скачать книгу бесплатно
«Только бы не блевануть!»
Ноги плохо слушались. Поэтому присел на бордюр и схватился за голову.
«А ведь тот мужик – это я».
Постепенно начал приходить в себя. Взглянул на машину, бок которой был заляпан чёрной жидкостью. БМВ. Кремовая трёшка, а моя была белой пятёркой.
Встал и подошёл ближе. Он лежал в неестественной позе между двумя машинами с чёрной лужой вокруг головы. А вокруг, не шелохнувшись, стояли люди и, не отрываясь, смотрели на лежащего. Стояли и глядели. Молча.
«Они перепутали. Не того грохнули».
В голове была пустота. Ноги автоматически понесли прочь, потому что приближался звук сирены.
«Не до ментов сейчас!»
Так и шёл, куда глаза глядят. Дворы, дети на площадке, потом уткнулся в гаражи. Присел.
«Тупик».
ВИКА
Не понравился мне Валерьян. Ох, не понравился. Уж, слишком приторный. В последнее время стал корчить из себя крутого. Говорил как бы на равных, и требовал называть себя по своему дурацкому имени, а не Вал, как я его сокращала на американский манер. Кому из родителей пришло в голову так назвать ребёнка? Валериан. Язык сломаешь, пока выговоришь. Приходилось регулярно ставить его на место и показывать, кто он есть на самом деле. Но вдруг стал, уж, чересчур сладким. Прямо из себя хотел выпрыгнуть, чтобы понравиться. И это настораживало. Первый признак того, что тебя хотят кинуть. Да и денег, её денег, у него скопилось слишком много, так как из-за состояния мужа долго не могла приехать в Москву. А один из законов денег гласит – нельзя надолго оставлять их у других людей. Они имеют свойство испаряться.
Пришлось напрячься, пройтись по старым связям, и в результате вздрогнула. Его заказали. Мышастый, конечно, не сказал, кто.
– Знала бы ты, какие люди и с какими деньгами ко мне приходили, чтобы я шепнул, заказали или нет. Но мы держим марку фирмы.
Его марка стоила два доллара. Ублюдок взял бы деньги. Просто боялся, что если бы об этом узнали, то не прожил бы и пяти минут. Он только лишь стоял на приёме заказов, а строил из себя крутого перед заказчиками.
Кто-то свёл меня с Мышастым ещё в те времена, когда тот ещё ходил в тренерках и в кроссовках. Тогда потребовалось решить проблему с одним типом, который тоже захотел кинуть меня на деньги. Ситуация с ним складывалась так, что началась гонка, кто и кого быстрее пошлёт в мир иной. Разобралась с ним, и сейчас Мышастый по старой памяти держался со мной запросто, как со своей давешней заказчицей. До сих пор никто не знал, кличка это или фамилия, а, уж, об имени и вовсе никто не спрашивал. Мышастый, и Мышастый. Теперь надел пиджак, отпустил брюшко, оплешивел и стал ещё более отвратительным, чем был в те годы. Но продолжал заниматься тем же самым. Убирал людей. Вот только заказов в последние годы поубавилось. Все посолиднели и стали решать вопросы через адвокатов, и только быдло с рынков продолжало идти к нему за помощью в урегулировании личных или деловых проблем.
– Ты бы побыстрее решила с ним свои вопросы, – посоветовал он. – А то всякое может случиться.
В его устах это звучало, как приговор. Пришлось лихорадочно просчитывать в уме возможные варианты. Поняв, что на данный момент Вал мне больше был нужен живым, чем мёртвым, попыталась торговаться.
– Сколько требуется, чтобы он пожил ещё немного?
– Вика! Так не полагается. Заказ получен, деньги уплачены.
– Только на одну неделю.
Но уговорить его не удалось. Боссы бы не поняли.
– Предупреждаю. Ты знаешь правила. Не первый день живёшь. Если он что-то пронюхает, то будем искать тебя. Ферштейн?
Об этом мог бы и не предупреждать. Сама понимала. Но вопрос нужно как-то решить. Если Вала сейчас сократят, то это грозит мне множеством осложнений. А этого допускать нельзя. Его убытие в мир иной обойдётся мне в кучу денег.
– А если вы промахнётесь? Ну, ошибётесь?
До Мышастого пока не доходило.
