скачать книгу бесплатно
А вслух сказал:
– Ну, что же! Начнём наше путешествие.
Первый час на речном трамвайчике прошёл напряжённо. Трудно было отыскать темы для беседы. Поэтому иногда замирали и, молча, глядели на проплывающие мимо городские пейзажи. Кроме того, мешала шумная, пьяная компания провинциальной молодёжи, которая приехала оттянуться в столице. Второй час на Красной площади уже давался легче. Он рассказывал, как студентом гулял здесь с девушками, а она призналась, что впервые целовалась с молодым человеком на Бородинском мосту. Он – что никогда не мог представить себе, что через столько лет и через столько стран вернётся сюда, чтобы опять гулять по этой площади с женщиной. Она – что за последние десять лет впервые вырвалась без охраны, чтобы просто побродить по городу с мужчиной. На Манеже разговор уже протекал вполне гладко. Единственное, чего он никак не мог понять, настало ли время расстаться с официальным обращением по имени и отчеству или нет. Всё-таки некий барьер между ними продолжал существовать. Поэтому просто избегал обращений. И она тоже. Самый простой способ избавиться от подобного неудобства – это за столом. Поэтому на Камергерском предложил присесть и отдохнуть. Устроились за столиком на улице. Он предложил выпить вина, она предпочла воду. Хмурая официантка осталась весьма недовольной подобным скромным заказом и наказала их тем, что пришлось долго ожидать напитков.
– Знаете! Я уже отвык и вздрагиваю, когда слышу своё отчество. Как будто не ко мне обращаются. Да и язык начинает заплетаться, пока выговоришь чьё-либо имя и отчество. А в Америке даже соседские дети называют восьмидесятилетнего старичка – Джоном. Я предлагаю перейти на американскую манеру общения. Думаю, что нам обоим так будет легче.
– Ну, что же. На сегодняшний день согласна.
Непонятным осталось, а как в другие дни. Или их просто не предполагалось?
Теперь беседа стала протекать ещё легче. Он рассказал о сюжетах своих книг. Казалась, что она заинтересованно слушала. Даже спросила, почему он решил писать. Хорошо, что не добавила «в таком возрасте», хотя, может быть, и подумала. А он и сам не знал. Когда дела пошли наперекосяк, однажды ночью проснулся в четыре утра, и в голове уже был сюжет. С утра взял и написал первую страницу, потом ещё несколько. Перечитал и исправил. Потом ещё раз и причесал текст, сократив длинноты. В последний раз прочитал и самому понравилось. И по мере того, как дела шли всё хуже и хуже, а трещина в семейной жизни становилась всё шире и шире, погружался в пучину сочинительства, чтобы уйти от проблем реальной жизни. Там он управлял событиями, а здесь нет. И странно. Сюжеты он продолжал черпать в четыре часа поутру. Просыпался среди ночи и знал, что напишет с утра. Как будто кто-то посторонний закладывал их у него в мозгу.
– Подсоединились к соответствующему эгрегору, – безапелляционно заявила она.
Она, как и все в Москве, верила в какие-то восточные сказки. Хотя и не понял, к кому он подсоединился, но возражать не стал. Знал, что это бесполезно.
– А как вы пробились? Это же совсем не просто.
Тут тоже было много странностей. Как все начинающие, стал рассылать материал по электронной почте в издательства, но понял, что там просто никто не читает массу приходящих текстов, которые назывались у них «самотёком». Стал размещать свои произведения в литературных порталах, и к его удивлению заметили. Так появился первый договор с издательством, конечно, не из первой тройки, но всё-таки. Лучше, чем ничего. А с ним и приглашение в Москву, чтобы поучаствовал в компании по продвижению и даже подписывать экземпляры своей первой книги во время Московской книжной ярмарки. Было ощущение, что всё это происходило не с ним, а с кем-то другим. И, уж, сколько раз убеждал себя раньше, что книга умерла, и сейчас все читают бесплатные электронные издания, но испытывал просто какие-то трепетные чувства, когда впервые держал в руках изданный бумажный экземпляр. Как будто это был его ребёнок.
Бокалы были пусты и заказали ещё.
