скачать книгу бесплатно
– Не понимаю, – нотки недопонимания сквозили в голосе дочери.
– Вот смотри. Есть две социальных сети: ВКонтакте и Одноклассники.
– Одноклассники отстой. У них убогий интерфейс и там тусуются одни старички. – торжествующе оборвала она отца.
– Возможно. Но предположим, что ты этого не знаешь. Ты ещё не состоишь ни в одной из них.
И вот, за две недели до выбора, в различных места, в газетах, журналах, интернете, на рекламных щитах, тебе попадаются две рекламы. Первая: Милый спящий котёнок, в различных позах, с девизом «У нас комфортно и уютно. У нас все свои. ВКонтакте.»
– Ну?
– Не нукай, я не договорил. Вторая: Мужчина, в хорошем, дорогом костюме, летит в бизнес-классе самолёта. Рядом с ним студент, в наушниках, в свободной одежде. Позади пожилая пара. Девиз гласит: «Первоклассники. Твоя социальная сеть». И ты видишь это часто. Что ты выберешь: первый класс самолёта или котика?
– Конечно, котика, спрашиваешь! – обрадовалась дочь.
– Вот именно, а если бы вместо котика был бы разъярённый волк с кровавым оскалом?
Саяна задумалась. Такого поворота рекламы она не ожидала.
– Думаю, что ничего. Искала бы рекламу с котиком. – немного подумав решила старшая.
– Именно это и называется, создать благоприятное настроение, которое потом у тебя возникнет, только лишь при одном упоминании названия того, что рекламируют.
– Ну, возможно, но эта семья не провоцирует меня на покупку квартиры, ну, и не создаёт у меня хорошего настроения.
– Это нормально, – словно психолог, рассудил отец. – Просто, ты не их ключевой клиент. Я их ключевой клиент. – подвёл черту он.
– Понятно, – кивнула дочь и вернулась к созерцанию видов за окном.
Через километр машина притормозила и свернула вправо, на дорогу, ведущую на возвышенность, где вдалеке красовалась еловая чаща.
– Скоро привал, – радостно известил глава семейства и прибавил ходу. Двигатель взвыл, а колёса стали выбрасывать из-под себя брызги неповторимых ярких снежинок.
День первый.
Погода не позволяла разразиться снегопаду, лишь изредка давая волю чувствам, в виде больших хлопьев снега, медленно покрывавшими всё вокруг, от чего, дорожная техника в городе работала в половину мощности, поддерживая то, что было сделано ранее.
Автомобиль медленно вкатился на припорошенную снегом небольшую площадку, возле охотничьего домика. Эрган заглушил двигатель и, распахнув дверь, быстрым движением выпрыгнул наружу. Пушистый снег разлетелся в стороны и стал медленно оседать на его ботинках.
– Мы приехали, сони! – озорно обратился он к жене и младшей дочери. – Маленькая остановка, и дальше в путь.
Саяна вышла из машины и огляделась вокруг. Высокие сосны скрывали охотничий домик. Где-то, из глубины леса, слышался стук дятла.
–Эге-гей,– крикнул отец. Глаза его блестели от возбуждения.
– Вы посмотрите, какая тут красота, какой воздух, какое спокойствие, – восторгался он. – Тут ты ощущаешь единение с природой.
– Это тот самый домик, куда ты пропадаешь на неделю? – с иронией спросила Умсур. Она уже вышла из машины и озиралась вокруг.
– Да, это он, – не без гордости ответил муж.
– Что ж, мило. Подарок папе там? – она кивнула в сторону дома.
– Именно. Пойдём со мной. – он взял жену под руку и повёл в дом.
Она послушно пошла со своим мужчиной. На крыльце она обернулась к детям: «Девочки, не стойте на месте, поиграйте в снежки». Саяна только хмыкнула и достала телефон. Включив экран, она обнаружила, что связи тут нет.
