скачать книгу бесплатно
Вдруг он, вздрогнув, выронил уздечку. Как только она, соскользнув, коснулась спин лошадей, они испугались и метнулись в сторону, в неизведанное еще воздушное пространство.
Они кидались теперь то вверх, то вниз, то достигали неподвижных светил, то срывались на отрывистую тропу вблизи земли.
Как только колесница касалась облаков, они, быстро вспыхнув, исчезали, превратившись в пар.
Все ниже и ниже спускалась колесница и, вдруг, неожиданно наткнулась на вершину горы.
В один миг земля раскалилась от жара и растрескалась, так как все сразу высохло. Степная трава пожелтела и начала дымиться, листва деревьев вспыхнула, разбрасывая вокруг себя искры. Нивы были уничтожены огнем, реки высохли, и целые города пылали… С ужасом глядел Фаэтон на пылающую землю. Пламя и летящая из него зола жгли его, и его мучения становились невыносимыми.
Бесчувственного несли его крылатые кони вперед, и ночь была перед его глазами… Но вот огонь охватил его волосы, и он, покачнувшись, упал из колесницы. Подобно падающей звезде, кружился горящий Фаэтон в воздухе, пока не упал в поток Ариадны, где сострадательные наяды погребли его.
В глубокой печали поник головою отец его, Гелиос, а мать его, Климена, вместе со своими дочерьми, плакала о нем до тех пор, пока слезы ее не превратились в янтарь, а дочери – в ольховые деревья.
Таково сказание о Фаэтоне.
Кадм и основание Фив
Кадм, сын финикийского царя Агенора, был брат молодой девушки Европы, прославившейся своей красотой. Когда хитрый Зевс, превратившись в быка, похитил молодую царевну, Агенор послал Кадма и его братьев отыскивать ее и приказал им не возвращаться домой без сестры.
Тициан. Похищение Европы. Между 1560 и 1562
Напрасно исходил Кадм все земли, отыскивая Европу; поиски его повсюду оказывались безуспешными. Наконец, боясь гнева отца, он явился к оракулу Аполлона, чтобы получить у него совет, что предпринять ему дальше.
«Ты встретишь на лугу быка, – послышался божественный голос оракула, – который еще ни разу не был под ярмом; подойди к нему, и на том месте, где он ляжет, построй город и назови его Фивы».
Выйдя из пещеры, где находился оракул, Кадм действительно увидел на зеленом лугу быка, на котором не было видно следов ярма.
Он тотчас тихо пошел за ним через брод Кефиса, и какова же была его радость, когда бык скоро улегся на сочную траву!
В глубокой благодарности богам, покровительствующим ему, поцеловал он незнакомую землю и послал своих слуг к близлежащему источнику, чтобы они принесли воды для жертвенного возлияния Зевсу.
Х. Голциус. Кадм убивает дракона у фонтана. 1615
В ущелье же, по которому протекал ручей, скрывался ужасный дракон. Он лежал там, вытянув свое змеиное, все пропитанное ядом, тело, с кроваво-красным гребнем на голове, разинув свою страшную пасть, усеянную тремя рядами зубов. Когда финикийцы начали черпать воду, дракон высунул свою голову из пещеры и начал ужасно шипеть. Потом он кинулся на несчастных, совсем онемевших от ужаса, и с быстротой молнии умертвил их всех: одних он убил ядовитым дыханием своей пасти, других задушил, обвив своим змеиным телом.
Тем временем Кадм, не понимавший, почему так долго не возвращаются его слуги, вооружился мечом и копьем и пошел их отыскивать. Подойдя к источнику, он с ужасом увидел их трупы, разбросанные перед пещерой отвратительного чудовища. Пылая мщением, схватил он осколок скалы и бросил его в дракона, но тот остался невредим, так как чешуйчатая кожа защищала его, как железный панцирь. С копьем дело вышло удачнее: острый конец его глубоко вонзился в тело чудовища и остался торчать в нем, причиняя нестерпимую боль дракону. Извиваясь от боли, он начал грызть своей пастью древко копья, стараясь вытащить его из раны, но в это время Кадм, воспользовавшись удобной минутой, нанес ему тяжелый удар мечом прямо в глотку. Выпрямившись, как древесный ствол, разъяренное чудовище грянуло на врага, но Кадм успел ускользнуть от него и, спрятавшись за густыми деревьями, смотрел, как животное корчилось от боли. Выбрав минуту, когда оно зализывало свои раны, он воткнул ему в шею свое второе копье с такой силой, что оно, пройдя насквозь, вонзилось в стоящее около молодое деревцо, пригвоздив таким образом дракона к нему. От отчаянных извиваний громадного змеиного тела дерево вырвалось из земли и упало на издыхающее чудовище, которое с диким ревом испустило дух.
Афины. Парфенон
В то время как Кадм разглядывал убитого дракона, спустилась с Олимпа Афина Паллада и приказала герою взять зубы дракона и посеять их на разрыхленную землю.
Лишь только он исполнил ее приказание, как засеянное им поле внезапно зашевелилось, и из земли начали показываться сначала верхушки копий, затем шлемы, плечи, закованные в броню руки, и, наконец, отовсюду появились живые, вооруженные люди. Из каждого места, где был посеян зуб, выходил такой человек, и скоро целая толпа воинственных, угрожающе потрясавших копьями мужей предстала перед глазами изумленного героя.
Готовый на новую битву, Кадм вынул свой меч, чтобы броситься на врагов, но в эту минуту один из них крикнул ему: «Не тронь своего меча! Не вмешивайся в наши дела!» – и с этим криком он кинулся на одного из своих товарищей, но в ту же секунду сам был сражен ударом копья своего соседа.
Мраморная скульптура богини Афины из коллекции Фарнезе. Римская копия классического греческого оригинала работы Пироса (школа Фидия). Ок. V в. до н. э.
Так избивали друг друга в этой ужасной схватке странные земляные воины. Скоро почти все они лежали на земле с оторванными членами и пронзенными телами, и только пять из всех остались в живых.
Один из этих пяти, называвшийся Эхионом, по приказанию Афины Паллады сложил оружие и просил мира. Четверо других последовали за ним.
С этими пятью рыцарями Кадм, согласно предсказанию оракула, построил город, который и теперь еще носит название Фив.
Пенфей и Вакх
Дионис (Вакх), сын Зевса и Семелы и внук Кадма, родился в Фивах, но был воспитан в Индии у нимф. Он первый открыл свойства виноградного сока и обошел с ним все земли, обучая людей возделыванию винограда и повсюду устанавливая религиозный культ Вакху. Милостивый к своим последователям, он неумолимо карал всех, осмеливавшихся хулить его и оспаривать его божественное происхождение. Слава о нем быстро распространилась по всей Греции и достигла также и Фив, где в то время царствовал Пенфей, сын Эхиона и Агавы, приходившийся по матери родственником Вакху.
Статуя Диониса. Римская копия с греческого оригинала. II в. н. э.
Это был гордый и высокомерный человек, с насмешкой относившийся ко всяким богослужениям и в особенности презиравший служение Вакху. Узнавши, что бог с толпой своих последователей приближается к Фивам и что толпы мужчин и женщин устремляются навстречу ему, он разразился яростно бранью. «Что за безумие овладело вами, фиванцы? – воскликнул он. – Что за охота вам глазеть на эту толпу обезумевших женщин и глупцов? Неужели потерпите вы, чтобы мальчишка, неженка, разодетый в пурпур и не умеющий править конем, вскружил головы всем в Фивах и, чего доброго, овладел ими? Нет, я сумею обойтись с этим наглецом, я заставлю его сознаться, что он вовсе не бог, а самый простой смертный!»
И он отдал приказ своим слугам во что бы то ни стало схватить Дионисия и скованным доставить его в город.
Но посланные через некоторое время возвратились и заявили, что они нигде не могли найти Дионисия и что им удалось только поймать какого-то человека из его свиты. И действительно, они привели высокого роста чужеземца, который без всякого страха смотрел прямо в глаза царю.
«Прежде чем ты отправишься в преисподнюю, любезный, – сказал Пенфей, – сообщи нам свое имя, откуда ты и что побудило тебя пристать к этой безумной толпе?»
«Мое имя Акет, а родом я из Меонии! – ответил, нимало не испугавшись, чужеземец. – Мой отец не оставил мне ни полей, ни стад, а только научил меня искусству управлять кораблем и ловить рыбу. И вот однажды буря прибила наш корабль к какому-то неизвестному берегу. Мы высадились на землю, и я, оставив своих спутников около корабля, отправился осматривать местность. Но пока я отсутствовал, мои товарищи нашли на берегу какого-то мальчика и, связавши его, перенесли на корабль. Мальчик был охвачен сонливостью и продолжал спать и на корабельной палубе. Но через несколько времени, когда мы уже успели отъехать от берега и были в открытом море, он пробудился и, глядя на нас, сказал: «Не можете ли вы отвести меня на остров Наксос? Там моя родина».
Н. Шаперон. Вакх и Ариадна на острове Наксос. XVII в.
Я обещал ему это и сейчас же повернул свой корабль направо, так как Наксос лежал в этом направлении от нас. Но мои спутники накинулись на меня: «Что за глупости делаешь ты еще тут? Поворачивай налево! Мы продадим этого красивого мальчишку в рабство и получим за него хорошие деньги». И, несмотря на мое сопротивление, они настояли на своем, отняли у меня руль и стали править в противоположном направлении.
Вакханка. IV в. до н. э.
Но мальчик скоро заметил это. Со слезами на глазах он стал просить нас не обманывать его и сдержать обещание, которое я дал ему. Слезы его, разумеется, нимало не действовали на злодеев, и они продолжали плыть совсем в другую сторону. Тогда мальчик перестал просить и плакать, и вдруг корабль неподвижно остановился на одном месте. Напрасно гребцы напрягали все свои силы – корабль не двигался ни на пядь. Затем откуда-то появился плющ и с быстротой молнии начал обвивать весла, мачту и паруса.
Тем временем юноша совершенно преобразился: отблеск божественной красоты и достоинства сиял на его челе, в руке он держал жезл, вокруг которого вилась зеленеющая виноградная лоза. Тигр и пантера лежали у его ног, и внезапно благоухающий поток вина залил весь наш корабль.
Я уже давно смекнул, что среди нас находится божество, и теперь смиренно преклонил свои колени; спутники же мои совершенно обезумели от страха и, не зная что делать, без толку метались по палубе. И вдруг что-то диковинное стало происходить с ними: рты и носы их начали срастаться вместе, образуя пасть рыбы, руки превратились в плавники, а туловище и ноги соединились вместе и сделались похожими на туловище и хвост большой рыбы. Чешуя повсюду заменила их кожу, и в таком преображенном виде они все попрыгали в море. Остался нетронутым только я один; с ужасом глядя на все происходящее, я ждал и для себя такой же печальной участи, но юноша успокоил меня и ласково сказал мне: «Я – Вакх! Не бойся меня и направь корабль прямо на Наксос. Там ты получишь от меня заслуженную тобой награду!»
Х. Гольциус. Вакх с чашей
«Сейчас же повернул я, куда нужно, барку, и скоро мы благополучно прибыли в Наксос. Там Вакх посвятил меня в жрецы, и с тех пор я несу…»
«Довольно с нас этой нелепой болтовни! – с гневом прервал рассказчика царь. – Эй, рабы! Заприте-ка пока его!» Приказание его было сейчас же исполнено, а он, еще более раздраженный, чем прежде, снова отдал приказ во что бы то ни стало изловить самого Вакха и вместе со всей его свитой привести к нему. Целое большое войско снарядил он для этой цели, но в нем не встретилось никакой надобности, ибо Вакх сам, без всякого сопротивления, позволил посланным связать себя и отвести к королю.
Тот, увидав его, был невольно поражен его красотой и величием, но гордость и упрямство пересилили это чувство невольного удивления, и он дал приказ запереть бога и его последователей в тюрьму.
Улыбаясь, вступил Вакх в место своего заточения и позволил запереть себя. Но в следующую же минуту раздался глухой подземный удар. Стены темницы распались, оковы спали с рук заключенных, и Вакх, свободный и торжествующий, уже шествовал по улицам города в сопровождении своей ликующей свиты.
А впереди его, в зеленеющем поле, уже собирались целые толпы женщин, объятых каким-то непонятным воодушевлением. Собственная мать и сестры короля предводительствовали этими толпами, и целый ряд чудес сопровождал их ликующее безумное шествие. Скалы изливали поток огненного вина, как только кто-нибудь прикасался к ним своей палочкой, древесные стволы начинали источать мед, и прохладные воды ручья по одному мановению превращались в молоко.
Дионис в шкуре пантеры, увенчанный плющом. Аттическая краснофигурная амфора работы Клеофрада из Вульчи. Ок. 500–490 гг. до н. э.
С неописуемым изумлением рассказывали об этом царю его посланные. Но тот, ослепленный своим упрямством, приходил все в большее и большее раздражение. Собравши всех своих воинов и всадников, он еще раз приказал им схватить Вакха. Но благодушный бог, желая отвратить гибель от упрямца, сам явился к нему, чтобы последний раз попытаться образумить его. Он обещал ему утихомирить всех своих приверженцев, если только Пенфей сам явится поглядеть на шествие; при этом бог предупреждал его, чтобы он надел женское платье, ибо в противном случае обезумевшие женщины разорвут его, увидав в нем мужчину и непосвященного.
Побежденный красноречием бога, Пенфей принял его условие и тотчас же последовал за ним. Но гордость помешала ему исполнить дружественный совет Вакха, и он отправился на праздник в своем мужском костюме. Лишь только он вышел за городские ворота, вакхическое безумие овладело и им. Все вещи стали двоиться и меняться в его глазах, Вакх превратился вдруг в громадного быка, и вот он, схватив тирсовую ветвь, устремился в ряды беснующихся женщин.
Так пришел он вместе с ними в глубокую долину, скрывавшуюся в тени высоких, обвитых плющом сосен. Вакханки с громкими криками рассеялись по зеленеющей долине и, обвив свежими листьями плюща свои тирсовые жезлы, стали петь торжественные гимны в честь Вакха.
Пенфей, разрываемый Агавой и Ино. Краснофигурная вазопись. Ок. 450–425 гг. до н. э.
Глаза Пенфея все время были поражены какой-то слепотой, и, увлекаемый толпой вакханок, он совершенно не замечал их. Придя в долину, он также стал срывать листья плюща, обвившегося вокруг громадной сосны. Вдруг Вакх подошел к нему и мановением своего жезла пригнул к земле вершину сосны, около которой стоял Пенфей. Тот, не сознавая, что он делает, влез на нее; бог снова взмахнул своим жезлом, и сосна выпрямилась, унося в вышину несчастного царя.
Как привязанный, сидел он там у всех на виду, не слыша и не видя, что делается вокруг него. Вдруг громкий крик раздался внизу: «Смотрите, женщины, вон хулитель, оскорбляющий и насмехающийся над нашим священным праздником!» На минуту все стихло, взоры всех устремились на вершину сосны, но уже в следующую минуту поднялся невообразимый шум и крик. Все вакханки бурно устремились к дереву, стараясь сбить Пенфея камнями и сучьями.
Смерть Пенфея. Фреска на стене в Помпеях
Видя, что старания их попасть в несчастного не удаются им, они придумали новое средство. Вооружившись еловыми сучьями, они бросились к корням дерева и стали со всех сторон обкапывать их. Работа быстро подвигалась вперед, и, наконец, сосна, покачнувшись набок, с треском упала на землю. Сучья предохранили Пенфея от ушибов, но падение вернуло ему сознание. С ужасом оглянулся он кругом, горько раскаиваясь, что не последовал совету бога и не надел женского платья. Толпа неистовых женщин моментально окружила его, и его мать, Агава, первая набросилась на него; напрасно молил он ее о пощаде, напрасно называл матерью и просил ее узнать его, – Агава ничего не слыхала. Ей казалось, что перед ней находится горный лев, и она, с яростью схватив его правую руку, оторвала ее от тела. В ту же самую минуту с другой стороны к нему подскочила его сестра и вырвала ему левую.
Обессилев от боли и ужаса, Пенфей повалился на землю, и вся безумствующая толпа накинулась на него и по кускам растерзала его тело.
Так погиб хулитель Вакха, растерзанный своими собственными близкими.
Персей
Оракул предсказал царю Аргоса, Акрисию, что он погибнет от руки своего внука. Чтобы избавиться от этого, король заколотил своего маленького внука, Персея, вместе с его матерью в бочку и бросил их в море. Но Зевс оберегал их, и они были выброшены волной на берег острова Серифа, где в это время один из царей страны, Диктис, ловил рыбу вместе со своим братом Полидектом. Оба они дружелюбно встретили бедную отвергнутую царицу и ввели в свой дом. Скоро она сделалась женой Полидекта, и Персей был заботливо воспитан во дворце.
Данаю и ее сына Персея заточают в сундук. Краснофигурная вазопись. Ок. 450–440 гг. до н. э.
Когда он вырос и из ребенка превратился в жаждущего подвигов юношу, отчим предложил ему отправиться в путешествие, чтобы срубить голову ужасной Медузе, доставляющей много зла стране.
Персей с головой Медузы. Скульптура Большого каскада в Петергофе
Юный герой тотчас собрался в путь и скоро прибыл в проклятую страну, где владычествовал отец чудовища, Форкис. Здесь встретил он трех его дочерей, называвшихся Граями, и отнял у них их единственный глаз, которым эти отвратительные создания поочередно делились друг с другом. Он не отдавал его им до тех пор, пока они не указали ему дорогу к нимфам, у которых он мог достать крылатые сандалии. Явившись к нимфам, он получил от них все, что ему было нужно: сандалии, мешок для головы Медузы и шлем из собачьей шкуры, делающий человека невидимым. Присоединив ко всему этому еще острый серп, подаренный ему Гермесом, Персей взлетел на своих воздушных сандалиях ввысь и полетел через океан в ту страну, где жили остальные дочери Форкиса, Горгоны. Одна из этих Горгон и была Медуза, голову которой должен был срубить Персей. В противоположность своим сестрам, она была смертна, но ни один человек не мог приблизиться к ней, так как всякий, кто смотрел на нее, превращался в камень. Персей знал это и потому, не глядя на нее, он подошел к ней в ту минуту, когда она спала, и отразил ее изображение на своем блестящем щите так, что мог безбоязненно смотреть на нее, не рискуя превратиться в камень. Затем, схватив свой серп, он с помощью Афины отрубил голову спящему чудовищу.
В ту же минуту из тела Медузы вырос гигант Хрисаор и, столь прославившийся впоследствии, крылатый конь Пегас.
Схватив голову ужасного чудовища и сунув ее в свой мешок, Персей бежал, преследуемый Горгонами. Но они не могли догнать его, так как чудесный шлем делал его невидимым.
Зевс. Начало V в. до н. э.
Ветры пронесли высоко взлетевшего юношу через песчаные пустыни Ливии, в царство царя-великана Атласа, где он опустился на землю, чтобы отдохнуть. Но напрасно просил он о пристанище. Царь, боявшийся за золотые плоды в своей роще, неумолимо отказал ему в каком бы то ни было приюте. Тогда гнев овладел Персеем. «А, ты не хочешь ничего дать мне, так вот же тогда мой подарок тебе!» И с этими словами он поднял голову Горгоны и протянул ее к упрямому царю. В ту же секунду великан превратился в скалу. Безжизненный и холодный стоит он теперь там, высоко к облакам подымая свою гордую голову, превратившуюся в остроконечную вершину горы.
Отомстив великану, Персей снова расправил свои крылышки и взлетел в воздух. Скоро прилетел он к берегам Эфиопии, где царствовал король Кефей. И вдруг, на одной высокой, повисшей над морем скале увидел он молодую девушку чудной красоты, крепко прикованную к ней. Если бы ветер не шевелил ее локоны, а на глазах ее не блестели слезы, он принял бы ее за мраморное изваяние. «О ты, прекрасная девушка, – обратился он к ней, – почему ты прикована здесь? Как зовут тебя и как называется эта страна?»
А. Менгс. Персей и Андромеда. 1777
Смущенная девушка сквозь слезы ответила ему: «Я – Андромеда, дочь Эфиопского царя. Моя мать похвасталась однажды перед морскими нимфами, что я красивее всех их. Нереиды разгневались на это, и отец их, Нерей, по их просьбе послал на страну наводнение и чудовищную акулу. Тогда народ принудил моего отца обратиться к оракулу Аполлона, и тот предсказал ему, что только тогда страна освободится от ниспосланного бедствия, когда царская дочь будет отдана на съедение хищной рыбы. И после этого отца заставили приковать меня на этой скале…»
Не успела она кончить свою речь, как из морской глубины вынырнуло чудовище и, разинув свою страшную пасть, бросилось к ней. Девушка громко вскрикнула, и Персей увидел, как прибежали к ней ее родители, как горько оплакивали они свою дочь, не будучи в силах спасти ее. Тогда он громко крикнул им с высоты: «Перестаньте горевать! Спасение близко! Я – Персей, сын Зевса, я отрубил голову Горгоны и теперь спасу вашу дочь, если вы обещаете за это дать мне освобожденную в жены».
Обрадованные родители тотчас обещали ему не только дочь, но и все королевство вместе с ней.
П. Рубенс. Голова Медузы. 1618
Между тем чудовище подплывало все ближе и было уже почти у самой скалы. Заметив это, Персей взлетел высоко в воздух, чтобы броситься оттуда на животное. Но оно увидело в воде тень героя и яростно кинулось на него. Тогда бесстрашный юноша, точно дикий орел, бросился на спину чудовища и по самую рукоятку вонзил в него свой острый меч. Раненое животное сначала высоко прыгнуло в воздух, потом грузно нырнуло в глубину, зашумев там, точно раненый кабан. Когда же оно снова появилось на поверхности, Персей продолжал наносить ему рану за раной, пока темная волна крови не хлынула из его пасти, и оно, перевернувшись на бок, не издохло.
С. Риччи. Персей с головой Медузы, противостоящий Финею. 1705–1710
Вовремя кончилась эта битва, так как сандалии юноши пропитались водой и кровью, и он уже с трудом держался в воздухе, рискуя погибнуть каждую минуту. Теперь, одержав победу, он радостно вспрыгнул на скалу и освободил девушку от ее цепей. Затем он передал ее обрадованным родителям, и царский дворец радостно принял молодую обрученную пару.
Уже начался свадебный пир, и гости собирались сесть за столы, как вдруг двор царского замка наполнился вооруженными людьми. Это явился Финей, приемный брат царя, который был раньше обручен с племянницей, но изменнически покинул ее в ее несчастье.
С поднятым копьем вошел он в залу и с угрожающим видом воскликнул, обращаясь к изумленному Персею: «Смотри, вот настоящий жених Андромеды! Ни твои крылья, ни твой отец Зевс не помогут тебе, презренному искателю приключений, отнять у меня невесту!» И с этими словами он схватил копье и со всей силой бросил его в Персея, но удар был неверен, и копье вонзилось в сиденье стула. Персей, в свою очередь, метнул свое копье и насквозь проткнул бы Финея, если бы тот быстрым скачком не спрятался за высокий алтарь. Оно попало в одного из его спутников, который стоял сзади, и он упал мертвым. С этой минуты завязалась общая битва. Победа долго колебалась между гостями и ворвавшимися врагами, но Финей и его товарищи были в большинстве, и Персей скоро увидел себя окруженным со всех сторон. Прислонившись плечом к колонне и прикрыв спину, он защищался с невероятным мужеством, повергая на землю всех нападавших. Но когда он увидел, что ему все же еще остается победить несметное количество, он решил прибегнуть к последнему спасительному средству.
«Вы принуждаете меня обратиться к помощи моего старинного друга!» – крикнул он и с этими словами вытащил из мешка голову Горгоны и протянул ее к теснившимся вокруг рыцарям.
С быстротой молнии все они окаменели. Руки, мечи, копья, собиравшиеся подняться, застыли в этом зарождавшемся движении и превратились в мрамор.
Смерть горгоны Медузы. Слева от Медузы Персей и Афина. Роспись пелики мастера Полигнота. Ок. 450–440 гг. до н. э.
Когда Финей увидел превращение своих храбрых рыцарей, ужас охватил его и гордое упрямство его сменилось трусливыми мольбами. «О, оставь мне только жизнь, – молил он, стоя на коленях, – и пусть достанутся тебе и невеста и все царство!» Но Персей не знал жалости. Откинув его голову, так что тот не мог не взглянуть на него, он показал ему ужасную голову Горгоны. Шея и тело Финея вытянулись, умоляющий взгляд окаменел… Так остался он навеки в этой приниженной, рабской позе.
Персей же женился на Андромеде и прожил с ней многие годы в счастье и радости.
Теперь должно было исполниться предсказание оракула на его деде Акрисии.
Старый царь, из боязни этого предсказания, переселился в страну Пеласгов, во владения чужого царя. Там он постоянно участвовал в праздничных играх и состязаниях.
Однажды Персей предпринял поездку в Аргос и, тоже явившись на эти игры, принял в них участие. И вот случилось так, что внук, бросая диск, случайно попал в деда, которого он однако не узнал, и убил его. С глубокой печалью узнал он потом, кто был старик, и, похоронив его со всеми почестями, переселился в его царство, которое досталось ему по наследству.
С этих пор судьба больше не преследовала его. Много славных сыновей подарила ему Андромеда, и слава отца снова ожила в них.
Дедал и Икар
А финянин Дедал, сын Меция, был самый искусный человек своего времени; он был в одно и то же время и строитель, и скульптор, и резчик по камню и руде. В каждом городе были произведения, сделанные его рукой; про его статуи говорили, что они живут.
У него был племянник, по имени Тал, которого он посвятил в свои искусства и который проявил еще большие способности, чем его учитель. Почти еще ребенком он изобрел гончарный станок, сделал первую пилу из змеиных зубов и еще многие инструменты, и все это вполне самостоятельно, без малейшей помощи учителей. Таким образом, еще в юности он приобрел большую славу, что сделало его гордым и самонадеянным.
Дедал все более и более завидовал своему воспитаннику; он боялся быть превзойденным. Зависть так овладела им, что однажды вечером, когда никого не было, он столкнул мальчика с городской стены.
Пасифая и Минотавр. Краснофигурная вазопись на килике. 340–320 гг. до н. э.
Но когда он хотел зарыть труп, то вдруг почувствовал смущение и страх, что его могут заподозрить в убийстве.
Он тотчас скрылся на остров Крит, где получил выгодное место художника у царя Миноса.
Царь предложил ему построить для Минотавра, этого существа, которое имело туловище быка и в то же время походило на человека, жилище, в котором оно было бы скрыто от глаз людей.
Находчивый Дедал построил лабиринт, состоящий из целой сети запутанных, извилистых коридоров, в которых терялся глаз, и путник, попадая в них, сбивался с пути. Все эти коридоры вели то вперед, то назад, так что выбраться не было почти никакой возможности. Внутри этого строения и должен был поселиться Минотавр.
Минотавр. Чернофигурная вазопись
Пищей для чудовища служили семь избранных юношей и семь красивых девушек, которых афиняне должны были через каждые девять лет отдавать королю Крита для жертвы. Но Дедала пугали эти жертвы.
Жизнерадостному художнику было тяжело пребывание на этом одиноком острове, среди моря, со строгим своенравным царем, и он стремился снова на свою родину. Его изобретательный ум скоро отыскал возможность бежать.