Он поинтересовался, как ей пришла в голову идея издавать журнал.
– Надо же было чем-то заняться.
– Не тяготит?
Неопределённое пожатие плечами.
– А я к сочинительству шёл всю жизнь. Чем только не приходилось заниматься! Но чувствовал, что всё это было не моё. И только теперь стал понимать: вот оно – моё дело. Обидно. Столько времени пропало зря!
– Может быть, и нет. Всему своё время.
И тут, наверное, она была права. Лет десять-двадцать назад вряд ли написал бы что-либо подобное. Тогда просто не существовали многие вещи, которые кажутся обыденными сейчас, и можно было только догадываться, как жизнь изменится ещё через десять лет. Вот на этих догадках и строились сюжеты его произведений.
Помолчали немного.
– А теперь расскажите мне о вашем журнале, – предложил он.
– Издаёмся. Ходим на презентации. Снимаем. Берём интервью. Описываем на чём надо ездить, как худеть, что надевать.
– Ну, ещё и тусовки с теми, кто делает тренд, как вчерашняя?
– Конечно. Без них нельзя. Как по другому можно показать, что мы всё ещё наплаву?
Разговор опять замер. Не хотела она рассказывать о себе. Явно не хотела. А может быть, потому, что это – тоже не её? Как-то не подходила она для глянцевых журналов. Слишком строгой и отстранённой казалась. Как ему казалось, там должны работать люди совсем иного плана.
– Знаете! Я иногда думаю, что зря я когда-то сорвался и умотал отсюда. Здесь интереснее. А туда надо ехать, когда тебе пятнадцать лет. Мы все там чужие. Даже в Нью-Йорке, куда собрался народ со всего мира. Что уж говорить о Техасе, где я жил. Менталитет, ощущение мира, всё иное. Хотя с другой стороны мой сын должен жить в Америке. Там надёжнее. А история России неисповедима. Периоды стабильности обязательно сменяются такими турбулентностями, каких нет ни в одной стране мира.
Чтобы как-то её разговорить, спросил:
– А вы бывали в Америке?
– Собираюсь. Наверное, через месяц.
Из Интернета знал, что у отца были проблемы с визой. В период первоначального накопления капитала отчислял бандюганам и пользовался их услугами, чтобы подвинуть конкурентов. Это было нормально здесь, но не прошло незамеченным там. Означает ли поездка, что проблемы закончились?
– С семьёй или одна?
Она странно взглянула на него.
– Одна.
– Традиционный маршрут? Нью-Йорк и Лос Анжелес?
– Хочу ещё заехать на Ниагарский водопад.
– Знаете? Америка большая, а смотреть там, по большому счёту, нечего. Это – не Европа.
И стал рассказывать о Нью-Йорке. Огромный, грязноватый, забитый шушерой, собравшейся со всего мира, но что-то в нём есть. Какая-то необъяснимая мощь, которая притягивала. Недаром, сам, когда всё пошло прахом в Хьюстоне, направился не куда-нибудь, а в этот город.
– Ну, вам, наверное, неоднократно рассказывали об этом городе. Не интересно слушать об одном и том же.
– Нет. С вами …
Она подбирала подходящее слово.
– …спокойно. Без напряжения. Вы рассудительный. Ну, прямо, как мой отец. Очень на него похожи.
Он мысленно припомнил его фотографию в Интернете. По-видимому, это отразилось у него на лице, поэтому она решила разъяснить:
– Та же манера говорить, те же выражения. Например, «сходка шутов». Я даже вздрогнула вчера.
А он подумал:
«А вот и ещё одна причина зажатости».
Не мог вспомнить, как назывался этот синдром, когда девочка влюбляется в своего отца, и, повзрослев, начинает всех мужчин сравнивать с ним, и это сравнение всегда не их пользу. Подобный конфликт описан в различных вариантах в литературе.
Решил отшутиться:
– Обидные вещи говорите. Мужчина, который не создаёт напряжения для женщины. Кому может понравиться подобный образ?
– Что? И вы туда же? – Уже со смехом спросила она.
– Ну, – неопределённо протянул. – Жениться не буду предлагать, но образ папы мне совсем не соответствует. Поверьте в это!