Эрган отворил дверь и супруги зашли во внутрь. Миновав маленький тамбур, в котором лежала охапка дров, оба зашли в комнату. Помещение это служило и кухней, и спальней. По двум стенкам стояли кровати, обе были двухъярусными и были рассчитаны для приёма 4-х человек. Подле кроватей стоял стол, а рядом с ним располагалась железная печка, с уходившей в потолок трубой. Посреди комнаты стояли правила, на которых была растянута шкура волка.
Умсура посмотрела на мужа, который светился радостью.
– Это подарок отцу, – сказал он, кивнув в сторону растянутой шкуры волка. – в последнюю охоту я убил волка, и идея подарка пришла сама собой. Он был с маленькой стаей, которую мы подкараулили, но повезло только мне одному. Помню, он трусил рядом с волчицей, когда я его подстрелил. Трусливые хищники бросились в разные стороны, бросив умирать своего соплеменника.
Жена стояла в нерешительности. В ней боролась женщина, которой чужда жестокость, и жена мужчины, у которого охота в крови предков. Переборов женское начало, она, направляясь к выходу, бросила: «Давай собирай шкуру и поедем быстрее от сюда. Хочу скорее добраться до тепла и окунуться в новогоднее настроение».
Эрган остался в одиночестве, переполняемый чувствами, которые нахлынули на него вместе с воспоминаниями.
Мужчина снял шкуру с правил, положил на стол и начал медленно и аккуратно сворачивать её. Закончив, он убрал шкупу в заранее принесённую сумку. Перед тем, как покинуть домик, он убрал правила в тамбур, после чего вернулся в комнату, где обвёл взглядом её убранство, вспоминая события, что происходили здесь.
Мать с Аико на улице играли в снежки, старшая стояла в сторонке, периодически уворачиваясь от «снарядов», прилетавших в её сторону, отвечая возмущением. Яркое, полуденное солнце, отражалось в белом снегу, слепя обитателей опушки.
Дверь дома распахнулась и Эрган вышел с добычей на воздух. Бросив сумку подле себя, он навесил амбарный замок на дверь и скомандовал: «Игры заканчиваем. Поехали. У нас ещё долгий путь». Уже заждавшиеся члены семьи отряхнулись и начали забираться в машину. Подарок отцу Эрган убрал в багажник и занял своё место за рулём. Убедившись, что все в машине и ничего не забыли, семья тронулась в дальнейший путь.
Отъехав от дома, примерно на 400 метров, приборная панель автомобиля погасла, а руль налился обратной тягой от колёс, давая понять, что электроусилитель теперь не работает. Железный конь продолжал ехать по инерции ещё 30 метров с горы, пока двигатель не остановил ход. Все электросистемы выключились. Хозяин выключил зажигание, потом снова включил и попытался завести автомобиль. Ничего. Вторая попытка, потом третья. Поворот ключа ничего не приносил, никакой реакции.
Жена с беспокойством посмотрела на мужа. Он боковым зрением почувствовал это и решил её успокоить: «Очевидно, умер генератор. Ничего страшного, сейчас вернёмся в охотничий домик, растопим его, а я найду место, где ловит телефон, чтобы вызвать помощь».
– Как скажешь. Полностью полагаюсь на тебя. – успокоившись доверилась ему Умсура.
Он вышел из автомобиля, помог девочкам выйти наружу, достал сумку, и они все вместе медленно направились назад, к домику.
***
Примерно в 3 километрах от этого места, в снегу грелась стая волков. Внезапно, один из них встрепенулся и стряхнув снег с морды, встал на лапы. Его нос усиленно работал, втягивая воздух, улавливая запахи, доносившиеся до этих мест. Волк начал носиться среди себе подобных, лая и поднимая собратьев. Те нехотя, но поднимались. Ещё минут десять и все уже были на ногах и быстро мчались за возмутителем спокойствия.
