скачать книгу бесплатно
Тайны войны
Сигурд Йоханссон
Великая Отечественная война полна загадок и тайн, лишь немногие из которых в настоящее время освещены в открытых СМИ. Из года в год вопросов становится больше, чем ответов. Правда ли, что все члены экипажа знаменитого танка «Т-34», прорвавшего линию фронта и добравшегося к своим, сразу же были арестованы как власовцы и даже бежали из заключения? Кто был действительным организатором Катынского расстрела – РККА или переодетые в ее форму гитлеровцы? Кто убил главного следователя по этому делу в Нюрнберге в 1946 году? Правда ли, что в блокадные годы определенная категория партийной номенклатуры Ленинграда в буквальном смысле ни в чем себе не отказывала? Был ли Власов «заблудшей овцой» или опытным разведчиком, выполняя все годы плена задание Центра? Ответы на эти и многие другие вопросы стали результатом многолетней работы профессора истории Университета Осло Сигурда Йоханссона, которые сейчас представляются на суд российского читателя в его новой книге «Тайны войны».
Сигурд Йоханссон
Тайны войны
Тайна первая. Сбежавшая «тридцатьчетверка».
В 2019 году на российские и международные экраны вышел фильм «Т-34». Вскоре после этого свет увидела книга братьев Швальнеров «Т-34 и другие рассказы о войне». И фильм, и рассказ, давший заглавие сборнику, описывают совершенно удивительную и ни на что не похожую историю о том, как находившиеся в годы войны в немецком концлагере несколько советских танкистов совершили прорыв сначала через оцепление лагеря, а потом и через линию фронта, на советском танке, который им до этого поручили восстанавливать для участия в командно-штабных учениях. Воспользовавшись немецкой нерасторопностью и будучи ведомыми колоссальной волей к жизни, эти люди совершили подвиг и очень скоро оказались на территории СССР. Между тем, несмотря на всю фантастичность этой истории, мало кто знает ее реальную – ! – подоплеку и то, что она уже и ранее ложилась в основу художественных фильмов.
"……Первый снаряд попадает в броню, экипаж поджигает мазут. Танк замирает, из открытых башенных люков поднимается чёрный дым, немцы думают, что машина подбита, и прекращают огонь. Инженеры и высокопоставленные военные выбираются из своего бункера и неосмотрительно приближаются к танку. И тут «тридцатьчетвёрка» внезапно заводится, а чадящее ведро вылетает из башни и падает на землю. Механик-водитель направляет свою машину на комиссию и ближайший артиллерийский расчёт, гусеницы давят вражескую пушку, а немецкие артиллеристы, инженеры и офицеры в панике разбегаются. Затем танк давит вторую пушку (расчёт не успевает её развернуть), после чего вырывается за пределы полигона…»
Это строки сценария фильма, представленного в мае 1965 года на Каннском фестивале от СССР под названием «Жаворонок» режиссёров Ф. Н. Курихина и Л. И. Менакера. Жюри обошло киноленту призами, и «Золотую пальмовую ветвь» в тот год вручили легкомысленному английскому фильму «Сноровка… и как её приобрести» («The Knack… and How to Get It») режиссёра Ричарда Лестера, повествовавшему о приёмах пикапа середины 60-х. Зато в СССР, где «Жаворонок» вышел в прокат 1 мая 1965 года, фильм был принят «на ура» – его посмотрело 27,4 млн зрителей. Особый интерес к ленте вызывало то, что она, по утверждениям создателей, основывалась на реальных фактах. А события на экране разворачивались воистину фантастические. Благодаря книге А. И. Покрышкина «Небо войны»[1 - Покрышкин А.И. Небо войны. – М.: Воениздат, 1966, 1968, 1970, 1975, 1980.] многие в стране знали о побеге группы советских военнопленных во главе с лётчиком-истребителем М. П. Девятаевым. 8 февраля 1945 года на угнанном самолёте-бомбардировщике He-111 им удалось улететь из немецкого концлагеря Пенемюнде. А тут на широкий экран вышло кино о попытке бегства на танке.
События «Жаворонка» разворачиваются в глубоком немецком тылу на неназванном танковом полигоне, где испытывают новейшие противотанковые пушки и снаряды. Для максимальной достоверности условий испытаний мишенями служат трофейные танки Т-34 с экипажами, которые набираются из заключённых ближайшего концентрационного лагеря. Живые мишени расстреливаются опытными расчётами, а потом инженеры оценивают удобство наведения орудий, их эффективность и скорострельность в боевых условиях.
Главный герой – механик-водитель танка – выживает после очередного испытания, и ему доверяют набрать новый экипаж смертников. Всех, кроме него, немцы намерены уничтожить при любом исходе следующих стрельб. Но танкист рассказывает своим товарищам по несчастью о готовящемся для них финале, заключённые решаются на побег и во время подготовки к испытаниям прячут в танке ведро с мазутом. Когда начинаются испытания, и первый снаряд попадает в броню, экипаж поджигает мазут. Танк замирает, из открытых башенных люков поднимается чёрный дым, немцы думают, что машина подбита, и прекращают огонь. Инженеры и высокопоставленные военные выбираются из своего бункера и неосмотрительно приближаются к танку.
И тут «тридцатьчетвёрка» внезапно заводится, а чадящее ведро вылетает из башни и падает на землю. Механик-водитель направляет свою машину на комиссию и ближайший артиллерийский расчёт, гусеницы давят вражескую пушку, а немецкие артиллеристы, инженеры и офицеры в панике разбегаются. Затем танк давит вторую пушку (расчёт не успевает её развернуть), после чего вырывается за пределы полигона.
В течение следующего часа создатели фильма показывают всю сложность выбора, вставшего перед беглецами. Что лучше – попытаться осуществить почти безнадёжную попытку пробраться на Родину пешком или же славно погибнуть, наделав напоследок «шороху» в логове врага? Именно в этом фильме впервые прозвучала фраза, ставшая крылатой среди отечественных танкистов: «Пока есть горючее в баках, не судьба меня, а я её выбираю».
Танк совершает многокилометровый «дружественный» пробег по Германии, громя здания и нацистские памятники, ломая шлагбаумы и пугая немецких обывателей. Заканчивается фильм трагично. Первым погибает иностранный член экипажа – французский коммунист – пуля находит бойца, когда он отстреливается, высунувшись из башенного люка. Два других члена экипажа гибнут при попытке задержать немецкую группу преследования, а механик-водитель находит свою смерть, спасая немецкого ребёнка, оказавшегося на дороге. Вместо того, чтобы намотать малыша на гусеницы и ехать дальше, он выскакивает из люка и отбрасывает мальчишку на обочину. В качестве благодарности за спасение ребёнка немцы «угощают» танкиста автоматной очередью.
Специально для съёмок на киностудии «Ленфильм» восстановили довольно редкую для послевоенных лет машину Т-34-76 образца 1942 года со штампованной башней, которая в народе получила прозвище «гайка» за свою шестигранную форму.
