скачать книгу бесплатно
– Будьте прокляты Брокки и Хетри. – Лицо-Тень подошёл к трупам и презрительно посмотрел на них. – Благодарен я тебе, Хильда Кусачий Меч. Нам пора идти, – бросил он и вышел из избы.
– У тебя много «доброжелателей», – протирая лицо от крови рукавом, процедила воительница.
– Когда ты путешествуешь по всем девяти мирам, волей-неволей найдутся те, кому ты причинишь неудобства. Полагаю, что ты выплатила свой долг за твоё спасение. Жизнь за жизнь.
Лицо-Тень ускорил шаг, будто стараясь исчезнуть отсюда как можно быстрее. Хильда не бралась судить его за то, что он мог совершить, ибо сама она не без порока. Человек человеку волк, и чтобы выжить, ты либо убиваешь, либо убивают тебя. Хильда забыла про слова «мир» и «спокойствие» – они умерли вместе с её мужем.
Добравшись до границы Ётунхейма, Лицо-Тень огляделся по сторонам, его рука юркнула в карман, оттуда он достал серебряное кольцо, что искрило, когда свет падал на него. Странник вручил его Хильде, она приняла и надела на безымянный палец. Она быстро осмотрела его и увидела одну руну залитую золотом.
Пустота. Граница миров выглядела завораживающе и отдавала чем-то очень близким, родным и знакомым, будто после долгих странствий ты вернулся в свой родной дом. Гинунгагап – бездна, откуда началось всё. Её синевато-фиолетовое мерцание преследует вспышки из Мюспельхейма – огненные, красные, разрушительные. Где-то далеко внизу лежит Нифельхейм, где лёд соприкоснулся с огнем Мюспельхейма, первичный хаос. Эти истории рассказывала Хильде её мама, а та, словно зачарованная, слушала.
Три портала открылись перед ними, Лицо-Тень выставил руку и пробормотал что-то себе под нос. Два портала со скрежетом растворились, как отражение на воде, – и остался один зелёный, а из него дул сладкий свежий ветер. Странник обернулся и сказал:
– Следуй за мной и не снимай кольцо, пока не выйдешь из портала, – и он шагнул в него.
Хильда вошла следом и оказалась в кромешной тьме, в пустоте, в Гинунгагап. Каждый её шаг отражался громким эхом, откуда-то исходил жужжание. Вон оно – портал стоял впереди и отливал зелёно-перламутровым. Она сжала рукоятку меча и забежала в портал. Звуки рассеялись, и по ушам ударила тишина. Что-то всё ещё жужжит?
Она сделала несколько шагов. Жужжание словно от роя пчёл стало громче – это точно портал. Хильда прошла через него и оказалась в лесу. На секунду она почувствовала себя потерянно, но запах моря быстро привёл её в чувство – она дома.
Высокие сосны, мох, серовато-чёрные валуны – это всё ей было так знакомо, но радости не принесло совсем. Почему она вновь в Мидгарде? Ей с таким трудом удалось его покинуть, и теперь она снова там, куда не хотела возвращаться. Её испугал Лицо-Тень, который прикоснулся к её плечу. Он снова натянул капюшон, и его лицо утонуло под ним.
– Почему мы в Мидгарде?! – возмущённо спросила Хильда.
– Кратчайший путь лежит через мир людей, ведь отсюда они отправляются в обитель Хель.
– А не дуришь ли ты меня, Лицо-Тень? – Хильда не на шутку взбеленилась. – Если ты пытаешься меня обмануть, то я прямо сейчас снесу твою голову с плеч!
– Знаю я о твоём недоверии ко мне, но не беспокойся – у меня нет цели обмануть тебя. Держу я слово своё и доведу тебя до короткого пути в Хельхейм. Знаю я много и бывал много где, довериться мне ты должна.
Хильда фыркнула и махнула рукой, чтобы тот вёл её к пути. Возможно, ей стоило уточнить с самого начала, куда они пойдут, но в последние дни ей не удавалось мыслить рационально. Кем бы ни был Лицо-Тень – это явно не Всеотец, хоть и похож исходя из описаний.
