Птичий полонез

скачать книгу бесплатно


– Так вот кабы ведать-знать, – сказала бабушка, налив в блюдце молоко белому, как кипень, нашему коту Арсению, – да не дано никому это колдовство разгадать. И плачет горемычная. И прорастает тот плач «кукушкиными слёзками».

– Знаю, знаю. Цветы такие. Мы с Мишкой за медунками бегали, и Мишка мне показывал кукушкины слёзки. Душистые-душистые.

– Потому и душистые, – погладила бабушка Арсения по его белой спине, которую он тут же выгнул пирогом навстречу бабушкиной руке, – что вся материнская любовь слезой оборонилась.

– Вот бы разгадать-то кукушкину тайну. Найти бы её, разлучницу, и заставить кукушку с её детками свести… Только она куковать тогда перестанет. А как хорошо!

– Э-э, Витенька, никакая печаль желанней радости-то не бывала. Да она от счастья-то, от талана может так запела бы – лес да горы ходуном заходили бы. Потому нет счастья желанней материнского…

– Дедушка, а почему наш родник Лосиным зовётся? – спросил я, когда мы уже подходили к роднику. – Лоси в нём пьют? Да?

– Пили и лоси. А теперь в нашей глухомани вон какую электростанцию отгрохали. Заводов понастроили. Железная дорога горы проломила. Линии электропередач тайгу порастолкали. И всё за какой-то десяток лет. Сморгнуть не успели – город вымахал. Наше село со всех сторон окружил. Так что стали мы не то городские, не то сельские.

Лось шума не любит. Да и от греха подальше. Народец-то в городе всякий попадается…

– А почему родник так называется,.. – дедушка затаил в глазах хитринку. – Ты сам попробуй-ка сообразить.

Родник весь ивовой стеной огорожен. Это от него-то и начинается Черемшанка. Речка небольшая. На узких местах хорошо разгонись – перепрыгнешь. А хариусы в ней ходят! Хариусам такая вода – благодать. Ледяная, прозрачная как стёклышко.

Пробираюсь я по тропинке в кустах к роднику. А из травы то тут, то там незабудки. Махонькие такие цветочки. Голубые до чего же! Как будто кто небо в брызги расплескал. И эти брызги то тут, то там вспыхивают, гаснут, снова вспыхивают… ни дать ни взять в прятки со мной играют.

И дедушка тоже за мною пробирается.

Вот он, родник. Взглянул я и ого-го! Вот это чудо! Лось! Лежит лось… И рога, и голова, и ноги всё лосиное. И дышит. Где у лося должны быть ноздри, там вода ключиками. Дышит лось. И всё его тело то поднимается, то опускается. Пух от ивушек всё-всё завалил – шубой лося одело. Под боками «лося» ключики пульсируют. Все вместе они быстро в роднике воду поднимают. Поднимется вода и тут же скатится через края. И побежала уже речкой Черемшанкой. А в роднике вода снова осядет, снова поднимется и снова осядет. И лосиные бока в белой шубе то поднимутся, то опустятся, то поднимутся, то опустятся.

Лежит «лось», отдыхает в ивовом затишье. А вокруг пеночки ручеёчками журчат, горихвостки на все лады разливаются, и золотая птичка юла то и дело вызванивает: «Тюр-люр-тюр-лив-ти-ти-и-и-в, люр-люр-тюр-ли-и-в-люр-ли-ии-ии-ии-ии».

Пауки поразвесили свои сети. А в них пуху набилось! Ну точно пуховые одеяла они поразвесили. Трескучую зиму проводили и поразвесили одеяла, чтоб солнца набирались.

Лосиный родник. Лазарева Даша, 15 лет

РАСКОЛДОВАННЫЙ ПРУД

Расколдованный пруд. Ляшева Настя, 14 лет

Под натиском тепла отухали льды на наших реках и с шумными водами Томи скатились в Обь, по Оби в Северный Ледовитый океан. Ой, как далеко-о-о уже наши льды от на-аа-с…

От совхозного конюха деда Карпа я узнал, что на железную дорогу, по которой к огромной электростанции подвозят уголь и всякие другие грузы, ещё вчера навезли и насыпали щебень. А в том щебне-то бывают такие камешки, ого-го! Вот я вперёд всех и примчался на железную дорогу камешки отыскивать. Набрал их полные карманы и на пруд отошел, что прямо возле этой дороги.