– Исполнитель перепутал. Дурак попался. Бывает же такое в жизни. А заказчику скажете, чтобы не волновался. Исполните работу через неделю.
– А как? Кого же…
– А любого, кто похож. Я оплачиваю.
И назвала цифру. Он даже загоготал, как тогда, когда ещё ходил в тренерках.
– Ну, ты даёшь!
И поглядел на неё восхищённо. Такого в его практике ещё не было. Но потом спохватился и заупрямился:
– Не. Не пойдёт. Сейчас расценки другие. Сама знаешь.
Пришлось объяснить придурку, что нет временных затрат. Не требуется гоняться за кем-то и подстерегать, и, в конце концов, до него дошло и сговорились. Деньги ему были нужны. Заработки корпорации в последние годы упали. Так появилась неделя, в течение которой требовалось изъять Вала из схемы по владению недвижимостью, а дальше пусть делают с ним всё, что хотят.
Эту проблему урегулировала, но не давала покоя ситуация в Америке. Первый удар её муж Лейб ещё пережил, когда выяснилось, что финансист Мадофф украл у него и ещё у сотен других евреев все их сбережения. Громкое было дело. Только несколько дней бродил по квартире и бормотал: «Как ты мог? Как мог? Все деньги, которые я отложил семье». Даже стала беспокоиться о его психическом состоянии. Однако тогда обошлось. Но последнее падение фондовой биржи ударило по нему так, что случился инсульт. И вот когда в больницу слетелись все его многочисленные родственники, поняла, что могу остаться ни с чем. Лейб на мне женился после смерти своей первой жены, но семейство меня не приняло. Все шестеро детей и несчётное количество внуков. Это был деловой брак, когда муж, который на много лет старше, задумывается о своей старости и о том, кто будет рядом. Я достаточно обеспеченная женщина, но, конечно, мне далеко до Лейба. Мы подписали соглашение, по которому выторговала себе только квартиру в Нью-Йорке и больше ничего. Лейб был прижимистым. Всё предназначалось семье, которая не считала меня своей. Тогда, в больнице, испугалась, что родственники убедят мужа переписать завещание, и могу лишиться даже квартиры. А она стоит не один миллион. И подписанное нами соглашение всегда можно оспорить. В Америке полно ушлых юристов. И, уж, тут-то семейство постарается. В этом не было сомнений.
Оставалось, конечно, московское имущество. Тут, уж, надеюсь, что сумею отстоять хотя бы часть у алчных родственников. В своё время застращала Лейба и убедила его принять сложную схему правовладения, которую в случае необходимости можно легко порушить и сделать так, чтобы семейство не смогло меня обойти. А там всё будет зависеть от их желания торговаться. Понятно, что всё не удастся отстоять, но часть – это лучше, чем ничего. И вот теперь завис Вал, который был винтиком в этой схеме. Его со дня на день должны отправить на кладбище, поэтому приходилось запускать схему даже раньше, чем планировалось. Ещё при живом муже, которого, уверена, в её отсутствии обрабатывала свора наследников. Мол, хоть и не гойка, а еврейка, но всё равно не своя. Приехала непонятно откуда. И вино пьёт, и шабат не соблюдает. Прямо закрываю глаза и вижу. Унаследовала от бабки, которая, хоть и запрещено религией, умела видеть людей насквозь и влиять на них.
Вопрос: откуда взялся заказ. Тут что-то не срасталось. Не находилось потенциальных заказчиков. Компаньонов нет. Жена – молодая клуша, которая без него ноль. Денег в долг никому не давал. Нет у него лишних денег, чтобы одалживать. Тогда кто? Чего-то я не догоняла. И это нервировало. Просто давило на мозги.
Наконец, в дверь позвонили.
«Пожалуй, это – единственный человек, который сможет помочь».
– Здравствуй, Оля! Заходи!
Окинула взглядом. Девочка производила впечатление. Всё при ней. Ухоженная. Такие волнуют.
– Налей мне что-нибудь. И себе тоже.
В подобных случаях надо с первой минуты показать, кто хозяйка, а кто платная обслуга.
Когда Олюша разливала вино по бокалам, то наклонилась так, что смогла заглянуть вглубь её декольте. Она поймала мой взгляд и ухмыльнулась.
Но сначала дела.