Они двигались из леса в сторону моря, и чем ближе к берегу – тем сильнее дул ветер, а коса светлых волос Хильды крутилась и вертелась, шлепая её по лицу так сильно, что ей пришлось взять её в руку. Стихия неистово швыряла в неё солёную воду, брызги которой, как кинжалы, впивались в лицо. Огромная волна взмыла вверх над выступом скалы и окатила её холодной водой.
Странник будто не замечал всего этого и продолжал путь. Она кричала ему: «Куда мы держим путь?» Но ответа не получала, ведь ветер был слишком могуч, чтобы его перекричать. Она знала, что огромный орёл Ведфольнир сейчас взмыл ввысь и облетает все девять миров. Именно он разгоняет волны на море и разносит ветра во всех мирах.
Землю покрывал тёмно-зелёный мох, который был весь пропитан водой. Лес остался далеко позади, а они всё шли и шли, и море всё бушевало и бушевало. С севера надвигались громовые тучи – грядёт шторм. Лицо-Тень остановился, и Хильда, не заметив этого, стукнулось о его спину. Она подняла голову и увидела, как странник тычет пальцем в крошечную избу вдали. Кто мог построить жилище именно здесь? Тут ничего не растет и ничего нет вокруг, кроме камней и мха.
– Тебе туда! – перекричав ветер, Лицо-Тень тыкал на избу. – Там живёт слепой шаман – он тебя направит к Хельхейму! Скажи ему, что ты от Седобородого, и он тебе поможет.
– Ты не пойдёшь со мной? – спросила Хильда. Ветер сдувал её.
– Знаю я многое и то, что ещё увидимся мы, тоже знаю! Да направит тебя Тор!
Лицо-Тень удалялся, а Хильда, вся промёрзшая и промокшая, брела к избе. Она решила оглянуться и посмотреть на Лицо-Тень в последний раз, но того уже и след простыл. Делать нечего – придётся брести до избы. Если она пережила бурю в Ётунхейме, неужели не переживет непогоду Мидгарда? Её закалённая сила воли не давала ей даже задуматься о том, чтобы сдаться, и добравшись до избы, она отворила дверь и вошла внутрь.
Kafli tv?: n?u draumar[2 - Глава вторая: девять снов]
В нос резко ударил запах жжёных трав и сырости. Два кувшина стояли на полу, и из них валил дым благовоний, от которых кружилась голова. Дым окутал всю избу, и дальше своего носа ничего увидеть не удавалось, поэтому пришлось ориентироваться на звуки колокольчиков, которые исходили с другого конца дома. Хильда размахивала руками в надежде разогнать дым и расчистить воздух, но его становилось всё больше и больше с каждым взмахом.
На полу сидел старый шаман с изборождённым морщинами лицом со слепыми молочно-белыми глазами. Хильда поначалу не знала, слышит ли он её и знает ли вообще, что к нему в дом вошла незнакомка. И только она хотела побеспокоить его медитацию, как вдруг он вздёрнул голову вверх и устремил свои слепые глаза на неё. Его сухие белые губы сжались в недовольстве, и он сгорбился:
– Ты пришла от Седобородого, Лица-Тени? – голос шамана звучал хрипло.
– Да, – коротко ответила воительница, присев напротив шамана.
– Что он задумал на этот раз? – спросил шаман и посмотрел на неё с раскрытым ртом.
– Мне неизвестно о его планах, но он сделал мне одолжение и сказал, что ты можешь показать мне короткий путь в Хельхейм.
Шаман засмеялся, но быстро закашлялся и втянул воздух, чтобы успокоить кашель.
– Хильда, дочь Харальда, он тебя обманул: нет короткого пути в Хельхейм, кроме смерти. Вижу я, твоё дело там, но чтобы дойти туда, тебе придётся распрощаться со своей собственной жизнью.
Хильду скривила губы в гневе оттого, что Лицо-Тень солгал. Каждому муравью в Мидгарде известно, что только смерть является прямым путём на Хельхейм, но должен быть обходной путь. Она присела рядом со старым шаманом и взяла его руки в свои:
– Ты должен мне помочь! – взмолилась она. – Мудрость твоя безгранична, как и знания, ты должен мне помочь, пожалуйста!