– Спасибо хотя бы за это. А то просто задолбали.
Она уже откровенно веселилась.
– Постоянно создают напряжение. Ну, вот только жениться, и всё тут. Ну, никак не меньше.
Здесь она могла быть спокойной. Напряжение он не создаст. В его полтинник с плюсом и в её тридцать с чем-то, да ещё с таким папашей подобный вариант не мог рассматриваться даже теоретически.
– Только относитесь ко мне, как к мужчине! Хорошо? На образ вашего отца я как-то не тяну.
По выражению её лица было видно, что она собиралась ответить что-то шутливое, но из сумки раздались мелодичные звуки. Телефон звонил и раньше, но по-другому, и тогда она не отвечала. А этот, очевидно, был иным, потому что её словно подменили. Веселье пропало. Она стала копаться в сумке и уже зло смотреть на него. Он всё понял.
– Мне пора помыть руки.
И ушёл, оставив её один на один с очередным чудом техники.
Когда вернулся, атмосфера была уже совсем иной.
– Вычислили?
Она, молча, кивнула головой.
– Устроили разнос?
– Не то слово.
И вздохнула.
– Мне надо уходить. Они скоро приедут.
Он расплатился, и, не говоря друг другу ни слова, они пошли по направлению к памятнику Пушкину. По пути подумал, что и сам собирался где-нибудь через месяц поехать в Америку, чтобы повидаться с сыном. К этому времени должны заплатить отчисления за первую книжку и, дай бог, аванс за вторую и, может быть, за третью. И билеты в это время уже будут не слишком дорогими.
– Хотите, чтобы я вам показал Нью-Йорк? Или вас там будут плотно опекать потенциальные женихи?
– Не будет там никого. Я их всех оставлю здесь.
– Так хотите? До Лос Анжелеса не доберусь, а в Нью-Йорке смогу побыть несколько дней, а потом поеду по своим делам в Оклахому.
Она всё ещё раздумывала.
– Не знаю. Может быть.
Пушкин уже был совсем рядом, и она остановилась.
– Знаете, Андрей! Вам лучше дальше не ходить. Хорошо?
Она впервые назвала его по имени.
– Я – человек, который не создаёт проблем. Вы это знаете. Как я услышу от вас о Нью-Йорке?
– Позвоните в редакцию и представьтесь, кто вы. Ну, а сейчас мне надо идти.
И не прощаясь, быстрым шагом пошла вверх по улице.
ОКТЯБРЬ.
Осень в Нью-Йорке самое приятное время года. Весна быстро проходит и наступает жара, а с ней и духота. А тёплые и солнечные деньки осени продолжаются почти до самого Дня благодарения, и только потом задувают ветры с Гудзона и приносят с собой холод и сырость.
Прошлая ночь была ветреной, и все тротуары и машины у обочин были засыпаны огромными жёлтыми листьями, сорванными с деревьев. Через белую мглу пробивалось солнце, причудливо отражаясь от огромных поверхностей небоскрёбов Манхеттена. А он брёл по улицам, поглядывая на знакомые городские пейзажи и не понимая, почему он так стремился в Нью-Йорк. Шумный, грязноватый, с массой проблем. Населённый выходцами со всех концов света, и надо сказать, не лучшими представителями рода человеческого. Но есть в городе необъяснимая динамика, притягивающая людей. И его тоже.
Прилетел днём раньше, и сегодняшний день решил использовать, чтобы приодеться. В Москве не мог позволить себе подобного удовольствия. Цены там зашкаливали по сравнению с Нью-Йорком, а платили начинающим авторам совсем скудно. С такими гонорарами было не до покупок одежды. К тому же не хотелось лететь с ней в одном самолёте, где она размещалась явно не в туристическом классе, как он сам. И только вечером собирался позвонить Майе в гостиницу. Всё же оставались сомнения, а правильно ли он сделал, ввязавшись в приключение с такой женщиной.
