скачать книгу бесплатно
– А почему это мы?– возмутился толстяк.– Этим вообще машинист должен был заниматься! Когда такое было, чтоб машинист просто уезжал?
– Ты скажи спасибо что я ещё это всё замну!– Молчанов погрозил связистам пальцем.– Если я расскажу вышестоящим, как вы тут весело время проводите, они этого явно не оценят. Так что прыгайте немедленно! А я пока с диспетчером свяжусь. Скажу, что этот мужик только что упал.
Когда Максим Владимирович затребовал у диспетчера отключение электричества на контактном рельсе и задержку поезда, он со спокойной душой направился наблюдать за забавными связистами, которые, переругиваясь между собой, подсаживали лабрадора и его хозяина на платформу. Непонятно, почему ни смотрящие по камерам, ни старший по станции не обратили на происшествие внимания, но это было даже на руку всем участникам. После того как все твёрдо встали вне путей, Молчанов отправил работников станции на свои места, а сам вместе с радостным собачником и его верным питомцем отправился к эскалаторам. Разместившись в будке, Максим Владимирович не стал закрывать дверь, а решил высказать спасённому всё, что о нём думает.
– Это как вас с лабрадором-то пустили?– спросил Молчанов, понимая, что спас от выговора также и контролёршу.
– Да вот, я с собакой обычно на машине, а тут Арнольду на осмотр к ветеринару надо, а она не заводится, зараза! Ну и подумал – проеду разок, и ничего не случится. Так кто бы знал!
– Да, конечно,– пробормотал Максим Владимирович и поднял взгляд на эскалаторы. В этот момент он вспомнил про утреннюю девушку и спросил:
– А вы… вас как зовут?
– Даниил,– мужчина протянул Молчанову руку. Тот торопливо пожал её и продолжил.
– Даниил, а вы случайно не знаете, тут никаких… съёмок не проводят в районе?– он тщательно подбирал слова, но всё равно не смог нормально задать вопрос.
– Каких съёмок?– не понял Даниил.
– Ну, ужастиков там или детективов.
– Да вроде бы не проводят…– задумался тот.
– А инцидентов никаких не случалось, не знаете? Может, кого машина сбила или из окна кто-то вывалился?
– Да нет, не слышал,– Даниил не совсем понимал, куда клонит Молчанов.– А что?
– Да так, увидел одну вещь странную. Объяснить никак не могу,– во взгляде собеседника Максим Владимирович уловил заинтересованность, поэтому продолжил.– Какая-то девушка. Вся израненная, окровавленная. И череп у неё в одном месте откололся немного. И холодная вся была. Она ещё прошла на платформу и села в пустой поезд, куда больше никто не сел. У меня раньше в жизни ничего такого… необъяснимого не случалось,– новые ощущения выводили Молчанова из зоны комфорта даже больше, чем разговор с человеком. Поэтому он пытался разобраться, откуда взялась эта странная девушка. Даниил молчал, а Максим Владимирович бормотал себе под нос:
– И ещё кожа у неё такая… белая… как будто изнутри светится немного…
– Как вы сказали? Светится?– внезапно мужчина напрягся, а его пёс недовольно заворчал.
– Ну, не то чтобы светится… вроде даже отражает свет со станции. Понимаете?– Даниил кивнул:
– Понимаю. У меня тоже что-то такое было.
– Не расскажете?– спросил Молчанов и опешил. Ему стало интересно. Это было ещё одно незнакомое ощущение. Слишком много нового за один день.