***
Эрган шёл позади всех, как волчий вожак, наблюдая, чтобы со всеми было всё хорошо и все добрались до цели. В какой-то момент, шестое чувство заставило его обернуться. Через поле, отделившись от края леса, простиравшегося до дороги, быстро приближалась стая волков. Долю секунды он наблюдал за ними, а его воображение, а может острое зрение, показало ему ту ярость и ненависть, что была в глазах впереди бегущего волка, точнее сказать – волчицы.
– Девочки, нам нужно ускориться, быстро! – он повысил тон и прибавив шаг, руками начал всех подталкивать вперёд.
Саяна обернулась посмотреть.
– Папа, это что, волки?
– Да, быстрее, дочь. Бежим. – Он схватил её за руку и потащил вверх по дороге, в направлении их спасения.
Умсура схватила Аико на руки и побежала.
Волки поняли, что добыча может сейчас ускользнуть от них и прибавили хода. Жертв от преследователей отделяли какие-то 300 метров, которые стремительно сокращались, прибавляя шансы одних на хорошую охоту и уменьшая шансы других на выживание.
До домика оставалось ещё пятьдесят метров. Они подбежали к выходу на опушку, когда Эрган оглянувшись понял, что всем им не успеть. Остановившись на месте, он наблюдал, как семья становится ближе к спасению. Лишь убедившись, что они достаточно близки к убежищу, побежал вслед, ощущая спиной приближающуюся смерть.
В десяти метрах от дома Умсура повернулась удостоверится, что все добежали и замерла от ужаса. В тридцати метрах от них бежит муж, а позади него, «наступая ему на пятки», бежит разъярённая стая, извергая клубы ярости. Эрган увидел её взгляд. В кармане он открыл ключ зажигания и развернулся принять удар на себя. Его девочки в безопасности, должны скоро быть.
Перед прыжком, увидев, что человек не бежит, а стоит и смотрит в глаза смерти, волчица немного колебалась, но память взяла своё.
Эрган узнал этот взгляд, это была она, пара его жертвы, чья шкура осталась лежать в сумке на дороге. Ожидая прыжка, он вонзил ключ в правый бок бросившейся на него волчице, и повалился на землю вместе с ней, нанося быстрые и короткие удары по корпусу хищника. Стая бросилась помогать своей предводительнице. Истошный женский крик заставил хищников отвлечься от казни.
– Умсура!!! – заорал Эрган, пытаясь докричаться сквозь занавес волчьих тел, – Быстро в дом!!!
Жена с детьми бросилась к дому. Волки, увидев новую добычу бросились к ним, ослабив атаку на мужчину. Этим он и воспользовался. Отбросив от себя ослабшую волчицу, и отпугнув ещё троих, Эрган, вскочив на ноги, бросился к дому закричав: «Куда побежали, трусливые собаки?!»
Волки остановились и обернулись на крик. Этого вполне хватило, чтобы жена и дочери достигли цели. Девочки забежали в предбанник, а Умсура стояла на крыльце, держась за ручку двери, готовая в любой момент захлопнуть и смотрела на неравную схватку.
Она смотрела на мужа, запоминая каждое его движение, вспоминая мгновения их жизни, встречи, ссоры, расставания, любовь, рождение детей, всё то, что приходит в голову перед концом. На мгновение их взгляды встретились. Он посмотрел на неё так нежно, пожал плечами, будто извиняясь, что так всё получилось и одновременно говоря слова любви и благодарности. Его взгляд был таким же озорным, как и в тот день, когда они познакомились. Он выпрямился, гордо поднял голову и хотел что-то ей сказать напоследок, но раненный зверь снова повалил его в белый снег. Отвлекшиеся звери вернули свои взоры к женщине на крыльце и бросились к ней. Подступившие слёзы заволокли глаза, боль и бессилие сковали её тело так, что она не могла пошевелиться. Ещё какие-то пять метров и хищники ворвутся в дом. Какая-то неведомая сила рванула назад, увлекая в предбанник, одновременно захлопывая дверь. Ещё миг и руки её приводили в движение засов, запирая дверь, отделявшую их от стаи оголодавших, разъярённых зверей.