После той прогулки по Москве виделись всего два раза. Он позвонил и только с третьего раза застал её в офисе. Понимая, что прогулки больше не состоятся, пригласил на чашку кофе. Она сослалась на занятость и позвала с собой на открытие выставки в галерее Гельмана. Он пришёл только из-за того, что мероприятие происходило днём, и предположил, что контингент там будет творческий. Но не угадал и застал в зале, в основном, разряженных и благоухающих дам, охающих и ахающих по любому поводу, и в особенности от того, что они там повстречали друг друга. Ну, и ещё несколько упитанных мужичков, которые, собравшись в кружок, гуторили о чём-то своём. На произведения искусства мало кто обращал внимания. Майя сразу же оставила его и пошла по периметру галереи, где её останавливали, учтиво приветствовали и что-то ей говорили. А он, в отличие от других собравшихся, попытался рассматривать развешенные на стенах картины. Они, как и имена их авторов, ни о чём ему не говорили, и его интерес к живописному творчеству быстро иссяк. Спасло от скуки лишь то, что Майя быстро завершила круг и, пробравшись к Гельману, поприветствовала его и направилась к выходу. Он присоединился к ней, и входящая в это время компания, проходя мимо, с интересом окинула его взором. Мол, кто это такой с Майей?
Во время этой встречи она и сказала ему дату вылета.
– Вам по-прежнему нужен экскурсовод по Нью-Йорку?
Он попытался быть шутливым.
– Партнёр по осмотру местных достопримечательностей – да. А экскурсовод – нет.
А она была серьёзной, поэтому пришлось перейти на её манеру разговора:
– Согласен с подобным статусом. Он меня больше устраивает. В этом случае летим?
– Летим, – подтвердила она, но бесстрастным голосом.
После галереи он и поехал заказывать свой билет, так до конца не понимая свою роль в поездке и то, зачем он, вообще, в неё вписался. Но в любом случае требовалось попасть в Оклахому, чтобы повидаться с сыном, которого не видел уже год, и пару дней в Нью-Йорке он мог бы себе позволить. Его издательство раскошелилось, и кое-что накапало на его банковский счёт.
Потом ещё раз застал её по телефону и убедился, что ничего не изменилось, и она полетит. От встречи отказалась, но пригласила с собой на презентацию нового ресторана, что отверг он. Вечернего костюма у него просто не было. Уж, там-то его одежда творческого человека точно не пройдёт.
Его издательство запланировало встречу с читателями в книжном магазине. Агент Валя сказала, чтобы привёл как можно больше своих для массовки и распределил между ними вопросы к автору. Так все делают. Своих у него в Москве никого не было. Родители пожилые и жили далеко от центра. Он позвонил и пригласил Майю, которая к его удивлению пришла и даже привела с собой фотографа. Она поместилась в первом ряду и по их предварительной договорённости задала вопрос, на который у него был заранее подготовлен пространный ответ. И с улыбочкой на лице наблюдала, как он наговаривал по памяти то, что было написано на бумажке днём ранее. Валя была озадачена появлением ещё одного фотографа помимо издательского. Тот солидно поведал, что он фрилансер и работает для различных клиентов, что добавило ей уважения к автору. А книги действительно хорошо продавались, в зале, к его удивлению, набралось человек двадцать, и пришлось отвечать на совсем неожиданные вопросы.
После окончания они с Майей прошли в кафе при магазине и сели в уголке. Он ещё не остыл после состоявшегося мероприятия, а она стала посмеиваться над его ответом на чей-то вопрос, читал ли он автора, фамилию которого никогда не слышал. Пришлось грубовато ответить, что он ещё не всего Толстого перечитал, и она похвалила его за находчивость. Держалась на удивление свободно и приветливо. Никак не ожидал от неё такого. Это было последним камешком, который лёг на весы для решения вопроса – ехать с ней в Нью-Йорк или нет.
Заговорили о поездке. Она категорически заявила, что встречать в аэропорту не требуется. Туда приедут какие-то партнёры отца, а позвонить в гостиницу он может. Называлась она «Четыре времени года». Ему было знакомо это название. Нехилое местечко. Теперь у него появилась хотя бы какая-то определённость в отношении собственных планов пребывания в Америке, и можно было выкупать билет.
– Ужин в Маленькой Италии?
