скачать книгу бесплатно
– Это байка, – вклинивается в разговор Риса, которая, оказывается, уже проснулась.
– Может быть, – соглашается Коннор. – Но однажды мы с приятелем пытались это проверить, когда сидели за компьютером в школе. Мы взломали сайт, на котором была эта история, и выяснили, что его родители сошли с ума. А потом компьютер просто сломался. Оказалось, мы вызвали на себя вирусную атаку. Все, что было на локальном сервере, оказалось стерто. Совпадение? Не думаю.
Лев не возражает, но Риса возмущена.
– Знаешь, я никогда не кончу, как Хэмфри Данфи, – говорит она, – потому что нужно для начала иметь родителей, которые могут сойти с ума, а у меня их нет.
Риса садится. Коннор отрывает взгляд от тлеющего костра и видит, что уже рассвело.
– Если мы не хотим, чтобы нас поймали, – замечает Риса, – нужно снова сменить направление. И надо подумать о маскировке.
– А что можно сделать? – спрашивает Коннор.
– Пока точно не знаю. Для начала сменить одежду. Изменить прически. Искать будут двух мальчиков и девочку. А я могла бы подстричься под мальчика.
Коннор внимательно смотрит на Рису и улыбается. Риса красивая. Ариана тоже красивая, но Риса лучше. Красота Арианы была только в макияже, пигментации глаз и прочих штуках. А Риса естественна и при этом очень красива. Без задней мысли, Коннор осторожно дотрагивается до ее волос.
– Не думаю, что ты можешь сойти за мальчика…
Неожиданно Риса молниеносным движением выкручивает ему руку, заводит ее ему за спину и лишает возможности двигаться. Коннору так больно, что он даже охнуть не может.
– Эй, эй, полегче, – с трудом произносит он.
– Еще раз тронешь, руку оторву, – говорит Риса. – Понял?
– Да, да, хорошо. Без рук. Я понял.
Лев, сидя у корней дуба, к которому его привязал Коннор, заливисто смеется. Видимо, ему приятно видеть Коннора в таком неловком положении.
Риса отпускает руку. Коннору уже не так больно, но плечо все еще ломит.
– Да что ты, в самом деле, – говорит он, стараясь не показывать, что ему все еще больно. – Я же не имел в виду ничего плохого. У меня и в мыслях не было тебя обидеть.
– Теперь и не будет, – отчеканивает Риса, хотя заметно, что она сожалеет о том, что была так груба. – Не забывай о том, что я жила в интернате.
Коннор понимающе кивает. Он слышал о детях, живущих в государственных интернатах. Им приходится защищать себя с младенчества, иначе жизнь будет несладкой. Он сразу должен был догадаться, что Риса – недотрога.
– Извините, – говорит Лев, – но я не могу идти, если вы меня не отвяжете.
Коннору опять не нравится его взгляд.
– Откуда мне знать, может, ты опять убежишь?
– Ты и не можешь знать. Сейчас я заложник. Но если ты меня отвяжешь, я стану таким же беглецом, как вы. Пока я связан, мы враги. Развяжешь, станем друзьями.
– Ладно, если не убежишь, – соглашается Коннор.
Риса начинает нетерпеливо распутывать стебли растений, которыми связан мальчик.
– У нас нет выбора, – говорит она, – либо мы его развязываем, либо оставляем здесь. Придется рискнуть.
Коннор становится рядом на колени, чтобы помочь ей, и вскоре Лев свободен. Он поднимается на ноги и потягивается, потирая плечо, в которое угодила пуля с транквилизатором. Может, думает Коннор, он уже перестал чувствовать себя священной жертвой. Хочется верить, что желание жить окажется сильнее и он начнет трезво смотреть на вещи.
8. Риса
Риса начинает беспокоиться, потому что в лесу все чаще попадаются обрывки упаковки и кусочки пластика – первым свидетельством человеческой цивилизации всегда является мусор. Если рядом город, значит, люди, живущие в нем, могут их узнать. Фотографии всех троих наверняка показывали в утренних новостях.
Риса понимает, что полностью исключить контакты с людьми не получится. Шансов остаться незамеченными практически нет. Их никто не должен узнать, но в то же время обойтись без помощи других людей не удастся. Обращаться к кому-то все равно придется.
Коннор, как всегда, рад поспорить, когда Риса делится с ним своими соображениями.
– Зачем нам посторонние? – спрашивает он, глядя на следы жизнедеятельности человека, встречающиеся уже повсеместно. Ребята проходят мимо полуразвалившейся, поросшей мхом каменной стены и ржавой металлической вышки, служившей опорой высоковольтной линии во времена, когда электричество еще передавали по проводам. – Не нужен нам никто. Сами возьмем, что надо.
Риса вздыхает, стараясь держать себя в руках.
– Я понимаю, что ты хорош в воровстве, – говорит она терпеливо, – но это неправильно. Ты так не считаешь?
Коннора это задевает:
– А ты считаешь, люди дадут нам поесть или что там еще нам понадобится просто так, по доброте душевной?
– Я так не считаю, – говорит Риса, – но если мы все как следует обдумаем, может быть, у нас появится шанс.
От ее слов, а может, от ее снисходительного тона, Коннор приходит в бешенство. Риса замечает, что Лев за ними пристально наблюдает, не вмешиваясь в разговор. Если он решил бежать, думает Риса, сейчас самое время. Неожиданно ей приходит в голову, что их с Коннором спор – отличная возможность проверить, хочет ли Лев остаться с ними или тянет время, дожидаясь подходящего момента, чтобы сбежать.
– Куда это ты пошел?! – рычит она на Коннора, чтобы подлить масла в огонь, краем глаза следя за Львом. – Я, между прочим, еще не закончила!
– А кто сказал, что я должен тебя слушать? – спрашивает Коннор, вновь поворачиваясь к ней.
– Если бы у тебя были мозги, ты бы меня слушал, но ясно, что их нет!
Коннор подходит совсем близко к Рисе, нарушая границы личного пространства. Это ей не нравится.
– Если бы не я, ты бы уже сидела в заготовительном лагере! – говорит Коннор.
Риса поднимает руку, чтобы оттолкнуть его, но парень реагирует быстрее и успевает схватить ее за запястье. Риса понимает, что зашла слишком далеко. Что она, в сущности, знает о нем? Его хотели отдать на разборку. Может, тому есть веские причины. Может, даже очень веские.
Риса понимает, что сопротивляться не нужно, так как, защищаясь, она отдает преимущество в руки Коннора.
– Отпусти меня, – говорит она, стараясь, чтобы ее голос звучал максимально весомо и спокойно.
– Почему? Что по-твоему я с тобой сделаю?
– Потому что ты второй раз дотронулся до меня без разрешения, – говорит Риса. Но Коннор все равно не отпускает, хотя сжимает руку уже не так крепко. И как-то не грубо, без угрозы. Скорее, нежно. Риса могла бы легко вырвать руку. Но почему же она этого не делает?
Риса понимает, что, продолжая удерживать ее, Коннор хочет ей что-то сказать, но что именно, девушка не знает. Может быть, он держит ее так нежно, чтобы показать, что не причинит ей вреда? Или, наоборот, сделает ей больно, если захочет?
Впрочем, это не важно, думает Риса. Даже легкое насилие все равно остается насилием.
Она смотрит вниз. Один удар каблуком, и коленная чашечка будет сломана.
– Я тебя в одну секунду вырублю, – тихо, но угрожающе говорит Риса.
Если он и испугался, вида не показывает.
– Я знаю, – так же тихо отвечает Коннор.
Видимо, он интуитивно понимает, что она ничего ему не сделает, что первый раз она оборонялась лишь для того, чтобы показать ему, на что способна, да и то скорее рефлекторно, чем сознательно. Теперь же, если она ударит его, это будет обдуманным, взвешенным решением.
– Отойди, – просит она, и в голосе Рисы Коннор уже не слышит решимости, бывшей железной всего пару минут назад.
На этот раз он слушается ее: отпускает руку и отступает на два шага. Они могли бы подраться, но не стали этого делать. Риса не совсем понимает, что это значит, но чувствует, что злится на мальчика не просто потому, что он ее не слушается: есть и другие причины, причем их столько, что сразу даже не разобраться.
– Все это очень занимательно, но мне кажется, в драке мало пользы, – произносит чей-то голос со стороны.
Это Лев, и Риса понимает, что ее маленький эксперимент провалился. Она хотела сделать вид, что они с Коннором ссорятся, чтобы проверить, бросится ли он бежать, но сама так увлеклась спором, что совершенно забыла об эксперименте. Если бы он сбежал, успел бы далеко уйти, а они бы спохватились только сейчас.
Напоследок Риса награждает Коннора сердитым взглядом, и они отправляются дальше. Проходит минут десять, и Лев отходит в кусты. Коннор пользуется его отлучкой, чтобы снова заговорить с Рисой.
– Хорошо придумано, – говорит он. – Сработало на сто процентов.
– Что?
– Я насчет ссоры, – говорит он шепотом, наклоняясь к уху Рисы. – Ты же ее специально затеяла, чтобы проверить, сбежит Лев или нет, пока мы не обращаем на него внимания, правильно?
– Ты знал? – спрашивает Риса ошеломленно.
Коннор недоуменно смотрит на нее.
– Ну… да, – признается он.
Риса растеряна. Если раньше она думала, что парень не так прост, как кажется, то теперь и вовсе не знает, что думать.
– Значит, ты просто подыгрывал мне?
Теперь и Коннор выглядит растерянным.
– Ну да… Вроде того. А что, ты разве серьезно?
Риса прячет улыбку. Неожиданно девочка понимает, что теперь чувствует себя комфортнее рядом с Коннором. Как такое может быть, непонятно. Если бы они поссорились всерьез, она бы отнеслась к Коннору настороженно. То же самое, если бы они, сговорившись, устроили показательное выступление, и оно оказалось таким успешным: Риса никогда бы не смогла доверять Коннору, если бы увидела, что он может так виртуозно лгать. В итоге получилось что-то среднее: они и ссорились по-настоящему, и ломали комедию одновременно. Это было нормальным – они были похожи на воздушных акробатов, исполняющих смертельные трюки над страховочной сеткой.
Риса думает над этим странным ощущением, когда к ним присоединяется Лев, и они вместе отправляются навстречу цивилизации.
Часть вторая. Приемыши
«Нельзя изменить закон, не изменив сначала человеческую натуру».
Медсестра Грета
«Нельзя изменить человеческую натуру, не изменив сначала закон».
Медсестра Ивонна
9. Мать
Матери девятнадцать, но она совершенно не чувствует себя взрослой. У нее мудрости и уверенности в том, что она справится с этой ситуацией, не больше, чем у маленькой девочки. Она думает, когда же она перестала быть ребенком? По закону, это случилось, когда ей исполнилось восемнадцать, но законы и судьи не знают ничего о ней. Роды были очень болезненными, девушке все еще не по себе, но она крепко прижимает младенца к груди. Она намеренно выбирает самые темные улицы. Вокруг ни души. Контейнеры с мусором отбрасывают на асфальт резкие прямоугольные тени. Под ногами хрустит битое стекло. Девушка знает: в этот глухой час легче всего сделать то, что она задумала. Даже койоты и другие хищники спят. Мысль о том, что невинный ребенок может пострадать, для нее нестерпима.
Рядом, скособочившись, стоит гигантский контейнер для строительного мусора. Ей кажется, что он вот-вот оживет, протянет к ней лапы, утащит ребенка и спрячет в своем отвратительном чреве. Она осторожно обходит контейнер и идет дальше по пустынной улице.
Вскоре после принятия Билля о жизни молоденькие девушки, оказавшиеся в таком же положении, как она, часто бросали детей в такие вот контейнеры. Девушки, ставшие матерями помимо желания, выбрасывали своих детей, как мусор. Младенцев находили в контейнерах столько раз, что о таких случаях даже перестали рассказывать в новостях – они стали частью повседневной жизни.
Забавно, что Билль о жизни был принят для защиты священного дара – человеческой жизни. Но в итоге жизнь перестала стоить хоть что-то. Слава богу, был принят замечательный закон, дававший таким девушкам, как она, надежду на иной исход. Робкий рассвет становится ранним утром, и девушка покидает трущобы, в которых пряталась ночью. Теперь она в фешенебельной части города. Девушка проходит улицу за улицей, и дома становятся все богаче и привлекательней. Да, это отличное место, чтобы оставить ребенка. Теперь нужно выбрать подходящий дом.
Осмотревшись, она выбирает средний особняк. Дорожка, ведущая от тротуара к крыльцу, совсем короткая. Значит, можно будет оставить ребенка на крыльце и быстро исчезнуть. Вдоль стены растут деревья, и никто из дома или с улицы не увидит, что она сделала.
Она осторожно подходит к крыльцу. Свет в окнах не горит. На дорожке, ведущей к гаражу, стоит машина. Наверное, хозяева дома. Она осторожно, стараясь не шуметь, поднимается по ступенькам, присаживается на корточки и кладет спящего ребенка на коврик у двери. Малыш завернут в два одеяла, на голове шерстяная шапочка. Девушка укутывает ребенка плотнее. Это все, что она научилась делать, став матерью.
Сначала она думает позвонить в дверь и убежать, но потом решает, что не стоит этого делать. Если ее поймают, ей придется оставить ребенка себе – это тоже часть закона – но если же хозяева выходят утром на крыльцо и находят там ребенка, их называют «нашедшими опекунами». Хотят они того или нет, но отныне ребенок считается частью их семьи.
В тот самый момент, когда ей стало известно, что она беременна, девушка решила, что подкинет ребенка какой-нибудь обеспеченной семье. Она надеялась на то, что передумает, когда увидит его беспомощный взгляд, но кого она обманывает? У нее не было желания стать матерью, да никто этому ее и не учил. Поэтому она и замыслила подкинуть ребенка.
Девушка понимает, что задержалась на крыльце дольше, чем нужно, – в окне на верхнем этаже уже горит свет. Она заставляет себя оторваться от спящего младенца и уходит. Почувствовав, что тяжелая ноша упала с плеч, девушка испытывает прилив внутренних сил. Ей предоставлен еще один шанс распорядиться своей жизнью, и на этот раз она будет умнее. Поспешно удаляясь, она думает о том, как прекрасно, что в жизни ей выпал второй шанс. Чудесно, что она может отказаться от своей ответственности так легко.
10. Риса
Недалеко от той улицы, где оставила подкидыша молодая мать, у двери дома на краю леса стоит Риса. Она звонит в звонок, и на зов выходит женщина в банном халате.
Риса ослепительно улыбается хозяйке.
– Доброе утро. Меня зовут Диди. Я собираю одежду и продукты. Меня послал школьный комитет. Когда соберем достаточно, отдадим бездомным. Это, знаете, такой конкурс у нас: кто соберет больше, выиграет путешествие во Флориду. Было бы очень, очень здорово, если бы вы нам помогли!
Сонная женщина пытается понять хоть что-то из того, что бормочет эта «Диди». Сбор одежды для бездомных? Она не может вставить ни единого слова, потому что Диди болтает без умолку. Если бы у Рисы была жевательная резинка, она бы обязательно надула пузырь в паузе между словами, чтобы окончательно войти в образ.
– Пожалуйста, пожалуйста, я вас очень прошу! Я уже на втором месте, а мне так хочется выиграть поездку!
Женщина в халате вздыхает, понимая, что Диди с пустыми руками все равно не уйдет. Иногда легче дать девчонке вроде нее то, что она просит, чем тратить время на споры.
– Я сейчас вернусь, – говорит женщина и исчезает в доме.
Через три минуты Риса возвращается с сумкой, битком набитой одеждой и банками с консервами.
– Это просто чудо, – замечает Коннор. Они со Львом наблюдали за представлением, спрятавшись за деревьями.
– Спасибо за комплименты, – говорит Риса, – Я же артистка. Это почти то же самое, что играть на рояле. Нужно просто знать, какую клавишу нажать, чтобы затронуть нужную струну в душе человека.
– Ты была права. Это куда лучше, чем красть.
– Хотя попрошайничество и есть кража, – как бы невзначай замечает Лев.