Пруд ещё льдом закован. Со всех сторон его обступили ивы, и даже в него некоторые из них зашагнули. Летом эти ивы постоянно в пруд смотрят и собой любуются. Нынешняя многоснежная зима их ветки снегом нагнула и ко льду придавила. Весенней наледью, сделавшей воду прозрачной, пруд и схватил те ивы за концы веток. Крепко держит. И ветки, изогнувшись как луки, кажется, дрожат от напряжения и просят пруд отпустить их, чтоб солнца вдоволь напиться.

Второй день теплынь стоит прямо летняя. И лишь ледовый покров пруда о зиме напоминает. Птицы некоторые уже прилетели, но петь пока не поют. Отдыхают после дальнего перелёта, осматриваются.

Гляжу, трясогузка на пруд слетела, удивлённо посмотрела на меня, склонив головку набок, словно вопрошая: «А ты тут зачем?» и быстро-быстро заперебирала лапками, хвостиком по льду тук-тук и дальше побежит. Бегает она проворно и кричит звонко: «Ци-цив! Ци-цив!». Посмотришь на неё и кажется, что постоит-постоит она, а потом сама себе команду: «Марш!» И побежала: «Ци-цив»! Марш! И побежала: «Ци-цив»!

Мне тут же вспомнилось, как моя бабушка говорила, что лёд на реках трогается, когда трясогузка прилетит и по льду хвостом ударит.

«В стоячей воде лёд тает незаметно, – думаю я, сравнивая громыхавший ледоход на Томи с теперешним вот необычным спокойствием пруда. – А в пруде лёд тихо сходит на нет. Но почему тогда в народе говорят, что в тихом омуте черти водятся?.. Значит, водятся они и в этом пруду. А что если я…».

От нахлынувшего озорства я маханул на середину пруда подвернувшуюся ржавую железяку, которую на шпалах под рельсы подкладывают. Но в это время трясогузка – «марш!» и помчалась туда, где и упасть подкладке. Я обмер, представляя как трясогузку ударит железяка. Но трясогузка как вкопанная, резко остановилась, шлёпнула хвостом по льду и, увернувшись от удара, подскочила вверх и понеслась прочь с криком «ци-цив! Ци-цю! Ци-цю!»

Подкладка шмякнулась плашмя, взметнув фонтаном ледяные осколки. Это рассыпалась от удара корка наледи, и тут же треск и грохот оглушили меня. Словно я бомбу взорвал.

В ту же секунду на всём пруду начались бурные потрясения! Его ледяную броню разорвало надвое поперечной трещиной, и сейчас же одна половина ледяного поля вздыбилась над другой, зависнув и угрожая рухнуть.

Я увидел, как под отслоившуюся наледь давануло воздух, и он мгновенно задёрнул изнутри белым саваном прозрачный до этого лёд. Точно бельмастый глаз закрыло.

Не выдержав собственной тяжести, зависшая ледяная махина разломилась надвое и рухнула, многократно расколов находившуюся внизу половину ледяного поля, которое тоже загрохотало откалывающимися от него частями.

От пришедших в движение льдин вмёрзшие ветки ожили и запрыгали вверх, вырывая куски из державшей их наледи. Метнутые, как из огромных рогаток, распрямившимися ветками, просверкали под солнцем и рассыпались по пруду куски льда. И вот уже весь пруд пришёл в движение. Он трещал, шипел вспучивающимися там и сям льдинами и скатывающейся со льдин водой и дробящейся наледью. Вода и наледь, брызги воды и не слетевшие льдинки на распрямившихся ветках разом вспыхнули тысячами огней, всё засверкало алмазными радугами!

Пруд забурлил, задвигался всем своим ледяным телом, и деревья, заступившие в него, засодрогались от ударов льдин, а развешенные на них кусочки льда, только что удерживавшего ивы, загорелись под солнцем тысячами искр, и получалось, как будто ивы шарахают салюты!

«Вот это да! – ликовало всё во мне. – Мы с трясогузкой одним ударом разбили злые чары заколдованного царства! Мы расколдова-а-ли пруд!».

ПЕРНАТЫЕ РАЗБОЙНИКИ

Пернатые разбойники. Базеева Соня, 12 лет

На поселок Ядровый наступили рабочие поля угольного разреза, и он был снесён. Людям хорошо заплатили за их дома, в городе каждой семье дали квартиру. Многие горожане накупили тогда на разбор дома ядровцев и собрали их уже в городе. Кто под дачи, а кто и под жильё.