После показа в кинотеатрах фильм часто транслировали по телевидению, демонстрировали в пионерских лагерях и школах. И каждый раз у многих зрителей возникало желание узнать, а как же всё было на самом деле? Кем был этот неизвестный танкист и трое других героев? На эти вопросы фильм ответов не давал.
Постепенно киноленту заслонили новые фильмы, и широкая публика почти забыла о «Жаворонке». Новые поколения зрителей, выросшие в перестроечные и постсоветские годы, вряд ли знают об этом фильме и случае, который в нём описывается. Те же, кто случайно узнаёт об этой истории, обычно отмахиваются от неё, считая выдумкой советской пропаганды. Попытаемся разобраться, имел ли место этот побег на самом деле, или он не более чем плод чьей-то фантазии.
В основу сюжета «Жаворонка» легла пьеса драматурга Самуила Алёшина, а сценарий фильма написали два поэта-фронтовика – Сергей Орлов и Михаил Дудин. Дудин во время войны работал во фронтовых газетах, в том числе в осаждённом Ленинграде. Орлову же довелось воевать на самом «передке» – в истребительном батальоне народного ополчения города Белозерска, набранном из студентов-добровольцев. После нескольких месяцев боёв Орлова направили в Челябинское танковое училище, после окончания которого он воевал на тяжёлых танках КВ в качестве командира взвода 33-го гвардейского отдельного танкового полка прорыва. Орлов не понаслышке знал о судьбах танкистов, а потому с удовольствием взялся за непривычный для себя труд сценарного творчества.
Что же касается Алёшина, то историю о «сбежавшем» танке «раскопал» не он – ранее этот же сюжет использовал при написании сценария к телефильму «Ошибка генерала Гудериана» советский писатель Лев Романович Шейнин. Личность этого писателя заслуживает отдельного рассказа как в контексте Великой Отечественной, так и за ее пределами, и на страницах книги мы еще не раз к ней вернемся. Всю свою сознательную жизнь Лев Романович работал следователем Прокуратуры СССР, участвовал в работе Нюрнбергского Международного Военного Трибунала, а книги писал на досуге, причем, книги небезынтересные. Увлекающийся литературой знаменитый советский следователь не понаслышке знал эту историю…[2 - Миронов Г. «Подвиг капитана» // «Правда», 08.09.1963]
О том, что история имела место быть в реальности, свидетельствует тот факт, что весной 1962 года в газете «Гвардеец» 39-й гвардейской мотострелковой дивизии, входившей в состав Группы советских войск в Германии, её главный редактор майор Михаил Попов опубликовал описание этого же случая. Со второй половины 40-х годов дивизия квартировала в Тюрингии – в казармах на территории старинного Ордруфского полигона. С 1871 года эта местность использовалась прусской армией для проведения учений, а в 1906 году Рейхстаг одобрил строительство при полигоне солдатских казарм и домов для офицеров, которое началось в 1908 году. После начала Первой мировой войны сюда привезли первых французских и бельгийских военнопленных, для которых обустроили лагерь на 20 тысяч «мест». Вскоре в него начали поступать и пленные из Русской императорской армии.
Во времена Веймарской республики бараки снесли, но пустовало это место недолго. В 1940 году здесь построили первый барак на 1920 человек, а зимой 1941–42 годов лагерь расширили для прибывающих советских военнопленных.
В 1944 году полигон и лагерь передали в распоряжение СС, и сюда начали завозить десятки тысяч заключённых концлагерей (в основном, военнопленных и евреев из Венгрии, Чехии и Польши). В том же году здесь спешно возвели трудовой лагерь «Хефтлинге» (KZ-Hftlinge) и лагерь смерти «Auenkommando Ohrdruf S III». Немцы привлекали смертников как к строительству бункеров, тоннелей и шахт, так и к созданию целого ряда секретных подземных объектов под кодовыми названиями «Зигфрид», «Ольга», «Бург», «Жасмин». Почти всех заключённых немцы уничтожили перед освобождением Ордруфа американскими войсками. Позже, согласно Потсдамскому договору, Тюрингия вошла в состав ГДР, находившейся в советской сфере влияния.
После войны в бывших казармах, офицерских домах, бункерах и штольнях разместились подразделения советской 39-й гвардейской мотострелковой дивизии. Её офицеры общались с местным населением и постепенно узнавали от них о случаях, которые якобы происходили во время войны в лагерях, на полигоне и множестве объектов, которыми нацисты «нашпиговали» окрестности Ордруфа. Услышали они и легенду о неизвестном советском офицере, который организовал знаменитый прорыв, чем заставил поволноваться самого генерала Гудериана.
Лев Шейнин посетил 39-ю дивизию в 1964 году. Правда, пробыл он здесь лишь несколько часов, но и этого, вкупе со своими военными воспоминаниями, ему хватило для написания работы о беспрецедентном прорыве. [3 - Скрижалин В. «По следам тридцатьчетвёрки» (газета «Красная Звезда», 6 мая 2009 года)]
В 1960 году увидел свет последний том мемуаров генерал-лейтенанта танковых войск Н. К. Попеля, который весной 1945 года занимал должность члена военного совета 1-й гвардейской танковой армии, под названием «Впереди – Берлин!»[4 - Попель Н.К. Впереди – Берлин! – М.: ACT; СПб.: Terra Fantastica, 2001. – (Военно-историческая библиотека). – ISBN 5-17-005625-7 ; 5-7921-0393-3] В этой книге генерал описал результаты поездки на Куммерсдорфский полигон начальника управления бронетанкового снабжения и ремонта армии полковника П. Г. Дынера и секретаря парторганизации полевого управления армии (а по совместительству ещё и корреспондента ТАСС) подполковника П. Л. Павловцева. Накануне, 20 апреля 1945 года, полигон заняли подразделения 1-й гвардейской танковой бригады полковника А. М. Темника.
На полигоне советские солдаты обнаружили расстрелянные танки и самоходки, среди которых были советские ИС-1 и СУ-152, а также «Королевский тигр» последней модификации. В подбитых машинах оказались останки людей – судя по всему, пленных советских танкистов. Описывая увиденное, Павловцев вспомнил о случае, произошедшем с ним самим на Сандомирском плацдарме, где на советские позиции вышел бежавший из плена танкист. Вскоре этот человек умер от истощения, успев, однако, рассказать историю своего побега: «…Его с двумя товарищами эсэсовцы привезли на Кунерсдорфский полигон и заставили участвовать в испытании танка на бронестойкость. Я уже тогда докладывал об этом члену Военного совета. Перед испытанием председатель фашистской комиссии очень хвалил наш экипаж – так быстро и чётко они выполняли все команды. Вот, мол, она, «рюс» смекалка! Обещал танкистам полную свободу, если останутся живы. Когда перед расстрелом люди сели в танк, командир погладил броню и приказал механику-водителю: «Слушать только мою команду!» И танк рванулся на третьей скорости прямо на наблюдательную вышку. Артиллеристы не стреляли, чтоб своих начальников не побить: командир танка оказался и отважным, и умным человеком, всё рассчитал. Набезобразничали они там –это он так говорил: «набезобразничали». Какие-то дураки эсэсовцы по тревоге на бронетранспортёре прикатили – решили танк усмирять! Он их гусеницами с ходу подавил – снарядов-то не было. Потом махнули бойцы на восток. Когда горючее кончилось, стали пешком по лесам пробираться. И командир, и механик-водитель в пути погибли, радист один живой дополз».