– Девочка моя, – тряся головой, заговорил шаман. – Я видел все девять миров, я видел то, что взору смертного недоступно. Погляди в мои слепые очи, – Хильда направила свой взгляд на его белые глаза. – Ценой своего взгляда я познал мудрость и законы Хель. Если ты настолько самоуверенна, чтобы выбить сделку с Хель, то уж лучше сразу прыгай с обрыва у дома – живой ты к ней не попадёшь.
– А может, ты врёшь, старик? – Хильда вздрогнула от незнакомого голоса.
Из дымки показался высокий мужчина с седой, цвета пепла, бородой, крупным носом, шрамом на правой щеке и без левого глаза. Его тёмные волосы лежали точно так же, как и у Лица-Тени – уложены назад.
– Всеотец… – Хильда сидела без малейшего движения и смотрела на Бога Висельников.
– Есть путь, ведущий к Хельхейму и без смерти, – начал Всеотец, обращаясь к шаману. – И ты это прекрасно знаешь, старый мудрец.
– Твои вороны заслуживают быть пущенными на суп, – прохрипел шаман.
– Ты мне должен, старый друг, – Всеотец развернулся к ним спиной. – Покажи этой железной деве кротовую нору к Хель, раз уж ей так нужно туда. Сделай это – и твой долг погашен.
Шаман замычал, сплюнул на пол и, скрипя, встал, – за ним воительница. В полный рост он был ниже Хильды на две головы. Бог висельников махнул рукой – и весь дым благовоний вылетел в открытую дверь. Нужно что-то спросить у него, ведь ей представился случай увидеть самого Бога Войны, Одина! Шаман схватил её за предплечье и медленно покивал, будто он знал, что она хочет спросить.
Они стояли снаружи, ветер морозил пальцы рук и щёки до онемения. Шаман был одет в тончайшую рубашку со шкурой оленя поверх неё, на него было холодно смотреть, ноги его были босы, лодыжки обнажены. Он тщательно принюхивался к чему-то, водя носом слева направо. Всеотец стоял в своём чёрном плаще и смотрел на шамана, который уже приосанился, отрывал клочки мха и клал их себе в рот.
– Поделись, земля, со мной тайнами, вести расскажи, – бормотал шаман. – Покажи мне тропу.
Случайно или нет, но ветер сменил своё направление и теперь дул строго на запад. Шаман замер, его тонкие костлявые пальцы ловили воздух, словно муху. Он нахмурил брови и повернул свою лысую голову к Всеотцу.
– Ветер недобрый, – дрожащим тоном сказал шаман. – Что-то злое назревает над всеми девятью мирами. Ветер мне поведал о страшных событиях грядущих дней, а земля…
– Довольно, – выставив ладонь вперёд, Один подался к шаману. – Отведи воительницу к норе – и ты заслужишь места в новом Асгарде.
Шаман ссутулился и недолго размышлял.
– Что бы ты ни задумал, Седобородый, знай: судный день богов близок. Норны всё предсказали, и твои попытки изменить судьбу бесполезны.
– Знаю я многое и видел многое, – Хильду стукнула эта фраза в голову – Лицо-Тень говорил так же. Неужто её жизнь спас Один, а не какой-то странник? Почему он ей помогает? – Судьба может быть перешита. Нити могут плестись в другом направлении, если их направить.
– Тебе виднее, Седобородый, – шаман покачал головой. – Девочка моя, нам пора идти, – сказал слепой шаман и вытянул свою дряхлую руку вперёд. – Кольцо, что даровал тебе Хави, – отдай его мне.
– Зачем оно тебе, старик? – Хильда послушно стянула кольцо и вложила в руку шамана.
– Не хочу, чтобы он нашёл нас, – простонал слепой шаман и, с трудом подняв руку над головой, метнул кольцо в пропасть.
Ветер дул в спину, подгоняя Хильду за стремительно и бодро идущим шаманом, будто он всё время притворялся немощным для образа. Две тени кружили над ними – вороны Мунин и Хугин свысока наблюдали за каждым их шагом, кружась хороводом и звонко каркая, словно переговариваясь меж собой.