– Как бизнес? Много работы?
– Начинает оживать. Звонят, смотрят.
– А Валерьян? Суетится или отсиживается, а делать всё, как всегда, приходится тебе?
– Ну. У нас так принято. Вся чёрная работа на мне, а шеф только подписывает договоры.
«Так. Хорошее начало. Теперь требуется только её подтолкнуть в правильном направлении».
– Что-то в последнее время он потерял темп. Замедлился. Проблемы? Как он вообще?
Пошевелила в воздухе пальцами, чтобы было понятно. То, что он имел Олечку, не вызывало сомнений. Кто же не воспользуется такой возможностью?
– Ну, – замялась она. – Какой-то он в последнее время задумчивый.
– И не активный?
– Вроде того.
«То, что задумчивый, так это потому, что кидалово готовит. А вот почему об Олечке забывает, совсем не понятно. Такой пупсик!»
От этих мыслей поганое чувство только усилилось. Происходило нечто, что она не контролировала.
– Завтра отдыхаете? Работы нет?
– Пока не предвидится. Шеф сегодня забирает сына и сваливает с ним куда-то. Может быть, на несколько дней.
«Ого! А как же наша завтрашняя встреча? Он должен деньги принести».
Начала задумчиво потягивать вино маленькими глотками, чтобы успокоиться. Здесь можно хотя бы спокойно выпить, не опасаясь воплей Лейба, как в Америке. Девочка в это время потягивала своё, кокетливо потупив глазки.
Вал имел глупость привести её с собой на какую-то встречу. Хотел, наверное, пустить пыль в глаза. «Вот, мол, какие у меня сотрудницы». А девочка мне действительно понравилась с первого взгляда. Что-то в ней было. С некоторого времени у меня изменились вкусы. Мужчины при деньгах сразу же отращивают животы и бросаются на нимфеток. Молодые и фигуристые – без мозгов, но с гонором, и на них требуются несусветные деньги. Другое дело – молодые женщины. И держат себя в форме, и стараются одеваться. Пользуются кремами, и не пахнут конём после секса.
Позвонила в офис, когда Вала там точно не было, и быстро договорились. Девочке тоже надоели волосатые обезьяны, и ей захотелось стиля. А стиль требует денег. Да, и за Валерьяном требовался присмотр. И на эту роль лучшей кандидатуры, чем Олечка, не найти.
Молчание затягивалось.
– Ну, а что делать, если потребуется принять решение, а шефа нет?
– На этот случай у нас появился Юлий Семенович. С ним надо согласовывать все вопросы.
«Ого! Новый персонаж».
– А кто это? Никогда о нём не слышала.
– Не знаю. Шеф дал телефон и велел звонить, если что.
Вал сам по себе не представлял особой проблемы. Требовалось только время, чтобы убрать его из схемы, и неделя его жизни была куплена за деньги. А вот кто такой таинственный Юлий Семенович?
– Знаешь что? Запиши вон там его телефон! Вдруг понадобится.
Смотрела, как девочка послушно набирала его не её телефон.
«Повезло мне с ней! Без комплексов, не создаёт проблем, не требует больше, чем положено. И шефа сдаёт без всяких сожалений».
Телефон смогу пробить только в понедельник. Теперь всё воскресенье придётся мучиться от незнания. Кто сидит на том конце?
«Ладно! Поживём – увидим. Больше из неё ничего не вытянешь».
Попыталась улыбнуться и придать голосу мягкость, но плохо получилось. Мешала заноза в голове в виде Валерьяна.
– Проходи в спальню, Олюша! Примерь то, что я тебе привезла из Нью-Йорка!
Там на кровати лежали линжери, которые меня так заводили. Час выбирала, пока нашла нужные.
Девочка посмотрела на меня вызывающе и не торопясь направилась к двери. Не могла оторвать взгляд от покачивающихся в такт бёдер.
Посидела, подумала и направилась с бокалом на кухню. Попивая и глядя в окно, набрала номер своего подопечного, хотя сама не представляла, что могу ему сказать в этом случае. «Валерьян! Я тебя спасла. А что ты задумал?» Но его мобильный не отвечал.