Павловцев попытался провести собственное расследование, но узнать ему удалось немного, так как местные жители боялись что-либо рассказывать, опасаясь стать жертвами мести за чужие прегрешения. Лишь один старик, настолько дряхлый и больной, что его не взяли даже в Фольксштурм, и его жена дали интересные показания. По их словам, в конце 1943 года с полигона вырвался один танк, которому удалось доехать до ближайшего концлагеря, где он раздавил проходную будку и повалил часть проволочного ограждения. В результате этого из плена бежало множество узников, на которых потом долго охотились гестаповцы с собаками.
По словам Павловцева, местных жителей поразило то, что, когда на пути танка оказались игравшие на мосту дети, он их не раздавил. Танкисты выскочили из «тридцатьчетвёрки» и прогнали малышей прочь, несмотря на то, что им была дорога каждая секунда. Немцам удалось задержать или убить почти всех пленных, поэтому широкой известности этот побег не получил. Павловцева смутило лишь то, что описанный стариками случай по времени не совпадал с выходом танкиста к Сандомирскому плацдарму. Получалось, что случай побега на танке с Куммерсдорфского полигона был не единственным, или же танкисты по каким-то причинам слишком долго выходили к своим. Однако проверить это в условиях продолжавшейся войны было невозможно, к тому же Павловцев вскоре получил тяжёлое ранение.
Исходя из написанного генералом Попелем, можно сделать вывод, что нацисты могли использовать трофейные танки с пленными экипажами в качестве подвижных мишеней. Вероятно и то, что широкой известности данный факт не приобрёл, поскольку свидетелей в живых не оставляли. И всё же возможно, что среди смертников находились смельчаки, которым удавалось выйти из повиновения и даже вырваться за пределы лагеря…
Однако, здесь возникают два вопроса. Первый – почему вплоть до середины 1960-х годов никто не знал об этой героической истории? И второй – почему именно следователь Шейнин стал первым советским автором, рассказавшим о ней уже после смерти Сталина широкой публике?
Начнем по порядку. Почему по окончании войны подвиг советских танкистов не получил должного освещения в печати.
Ни для кого не секрет, что ещё во время войны вышедшие из окружения военнослужащие и пересёкшие линию фронта военнообязанные из числа гражданского населения после фильтрации направлялись в основном на пополнение тыловых частей, в частности трудовых армий. Эти армии строили военнопромышленные объекты, в частности Куйбышевский авиационный завод и др.
Для проверки «бывших военнослужащих Красной Армии, находившихся в плену и окружении противника», постановлением Государственного комитета обороны от 27 декабря 1941 года была создана сеть проверочно-фильтрационных лагерей. В 1942 году кроме существовавшего ранее Южского спецлагеря было создано ещё 22 лагеря в Вологодской, Тамбовской, Рязанской, Курской, Воронежской и других областях. Практически эти спецлагеря представляли собой военные тюрьмы строгого режима, причём для заключённых, которые в подавляющем большинстве не совершали каких-либо преступлений.[5 - Судьба военнопленных и депортированных граждан СССР. Материалы Комиссии по реабилитации жертв политических репрессий // Новая и новейшая история. – 1996. – № 2. – С. 91—112.]
В 1944 году поток возвращающихся в Советский Союз военнопленных и репатриированных резко увеличился. Летом этого года была разработана, а затем введена новая, ужесточенная, система фильтрации и проверки органами государственной безопасности всех возвращающихся лиц.
Советский и российский военный историк Г. Ф. Кривошеев указывает следующие цифры, основывающиеся на данных НКВД: из 1 836 562 солдат, вернувшихся домой из плена, 233 400 человек были осуждены в связи с обвинением в сотрудничестве с противником и отбывали наказание в системе ГУЛАГа.[6 - Кривошеев Г. Ф. Россия и СССР в войнах XX века: Статистическое исследование / Под общей ред. Г. Ф. Кривошеева. – М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2001. – С. 453—464. – 608 с. – (Архив). – 5000 экз. – ISBN 5-224-01515-4.]
При таких обстоятельствах, становится понятно, что советская агитационно-пропагандистская машина, щедро поливая грязью любого солдата, вышедшего из окружения, просто не могла рассказать запуганной стране о том, что есть несколько героев-смельчаков, на которых сталинский бред не распространяется. Хотя бы потому, что среди других героев, сидящих за колючей проволокой, а также их родственников, сразу найдутся те, кто скажут: «Мой подвиг ничуть не меньше!» И тогда придется их выпускать, а выпускать из тюрем в России не очень любят.
Из ответа на первый вопрос вытекает ответ на второй – именно следователь Шейнин, активный участник и даже организатор кампании по осуждению «бывших власовцев», в одежку которых рядили подчас и истинных героев войны, лично знал всех, кто совершил прорыв, был в курсе всех обстоятельств дела, но, следуя линии партии, упрямо молчал об их подвиге до самого развенчания культа личности. Но только ли установка сверху заставляла его молчать?..
У этой истории есть и еще одна сторона, о которой знал Шейнин и не знает широкая публика. После побега и совсем не триумфального возвращения на Родину, согласно версии Льва Романовича, советские танкисты снова были отправлены на фронт (понятно, что в штрафбат, война-то еще не кончилась). И на этом их следы теряются. Однако, тот же Шейнин некогда докопался до истории о том, что еще до побега, находясь в первом своем концентрационном лагере, советские военнослужащие стали невольными свидетелями готовящегося заговора против Гитлера. Как такое возможно, спросите вы? Не забывайте, что все трое были в концлагере направлены на восстановление советского танка. Значит, командование лагеря в известной мере доверяло им. А в числе командования и его ближнего круга вполне могли оказаться генералы и полковники вермахта, которые вскоре составили костяк заговора – лагерь-то был военный. Приблизившись к его верхушке и заручившись определенной мерой ее поддержки, советские танкисты могли быть осведомлены о планируемой операции. Но что это была за операция?
Заговорщики – представители высшего военного командования рейха Людвиг Бек, Клаус фон Штауффенберг, Франц Канарис, Хеннинг фон Тресков и другие – были уверены, что Гитлера им удастся убить, после чего захватить власть, прийти к миру с союзниками и вместе двинуться на Москву, но что-то пошло не так…
20 июля 1944 года около 7:00 Штауффенберг вместе со своим адъютантом обер-лейтенантом Вернером фон Хафтеном и генерал-майором Гельмутом Штиффом на курьерском самолёте Junkers Ju 52 вылетел с аэродрома в Рангсдорфе в ставку Гитлера «Вольфсшанце» в Восточной Пруссии.[7 - Hoffmann P. The history of the German resistance, 1933-1945. – McGill-Queen's Press – MQUP, 1996. – 853 p. – ISBN McGill-Queen's Press – MQUP.] В одном портфеле у них были бумаги для доклада о создании двух новых дивизий из резервистов, которые требовались на Восточном фронте, а в другом – два пакета взрывчатки и три химических детонатора. Для того чтобы бомба взорвалась, требовалось разбить стеклянную ампулу, тогда находившаяся в ней кислота за десять минут разъедала проволоку, высвобождавшую боёк. После этого срабатывал детонатор.[8 - Ширер, У. Взлёт и падение Третьего рейха = The Rise and Fall of the Third Reich. – М.: Захаров, 2009.]