– Расскажу!– мужчина неспешно погладил бороду и начал.– Это было пару лет назад. Помню, год високосный был. Уже кончался как раз, декабрь на дворе стоял. Я сидел у себя в комнате за компьютером. Жена в магазин ушла, а это обычно долгое мероприятие. Ну и вот, сижу я дома один. Арнольда тогда ещё со мной не было,– он потрепал пса между ушами. Тот высунул от удовольствия язык.– И тут слышу странный звук. Из ванной. Как будто бы стирает кто-то вручную. Я ещё подумал, жена что ли вернулась, но я бы услышал хлопок двери, в квартиру явно никто не входил. Звукоизоляция в доме хорошая, такая слышимость проявились бы чутка пораньше – у нас сразу все соседи имелись, никто не заселялся после нас. А то, может там такая система, что от соседей сверху слышно, а от соседей снизу не слышно, откуда я знаю? А по лестничной клетке у нас такие соседи хорошие ещё тогда были – дед Фёдор с женой Евдокией. Дед пил, конечно, много. А она же всё время болела. Но хорошие такие были соседи. Я это всё не просто так рассказываю, это к моей истории самое прямое отношение имеет. Ну вот, сижу я и думаю, что это может быть. Уже было, например, что у меня жена забывала снять с плиты какую-нибудь сковородку и в ней всё шкварчить начинало. Я поначалу нервничать начинал ещё, а потом привык. Вот и тогда подумал, наверное, она стиральную машинку не выключила, но ещё послушал – а там звук как будто прямо руками стирают, перебирают. Ну решил, что это уже точно что-то не так пошло, и пошёл, в ванную. Дверь открыл и тут же и застыл. Над раковиной стояла бабушка Евдокия и стирала длинное вечернее платье. И сама бабушка, и платье – всё было таким как раз белым, словно светящимся. Я так опешил, говорю ей: бабушка, вы тут чего делаете, а она отвечает, что вроде как стирает. Ну, соображаю – всё правильно, бабушка Евдокия зашла постирать. Жена, наверное, пустила. Может, у них воду отключили. Ну я обратно к себе пошёл и сел за компьютер. Через пару минут чётко слышу хлопок двери. Встаю. Иду в прихожую. Это жена пришла. Спрашиваю, что там у соседей, чего они к нам стирать ходят, а она так на меня странно посмотрела, говорит, что не пускала никого. Иду в ванную, а там никого. Думаю, что за чертовщина, хлопка-то не было. Иду к соседям, звоню в дверь, дед Фёдор открывает – весь в слезах. Говорит, бабка моя померла. Вот тогда мне по-настоящему страшно стало. Не знаю, в общем, зачем ей ко мне на стирку понадобилось приходить, но пришла же…
Некоторое время и Даниил, и Максим Владимирович сохраняли молчание. Оба думали над странными и необъяснимыми событиями, произошедшими с ними. Наконец Даниил вспомнил, что надо бы отвести Арнольда к ветеринару. Мужчины распрощались. До конца смены оставалось ещё долго. Молчанов думал о том, как странно чувствовать интерес к чему бы то ни было после стольких лет полного безразличия. Вполне вероятно, что ни Даниила, ни его собаку Молчанов не увидит больше уже никогда. Но почему-то хотелось, чтобы встреча с этой парочкой ещё хоть раз произошла. Это было не столько желание самой встречи, сколько неприятие той мысли, что больше они не увидятся. Это было странно. Молчанову пришлось бегать по станции, контактировать со связистами и диспетчером, а лабрадор обслюнявил Максиму Владимировичу пальто.
Вроде бы Молчанов должен быть зол. Вернее, конечно же, злиться Молчанов не умел. Но как минимум Максим Владимирович ожидал от себя хотя бы стабильного безразличия. У него и друзей-то никогда не было. Не было в них нужды. Максим Владимирович всегда был уверен в себе и во всём, его окружавшем. Поддержка никогда не требовалась. Общение тоже. Возможно теперь, когда с Молчановым произошло нечто, выбивающееся из привычного распорядка дня и что он не смог объяснить, ему понадобился взгляд со стороны? Да, вполне возможно.
Но тогда что же это была за девушка? Неужели призрак? Но она же не была прозрачной, до неё можно было дотронуться. Бабушка эта вообще воду включала. С другой стороны, что это, если не призраки? В мистических делах у Максима Владимировича опыта не было никакого, поэтому рассуждать на эту тему он не мог. Да и рассуждать он не умел.
Обычно, придя домой после рабочего дня, Молчанов садился перед телевизором и просто смотрел в экран. Мыслей в его голове не было никаких. Когда он начинал чувствовать, что засыпает, Максим Владимирович выключал телевизор и шёл в кровать. С утра, проснувшись со своей дисанией, шёл на работу и там продолжалось ровно то же самое. Только смотрел он не в экран, а на окружающую действительность. Она была не многим интереснее, но нужно было на что-то смотреть. При этом Максим Владимирович не думал абсолютно ни о чём. Практически всегда он просто наблюдал. А тут потребовались усилия, чтобы подумать.