Вот так всегда. Вкладываешь силы и деньги, думаешь, что вырастила помощника в делах. И что получаешь? Гнида только и думает, как бы тебя раздеть. Кем он был до того, как встретил меня? Занюханным «чёрным» риелтором в штанах с оттопыренными коленями. Решил соблазнить женщину и угостил каким-то кисляком в грязной забегаловке. Я показала ему класс, научила одеваться и соответственно держаться. Поставила управлять маленькой империей недвижимости. Но грязь есть грязь. Он устраивал там бордели, придумывал несусветные расходы, чтобы снимать с меня деньги. Терпела, понимая, что другой украдёт ещё больше. Но всему приходит конец. Вот и ему пришёл. Вот только с отсрочкой на неделю.
Но пора идти к Олюше. Она, наверное, уже поджидает меня в постели в моём сексуальном белье.
Ещё раз набрала номер. Не отвечает.
«Скотина!»
КРИСТИНА
Он пришёл рано. Вернее, не пришёл, а просто ввалился в квартиру и, теряя по пути обувь, в одних носках протопал в спальню и завалился в одежде на кровать. Только там заметила, что он всклокоченный и очень бледный. И трезвый.
– Валериан! Ты что? Отравился?
Он посмотрел на меня ненавидящим взглядом и прохрипел:
– Исчезни!
К его хамству мне не привыкать. В последние годы он по-другому со мной не разговаривал. Даже сейчас, когда просто поинтересовалась его здоровьем. А почему? Да, потому что ещё помнила, как выглядел младший брат, когда съел что-то не то. И что тут такого? Чего он так?
В Москве меня при нём держала только дочка. Что? Возвращаться обратно в Ужгород, в перенаселённый родительский домишко на окраине города? Да, ещё и с ребёнком на руках? Там считают, что мне крупно повезло, что вышла замуж в Москве, да ещё и за богатого. Если бы они только знали! А когда муж приползает домой только под утро, и от него за два метра несёт чужими духами? А когда всё время приходится бояться, что принесёт домой какую-нибудь гадость и заразит меня и ребёнка? Поэтому как сумасшедшей протирать всё, к чему он прикоснулся. Слава богу, что уже годы, как не подходил ко мне! Секса ему хватает и на стороне. Вот как мне повезло в Москве! Но об этом, ведь, родственникам, ведь, не расскажешь.
И, вообще, не прижилась я в этом городе. Подруг нет. Поговорить не с кем. Поначалу попыталась сойтись с женщинами на детской площадке. Но одна из них сразу же огорошила:
– Ты сколько берёшь в день?
После этого сразу же расхотелось общаться. Они приняли меня за няньку. Больше и не пыталась. Зачем? Чего, уж, тут говорить! И не выгляжу как москвичка. И балакать, как они, так и не научилась. Вот и сижу в сторонке, пока Светка бегает по площадке. А они там языками чешут! Ну, и ладно. Нам и так хорошо. Как, ни как, а в Москве, а не в вонючем Ужгороде.
Но пора уже пора подумать и об ужине. Ещё раз заглянула в спальню.
– Ты кушать будешь?
А он лежит на животе на кровати, уткнувшись лицом в подушку, и даже не отвечает. Но явно не спит. Постояла и закрыла дверь.
Раньше он редко ел дома. Правда, в последнее время стал приходить рано, что было удивительно. Садился перед телевизором, ставил перед собой бутылку и смотрел часами всё подряд, не шелохнувшись. Когда давала, молча, ел. Постепенно в душе поселился страх. Или чокнулся, или подцепил что-то страшное. Стала ещё ожесточённее драить краны, посуду, ванную. Его полотенца брала стирать только в перчатках. До того испугалась, что припрятала тяжёлый молоток, чтобы трахнуть его по башке, если поехал мозгами и захочет что-то сделать со мной или с ребёнком. Но такого, как сегодня, я его ещё не видела. Смотреть жутко.
Из кухни услышала, как прошёл в гостиную и открыл шкаф. Опять полез за бутылкой. Пить стал каждый день. И ничего не могу поделать. Разве он послушает? Несколько раз видела, как подходил к дочке. Стоял и смотрел. Просто, молча, смотрел. Тогда старалась держаться поблизости к молотку, чтобы успеть схватить его в случае чего. Но ничего. Обошлось. Постоит, постоит и пойдёт пить дальше.
А неделю назад вообще испугал до смерти. Вошёл, взгляд мутный и говорит:
