скачать книгу бесплатно
Ничего, он потерпит немного,
Неприемлем на праздник аврал,
Ну а Жукову, значит, дорога
На Одессу, потом на Урал.
Вскоре смолкнут победные марши,
Поутихнет «ура» над Москвой.
Едет Жуков, всего повидавший,
И рискует опять головой.
За мгновенья
Двадцать первого был ПХД.
Протирали орудья и танки.
По колено стояли в воде,
Полоская бельё, россиянки.
Но летели по всем проводам
Из Берлина тревожные вести.
Группы армий уже по местам
До команды стояли на месте.
А у Берии были дела,
Но ему постоянно мешали.
Одиноко ходил у стола
В оперсводки не веривший Сталин.
И лежала раскрытой пред ним
Государства огромного карта,
А над нею зловещился дым
От сгоравшего мирного пакта.
Опускался багровый закат,
И граница смотрела сурово.
Трубку мира держала рука
За мгновенья до двадцать второго.
Красная площадь
На Красной площади Парад,
Скопленье войск и ветеранов.
И звёзды на груди горят,
Нашивки говорят о ранах.
Здесь вся Россия заодно,
И тут сердца согласно бьются.
И люди, как им суждено,
Людьми в России остаются.
Опорный пункт
I.
Опорный пункт… Его ломает рота.
Устав проверен кровью и огнём.
И незачем военному чего-то
Искать несостоятельное в нём.
Но я пытаюсь. К месту и не к месту.
А может, впрямь, чего-то не учли?
Я представляю казематы Бреста,
Которые фашисты не прошли.
Аджи – мушкай и всё, что было после,
Что в летопись Отчизны сведено.
Опорным пунктом были двадцать восемь
И пушкари с холмов Бородино.
А может, зря я влез в такие дали,
Куда важнее – из вот этих дней,
Где есть ребята из уральской стали,
А может, даже стали попрочней.
Да, я могу сказать о них немало,
В военной службе знают парни толк.
В опорном пункте, если прижимало,
За батальон сражались и за полк.
Они земли не уступили пяди,
Не посрамили доблести отцов,
Не думая о славе и награде,
Бессмертии своём в конце концов.
Смешно понятье боевой учебы,
Когда бои ведутся на износ.
На всё они готовы, только чтобы
«Быть иль не быть?» – не ставился вопрос.
Идут в атаки на ветру знобящем,
Крещёные водою и огнём,
Чтобы жила Россия настоящим,
Безоблачным жила, счастливым днём.
II.
А я опять историю листаю,
Иду туда, где скачет печенег,
Где поле Куликово заметает
И кровь ещё не высохшую снег.
Она сочится из-под снега ало,
И как полынь, горька и холодна,
И сквозь века она меня достала,
И обожгла дыханием она.
Солёная и с привкусом металла
Стрелы калёной или же копья,
Напоминает, что ты испытала,
Воюющая Родина моя.
Пройти бы мимо, не поведши бровью,
Но не ступить ни шагу, всё – она.
Нет ничего страшнее нашей крови
И страшного понятия война.
Алеет снова, током бьёт по нервам.
В моих глазах темно до тошноты,
Но я смотрю, как ломит в сорок первом
Людская кровь бетонные мосты.
Пылают хаты, и горит пшеница,
И за селом притихшим у реки
Хохочут два откормленные фрица,
Младенцев поддевая на штыки.
Но я смотрю, хочу запомнить это,
Чтоб не простить, чему прощенья нет,
Кровавого военного рассвета,
Залившего собою белый свет.
Неужто слов моих никто не слышит,
Неужто мир покоится в тепле?
Ведь жизнь идёт, и кровь погибших дышит
В такт всем сердцам, стучащим на земле.
III.
Берёзы мирно заплетают косы,
Светло под солнцем от цветов и трав,
Но сталь ракет, как скальпель, режет космос,
Его живые ткани раскромсав.
И на душе мгновенно неспокойно:
А вдруг уже в рассветной тихой мгле,
Свихнулись впрямь на этих «звёздных войнах»
Живущие со мною на земле:
И я кричу, до звёзд вздымая голос,
Я заклинаю русским языком:
– Пусть солнце щедро поит хлебный колос
И мать ребёнка кормит молоком!
Не вычислимы атомные взрывы.
Зачем земле забвения печать?
Мы тем сильны и тем на свете живы,
Что в трудный час умеем не молчать.
Но мир от ран излечится не скоро,
Не по душе нам выходы из ПРО.
Не мы для войн изобретали порох,
Позарясь на соседское добро.
И прочь мечты про кровное отмщенье,
Тонка и непрочна такая нить.
Сердцами, как ходами сообщенья,
Народам бы себя соединить.
Напрасно в мире грезится кому-то
Короткая победная война.
Во все века была опорным пунктом
Моя, покой забывшая, страна.
В Переделкине
Александру Николаеву
Собака не отходит от стола,
Она сжилась с домашней обстановкой.
И я ей объясняю с расстановкой,
Чтоб не мешала, что у нас дела.
А ей плевать на все мои дела.
И для неё не может быть секретов.
Через беседы множества поэтов
И через руки их она прошла.
Она сидит и слушает рассказ
Хозяина седого, ветерана.
И лишь вздыхает и моргает странно,
Поглядывая пристально на нас.
Неужто, знает, что он говорит?
Не может быть, что сердцем понимает!
Сидит она, и глаз не поднимает,
Не понимая, что со мной творит.
Спасибо, пёс, за чувственность твою,
За то, что ты друзей умеешь слушать.
Я по молчанью преданную душу,
