скачать книгу бесплатно
Теперь все зависело только от него. Успешное выполнение этого задания – ключ к кабинету начальника отдела в директорате ЦРУ. Хороший такой кабинет, просторный, с кондиционером и приятным видом из окна.
– Вопросы, Саймон?
– Вы сказали, сэр…
– Никаких «сэр», дружище.
– Виноват, вы сказали, Майкл, что интерес к этому делу могут проявить китайцы…
– Обязательно проявят, черт их побери!
– И русские.
– Вполне возможно.
– Моссад?
– Исключено.
– В том случае, если… – Саймон замялся, вернее, по профессиональной привычке не стал озвучивать очевидное.
– Никто вас не осудит, если вы обойдетесь с китайцами излишне сурово. – Майкл нахмурился. – В последнее время они стали слишком много себе позволять, видимо, решили, что если выбились в мировые лидеры по производству унитазов и кофеварок, то стали сверхдержавой. Так что особо с ними не церемоньтесь. Помните, задача должна быть выполнена во что бы то ни стало. – Майкл чуть заметно улыбнулся. – Подозреваю, что у вас должна быть личная заинтересованность в успехе.
– Понятно.
– Сколько вам потребуется людей?
– Человек шесть, думаю, будет вполне достаточно, плюс небольшая группа поддержки.
– Отберите с Фермы, кого сочтете нужным. Вылет послезавтра.
Фермой называется один из двух тренировочных центров ЦРУ, расположенный на территории армейской базы Форт-Пири, штат Вирджиния.
– А что делать с русскими?
– С русскими? – Майкл хохотнул. – Да что хотите, дружище. Можете отшлепать их и отправить домой. По частям. Иванам давно пора понять, что в такие дела лезть не стоит. Их поезд давно ушел.
Россия, Москва. Вторник, около четырех часов утра
Российскому военному разведчику приснилось что-то не-то. Герой невидимого фронта заорал от страха и проснулся в холодном поту. Дрых себе, что называется, без задних ног, никого не трогал, а тут такое!..
Ему почудился сладковатый аромат духов. Он ощутил наждачную шелковистость кожи женского тела, прильнувшего к нему. В его ушах как наяву прозвучал томный до тошноты шепот, век бы его не слышать: «Иди же ко мне, милый! Я очень хочу тебя».
Военный разведчик, конечно же, проснулся и пошарил рукой по кровати. Он никого в ней не обнаружил, блаженно улыбнулся, сказал сам себе: «Приснится же такое, блин!» и опять заснул. С большим удовольствием. Он не был ни женоненавистником, ни товарищем в тайваньском смысле этого слова. Просто… впрочем, об этом чуть позже.
Кстати, с учетом различия часовых поясов, все три судьбоносных события в Китае, Америке и в России произошли практически одновременно.
Второй раз герой-разведчик ненадолго восстал ото сна часов в восемь утра. Он вылез из кровати и побрел туда, куда все, даже цари, ходят в это время, причем исключительно пешком, вернулся в спальню, приоткрыл занавеску, глянул в окно, с подвывом зевнул, залез под одеяло и опять уснул.
В третий раз он пришел в себя не совсем по своей воле, вернее сказать, совсем не по своей. Его разбудил звонок, резкий, наглый и пронзительный. Не раскрывая глаз, бедняга протянул руку к прикроватной тумбочке в поисках будильника. Этого наглеца следовало немедленно отыскать и примерно наказать: отключить, а еще лучше – приложить о стену.
Он треснулся локтем о спинку кровати, зашипел от боли и почти проснулся. А потому сразу понял, что дело вовсе не в будильнике. Тот мирно стоял себе там, где ему и следовало, на телевизоре в гостиной, и молчал как рыба минтай об лед.
Надрывался телефон. Не домашний и не личный мобильный, те этого при всем желании сделать не могли, потому что три дня назад, сразу же по возвращении из командировки, он их отключил. Сигналы подавал служебный аппарат, поступить с которым так же герой при всем желании не мог, потому что не имел права.
– Да, – хриплым со сна голосом проговорил он и аж застонал, услышав:
– Доброе утро, Стас! Вернее, уже двадцать три минуты как добрый день.
– Какой же он добрый? – резонно возразил проснувшийся, точнее сказать, разбуженный военный разведчик и тяжко вздохнул: – Я же, кажется, просил…
– Искренне соболезную, – прозвучало в ответ. – Честное слово, я пытался тебя отмазать.