Согласно плану заговорщиков, смерть Гитлера вводила в действие секретный план «Валькирия», разработанный на случай убийства фюрера. В этом случае предписывалось всю власть передать военному командованию, а руководство СС и СД арестовать (подразумевалось, что, если Гитлера убили, значит, те либо не справились с работой, либо сами принимали участие в заговоре). Поскольку военная верхушка и была у его руля, им только того и надо было…
Самолёт приземлился в 10:15 на аэродроме в Растенбурге (Восточная Пруссия). Штифф, Штауффенберг и фон Хафтен на машине отправились в ставку фюрера. По прибытии Штауффенберг позавтракал со штабными офицерами и переговорил с несколькими военными. В начале первого фельдмаршал Кейтель (тот самый, который в 1945 году подпишет акт о безоговорочной капитуляции Германии) объявил, что из-за визита Муссолини совещание переносится с 13:00 на 12:30, а доклад Штауффенберга сокращается. Кроме того, совещание было перенесено из подземного бункера, где поражающая сила от взрыва была бы гораздо больше, в деревянное казарменное помещение. Перед началом совещания Штауффенберг вместе с Хафтеном отпросился в приёмную и плоскогубцами раздавил ампулу, активировав детонатор. Один из офицеров поторопил Штауффенберга, поэтому тот не успел активировать вторую бомбу, и фон Хафтен забрал её компоненты с собой.
Когда Штауффенберг вошёл, он попросил адъютанта Кейтеля фон Фрейенда дать ему место у стола поближе к Гитлеру, ссылаясь на проблемы со слухом, полученные в результате ранений. Он встал рядом с полковником Брандтом и поставил портфель под стол в паре метров от Гитлера, прислонив его к массивной деревянной тумбе, поддерживавшей стол. После этого под предлогом телефонного разговора Штауффенберг вышел. Брандт пересел ближе к Гитлеру и передвинул мешавший ему портфель по другую сторону тумбы, которая теперь защищала Гитлера. Перед отъездом, пока Штауффенберг искал машину, он зашёл к Фельгибелю и они вместе наблюдали взрыв. Затем Штауффенберг, находившийся в уверенности, что Гитлер мёртв, выехал. Он успел покинуть зону оцепления до того, как она была полностью закрыта. На последнем КПП Штауффенберга задержал офицер, но получив от адъютанта коменданта подтверждение, разрешил ехать.
Взрыв произошёл в 12:42. Из 24 человек, присутствовавших на совещании, четверо – генералы Шмундт и Кортен, полковник Брандт и стенографист Бергер – скончались, а остальные получили ранения различной степени тяжести. Гитлер получил многочисленные осколочные ранения, ожоги ног и повреждения барабанных перепонок, был контужен и временно оглох, правая рука была временно парализована. У него были опалены волосы, а брюки разорвало в клочья.
Гитлер остался жив, Штауффенберг и его товарищи были казнены.
Теперь вернемся немного назад. Если предположить, что Шейнин прав, и, находясь в заключении, советские танкисты получили доступ к деталям операции «Валькирия», то, оказавшись на фронте повторно, они запросто могли выйти к немцам и предупредить Гитлера о покушении. Стали бы они это делать? Конечно, потому что понимали, что в Советском Союзе их ничего, кроме тюрьмы, не ждет. Даже в случае победы.
Поведение Гитлера в день покушения косвенно подтверждает эту версию – он как будто предчувствовал опасность, и сознательно уходил от нее, вырываясь из лап смерти. Было ли его спасение следствием стечения обстоятельств или он, как это часто бывало, не доверяя ни доносчикам (среди которых были еще вчера воевавшие против него советские танкисты), ни своему окружению, решил поприсутствовать на встрече со Штауффенбергом, но целенаправленно просил окружение на всякий случай отодвигать его портфель, неизвестно. Однако, если его спасение стало работой бывших советских военнопленных, то счастливое будущее в рейхе было им обеспечено. Вот только надолго ли?..
Тайна вторая. Тонька-Пулеметчица и гитлеровский анклав в сердце России
Еще одним белым пятном в истории ВОВ является история Локотской республики и действительного характера взаимоотношений между оккупантами и жителями оккупированных территорий в СССР в годы войны.
Начнем с того, что в результате стремительного наступления немецких танковых армий летом и осенью 1941 года советские органы власти оккупированных районов нынешних Орловской и Брянской областей эвакуировались задолго до прихода немецких войск. События, происходившие в начале войны в западных районах Орловской области (ныне – юго-восток Брянской области), не согласуются с привычными для советских людей представлениями об общем патриотическом подъёме советского народа и мобилизации всех сил на отпор врагу в 1941 году. В докладной записке начальника штаба партизанского движения на Брянском фронте старшего майора госбезопасности Александра Матвеева сообщается, что в первые месяцы войны с Германией в Брасовский, а также в некоторые другие соседние районы вернулись несколько десятков раскулаченных и высланных в период проведения коллективизации, которые в расчёте на близкий конец советской власти «уже присматривались к бывшей своей собственности, прикидывая, во что обойдётся ремонт жилого дома, каким образом использовать „свою“ землю, выгодно ли восстановить мельницу и т. д.», – нисколько не скрывая своих настроений от окружающих. В той же записке отмечались и сильные антисоветские настроения среди крестьян Брасовского района, и «засорённость» местных партийных и советских организаций «чуждым элементом», и то, что в годы войны «по сравнению с соседними районами Брасовский район дал из числа партийно-советского актива относительно меньший процент партизан и относительно больший – предателей».[9 - РГАСПИ. Ф. 69, Оп. 1, Д. 913, лл. 69—70.] Почему?
Брасовский район отличало от соседних то, что в досоветские времена эти земли входили в состав Комарицкой волости и принадлежали императорской фамилии, а в посёлке Локоть находилось имение великого князя Михаила Александровича. Не зная крепостного права и послереформенного разорения, брасовские крестьяне жили спокойной и размеренной жизнью, пока революция 1917 года, гражданская война и насильственная коллективизация привели выживших к разорению. То, что для бывших дворцовых крестьян коллективизация стала первым крепостным правом, явилось причиной скрытого недовольства советской властью, вылившегося наружу, когда эта власть самоустранилась (эвакуировалась на неоккупированные территории).
Почти за две недели до появления танковой дивизии в Локте (или Локоте) собрались сельские старосты вместе с выбранными депутатами и большинством голосов приняли решение назначить «губернатором Локтя и окрестной земли» инженера завода по производству спирта Константина Воскобойника, а его заместителем Бронислава Каминского. Для поддержания порядка был сформирован отряд милиции численностью свыше 100 человек. Во время быстрого наступления частей вермахта в 1941 году на несколько дней с момента стремительной эвакуации представителей советской власти на территориях имели место беспорядки, грабежи и убийства. Первоначально милиция служила именно для поддержания относительного порядка в районе Локтя. Подобные части существовали на многих территориях.
Командир авангардного отряда немецких танкистов, как уполномоченное лицо, утвердил Константина Воскобойника в должности обер-бургомистра (более высокая должность, чем просто бургомистр) всей «Локотской волостной управы», которая увеличилась впоследствии до округа. Немецкий капитан, который командовал передовым отрядом танкистов, дал разрешение на существование отряда «местной самообороны» (который уже был создан ранее), ограничив его численность до 20 человек.
Учитывая организаторские способности Воскобойника, уже через две недели, 16 октября 1941 года, немцы позволили ему увеличить отряд до 200 человек. Эта же дата (по другим данным, 16 ноября) традиционно считается днём, когда немцы официально санкционировали администрацию Локтя. Называться данная административно-территориальная единица стала «Русское государственное образование – Локотское окружное самоуправление» (РГО-ЛОС).
А теперь самое интересное – чем отличалась жизнь на этой оккупированной территории в составе СССР от жизни остального Союза?
На территории Локотского самоуправления были упразднены колхозы, возвращена частная собственность, разрешена значительная свобода предпринимательства. Согласно приказу № 185 по Локотскому управлению от 23 июня 1942 года при распределении бывшего колхозного имущества его должны были отдавать «в первую очередь… работникам полиции, раскулаченным, пострадавшим от партизан, сотрудникам [управы]…».[10 - Ковалев Б. Н. Коллаборационизм в России в 1941—1945 гг. Типы и формы. – Новгород: Новгородский Государственный Университет, 2009. С. 50-51.] Немецкие власти предпочитали не вмешиваться во внутренние дела Локотского самоуправления, которое отвечало за сбор налогов, безопасность немецких грузов на своей территории и обеспечение немецких войск продовольствием. Единственным платёжным средством являлся советский рубль.[11 - Сергей Верёвкин. «Локотьская альтернатива». «Парламентская газета» от 22 июня 2006 года.]
Административная система Локотского самоуправления во многом повторяла систему, практиковавшуюся в других оккупированных областях Третьего рейха. Главным отличием являлось то, что вся полнота власти на местах принадлежала здесь не немецким комендатурам, а органам местного самоуправления. Любым немецким органам власти запрещалось вмешиваться во внутренние дела «Локотской волости». Германские учреждения на территории Локотского округа ограничивали свою деятельность лишь помощью и советами руководителям округа и его районов.
Вначале власть самоуправления распространялась лишь на Локотский (ныне Брасовский) район, затем – на Локотский уезд, с присоединением к нему территорий Навлинского и Комаричского районов (Орловской, ныне Брянской области) и Дмитровского района Курской (ныне Орловской) области. С июля 1942 года Локотский уезд был реорганизован в Локотский округ и отныне включал в себя 8 районов, сохранившихся и поныне (Брасовский, Суземский, Комаричский, Навлинский, Михайловский, Севский, Дмитриевский, Дмитровский).
Каждый район делился на 5-6 волостей, каждая из которых имела волостное управление во главе с волостным старшиной, а во главе района стоял русский бургомистр со своим аппаратом управления. Вначале главой самоуправления, когда оно имело статус района и уезда, был бургомистр Константин Воскобойник, а после его гибели – его бывший заместитель Бронислав Каминский, ставший обер-бургомистром Локотского округа.
Локотский округ располагался на территории в 10 300 квадратных километров. Он имел статус национального образования и собственные вооружённые силы – Русскую освободительную народную армию (РОНА) – объединение, созданное по образу народной милиции и состоявшее из 14 батальонов (по разным данным, от 12 до 20 тысяч человек). К моменту эвакуации частей Каминского в город Лепель в формированиях РОНА насчитывалось 10 тысяч бойцов, сведённых в пять пехотных полков, имевших на вооружении 36 полевых орудий в артдивизионе, два танка КВ, три танка БТ, четыре танка Т-34, несколько танков других марок в составе танкового батальона; около 20 автомашин, а также 15 миномётов.[12 - Войска СС. Кровавый след. – Ростов-на-Дону, 2000. – С. 80]
Население округа составляло 581 тысячу человек, что превышает численность населения, например, Приднестровья. На территории округа, несмотря на то, что это была оккупированная земля, действовал свой Уголовно-процессуальный и Уголовный кодекс. Имелась судебная система, о представителях которой мы поговорим позже.
По мнению историка С. И. Дробязко, при минимальном контроле со стороны немецкой администрации Локотское самоуправление добилось крупных успехов в социально-экономической жизни округа, потому что здесь была отменена колхозная форма хозяйствования и введён новый строй налогов. Конфискованное при раскулачивании советской властью имущество безвозмездно возвращалось бывшим владельцам, при утрате предусматривалось соответствующие возмещение. Размер подушного участка для каждого жителя самоуправления составлял около 10 гектаров.
За время самоуправления были восстановлены и запущены многие промышленные предприятия, занимавшиеся переработкой сельскохозяйственной продукции,[13 - Ермолов И. Г. Русское государство в немецком тылу. История Локотского самоуправления. 1941—1943. – М.: Центрополиграф, 2009. – С. 109; Газета «Голос народа», 15 ноября 1942 г. (№ 30); газета «Речь», 3 февраля 1943 г. (№ 14)] восстановлены церкви, работали девять больниц и 37 медицинских пунктов амбулаторного типа, действовало 345 общеобразовательных школ и три детских дома, открыт городской художественно-драматический театр имени К. П. Воскобойника в Локте, а в программе Дмитровского городского театра были даже балетные номера.
Нечего сказать, ничего общего ни с советской властью, ни с данными ею обещаниями такой уклад жизни не имел. Что, разумеется, страшно бесило орудовавших в тех лесах «благородных» советских партизан во главе с Александром Николаевичем Сабуровым. Несмотря на то, что имели место массовые случаи дезертирства партизан и перехода их на сторону вооруженных сил округа,[14 - Феликс ДУНАЕВ, участник Великой Отечественной войны, почётный сотрудник госбезопасности. О преступлениях коллаборационистов. Сайт Администрации Брянской области. Архивная копия от 3 мая 2013 на Wayback Machine] они все же частенько совершали налеты и набеги на административные учреждения и магазины, стараясь придать противостоянию характер гражданской войны. С мая по октябрь 1942 года партизаны 540 раз пытались атаковать охранные силы округа.[15 - Чуев С. Проклятые солдаты. – М.: ЭКСМО, 2004. – ISBN 5-699-05970-9.] Иногда их за это приходилось и к стенке ставить, что ж теперь – для этого в Локте существовала своя судебная система, одинаково суровая как к своим, так и к чужим. Так, однажды по личному распоряжению Каминского были произведены следствие и суд над двумя военнослужащими венгерского корпуса в составе немецкой армии за мародёрство и убийство местного мельника. Несмотря на протесты немецкого командования, преступники были осуждены и публично казнены.
Исполняла же приговоры знаменитая Антонина Макарова (Гинзбург). Она действительно долго скрывалась под чужой личиной после войны, была обнаружена органами госбезопасности только в 1979 году, после чего осуждена и расстреляна за преступления в годы войны, которые сводились к исполнению смертных приговоров на территории Локотской республики.[16 - Сидорчик А. Палач. Настоящая история Тоньки-пулемётчицы. Аргументы и факты (12.01.2015).] О ней в свое время много писали и даже снимали кино, так что останавливаться на ее личности в рамках настоящего повествования нет смысла. Отметим только маленькую деталь – дело Макаровой хранится в архиве ФСБ и доступ к нему ограничен. Это и дает много оснований для предположений и недомолвок. Почему и на сей раз, когда речь идет, казалось бы, о палаче, органам госбезопасности не сорвать завесу тайны с истории Великой Отечественной войны? Может, снова есть чего бояться?
Конечно, есть. Во-первых, оглашение подробностей ее дела приведет к неминуемому упоминанию о Локотской республике и о том, как хорошо жили люди на оккупированной территории, чего в наше время говорить никак нельзя. А во-вторых, биография Антонины уж очень красноречива…
Родилась она в Малой Волкове в 1920 году. В деревенской школе проучилась 8 лет, после чего семья переехала в Москву, где девочка закончила оставшиеся два класса. После школы поступила в училище, а потом – в медицинский техникум, собиралась стать врачом. По некоторым данным, её героиней была Анка-пулемётчица, девушка-красноармеец из фильма «Чапаев», чья история и вдохновила Антонину пойти на войну.[17 - Смертный приговор для Тоньки–пулеметчицы // Историческая правда (04.10.2017).] В 1941 году, когда началась Великая Отечественная война, Макарова пошла добровольцем на фронт, где работала буфетчицей и санитаркой. [18 - Процесс. Суд над Тонькой-пулемётчицей. // Дилетант (31.12.2016).] Обычная для советских пионеров и комсомольцев биография, не правда ли? Но тогда что же получается? Что идейным палачом и головорезом стала вчерашняя комсомолка, добровольно сражавшаяся с гитлеровцами, но, очевидно, понявшая, что «с волками жить» лучше, чем с коммунистами? Что те, чужие, многократно хуже этих, своих? И тут крамола!
При таком вот ближайшем рассмотрении видно, что Советская власть штамповала палачей как типография газеты, и Антонина Макарова была всего лишь продуктом своего времени. Бесспорно, на ее руках была кровь безвинных – и за это и после смерти нет ей прощения. Как не должно быть прощения тем, кто приводил в исполнение сталинскую злую волю, уничтожая в день сотни людей, а после спокойно ложился спать, получал ордена, генеральские звания, госдачи, а теперь покоится не в безымянной могиле расстрелянных, а в Кремлевской стене!
…В 1943-ем перелом в ходе войны стер с лица земли Локотскую республику, возвратив «измученным» капитализмом ее жителям цветущий Советский строй социалистов с человеческим лицом. Наверное, они стали счастливы.
Тайна третья. Два Юрия
Не так давно на экраны телевизоров вышел фильм «Дело гастронома № 1». Любопытной для всех телезрителей оказалась история противостояния директора «Елисеевского» гастронома Юрия Соколова и председателя КГБ Юрия Андропова, разгоревшаяся в начале 80-х на глазах всей Москвы. Тогда, в общем, особо нив чем не виновный Соколов был подведен Андроповым под расстрел потому только, что располагал сведениями о взятках в самой верхушке партийного аппарата страны.
Через несколько лет из-под пера братьев Швальнеров вышел замечательный и очень увлекательный роман «КГБ против СССР», который можно назвать самой полной и объемной художественной биографией Юрия Андропова. Книга явно не оставит равнодушным никого из ее читателей, если тому на самом деле интересна истинная история жизни самого могущественного и грозного из всех председателей КГБ СССР. Мы же затронем здесь только военный этап биографии будущего Генсека, связанный с таким же военным этапом биографии Юрия Соколова. Да, не удивляйтесь, их жизненным путям не единожды суждено было пересечься. Первый раз это случилось еще до войны…
Что же касается самой войны, то Андропов, как теперь выражаются, «откосил» от армии и вообще не блистал примерным поведением до назначения на главную должность в своей жизни. Об этом свидетельствует неопубликованная рукопись Георгия Куприянова «Партизанская война на Севере». Георгий Куприянов был старым товарищем Андропова – вместе работали во время войны в Карелии. Потом попал в молох репрессий, был реабилитирован, но в строй в полном смысле слова уже не вернулся – работал до конца жизни в дирекции дворцов и парков в подмосковном Пушкине. Вот что он пишет в своей книге, посвященной организации партизанского движения в Карелии во время войны, куда Андропов приехал из родного Ярославля:
«Юрий Владимирович сам не просился послать его на войну, в подполье или партизаны, как настойчиво просились многие работники старше его по возрасту. Больше того, он часто жаловался на больные почки. И вообще на слабое здоровье. Был у него и ещё один довод для отказа отправить его в подполье или в партизанский отряд: в Беломорске у него жила жена, она только что родила ребёнка. А его первая жена, жившая в Ярославле, забрасывала нас письмами с жалобой на то, что он мало помогает их детям, что они голодают и ходят без обуви, оборвались (и мы заставили Юрия Владимировича помогать своим детям от первой жены). …Всё это, вместе взятое, не давало мне морального права… послать Ю. В. Андропова в партизаны, руководствуясь партийной дисциплиной. Как-то неудобно было сказать: „Не хочешь ли повоевать?“ Человек прячется за свою номенклатурную бронь, за свою болезнь, за жену и ребёнка».[19 - Из неопубликованной рукописи Г. Н. Куприянова «Партизанская война на Севере»// «Новая газета» № 11 от 16.02.2004]
Или вот:
«В июле 1949 года, когда руководящие работники Ленинграда были уже арестованы Маленков начал присылать к нам в Петрозаводск комиссию за комиссией, чтобы подбирать материал для ареста меня и других товарищей, ранее работавших в Ленинграде. Нас обвиняли в следующем: мы – работники ЦК КП Куприянов и Власов, политически близорукие люди, носимся с подпольщиками и превозносим их работу, просим наградить их орденами. А на самом деле каждого из тех, кто работал в тылу врага, надо тщательно проверять и ни в коем случае не допускать на руководящую работу. Кое-кого и арестовать! Я сказал, что у меня нет никаких оснований не доверять людям, что все они честные и преданные партии, что свою преданность Родине они доказали на деле, работая в тяжёлых условиях, рискуя жизнью. Весь этот разговор происходил в ЦК партии Карелии, присутствовали все секретари. Я сказал, ища поддержки у своих товарищей, что вот Юрий Владимирович Андропов, мой первый заместитель, хорошо знает всех этих людей, так как принимал участие в подборе, обучении и отправке их в тыл врага, когда работал первым секретарем ЦК комсомола, и может подтвердить правоту моих слов. И вот, к моему великому изумлению, Юрий Владимирович встал и заявил: „Никакого участия в организации подпольной работы я не принимал. Ничего о работе подпольщиков не знаю. И ни за кого из работавших в подполье ручаться не могу“».[20 - Цит. по публикации Игоря Минутко в журнале «Гражданинъ» № 2 за 2004 год.]