Именно поэтому Молчанов почувствовал облегчение, когда смена закончилась. Значит, скоро он будет дома, может, ляжет спать даже пораньше. Возвратившись в родную квартиру, Максим Владимирович устало опустился в кресло и включил телевизор. И сразу его поразили две вещи.
Во-первых, не пойми откуда взялись ещё два канала. Новостной федеральный и какой-то магазин на диване. Но это Молчанов понял уже позже, когда разбирался, по какому из своих привычных каналов вообще может быть показано то, что он увидел, как только включил телевизор.
А увидел он следующее. Женщина-репортёр стояла возле общежития Бауманского университета и достаточно бодро рассказывала о том, что сегодня утром из окна общежития выпрыгнула молодая девушка. Покончила с собой. А в верхнем правом углу висела фотография девушки. Пускай без дыры в черепе, но Молчанов всё равно её узнал. Он точно видел её сегодня утром. Получается, что мёртвую, призрака?..
Если бы тогда Максим Владимирович знал, к чему приведёт эта история… В принципе, ему бы было всё равно. Как и всегда. А может, и нет. Молчанову нравилось знать наперёд, что будет завтра. Нравилась уверенность. И в тот момент, когда он увидел утреннюю девушку по телевизору, он был уверен, что видел призрака. Но он ошибался. Это был Белый человек. Первый в его жизни.
Глава 2. Чистота
Прошла уже почти неделя с того дня, когда Максиму Владимировичу привиделась мёртвая студентка. После долгих и трудных размышлений Молчанов пришёл к выводу, что она именно померещилась его полусонному сознанию. А потом разум подвёл её образ под фотографию студентки-суицидницы. Иного объяснения Максим Владимирович не нашёл, а беспокоиться по такому пустяку считал и вовсе занятием раздражающим.
Что интересно, если раньше ему на всё было наплевать, то теперь в душе появились как минимум два новых чувства: Молчанова могло что-то раздражать и заинтересовать. Но, к счастью, проявлялись эти чувства достаточно редко. Раздражали его в основном другие люди и их бесполезные или деструктивные действия. А заинтересовывали события, которые поначалу могли показаться необъяснимыми. Например, когда по каналу новостей из городка N начали вдруг рассказывать о закрытой пивной, где по ночам порой загорается свет, Максиму Владимировичу захотелось досмотреть этот сюжет, хотя он уже собирался ложиться спать.
Но в быту Молчанов продолжал практиковать безэмоциональность. Когда ему сообщили, что сегодня нужно выполнять обязанности контролёра на станции метро «Сухаревская», Максим Владимирович равнодушно кивнул и отправился на место работы.
Смена начиналась в восемь часов утра, как и всегда. Единственным случаем на памяти Молчанова, когда пришлось заступать на место работы раньше, был тот день на «Бауманской». В любом случае, дневные смены в принципе не нравились Максиму Владимировичу. Он любил ночные, когда можно было спать сколько угодно. Иногда он даже высыпался, и дисания его не мучала. Правда, такое счастье настигало Молчанова совсем редко.
На «Сухаревскую» Максим Владимирович отправился в достаточно разбитом состоянии. В последнее время стали мучить боли в рёбрах с левой стороны груди. Поначалу он грешил на сердце, но врач сказал что это невралгия, смешанная с кардионеврозом и опять посоветовал ложиться спать хотя бы до часу ночи. Молчанов снова предписаниями доктора пренебрёг. Ему не надо было спать. Ему надо было на «Сухаревскую».
Из всей работы, которую Максим Владимирович мог выполнять в метро, контролёрские обязанности утомляли его меньше всего. Стоять и смотреть, как подростки пытаются протиснуться без билета, тут же возвращать их обратно, чувствовать свою власть, слушать крики офисных работников, обозлившихся на бабушку, которая слишком долго ищет проездной, – удовольствие! Но удовольствие Максим Владимирович получать всё ещё не умел. Не всё же сразу. Для начала – раздражительность и заинтересованность, а потом, может, что-то ещё подтянется. Хотя Молчанов уже пару дней не чувствовал и этого. Он уже начал думать, что это было разовое помешательство из-за призрачной девушки и вскоре вернётся обычное равнодушие.