Мокро, холодно, и тело уже не в состоянии дрожать. Сапоги были пропитаны солёной водой, кольчуга сдавливала плечи, а рубашка – вся мокрая – свисала до бедра. Стоило ей только задуматься о нём, как острая боль пробегала по её ноге и заставляла скривить лицо и приостановиться. Стиснув зубы, стараясь подавить боль, она подняла намокшие глаза на шамана. Пара выбившихся локонов из её косы свисала у виска. В её зелёные, цвета листвы, глаза смотрел шаман своим остановившимся взглядом, от которого веяло холодом, и казалось, что в его глазах поднялась снежная буря. Хильда сжала губы и превозмогая боль смогла выпрямить спину. Шаман с любопытством посмотрел на неё.
– Как странно, – прохрипел он. – Только сейчас я почувствовал твои эмоции, твою боль. Расскажи мне: что ведёт тебя к Хель?
– Не твоего ума дела, старик, – процедила Хильда.
– Вижу я мертвеца, что стоит рядом с тобой, – у Хильды пробежали мурашки. – Мужчина с грудью воина и сердцем волка. Избранный самим Богом Войны, но погибший как вшивая собака, лишённый прохода в холл Одина.
– Ты видишь его? – Хильда положила руку на мешочек. – Скажи мне, мудрейший: ты его видишь?
– Да, – в его голосе звучала безнадёжность. – Но облик размыт, лик его пуст. Вижу лишь очи его, что горят синим пламенем, он не может найти покоя.
Шаман протянул свою заскорузлую руку к ней и провёл ладонью по холщовому мешочку. Таинственный скрежет разрезал воздух и заставил Хильду закрыть уши руками, а шаман отшатнулся назад и, оторопев, поднял голову к небу. Скрежет беспощадно резал уши, тонкие струйки крови вытекали из-под ладоней Хильды и капали на землю. Шаман выкрикнул что-то очень громко, и скрежет будто взмыл в воздух и отправился к облакам. В ушах страшно звенело, а в глазах двоилось. Шаман схватил Хильду за запястье и потянул за собой. Раздался ужасающий, разгневанный вой и крик, словно воины готовились к бою, разгоняли кровь.
Стрекот костров, лязг меча, разрывающие воздух стрелы, расколотые щиты, звук переломанных костей – они следовали за ними по пятам. Слепой шаман тянул потерянную в пространстве Хильду, для которой мир дрожал и сыпался, как песок через пальцы. Все звуки смолкли, как только они вбежали в пещеру. Шаман достал два камушка с рунами и бросил их у входа.
Звуки щелчков пальцев заставили Хильду повернуться, и, встряхнув головой, перед собой она увидела шамана, стоящего в полный рост и с прямой спиной. Пещеру освещал одинокий факел. Свет боролся с мраком. Шаман положил факел на влажные камни и достал из своего маленького кожаного мешочка рунный камень.
– Перед тем как мы совершим путешествие к Норе Гнили, я прочитаю заклинания над этим рунным камнем, держи его в том месте, где потерять его ты не сможешь! – Шаман вложил камушек ей в руку. – После каждого заклинания повторяй: «Я омываю свои вежды, и око моё видит ясно, так защити меня от гнева и жестокости!»
– Я готова, – тихо сказала Хильда.
– Коль в море шумящем буря застигнет тебя, ветры и воды почтут твою волю, и берег найдёшь ты невредимой, – его голос звучал как сотня голосов; его речь заставляла пламя факела безудержно плясать.
– Я омываю свои вежды, и око моё видит ясно, так защити меня от гнева и жестокости.
– Не сможет тебе вредить грозная стужа в горах, крепкий мороз твоей кожи не тронет, конечностей твоих не скуёт.
– Я омываю свои вежды, и око моё видит ясно, так защити меня от гнева и жестокости, – повторяла Хильда.
– Чтоб ночью был безопасен твой путь, ведьма тебе волшебством неживым не навредит никогда. От нечистой ворожбы дух твой защищён, – зачитал шаман третье заклинание.