– Но не смог, – горько проговорил Стас.
– Не смог, – подтвердил его собеседник. – Одевайся и собирайся. Через сорок минут подъеду.
– Могу я хотя бы кофе выпить? – возмутился оскорбленный и разочарованный мужчина.
– Бога ради, только быстро.
Часть первая
Глава 1
Солдат любви
«Среди нас есть притворщики, гении, способные стать любым, кем захотят». Помните американский сериал конца девяностых о симпатичном парне по имени Джарод? Забавный такой фильмец, самую малость тягомотный и, естественно, слезливый.
Кто бы спорил, главный герой этой картины был-таки гением. А я вот нет. Иначе немедленно притворился бы начальником нашего главка и тут же издал бы приказ, запрещающий использование подполковника Кондратьева С.А. в каких-либо операциях в течение двух недель, нет, лучше целого месяца.
Самое интересное, что раньше, где-то до середины семидесятых, нас именовали не притворщиками, а симулянтами. А потом кто-то из руководства, подозреваю, получил на складе машину времени и смотался на двадцать пять лет вперед. Он посмотрел несколько серий «Pretender» и пришел в дикий восторг.
Лично я считаю, что предыдущее название нашей службы было куда более удачным. Только вот кого и когда интересовало мое мнение?
Я подошел к черной «Волге», стоявшей во дворе, отворил дверцу, рухнул на переднее сиденье, откинулся назад, закрыл глаза и притворился бревном.
– Стас, эй, Стас! – А в ответ тишина. – Кончай придуриваться. – Куратор прихватил меня за плечо и слегка потряс.
Полковник Кандауров Ф.С. – мужчина, конечно, не очень-то и молодой, но уж больно здоровенный, «физически развитой», как писали раньше в служебных характеристиках.
– Прекрати! – не открывая глаз, злобно прошипел я, прихватил двумя пальцами толстенное запястье, поднажал где надо и попытался развернуть против часовой стрелки.
С тем же успехом можно было брать на болевой прием телеграфный столб.
– Хватит уже! – рявкнул я и проснулся по-настоящему, впервые за этот день.
– Ну вот! – удовлетворенно пророкотал Сергеич. – Совсем другое дело. Поехали уже?
– Трогай, – скорбно проговорил я и тяжко вздохнул.
– Извини, что отвлек, – покаянно заявил он. – Небось, с бабы снял?
Тут меня аж перекосило.
Не подумайте ничего такого, я вполне нормальный человек, без малейшего налета голубизны. И с женщинами у меня все получается очень даже неплохо. По крайней мере, выходило раньше. Очень хочется надеяться на то, что так будет и в дальнейшем. Ничего другого, как верить, мне просто не остается.
Дело в том, что на последнем, крайнем, как принято говорить, задании я форменным образом надорвался. Общение с особями противоположного пола, если они не очень стары и не омерзительны внешне – занятие достаточно приятное. Но не круглые же, черт подери, сутки!
Скажите, вы любите сладкое? Наверняка да. Тогда представьте, что вас целый месяц продержали на складе какой-нибудь шоколадно-мармеладной фабрики и все это время усиленно кормили исключительно ее продукцией, а потом выпустили на волю и даже дали шоколадку на дорогу. Представили?
Нечто подобное произошло со мной. Как говорится, те же апельсины, вид сбоку.
А началось все с того, что меня отправили во Францию с пустяшным заданием: украсть синюю папку с тесемочками. Пикантность ситуации заключалась в том, что находилась эта папочка в сейфе, он стоял в кабинете, а тот располагался в замке. Не средневековом, а очень даже недавно отстроенном и достаточно серьезно охраняемом.
Владелец этого гламурного курятника, симпатичный дядечка средних лет, раньше жил в России и очень неплохо себя там чувствовал. Творил, что хотел, все у него здесь было и ни хрена ему за это не было. Пока не дернул его черт залезть в политику.
Он нырнул в нее как пьяный в прорубь еще в эпоху царя Бориса, с большим трудом выкарабкался оттуда в начале нынешнего века и сразу же покинул бескрайние просторы Отчизны. Свалил не в Лондонск, как в свое время Герцен, а потом видный русский демократ Березовский и все последующие узники совести, напрочь отсутствующей у них. Обосновался во Франции, прикупил скромную хатенку комнат на тридцать – может, и больше, я попробовал было сосчитать, но сбился – и зажил отшельником, тихо и скромно.