Но как только Молчанов поднялся по эскалатору к месту работы, – пространству возле турникетов – он тут же почувствовал раздражение. Провести смену ему предстояло со своей старой знакомой Ариной Лысенко. Невысокая темноволосая женщина лет пятидесяти с заливистым смехом издалека увидела Молчанова и принялась язвительно улыбаться. Как только Максим Владимирович подошёл к ней, Арина поправила свои растрёпанные чёрные волосы, на секунду напустила на себя серьёзный вид, но тут же прыснула и шутливо ударила Максима Владимировича по руке:
– Ну что, Молчанов? Как жизнь? Давно не виделись, дружок!– Максим Владимирович никогда не считал себя тактилофобом, но такое проявление чувств его точно не порадовало. А Лысенко всё продолжала измываться над Молчановым.– Нет, да это просто издевательство какое-то! Молчанов, чего ты не меняешься, а? Как был сычом, так и остался! Никакого развития. Скучный ты человек!– и она снова рассмеялась.
Ему тут же захотел сказать женщине много всего, что он о ней думает, но отвечать не стал. Ещё тратить на неё мысли. И к тому же будет хуже, если Лысенко взъестся на него и начнёт подстраивать неприятности. Молчанов знал, что Арина ни в жизнь так не поступит, но всё равно не хотел связываться с этой забивной дамочкой.
Когда они с Ариной разошлись по своим точкам на этом маленьком пятачке, Молчанов огляделся. Лысенко сидела в будке в конце турникетов и наблюдала за происходящим из-под полуприкрытых век. Только проработав с ней какое-то время, Максим Владимирович смог понять, что Арина таким образом вводит людей в заблуждение, чтоб её не беспокоили по пустякам. Как только Лысенко было необходимо предпринять что-либо, она в это же мгновение с широко распахнутыми глазами бежала туда, где понадобилось её присутствие.
Сам же Молчанов стоял по другую сторону турникетов, ближе к эскалаторам. Именно ему досталась грязная работа – следить за безбилетниками. Но, Максим Владимирович был не против. Почему бы и нет? Тоже способ развлечься. Странный, не многим доступный, но от этого даже более приятный.
Люди ходили через турникеты толпами. Нарушителей в этот день почти не было. Пара-тройка молодых девушек предприняла попытку проникнуть на станцию вслед за медленно шаркающим дедом, который даже не заметил за собой хвоста. Однако акция оказалась бесполезной – Молчанов тут же остановил наглеющую молодёжь и отправил за билетами. Чем тратить время на штраф – лучше так. И быстрее, и всем от этого лучше. Но последнее мало заботило Максима Владимировича. Главное, что быстрее. Арина показала Молчанову большой палец, увидев манёвры коллеги. Он вяло улыбнулся и продолжил следить за пассажирами.
Их было слишком много. И все они были как на подбор – скучные, правильные и ничего не нарушающие. Молчанов уже начал засыпать, как вдруг из рации донёсся приглушённый голос Лысенко:
– А чего этот там стоит ревёт? Слышь, Молчанов, сходи проверь. Не нравится он мне.
Максим Владимирович резко проснулся и, повертев головой, понял, о ком идёт речь. Недалеко от турникетов, рядом с автоинформатором, стоял, прислонившись к стенке, высокий юноша. Его лицо Молчанов видел очень хорошо – плотно сжатые губы, слегка дрожащие от рыданий, заставляли скулы слегка выдаваться вбок, отчего ровный овал лица приобретал нечто острое и жалкое. Из-под густых ресниц текли слёзы и застилали глаза, которые Максим Владимирович умудрился разглядеть, когда юноша поднял лицо кверху, чтоб слёзы не катились по впалым щекам с такой бешеной частотой. Его волосы цвета молодой берёзовой древесины под ярким июльским солнцем спадали на лоб и недвижно лежали зловещей вуалью. И было в нём что-то такое, отчего Молчанову стало слегка не по себе. Максим Владимирович не сразу понял, что от юноши исходит какое-то странное сияние. Очень тусклое. Как будто его кожа отражает свет со станции.
Как только Молчанов вспомнил, где он раньше видел такое сияние, ему тут же стало совсем жутко. В памяти всплыла девушка-суицидница. И тут Максим Владимирович мигом решил, что нужно делать. Он поднял рацию ко рту и, нажав на кнопку вызова, спросил у Арины:
– Ты тоже его видишь?
– Естественно, вижу. Ты подойди к нему, спроси, что не так!– настаивала Лысенко. Молчанов уже повернулся к загадочному юноше, но внезапно снова ожила рация:
– Молчанов! Повернись к турникетам, зараза!– Максим Владимирович развернулся, но ничего такого не увидел.– Девка слева от тебя! Она без билета пролезла! Прямо перед моей будкой пролезла, пакость такая!
Молчанов тут же быстрым шагом подошёл к проходившей у другой стены девушке и, несмотря на протесты, отвёл её в сторону от толпы. Девушка недовольно спросила у Максима Владимировича, что происходит.
– Предъявите ваш билет или социальную карту, пожалуйста,– вежливо попросил Молчанов. Девушка замялась:
– Уже выкинула!– нашлась она. Максим Владимирович перевёл взгляд на пол от турникетов до места, где он поймал находчивую безбилетницу. Там не валялось ни единого билета. Урн не было даже у эскалаторов, до которых девушка не успела дойти. Она как раз проследила за взглядом Молчанова и поняла, что прокололась.
– Ладно-ладно. Со штрафом или так обойдёмся?– Максим Владимирович даже не смотрел на неё. Он искал взглядом плачущего юношу. Искал и нигде не находил. Исчез. Девушка тем временем начинала нервничать.– Да не было у меня билета, не ищите! Куда вы смотрите?
– Чёрт,– выругался Молчанов.– Ты мне призрака спугнула!
– Эй,– девушка даже опешила,– мы с каких пор на «ты» перешли?– но через секунду до неё дошёл смысл сказанного Молчановым и её красивые тонкие брови взметнулись вверх.– Кого спугнула?
– Ну, может, и не призрака…– Молчанов с ужасом понял, что не уверен.– От него просто такое свечение исходило… странное…
– Какое свечение?– девушка с опаской смотрела на Максима Владимировича. Молчанов секунду постоял и внезапно, не отпуская руки девушки, побежал к Арине. Безбилетница уже проклинала все силы, которые привели её сюда и нашептали пройти без билета. Молчанов постучал Лысенко в стекло будки. Та быстро отворила глаза и выжидающе уставилась на Максима Владимировича.
– Ты видела, куда тот юноша пропал?– Арина помотала головой.
– Не видела. Ну пропал и пропал, тебе-то что? Это уже дежурного по станции теперь забота.
– Чёрт!– Молчанов сел на пол возле будки и обхватил голову руками. Арина пожала плечами и снова прикрыла глаза. Девушка без билета, видя, что за ней никто не наблюдает, поколебалась и пошла в сторону эскалаторов. Но оглянувшись на Максима Владимировича пару раз, замедлила шаг.
Наконец остановилась, постояла уже совсем перед эскалатором, затем выругалась и пошла назад. Молчанов всё так же сидел, обхватив голову руками. Неожиданно он почувствовал, как его плеча кто-то коснулся. Максим Владимирович поднял глаза и увидел девушку без билета. В её взгляде читалось сочувствующее волнение.
– У вас всё хорошо?– незнакомый человек впервые так волновался о Молчанове. Да вообще, кто-то впервые о нём волновался. Опять что-то новое. Опять непривычно.– Что это был за парень, которого вы искали?
– Да так, странный один,– отмахнулся Максим Владимирович.– Я просто уже видел нечто похожее. И стало интересно разобраться.
Под выжидающим взглядом девушки, Молчанов нехотя рассказал ей истории о девушке на «Бауманской» и бабушке, которая стирала вечернее платье. Девушка слушала очень внимательно. Когда Максим Владимирович упомянул Даниила и его лабрадора, она даже перебила его, спросив:
– Его задавят?
– Кого? Мужчину или пса?– не понял Молчанов.
– Пса.
– Нет, не задавят.