– Я омываю свои вежды, и око моё видит ясно, так защити меня от гнева и жестокости.
– Сможешь о мудрости в спор вступить, мыслей ум и устам красноречия – много пусть будет дано.
– Я омываю свои вежды, и око моё видит ясно, так защити меня от гнева и жестокости, – Хильде начало казаться, что пещера дрожит и словно повторяет каждое слово за шаманом.
– Пятое заклинание я произнесу: тёмная сила не сядет на твою выю, коготь мертвеца не достанет до твоей десницы, взор Королевы Мёртвых от очей твоих отразится.
– О, я омываю свои вежды, и око моё видит ясно, так защити меня от гнева и жестокости! – Громко крикнула Хильда, пещера затряслась – и в то же мгновение прекратила. Тишина спустилась из ниоткуда.
Шаман попятился, нагнулся за факелом и осторожно осмотрелся по сторонам. Глубокое подземелье, кажется, вело к самому Нифельхейму. Чёрные склизкие стены пещеры смердели, и чем глубже они спускались, тем сильнее воняло. Факел с трудом освещал путь впереди и полтуловища шамана. Хильда же шла позади, и тьма, словно выжидающий хищник, смотрела на неё, взгляд его она ощущала на своей спине. Рунный камушек она обмотала тонкой верёвкой у пояса и туго завязала. Дёрнув пару раз, она проверила на тугость узел и спокойно продолжила путь за удаляющимся светом.
Она потеряла счёт времени и не знала, идут ли они всего пару часов или пару суток. Ноги устали, бедро горело, и боль огненной стрелой пронзала всё тело. Внезапно её нога скользнула вперёд, и она, теряя равновесие, схватилась за стену, покрытую толстым слоем серо-бурой слизи. В отвращении отдёрнув свои руки, она вытерла их о свои и так грязные штаны. Этот запах – смрад гнили – исходил от этой самой слизи, которая облепила её сапоги, руки и теперь штаны. По запаху её было бы невозможно отличить от мертвеца. Тошнота от запаха, который усилился стократно, подступила к самому горлу.
Шаман будто не замечал его и спокойно босыми ногами шёл по этой слизи. Посмотрев на его ноги по лодыжку в слизи, она приставила ладонь тыльной стороной ко рту, сдерживая рвотные позывы.
– Коль тебе уже плохо от запаха, то как ты пройдёшь по рекам Хель? По мосту к вратам? В её чертоги? – спросил шаман своим хриплым голосом.
– Ты уже бывал в Хельхейме: как ты прошел через реки Гьёль и Лейп? – Хильда старалась отвлечь себя от смрада.
– Реки Гьёль и Лейп, – начал шаман свой рассказ. – Обе реки несут мертвецов к пасти Нитхога – дракона, что щёлкает их своими челюстями, высасывает трупные соки из реки, словно мёд. Гьёль несёт клятвопреступников, и лица их обращены кверху, а глаза их пусты, лишь белые глазные яблоки пристально наблюдают за тобой. Ты этого не видишь, но прекрасно чувствуешь их проклятый взгляд на себе. Лейп несёт воров – они плывут брюхом вниз. За их преступление им полагается позор – и река Лейп наполнена им, воспоминаниями, которых никогда и не было. Гьёль насылает сны покойникам об их клятвопреступлениях, и глумится река над ними за их злодеяния, за их лживый язык.
Всем мертвецам в Гьёли снится кошмар о том, как вырывают их язык за нарушенное слово. Они испытывают боль вновь и вновь, пока челюсти Нитхога не раскрошат их. – Они свернули на развилке туннелей налево, откуда пахло жжёным мясом. – Река бежит с востока, полная кинжалов и мечей, через долины ядов. Имя ей – Слит. Лязг мечей, что разрубили невиновных и несчастных, сопровождается криками обречённых на вечные муки душ, что сгинули от сего оружия.