Придя в себя, она опустилась на пол и начала истерично плакать. Подле неё крутилась Аико, словно волчок. Младшая дочь пыталась её успокоить, гладя по голове и умоляя не плакать. Но это не действовало. Перед ней всё ещё стоял её Эрган, окружённый волками с горящими глазами. Волками, которые отобрали у неё мужа, а у детей отца. И истерика охватывала её всё больше и больше, подавляя силу и разум. Постепенно до неё стал доносится голос младшей дочери и осознание того, что старшую она не ощущает. Та сила, что закрыла дверь, вернулась к Умсуре, она села на пол предбанника и стала утирать слёзы. Собравшись с мыслями, она спросила дочь: «Где Саяна? Где она?»
– Мамочка, она в комнате, с ней всё хорошо. – всхлипывая пролепетала Аико.
Мать поднялась и быстро вошла в комнату. Старшая дочь молча стояла у окна и смотрела на улицу. По щекам её текли ручьями слёзы, её трясло от зрелища, открывавшегося за окном. Мать подлетела к ней и отвесила пощёчину. Не глядя на улицу, она зашторила окно и оттолкнула старшую дочь на кровать.
– Не смей туда смотреть!!! – громко и отчётливо, повышенным тоном, прочеканила мать. – Слышишь меня? Не смей!!!
Старшая уткнулась в покрывало кровати и заревела в голос. Мать хотела было повернуться к окну, но передумала и села рядом на кровать. К ним забралась всхлипывающая Аико. Умсура обняла своих дочерей, и уткнувшись носом в чёрные, как смоль, волосы младшей, тихо заплакала от бессилия и будущей неизвестности.
***
– Мама, я хочу есть, – донеслось сквозь дрёму. – Мама, я очень хочу есть.
Умсура с трудом расщепила слипшиеся от высохших слез веки. Она смотрела в упор на младшую дочь и не понимала, что та от неё хочет. Очевидно, что сильное потрясение истощило её и организм сам по себе приказал отключиться, так как чётко вспомнить, как заснула, она не могла. Помнит, что все втроём лежали на кровати, её руки утопали в волосах дочерей, массируя им головы. Очевидно, что, пытаясь успокоить детей, она успокоила себя.
– Мама, я сильно хочу есть, – повторила, как мантру, младшая дочь.
Сознание наконец-то вернулось к матери и она, сев на кровати, прокрутила у себя в голове события сегодняшнего дня. Мысли были хаотичны. Сон уходил, уступая дорогу трезвой рассудительности. Теперь она была за старшую, теперь всё зависело от неё.
За окном свет уступал права тьме.
Быстрым движением она встала, собрала волосы в пучок, закрепив их резинкой, и начала обследовать кухонный шкаф, рассохшийся от перепадов температуры, сырости. Поиски принесли свои плоды, были найдены: перочинный ножик, с резной ручкой из кости; большой коробок спичек для камина; три кружки, три тарелки, три вилки и три ложки; две банки консервированной сладкой кукурузы; засохший кусок ржаного хлеба и банка тушёнки. Дальнейшие поиски не принесли ничего. Умсура достала из нижнего отделения шкафа ковш и кастрюлю, сковорода стояла на печке – «буржуйке». По-мужски, её не помыли, и на ней были видны остатки пищи, что готовили на ней в последний раз. Больше она ничего не нашла.
В предбаннике на полке стояла газовая плитка на две конфорки, шланг от которой уходил к большому красному баллону, с облупившейся краской и надписью «ПРОПАН». Рядом были навалены дрова, возле них лежал топор, покрытый ржавчиной, стопка пожелтевших газет и ведро, наполненное порубленными дровами. Взяв из него 5 штук, она вернулась в комнату и принялась за печку. Перочинным ножом она нарезала щепу и через 10 минут огонь разгорелся и тепло начало наполнять комнату. Темнота заполнила собой дворик перед домом. Лишь только белый снег, от которого в мелких кристаллах льда отражалось сияние месяца, разрывал эту черноту. Тени бегали по двору, на фоне кристаллов, завывая на лунный свет, оборачиваясь, устремляя цепкий взгляд на дом, где нашла убежище их будущая еда.
Притупившимся ножом, она вскрыла одну банку консервы с кукурузой и тушёнкой. Немного поджарила содержимое последней на сковороде и разложила скромные порции по тарелкам, приправив зёрнами кукурузы. В оставшемся растопленном жире, она замочила засохший хлеб.
– Мамочка, я хочу пить, – опустошив тарелку, сообщила Аико.
Умсура словно ожидала этого. Встав из-за стола, она взяла кастрюлю, и вышла в предбанник, плотно закрыв за собой дверь. Девочки напрягли слух, было еле слышно, как их мать, что-то делает у входной двери. Саяна подошла к окну. На голубом снегу лежала разодранная куртка отца, подле неё стояли три волка, вынюхивая и облизываясь. Было видно, что они сыты, подтверждая это равнодушием к телу своей жертвы. Облизываясь они посматривали по сторонам.
Внезапно старшая услышала звук открывающейся двери. Волки встрепенулись, повернув головы к домику, устремив взгляды на вход. Ещё доля секунды и они сорвались с места, стремглав устремившись к дому. Ещё секунда и девочки услышали хлопок закрывшейся двери и лязг засова. Их стражи влетели на крыльцо, но было уже поздно, они опоздали. Они стали скрестись в дверь и жутко завывать. Дверь в комнату открылась и мать зашла с кастрюлей, наполненной до верха снегом, которую она поставила на плиту: «Сейчас растопим и будет вода».
День второй.
Ночью Умсура пару раз вставала, чтобы подкинуть дров в печку, стараясь, чтобы столбик градусника, висящего на стене, не опускался ниже отметки в 10 градусов. Девочки помогли ей сдвинуть кровати, образовав две больших кровати, одна сверху, другая снизу. Укрывшись всеми одеялами и куртками, они не позволяли себе замёрзнуть. В последний раз она выглянула в окно. Медленно осматривая опушку, она увидела в деревьях парочку светящихся глаз. Её словно парализовало. Мурашки побежали по телу, оцепенение и ужас сковали её. Постепенно страх отступил, уступив место здравому рассудку. Чем больше она смотрела, тем больше в ней росла уверенность в себе. Мозг лихорадочно думал, рассматривая варианты, вспоминая всё, чему её учили в медицинском институте. Успокоившись, она вернулась к дочкам.
***
– Слушайте меня, теперь наш день будет строиться следующим образом. Мы будем есть и спать. Таким образом, мы будем максимально сохранять силы, дожидаясь спасения. Есть и спать. Мобильные тут не работают, поэтому, будем уповать только на то, что нас будут искать. – Умсура замолчала и колким взглядом вцепилась в дочерей. – Если есть вопросы, говорите.
Саяна и Аико сидели на кровати. Старшая, что-то обдумывала про себя, младшая ёрзала на месте. После того, как мать закончила, она подняла руку вверх.
– Мама, я хочу писать, – не дожидаясь, пока её спросят, известила дочь.
По выражению лица женщины, было видно, что этот вариант она не предусмотрела. Минута размышлений, и она вывела Аико в предбанник. Там она взяла ведро, высыпала дрова на пол и поставила его у входной двери: «Вот, это будет наш туалет».
Вернувшись, они разогрели остатки вчерашнего ужина, запив водой, опустошив кастрюлю. Уложив девочек в кровать и укрыв их, мать вышла из комнаты. Определённое время девочки слышали какое шуршание, было слышно, что мама, что-то шепчет, словно разговаривая с кем-то, потом они различили всхлипывания, прекратившиеся разом. Ещё через минуту стали доноситься удары и звук раскалываемой древесины. Спустя время дверь распахнулась и Умсара, слегка вспотевшая, вошла с охапкой мелко нарубленных дров. Свалив их возле печки, она подкинула топлива, которое жадные языки пламени моментально поглотили.
– Мама, ложись скорее к нам. – Саяна откинула одеяло. – Не надо мокрой стоять, холодновато.
Понимающе кивнув, женщина сняла свитер, повесила его на стул и пододвинула последний к печке.
Дочери легли возле матери, справа и слева, положив головы ей на грудь.
– Мама, спой нам колыбельную, которую ты мне пела в три года, – попросила старшая дочь. – Про мальчика, заблудившегося в Тайге и спасённого медведем.
– Конечно, – Умсара прижала к себе дочерей, поцеловала их в чёрные волосы и начала петь колыбельную.
***
Женщина проснулась от дурного сна. Она встрепенулась, открыла глаза и уставилась в потолок. Было уже темно. Нос был холодноватым. Звук из передней вывел её из состояния медленного пробуждения, она вскочила и осознала, что рядом нет старшей дочери.
– Саяна, – закричала она.
– Сейчас, – послышался голос дочери из предбанника, а затем журчание. – я заканчиваю.
Внезапно, сильный удар во входную дверь сотряс дом. Саяна вскрикнула и не закончив, подскочила устремляясь к двери в основное помещение. Мать распахнула дверь и подхватила падающую дочь со спущенными штанами. Ещё один удар сотряс дом. После, яростный рёв и быстрый скрежет когтей о дверь и половицы, снаружи. Хищник почувствовал запах и решил добраться до добычи.
Мать схватила быстро топор и закрыла вторую дверь, подперев её стулом. Оттесняя спиной дочь к кровати, женщина медленно отступала назад, где с испуганным видом сидела младшая. Все трое были охвачены страхом. Постепенно скобления прекратились и наступила тишина, которую прервали легкие шаги и скрип досок маленькой террасы. Около окна шаги прекратились. Все три пары глаз были прикованы к месту, откуда лился лунный свет. Внезапно его заслонила тень, то была та самая волчица. Поднявшись на задние лапы, она устремила свой взгляд в глубь помещения. Словно охотник, наблюдающий за своей добычей в засаде, она стояла замерев, изучая черноту помещения. Аико завизжала от ужаса. Волчица вздрогнула и бросилась прочь, в сторону леса. Быстрым движением мать подскочила к окну и задёрнула занавеску.
Когда все успокоились, предательский звук в животе дал понять Умсаре, что желание поесть посетило не только её. Она посмотрела по сторонам, на окно, дверь, на потолок. В темноте она что-то заметила наверху.
– Аико, дай мне, пожалуйста, свой телефон, – не глядя на дочь, попросила мать.
– Зачем? – встревожилась младшая дочь
–У тебя там хороший фонарик, а он мне так сейчас необходим, – спокойно, не отрывая взгляд от потолка, сказала мама.
Немного порывшись в куртке, Аико протянула матери телефон. Умсара, разобравшись где нужная кнопка, включила фонарик и холодным светом посветила на потолок. Там, наверху, были видны щели, образовавшие вместе люк. В люке было продольное, короткое отверстие, напоминавшее замочную скважину. Женщина пододвинула стул, встала на него и ногтем начала ковыряться в отверстии. Изучив дырку, она спустилась вниз и принялась осматривать полки и скрытые места, словно что-то выискивая. Видимо, в какой-то момент поиски увенчались успехом, держа найденное в руках, она снова поднялась на стул и попыталась открыть люк в потолке. Попытка удалась и люк откинулся вниз.