– Ну и отлично,– и продолжила слушать.
После рассказа о таинственной девушке с белой кожей и дырой в черепе девушка задумалась о чём-то и вдруг спросила:
– А вас как зовут?
– Меня?– удивился Молчанов. Его поразил сам факт, что кого-то заинтересовало имя контролёра, который мало того, что задерживает этого кого-то бредовыми историями, так ещё и пытался оштрафовать.
– Максим Владимирович,– протянул он после недолгой паузы. В ответ девушка засмеялась:
– Везёт мне на Максимов, конечно. Я Лера,– и она протянула руку. Тот недоумённо пожал её и поглядел на девушку. Волосы до плеч были странного, коричневато-жёлтого цвета, как золотисто-русые закатные тучи. Черты лица смотрелись очень приятно – мягкие губы, которые так и умоляли свою хозяйку сложить их в улыбке, аккуратный носик, который Лера иногда морщила, пытаясь чихнуть, зелёные глаза под чуть прикрытыми веками. Девушка была невероятно симпатичной. Серое вельветовое пальто из-под которого выглядывал аскот в клеточку, прекрасно дополняло её образ. Сама Лера уже думала о чём-то другом и тут же транслировала это Молчанову.
– А тот парень, которого я спугнула, он тоже призраком был по-твоему?– она запнулась и подняла взгляд на Максима Владимировича.– Можно на «ты»?
– Да пожалуйста,– Молчанову было всё равно.– Я думаю, что тот парень был как минимум странным. И кожа у него тоже была белой. И ещё он очень внезапно исчез,– видимо, Молчанов выглядел расстроенным, потому что Лера внезапно хмыкнула и сообщила, сложив руки на груди:
– Ну это не повод для грусти вообще ни разу. У вас тут в метро этих призраков, как тараканов.
– У нас нет в метро тараканов,– пробормотал Молчанов и только после этого вник в сказанное Лерой.– В каком смысле?
– В таком,– нашлась девушка.– Я как-то раз ехала в «Беляево». Проехали «Китай-город» и тут остановили поезд. Это уже поздно вечером было, я в вагоне одна была. А там между «Китай-городом» и «Третьяковской» находится одна из закрытых станций. Ну я это тебе объяснять не буду, ты лучше меня знаешь, где там у вас какие станции заброшенные. В общем, вот. Стоит поезд, а я голову поворачиваю и в окно смотрю. И вижу там на перроне… там ещё такое тусклое освещение было. Полумрак, ламп работающих мало. Да даже работающие работать нормально не хотели – мигали всё время. И я смотрю, а там мужик какой-то стоит в форме контролёра. Курит.
– Ну, может, у контролёров там перекуры,– пожал плечами Молчанов, напуская на себя равнодушный вид. Сделать это было крайне сложно, потому что ему было на самом деле интересно.
– Да подожди ты!– гаркнула Лера. Арина открыла один глаз и скосила его в сторону Молчанова.– Он ещё был такой, знаешь… как желе. Полупрозрачный. И тоже весь белый какой-то. Мне ещё так жутко стало, помню.
– Белый?– Молчанов задумался.– А когда это было?
– Да недели две назад. А что?
И тут Максиму Владимировичу пришла в голову странная идея. Он прекрасно понимал, что это мероприятие ничего не даст, поэтому сразу попытался отогнать от себя так некстати появившуюся мысль. Но что-то не давало этой мысли уйти. Интерес. Возможно, именно после девушки на «Бауманской» Молчанов начал замечать за собой иррациональное желание сделать порой что-то, что не должен. Он пристальнее смотрел на пассажиров, внимательно наблюдал за каждым подозрительным лицом. Один раз, когда Максим Владимирович поднимался на какой-то станции, на параллельном эскалаторе увидел девушку с перерезанным горлом. Молчанов тут же перепрыгнул на этот эскалатор и побежал вниз, как он думал, за очередным призраком. Прыжок уже сам по себе чего стоил! Но Молчанов не успокоился на этом. Он догнал девушку и поговорил с ней. Выяснилось, правда, что это как раз бутафорский призрак. В тот день в Москве проводилось какое-то «косплей-пати», куда девушке непременно надо было ехать в образе некой Ванессы Лиметье из неизвестного Максиму Владимировичу аниме. Поднимаясь обратно, Молчанов про себя проклинал и анимешников, и косплееров, и чёртову Ванессу Лиметье, и в особенности того, кто перерезал ей горло.
До кучи, Максим Владимирович перестал использовать на пульте от телевизора какую-либо кнопку, кроме кнопки включения – теперь не было нужды переключать каналы. Максим Владимирович смотрел только новостной канал. Зачем – он и сам не знал. Но факт остаётся фактом. С недавних пор Молчанов начал порой творить вещи, от которых приходил в недоумение. Как он – Максим Владимирович – умудрился скатиться в такое ребячество? Но сейчас ему было всё равно.
Молчанов встал и постучался в будку к Лысенко. Арина тут же открыла глаза и уставилась на коллегу.
– Я минут на сорок отойду. Если что, звони. Мой рабочий у тебя остался же?
– Конечно остался. Только какого чёрта ты куда-то намылился? А мне тебя ещё и прикрывать!
– А ты вспомни, сколько раз я тебя прикрывал,– выпалил Молчанов и, развернувшись, пошёл к эскалаторам под хохот Арины Лысенко. Она часто смеялась невпопад. Уже на станции Молчанов вдруг услышал позади себя вопль:
– Слышь, Максим Владимирович, без меня, что ли поедем, а?– Молчанов обернулся. К нему шла Лера.– От Лерки Аглицкой ещё никто не уходил так просто!
– То есть вы со мной хотите ехать?– опешил Максим Владимирович.
– Естественно! Я тоже на своего призрака хочу ещё раз посмотреть,– Аглицкая схватила Молчанова за руку и вместе с ним протиснулась в закрывающиеся двери вагона.– Хорошо, что хоть на одной линии.
Максим Владимирович вздохнул и взглянул на Аглицкую. Она изучала схему метро, висящую на стене. В принципе, Молчанов не видел в сложившейся ситуации ничего плохого. Подумать о том, что сейчас нужно делать можно было и со спутницей. Не то чтобы так было веселее, но от Леры так и веяло чем-то мотивирующим – её активность, напористость, всё это в какой-то степени вдохновляло Молчанова действовать. Возможно, наличие рядом человека, которым движет абсолютно та же цель. При таком раскладе он уже не казался себе откровенно безумным. Это было либо рациональное мероприятие, на которое может подписаться не только безэмоциональный работник метрополитена, либо групповое помешательство и мужчине с образом жизни нелюдимого социопата интересно абсолютно то же, что и активной резвой и лёгкой на подъём девушке. Странная схема получается.
– А нам на какой выходить?– поинтересовалась Аглицкая.
– Понятия не имею,– честно ответил Молчанов.
– Это в каком смысле?– не поняла Лера.
– Ну я же не работал на заброшенных станциях. Я вообще не разбираюсь, как туда попадать.
– Зашибись!– протянула девушка.– Ну ничего, мы с тобой доедем как-нибудь, а потом уж разберёмся, куда идти.
Сосредоточься Молчанов на происходящем, он обязательно схватился бы за голову. Но у Максима Владимировича были другие мысли в его и без того перегруженном разуме. Размышления о таинственных людях, которых он начал видеть с недавних пор оказались вытеснены абсолютно другими суждениями, появившимися в голове, как только Максим Владимирович окинул взглядом вагон. Он наблюдал за собравшимся в вагоне народом и ужасался.
Несмотря на свободные сидения, пассажиры стояли, прислонившись к дверям. Разве они не знают что если в основном цилиндре случится пробоина, через которую будет выходить воздух, то двери тут же откроются? В памяти всплывали байки, которые иногда рассказывали понурые машинисты. Например, как из открывшейся двери вывалился человек, и буквально пару секунд его спина касалась стены тоннеля. Его вытащили почти сразу, мужчина даже остался жив. Но так как было лето, жара, на несчастном была только одна рубашка. От неё остались только рукава и передняя часть. Вся ткань со спины исчезла вместе с кожей и большей частью мышц. Мужчина корчился от боли, а остальные пассажиры старались не смотреть на торчащие из кровавого месива рёбра с позвоночником.