Нет, эти пещеры точно живые – Хильда только что видела, как из стены вытянулась костлявая чёрная рука. Ей не казалось, и она не бредила – туннель, по которому они шли, назывался Огненный мор, что само по себе вызывало насторожённость. Стало светлее, словно откуда-то выкатилась огромная горящая бочка китового жира и осветила туннель впереди. Тут её взору предстал ужас, который скрывала пещера: обожжённые лица с обугленными носами, чёрными губами; кривые, тонкие руки, покрытые сажей и красными ожогами, тянулись к ним и усердно старались ухватить шамана и Хильду, но были слишком далеко. Хильда издала истошный крик, когда одной руке удалось схватить её за косу. Шаман обернулся, но из-за отсутствия зрения точно не понял, где Хильда и по какой причине она кричит. Меч лязгнул, и что-то свалилось на землю – эта была рука, которая держала Хильду.
– Куда ты меня привёл? – испуганно спросила воительница. Дрожь пробежала по её телу.
– Нора к Хельхейму, – тихо ответил шаман. – Она живая, и души тех, кто не обрёл места в Хель, находят упокоение здесь. Я говорил Хави, что ветер недобрый, что-то бурлит… Что-то худое, раз покойные встревожены живыми.
– Ты должен мне сказать: что происходит? О чём тебе поведал ветер? – Хильда подошла к нему ближе и настойчиво посмотрела в его слепые глаза, и он почувствовал её взгляд.
– Нависло зло над миром людей, и великаны в Мюспельхейме готовят свою хоругвь. Ётуны заточили мечи и секиры, их щиты свежи и готовы в битве быть расколотыми. Мировой Змей пробудился и вскоре потопит мир людской своим ядом. Век меча наступил, люди бьются за последние клочки земли, братья предали друг друга. Не осталось ни одного человека, верного другому. Ты хочешь знать, что мне сказал ветер? – Шаман кусал губу, и в его голосе бушевал страх.
– Конец богов? – спросила Хильда.
– Конец всего и каждого, – шаман понурил голову. – Рагнарок!
Хильда понимала, что времени у неё осталось очень мало до того, как Хель соберёт всех умерших и поведет их к Асгарду. Если она не успеет добраться туда вовремя, то всякая надежда на спасение её мужа будет утеряна. Кто, как не он, будет достоин биться плечом к плечу с Асами.
– Мы должны поспешить! – крикнула Хильда и ринулась на свет, который лился где-то далеко в пещере.
Шаман поплёлся за ней, полностью проигнорировав её призыв ускориться.
Светилась не бочка с жиром, а огромный костер, поленья для которого заменили телами людей: они двигались и издавали мычание, будто неистовая боль стала для них привычной. Их глаза, залитые красными кровяными потёками, смотрели на Хильду, и каждый лежащий у края костра тянул к ней свои горящие, обугленные руки. Их кожа была чёрной и отливала красным, как угли. Пара мелких ручонок торчала и отчаянно пыталась схватиться за что-нибудь. Маленькие, полностью сгоревшие до костей пальчики были направлены на Хильду. Пламя коптило крышу пещеры, а горело оно без какого-либо дыма. Страх взял своё, Хильда вынула меч из ножен и настороженно принялась обходить костёр.
– Девять снов, – прозвучало откуда-то. Она мотала головой, шаман так и не появился, и паника начала овладевать ею. Пусть ей и удалось стать великой воительницей и слово о ней не будет забыто, о её подвигах на поле битвы, но тут она наблюдала за истинной болью каждого человека, и их взгляды передавали все страдания. Моральный дух её падал с каждым взглядом на мучеников.
– Девять снов, – прозвучало вновь.
– Кто здесь? – держа меч перед собой, спросила Хильда. – Покажись!
– Я тут, – прошептал ей знакомый голос. – Не оглядывайся, ибо меня здесь ты не найдёшь.
– Скалли? – жалостно простонала Хильда. – Это ты, любовь моя? – слёзы покатились по её щекам.
– Не давай эмоциям овладеть тобой, – спокойным тоном говорил голос. – Ты выбрала путь, уже с которого нельзя свернуть. Я буду здесь, когда ты почувствуешь, что нуждаешься во мне.
– Скалли, стой! – кричала Хильда гаснущему голосу. – Прошу, не бросай меня здесь, мне страшно!