Речь идет о так называемом «Ленинградском деле». В 1948 году, когда Сталин избавился от порядком надоевшего ему первого секретаря Ленинградского обкома Жданова, который подобрался к нему уж слишком близко и претендовал на тот самый пост, на который в свое время претендовал его предшественник Киров, первым делом он обвинил его ближайшее окружение, включавшее тогда Куприянова, в заговоре с целью убийства Жданова и Сталина. Он так уже делал в 1934-ом, когда схватился с Кировым. Вообще Сталин считал Ленинград рассадником мерзости и заговоров, и где-то был прав – ничего хорошего в городе, построенном на костях людей, происходить не может в принципе. Волна репрессий подняла на гребень многих политических авантюристов кровожадного толка, в числе которых был и Андропов.
Вот что рассказывает о его личной жизни внук Леонида Ильича Брежнева, Андрей:
«А также опросите о нем его первую жену, она больше скажет. Мне точно известно, что он имеет от нее детей, но о ее существовании слышать почему-то не хочет, ненавидит ее и детей, белеет, когда о них говорят в его присутствии».[21 - Андропов фальсифицировал свою биографию // Обозреватель: новости Украины и мира. – 13 июня 2006 г., а также интервью внука Л.И. Брежнева Андрея газете «АиФ: суперзвезды» // «АиФ Суперзвёзды», 04.11.2002]
Внук старого товарища Юрия Владимировича отсылает нас к Ярославлю, где этот человек родился и вступил в первый брак. Там же родился и начал свой жизненный путь Юрий Константинович Соколов – диаметральная противоположность трусливому и подлому Андропову.
Вот что можно прочесть в его наградном листе, выданном по окончании войны: «Участник Великой Отечественной войны с 1941 года. Призван Сталинским РВК г. Ярославль. Имел 5 ранений. Командир взвода батареи 120-мм миномётов 1193-го стрелкового полка 360-й стрелковой дивизии 1-й Ударной армии 2-го ПрибФ младший лейтенант Соколов награждён в марте 1945 года орденом Красной Звезды за то, что в бою за г. Кирки, командуя батареей, уничтожил огнем миномётов до 30 солдат противника, а также за то, что в бою за г. Руземулуши, командуя батареей 45-мм пушек уничтожил 2 станковых пулемёта, 37-мм пушку и 60 солдат противника, отбивая множественные контратаки. В октябре 1945 года награждён медалью «За победу над Германией»». [22 - Память народа :: Документ о награде :: Соколов Юрий Константинович, Орден Красной Звезды. pamyat-naroda.ru]
Затем, весной 1945 года, Соколов вернулся домой, в Ярославль. Дома его ждала возлюбленная,.. уже с чужим ребенком. С ребенком от жившего тогда в Ярославле Андропова! Но тот, по старой традиции, ребенка не признал. А Соколов, по той же традиции, принял на себя чужой позор.
Желая все начать сначала, супруги уехали в Москву, где Соколов устроился таксистом и вскоре получил срок за обсчет клиента. Отбыв его полностью, он узнал, что жена оставила его и вернулась в Ярославль. Сам он устроился сначала грузчиком в «Елисей», а потом стал в нем заведующим, и добился на последней должности значительных высот.
В 1982 году к власти в СССР приходит Ю. В. Андропов, одной из целей которого было очищение страны от коррупции, хищений и взяточничества, а также месть старым недругам и антагонистам, к которым он, видимо, причислял Соколова. Ему было известно реальное положение дел в торговле, поэтому Андропов решил начать с Московского продторга. Первыми арестованными по этому делу стали директор московского магазина «Внешпосылторг» («Берёзка») Авилов и его жена, которая была заместителем Соколова на посту директора магазина «Елисеевский».
Вскоре Соколов был арестован. На его даче были обнаружены около 50 тысяч советских рублей. На допросах Соколов пояснил, что деньги не его личные, а предназначены для других людей. С его показаний было возбуждено около сотни уголовных дел против руководителей московской торговли, в том числе против начальника Главмосторга Трегубова. Среди прочего, он указывал, что деньги эти – «естественная убыль» его магазина, сведенная к нулю за счет дорогого импортного холодильного оборудования. Ее он использовал для дачи взяток к Главмосторг и разные министерства и ведомства, занимающиеся снабжением. Их «милость» позволяла Соколову покупать «милости» всех остальных крупных чиновников, которые поставленными за взятки деликатесами у него бесплатно отоваривались. В общем, детский сад по сравнению с тем, что происходит в России сегодня.[23 - Ефимов С. Директора «Елисеевского» расстреляли за то, что создал лучший магазин в Союзе // Комсомольская правда. – М., 3-10 ноября 2011. – С. 54.]
Существует версия, что Соколову пообещали снисхождение суда в обмен на раскрытие схем хищений из московских магазинов. На суде Соколов извлёк тетрадь и зачитал имена и суммы, поражавшие воображение. Но ему это не помогло – суд приговорил Соколова к смертной казни (расстрелу)[24 - Тайны кремлевского стола. Директор «Елисеевского» снабжал деликатесами элиту СССР. Его убили за чужие секреты // Лента. Ру, 23 марта 2019] с конфискацией имущества и лишением всех званий и наград. 14 декабря 1984 года[25 - Операция «Паутина»: первое громкое дело о коррупции в СССР, АиФ, 27.12.2007.] приговор был приведён в исполнение. Этот факт добавил штрих к и без того мрачному портрету нового Генсека, говорящий: Андропов никого и ни за что не прощает.
И дело даже не во взятках, и не в том, что Соколов усыновил, пусть и ненадолго, но его ребенка. А дело в том, что моральный облик Андропова, претендовавшего на высший пост в стране, должен был остаться тайной за семью печатями. А кто мог поручиться, что завтра у не последнего в Москве человека, Соколова не развяжется язык и не станет он «порочить доброе имя» будущего Генсека? Такими вещами не рискуют. И Андропов тоже не рисковал. Потому и не пил. И не только шампанского – Бог шельму метит, здоровья Юрию Владимировичу дал самую малость, и вскоре после назначения Генсеком он скончался. Но это уже совсем другая история.
Тайна четвертая. Казаки и власовцы
Вопрос коллаборационизма среди русских в годы ВОВ вызывает бурные обсуждения, кривотолки и разногласия на протяжении уже 70 лет после того, как отгремели последние залпы самой кровопролитной войны в истории человечества. Как оправдать тех, кто с оружием в руках преступил границу и стал воевать против своих же товарищей? Нужно ли их оправдывать? Считать ли их поступок малодушием или местью ненавистному режиму, который уже 20 лет к тому моменту «пил кровь» из многострадального советского народа? Ответов на эти вопросы мы, конечно, не найдем, но кое-какую «информацию к размышлению» дать постараемся.
Итак, мы знаем, что на стороне Гитлера против РККА сражались два основных русскоязычных подразделения – Российская Освободительная Армия генерала Власова и казачий корпус генерала Краснова. Для начала обратимся к их биографиям.
