнестрелы в Зоне оставил, когда уходил из нее. Типа, от греха подальше, ибо на Большой земле человеком моего вида и в моей одежде, пропитанной Зоной, вполне могли заинтересоваться правоохранительные органы. А у меня ни паспорта, ни вообще никаких документов нет. Только два ножа – «шестерка» и «Бритва», висящая на поясе под плащом, подальше от любопытных глаз. Вот и всё мое имущество. Ну еще денег немного. Я в Зоне пару артефактов продал, так пока до Москвы добрался, от тех денег остались жалкие гроши. Хотя, конечно, трофейное портмоне, набитое крупными купюрами, существенно меняло ситуацию к лучшему.
В общем, выдернул я из кармана складень и рванул к той фигуре, намереваясь двинуть ей для затравки рукоятью «шестерки» в череп. Если, конечно, успею и этот тип не выстрелит на опережение.
Но тут фигура заговорила:
– Не бейте… пожалуйста.
Блин! Я в это «пожалуйста» как в невидимую стену впечатался. Давненько не слышал я таких слов. Кстати, неплохой психологический трюк – расслабить нападающего эдакими вежливостями, а потом зарядить с ноги в пах или ножом в печень. Может, это оно и есть?
У правильного сталкера в карманах помимо пары ножей и мультитула завсегда фонарик имеется. Вот и у меня он был. Мощный, светодиодный, но в то же время легкий и компактный. Не выпуская ножа из руки, я левой достал тот фонарь и, щелкнув выключателем, направил поток света на лицо говорящего…
После чего сразу сунул нож обратно в карман.
Передо мной стоял типичный ботан, какими их рисуют на карикатурах. С виду лет двадцать пять. Жиденькая бородка, явно отращенная для того, чтобы обладатель худого, осунувшегося лица выглядел более солидно. Одежда под стать – страшненькое и довольно грязное осеннее пальто, болтающееся на тощих плечах, словно на вешалке.
– Не бейте, – повторил ботан.
– Не буду, – сказал я.
– И уберите, пожалуйста, свет, глаза режет.
– Может, тебе еще станцевать, – буркнул я, но фонарь выключил и отправил на место следом за ножом. После чего двинул в обход странного ботана, любящего шастать по ночам в темных переулках. Хорошо что я ту гоп-компанию уделал, а то бы, думаю, несдобровать этому юноше бледному со взором горящим…
Но ушел я недалеко.
– Круто вы их избили, – сказал мне ботан в спину. – Они живы, не знаете?
Опаньки… А я еще успел порадоваться, что окна близлежащих домов после нашей разборки остались темными. Никто не проснулся на шум, свет не включил, чтоб найти тапочки, к окну не подошел…
Оказалось – увы. Один свидетель был. Похоже, из-за угла подсматривал за тем, как я учил хулиганов уму-разуму. Вот ведь не было печали… Пальто-то у меня приметное, кожаное, да с капюшоном. Значит, придется от него избавиться, уповая на то, что ботан не успел как следует разглядеть моё лицо. А то у нас же как. Кто побил-покалечил, тот преступник и есть. И никого особо не интересует, за что и почему ты это сделал. Руку, сжимающую нож, сломал? Сдвинутые набекрень мозги сотряс? Ай-яй-яй, сто процентов превысил предел необходимой самообороны. Мягче надо было, толерантнее, по-доброму. Ах, ты по доброму не умеешь? Всю жизнь учился ломать ручонки, тянущиеся к твоему горлу? Тогда тебе, социально опасному элементу, прямой путь в изолятор с навязчивым сервисом и решетками на окнах.
В изолятор мне не хотелось. Бывал, не понравилось. Но что тогда со свидетелем-то делать? Не об асфальт же его головой бить, надеясь, что из нее вылетят не нужные мне сведения.