Этот самый дядечка искренне тосковал по Родине и регулярно получал оттуда денежку. Как-то так вышло, что ни один его счет не был заблокирован. Абсолютно ничего из имущества данного субъекта, от макаронной фабрики до угольных шахт и нефтяных скважин, не перешло в чужие загребущие руки или в собственность страны, покинутой им. Секрет, полагаю, и заключался как раз в той синей папке, вернее, в ее содержимом.
За ней-то меня и отправили, при этом строго-настрого запретили раскрывать ее и заглядывать внутрь, предупредили, что в противном случае возможны варианты. Всякие и разные, типа автокатастрофы, обострения геморроя, насморка и прочих пустяков с неизбежным летальным исходом.
Ну и как, по-вашему, я должен был проникнуть в такой замок? Прилететь как Карлсон в штанишках с моторчиком? Проползти темной ночью, притворившись змеей? Приплыть по канализационным трубам?
Я выбрал другой путь. Он казался мне весьма простым и элегантным, но, как потом выяснилось, вовсе не являлся таковым. Мне пришлось попахать как тому шахтеру Стаханову в забое, только без перекуров. И без штанов.
Дело в том, что у этого затворника есть жена. Горячо им любимая, молодая, симпатичная и такая же глупенькая, как большинство моделек. А у той, в свою очередь, есть не менее любимая старшая сестра, вот только не очень молодая и совсем некрасивая. Высоченная, жилистая и широкоплечая, сразу видно, частенько в этой жизни битая и каждый раз дававшая достойный ответ. Прошедшая нелегкий, но героический путь от контролера в СИЗО до «мамки» в борделе. Раскрутившая в конце девяностых собственный бизнес, фирму по трудоустройству за рубеж с романтическим названием «Мечты сбываются».
Через пару лет романтика разбилась о прозу жизни. Дамочка на всех парах покинула не только малую родину, то есть Урал, но и пределы обожаемого Отечества.
Произошла накладка. Богатенький папаша одной пропавшей романтической дурочки, возжелавшей посмотреть мир и поработать танцовщицей в баре – интим исключен! – поднял страшный шум и подключил к ее поиску всех, кого можно и нельзя. В итоге девчонку обнаружили, правда, не в баре, а в борделе.
Ушлая бизнесвумен почему-то не особенно желала оказаться в родном СИЗО – это в лучшем случае, – а то и под асфальтом. Она скоренько смазала пятки салом и переехала под крылышко любимой младшенькой сестрички.
Не женщина, а железобетонный монолит. Хотя, как утверждают умные люди, если перед тобой стена, которую не обойти и не перепрыгнуть, то сперва попробуй поискать дверь. А потом подбери ключ к замку.
Мы повстречались весной в Париже, городе влюбленных. Дамочка по имени Анжелика сидела за столиком уличного кафе, хмуро пила коньяк и курила «Житан» без фильтра. Она подняла голову и посмотрела в упор на малолетних арабов, крутящихся поодаль.
Ребята поняли все и сразу. Оседлали старенький мотороллер и дали по газам. Спинным мозгом почувствовали, стервецы, что с этой теткой шутки плохи. У такой сумочку с плеча не сорвешь. Она, наоборот, сама без проблем поотрывает все, что у тебя торчит.
– Сеньорита! – Я подошел и положил на стол шикарную чайную розу. – Красивый цветок для самой очаровательной женщины Парижа. – Я взялся за спинку свободного стула и спросил: – Вы позволите?..
– Чего? – Сеньорита повернула ко мне голову, открыла было рот, чтобы послать куда подальше, но вдруг потупилась и даже покраснела.
Тут-то я и понял, что мне позволят, причем все и сразу. Потому что…
Жестокие люди, как правило, сентиментальны, порой даже слезливы. Моя новая знакомая спокойно ломала об колено чужие судьбы, но при этом млела от всяких там мыльных опер и бурно сопереживала их героиням. Она страстно ненавидела подлого и циничного Педро, пускала сопли, сострадая непростой судьбе Марии-Луизы или просто Марии, страстно мечтала оказаться в жарких объятиях Хосе-Игнасио или, на худой конец, Луиса-Альберто. В спальне его трехэтажной виллы на побережье.
Можете себе представить, что почувствовала такая возвышенная и романтичная особа, увидав меня, роскошного красавца в белом летнем костюме, с усами и при шляпе, говорящего, ко всему прочему, по-испански. Может быть, даже брюнета.
Кстати, если захотите, чтобы вас таковым считали, не вздумайте мазать голову всякой патентованной гадостью. Просто ведите себя как самый настоящий брюнет, и все у вас получится. Проверено опытом.
Дальше наш роман развивался со скоростью кошачьего. Мы попили коньячка в этом самом кафе, потом быстренько переместились в ресторан пятизвездочного «Бристоля», где остановилась моя новая знакомая, опять самую малость освежились, на сей раз виски, чуть-чуть поболтали. На мое счастье, Анжелика в конце восьмидесятых осилила пединститут, поэтому через пень-колоду изъяснялась на плохоньком английском.
Пообедать у нас, увы, не получилось.
Красавица на полуслове прервала мой очередной изысканный, с прозрачным намеком комплимент, цепко ухватила кавалера за руку и прорычала по-русски:
– Не могу больше! – а затем: – Go!
Она тут же выдернула меня из-за стола и поволокла к себе в номер, где самым циничным образом надругалась надо мной.
Процесс пошел. Он начался еще в лифте и продолжался непрерывно целые сутки в ее спальне, а еще в бассейне, зимнем саду и даже в сауне. Потом я ненадолго отключился, но перед этим успел понаблюдать, как моя любовь достает из кармана моего роскошного пиджака мой же самый настоящий чилийский паспорт, внимательно его разглядывает и кому-то звонит. А потом устраивает самый настоящий шмон, не забыв ощупать швы, заглянуть в носки, шляпу и даже в ботинки.
Через три дня, когда проверка легенды, судя по всему, завершилась удачно, меня пригласили погостить в тот самый замок. Дальнейшее было делом техники. Как-то вечерком, пока девушки секретничали в гостиной, мы с хозяином беседовали о том о сем у него в кабинете. Потом он открыл сейф и сам – повторяю, сам! – отдал мне папку.
Почему, спросите? Все просто. Я его об этом попросил, но сначала подбросил в бокал крошечную таблетку.
Мы еще немного посидели. Через некоторое время моего нового друга стало клонить в сон, и он отправился к себе в спальню, чтобы отдохнуть и встать рано поутру, свежим и бодрым, совершенно не помня, что произошло накануне.
А я пошел к своей возлюбленной, всю ночь, не смыкая глаз, трудился над ней, а утром, как и всегда, поплелся из последних сил на пробежку. Такой уж я был неукротимый мачо, ночью любовь, утром – кросс.
– Ты только глянь! – на чистом русском сообщил, открывая ворота, один мордоворот другому. – В чем только душа держится, а все туда же. Бегун, блин!
– Совсем мужика заездила, – пожалел меня его напарник. – Как бы не помер.
А вот и не помер, хотя запросто мог бы. Я пробежал метров сто пятьдесят, причем довольно бодро, потом углубился в лесок и перешел на шаг. В километре от замка в кустах меня ждал мотоцикл. Я спустился вниз по горной дороге и выехал на шоссе. Там пересел в автомобиль и вечером того же дня уже дрых в авиалайнере, совершающем рейс по маршруту Брюссель – Москва.
Всего-то, как говорится, и делов. Только вот четвертые сутки никак не могу выспаться. Таково побочное воздействие той химической дряни, которую я щедро засыпал в себя. Дамочка-то оказалась похотливой как крольчиха. Как еще, по-вашему, я мог оставаться мужчиной ее мечты?
– Стас!
– А! – Я открыл глаза. – Что?
– Не злись, ладно? – виновато проговорил мой куратор.
– При чем тут злись? – Я зажег сигарету от прикуривателя и с большим удовольствием затянулся дымом.
У меня слегка закружилась голова, все-таки первая порция никотина за последние трое суток.
– Можно подумать, я такой незаменимый.
– Получается, что так. – Сергеич добавил газу и перестроился в левый ряд. – У Графа сердце прихватило, Благородный дон, сам знаешь, только-только из госпиталя, Геша еще на задании.
– А Кощей? – сварливо спросил я. – Он, между прочим, лучший.
– Во-первых, лично я никогда так не считал. – Меня поразило то обстоятельство, что он упомянул о коллеге в прошедшем времени.