Потомственный офицер и дворянин, Петр Николаевич Краснов с юношества отдавал всего себя служению «вере, царю и Отечеству». Во время боксёрского восстания в Китае и русско-японской войны был военным корреспондентом. Сотрудничал в журналах «Русский инвалид», «Разведчик», «Вестник русской конницы» и многих других. Был по этому случаю даже упомянут в дневнике Николая II за 3 января 1905 года: «…Приняли атаманца Краснова, кот. приехал из Маньчжурии; он рассказывал нам много интересного о войне. В «Рус. инвалиде» он пишет статьи о ней». [26 - Дневники императора Николая II. 1894—1918. Том 2. 1905—1918. Часть 1. 1905-1913 / Отв. ред. С. В. Мироненко. М.: РОССПЭН, 2013. 824 с.: ил. ISBN 978-5-8243-1828-9.]
Отличился он и в первые же дни Первой мировой войны – в июне 1915 года был награждён Георгиевским оружием. За то, что в бою 1-го августа 1914 года у гор. Любича личным примером, под огнём противника, увлекая спешенные сотни своего полка, выбил неприятеля из железнодорожной станции, занял её, взорвал железнодорожный мост и уничтожил станционные постройки.
Вообще в ту войну получил он огромное количество наград. Вот что указано в орденском листе при одном его награждении: «За выдающееся мужество и храбрость, проявленные им в бою 29-го мая 1915 г. у м. Залещики и с. Жожавы на р. Днестре, где, умело предводительствуя бригадой Кавказской туземной конной дивизии с приданными к ней ополченскими частями и Конной Заамурской пограничной бригадой, находясь под сильным огнём и при сильном натиске австр[о]-германской дивизии Генерала германской службы Кайзера, он, видя потерю нашими войсками части позиции, вызвавшую неизбежность отступления по всему фронту, для выручки своих от грозившей им опасности, лично предводительствуя 3 и 4 Заамурскими конными полками, произвёл блистательную атаку на нерасстроенную пехоту противника, увенчавшуюся полным успехом, причём было изрублено более 500 человек и взято в плен 100 человек». [27 - Белое движение: исторические портреты/ Сост. А.С.Кручинин. М.: АСТ, Астрель, 2012.]
В конце мая 1916 года дивизия Краснова одна из первых начала Луцкий прорыв армий Юго-Западного фронта (Брусиловский прорыв).[28 - Смирнов А. А. Казачьи атаманы. М.: Олма-Пресс, Спб.: Издательский дом «Нева», 2002. С. 322—323.]
После Февральской революции активного участия в политике не принимал, но, когда большевики начали проводить свою репрессивную политику в отношении казаков, молчать не смог. Заговорил, да еще как! В 1918 году под его руководством Всевеликое войско Донское начало весьма масштабное наступление на позиции РККА, но здесь надо вспомнить учебники истории советских времен. В них как нельзя лучше описывались причины поражения белых в Гражданской войне. Главной из них называлась несогласованность действий основных командиров и их разобщенность. Как нельзя лучше иллюстрирует правдивость сказанного история Краснова – коллеги по белому движению обвинили его в сотрудничестве с немцами (якобы благодаря материальной поддержке кайзеровского правительства его успехи были столь высоки) и фактически погрузили в обстановку информационной блокады. Краснов вынужден был передать командование Деникину и покинуть Россию.
Все годы эмиграции он совершенствовал свой литературный талант. И преуспел в этом настолько, что в 1926 году даже номинировался на Нобелевскую премию по литературе! Надо сказать, что, помимо очерков и статей в жанре фронтовой журналистики, Пётр Краснов является также автором большого числа литературных произведений. Во многих из них явственно чувствуется его опыт работы востоковедом (во времена русско-японской), а сюжетная тематика связана с Востоком. Значительный интерес вызвали его воспоминания и автобиографические материалы. [29 - М. К. Басханов. Краснов Пётр Николаевич // Русские военные востоковеды до 1917 года. Биобиблиографический словарь. – М.: «Восточная литература», 2005. – С. 130.]
Среди его мемуарной литературы такие работы, как «На внутреннем фронте», «Всевеликое войско Донское»,[30 - Архив Русской Революции. Т. V. С. 191—321] «Русско-японская война» (описание сражения при Тюренчене); статьи, опубликованные главным образом в журналах «Часовой» и «Русский инвалид»; романы. Роман-эпопея «От двуглавого орла к красному знамени» повествует об истории русского общества и прежде всего Русской императорской армии, на протяжении более четверти века – с 1894 по 1922 годы. В эти годы Россию потрясли три войны и три революции. Эти драматические события нашли отражение в судьбе главного героя романа – Александра Саблина, с которым читатель проходит путь от корнета до генерала, от событий беспечной юности до гибели в застенках ЧК. Роман имел успех, выдержал три издания (2-е издание 1922 года было существенно исправлено автором) и был переведён на 12 языков.[31 - Казак В. Лексикон русской литературы XX века = Lexikon der russischen Literatur ab 1917 / [пер. с нем.]. – М. : РИК «Культура», 1996. – XVIII, 491, [1] с. – 5000 экз. – ISBN 5-8334-0019-8.. – С. 204.]
В 1921—1943 годах Краснов опубликовал 41 книгу: однотомные и многотомные романы (в том числе знаменитый роман «Цареубийцы»), четыре сборника рассказов и два тома воспоминаний. Знаменитый немецкий литературовед Вольфганг Казак сказал о нем как о писателе: «Структура произведений Краснова проста, они развлекательно и размашисто написаны, обращены к массовому читателю».
Среди его произведений и роман «Ложь», в котором он, отчаявшийся белоэмигрант, мечется на сторону гитлеровцев. Потом, правда, он горько сожалел об этом романе… [32 - Дмитрий Жуков. Предисловие к роману «Ложь». М.: Алгоритм, 2013]
Однако, вторжение, он, оставшийся без Родины, принял восторженно. В 1942 году под влиянием Сергея Павлова начал формирование «Казачьего стана» на условиях вольницы, каковой и было во все времена Всевеликое войско Донское. В 1943 году Петр Краснов возглавил Имперское управление казачьих войск вермахта, получив слово Гитлера об установлении на Дону вольницы после прихода гитлеровцев к власти. Однако, Гитлер не спешил допускать его и возглавляемые им войска к боевым действиям…
Думается, что такая позиция Гитлера была вызвана его более, чем горячими, чувствами к персоне Ленина и его идеологии (о чем братья Швальнеры подробно написали в романе «Венский вальс»,[33 - Швальнеры, Братья. Венский вальс. – Екб, Ридеро, 2018 г., ISBN: 9785449352576] а я – в своей книге «Иосиф Рюрикович-Дракула: рассекреченная родословная генералиссимуса»[34 - Йоханссон С. Иосиф Рюрикович-Дракула: рассекреченная родословная генералиссимуса. – Екб, Ридеро, 2017 г., ISBN: 9785448385681]). Последняя же относилась к казакам, мягко говоря, негативно. Вот, например указание Ленина Дзержинскому за номером 1-3679 от 10 апреля 1920 года:
