скачать книгу бесплатно
– Тогда для тебя есть вариант, но он потребует очень серьезной работы с твоей стороны, – сказал я, – специальности, которые тебе нужны, требуют на «ты» знать высшую математику. И в этом году ты не сможешь поступить без подготовки в серьезный вуз. А если ты не поступишь, то осенью пойдешь в армию, где за два года растеряешь и те знания, что еще есть. Значит, что нам остается?
– Что? – завороженно спросил Мишка.
– В этом году ты поступишь не в очень серьезный университет или институт, куда сможешь пройти по уровню своих знаний. А затем ты весь первый курс будешь учиться по шестнадцать часов в день, без передыху, чтобы стать одним из лучших студентов. И потом с этими оценками мы тебя отправим переводиться в один из самых знаменитых университетов, где занимаются электронно-вычислительными машинами. У них много студентов отчисляется на первом курсе, не тянут учебу, и они будут рады талантливому пополнению. Тем более, если им притащишь какую-нибудь интересную собственную разработку, аналогов которой нет.
– Какую разработку? – растерянно спросил Мишка.
– Над которой ты будешь работать часть из этих шестнадцати часов на первом курсе. В такого рода университетах и институтах всегда есть лаборатории, в которых нуждаются в толковых и мотивированных помощниках. Ты же будешь толковым и мотивированным?
– Ну да!
– Значит, договорились! Осталось выбрать подходящий для тебя факультет где-нибудь в том же Брянске, и начнешь усиленно готовиться к поступлению.
Славка во время нашей беседы не встревал, как обычно, о чем-то сосредоточено думал. Подумал вначале, что и ладно, мне самому есть, о чем подумать. Но потом понял, что товарища что-то сильно гнетет. Вздохнул и принялся расспрашивать:
– Ты что такой замороченный и непривычно тихий? Случилось что?
– Да воду таскал Либкиндам с утра…
– У них таскать больше некому? – удивился Мишка.
– Некому… Там, вообще, жопа! Тётя Лена вчера домой не вернулась.
– Как не вернулась? – озадаченно спросил я, спрыгивая с турника. – Случилось с ней что, может? Искали хоть?
– Да, не… не искали, – замялся Славка. – Она записку оставила. Чего уж теперь искать…
– Какую записку? – медленно проговорил я, подумав первым делом о суициде.
– Встретила любовь… Уехала за счастьем… Поймите и простите, – с сарказмом пересказывал Славка.
– Куда уехала?! – возмутился я, – за каким счастьем? Бросив троих несовершеннолетних детей???
– Не понял куда, – усмехнулся Славка. – В какие-то ссаки.
– Саки. Это в Крыму, – на автомате подсказал я. – Но как она могла уехать? У неё же дети!
– Да вот так взяла и уехала.
– Надолго? – спросил Мишка озадаченно.
– Кто ж её знает? Пока любовь не кончится, – вздохнул Славка, начиная подтягиваться.
– Во дела… – удивлению моему не было предела. – Как так можно? Слав, как они там справятся-то теперь? Детей двое маленьких, причем один особенный, ещё дед полупарализованный… За ним одним уходу больше, чем за детьми малыми.
– Прорвёмся, – уверенно сказал Славка. – Где наша не пропадала?..
– Да уж, – пробормотал я. А Славка молодец, не бросает Эмму в трудной ситуации и не унывает. Влюбился в девку, и ничто не берет эту любовь, любые препятствия преодолевает. Надежный будет, похоже, товарищ. – Уважаю тебя! Если помощь какая нужна будет, обязательно говори.
– Да ладно, – беззаботно отмахнулся он. – Если по правде, даже хорошо, что она свалила. От неё одни проблемы были, вместо помощи, скандалы и нытьё бесконечное. На работу ее, помните, на механический завод устроили, – так она туда два раза сходила и устала, говорит! Перестала ходить – там скандал был страшный. Уволили, и повезло, что не по статье. Хотя ей, такое впечатление, что было плевать. Кстати, Паша, что такое «уволить по статье»? Понимаю, что это плохо, но в чем суть?
– Это когда в трудовой делают запись нехорошую об увольнении за нарушение трудового законодательства, – пояснил я, – с ней потом очень тяжело устроиться на работу – кому такой кадр нужен! М-да, ну и мамаша!
– Ой, да пусть бы в ссаках своих и оставалась! – поморщился Славка.
– Ой, помяни моё слово, она ещё о себе напомнит! – возразил ему я. – Вернётся через несколько лет с пустыми руками: дайте попить, детки, любимой мамке, а то так есть хочется, что переночевать негде.
Парни рассмеялись и стали придумывать, как бы они ответили на это нахалке. Что до меня, то я сегодня же попрошу бабушку инициировать лишение родительских прав этой, с позволения сказать, мамаши. Хватит с ней рассусоливать. Все условия ей создали: работай, детей расти. Нет. Ей любовь подавай!..
Вернувшись домой, поспешил выложить новости:
– Ба, у Либкиндов опять приключения: Елена с новой любовью сбежала, бросив детей на бабку и больного деда.
– Как сбежала? – ошарашенно спросила меня бабуля. – Она же только на работу устроилась, на учёбу пошла…
– Ну, вот так, – развёл я руками, – сначала работу бросила, а потом и семью. Все наши старания пошли прахом – человек просто такой. Никчемный.
– Надо, чтобы пенсию на Эмму Клара Васильевна получала, – подтянулась к нам мама из своей спальни.
– Да, и на Никитку тоже, – пробормотала бабушка, обдумывая эту новость.
Я был доволен – затравка, данная мной, начала давать результат. Бабушка и мама со всем их житейским опытом начали думать над вариантами облегчения участи брошенных детей.
– Ему инвалидность оформили? – поинтересовался я.
– Да, пришлось. Иначе ясли специальные не давали, – пояснила бабушка.
– Не знаю, интересует ли кого моё мнение, – начал я, вставая из-за стола и опираясь на него руками, – но я считаю, что хватит с ней нянчиться. Надо лишать её родительских прав.
Мама с бабушкой удивлённо уставились на меня.
– Не слишком сурово?.. – неуверенно спросила мама.
– Не слишком. Представьте себе, пройдёт лет пять-десять-пятнадцать, она нагуляется и вернётся сюда! Хорошо, если здоровая и работоспособная. А если инвалидность к тому времени нагуляет или просто пенсионного возраста достигнет, и назначат ей пенсию копеечную из-за отсутствия стажа? Она же сможет через суд Эмму на алименты поставить. И Колю тоже, когда совершеннолетним станет.
– Разве бывают такие алименты? – удивлённо спросила бабушка.
– Если сейчас и нет, так потом будут, – уверенно заявил я. – Семейное право развивается. Все больше юристов считает недопустимым, что выросшие дети не содержат своих старых больных родителей. И это правильно в целом, но не тогда, когда речь идет вот о таких вот кукушках. Которые своих детей другим подкинут, а потом заявятся к ним и потребуют, чтобы за ними ухаживали по полному разряду.
– Ну, вряд ли Ленка до такого додумается… – с сомнением проговорила мама.
– Сама не додумается, так «добрые люди» подскажут. – возразил ей я. – Она же со всякой сволотой якшается, вспомните хоть Кабана ее. И хорошо, если мы ещё здесь будем жить и сможем в суде подтвердить, что она детьми не занималась. А если нас здесь уже не будет? А если Клары Васильевны к тому времени уже не станет? Как Эмма от алиментов на мать отбиваться будет? А так, лишим её сейчас родительских прав и всё. Герман над Эммой опекунство оформит, а Клара Васильевна над младшими. А захочет Ленка вернуться и с детьми жить, так никто ей мешать не будет. Но это ей уроком станет! Нельзя такие вещи с рук спускать.
– Нельзя, – подтвердила бабушка и взглянула на меня так, что я сразу понял, ничего хорошего Елену не ждёт.
Вот и ладненько. Даже если сейчас и не лишат, то, всё равно, разговоры, хотя бы, об этом начнутся. И, рано или поздно, всё решится не в пользу Елены. Особенно, если у её детей финансовые трудности начнутся без причитающихся им пенсий и другой помощи от государства, положенной оставшимся без родителей несовершеннолетним.
Озадачив бабушку с мамой решением вопросов Либкиндов, сам я посвятил почти весь оставшийся день работе на чердаке. Ко мне пришел Игнат, и мы с ним за полчаса согласовали все размеры будущей винтовой лестницы. Передал ему деньги на металл – завтра ему обещали его уже доставить, и он потихоньку начнет варить элементы конструкции. Финальная сборка и сварка будет уже у меня дома на неделе – точные сроки Игнат пока назвать не смог, но ясно, что не раньше, чем я вернусь с олимпиады.
Так что вначале я готовил проем для установки лестницы. Затем расширял люк под расширенный проем, чтобы тепло из дома не уходило. Даром, что по календарю уже второй месяц весны идет, 1971 выдался холодным годом, и снег пока насовсем исчезать с улиц не собирался. Немножко уделил времени затем на обществоведение, химию и французский – по полчаса на каждый предмет. Так заработался, что пропустил поход в баню с мамой и бабушкой – ничего, завтра на заводе в помывочную сбегаю. Это будет быстрее. Хоть и нравился, мне, конечно, семейный поход в баню, но времени он отнимал немерено – а оно у меня в это воскресенье было на вес золота.
В понедельник мы с парнями уже выходили из школы, когда меня кто-то окликнул:
– Павел! Ивлев! Задержись!
Оказалось, это директор меня звал. Мне не приходилось до этого слышать, как он кричит, и я не узнал его, стоял перед выходом из школы и крутил головой по сторонам, пытаясь определить в переполненном вестибюле, кому я понадобился. Хорошо, что Игорь Иванович сам подошёл ко мне.
– Завтра олимпиада в Брянске, – сообщил он, отводя меня в сторону от дверей. – Готов?
– Ну, так… – скромно ответил я, хотя готовился в последнее время к олимпиаде даже больше, чем к выпускным экзаменам.
– Ничего. Главное – не волнуйся и всё вспомнишь, – подбодрил меня он, взяв за плечо. – Нам от РОНО выделили транспорт. Собираемся у школы в семь утра. Смотри, не опаздывай! Ехать далеко, неизвестно, что ещё в дороге может случиться…
– Хорошо. Буду к семи, – пообещал я ему, попрощался и вышел из школы.
Парни, Славка, Мишка и Тимур, и Диана, ждали меня в школьном дворе, тесно скучковавшись и что-то возбужденно обсуждая. Увидев меня, Диана рванулась навстречу.
– Что ему от тебя надо было? – взволнованно спросила она.
– Напомнил об олимпиаде по обществоведению, будь она неладна, – сказал я, спустившись с крыльца к парням. – Завтра очередной тур в Брянске. В семь утра отсюда стартуем. Так что завтра без меня.
Все с облегчением выдохнули и вернулись к обсуждению заданий, а я понёсся на завод.
В бухгалтерии царило столпотворение. Протолкнувшись через толпу возбуждённых женщин, сел за свой стол и стал прислушиваться и присматриваться, пытаясь понять, с чего мне вдруг привалило такое счастье. В прошлый раз такая же толпа была, когда с сапогами разбирались – что в этот раз на кону?
Женщины делили косметику. Откуда она взялась, я так и не понял, но они за неё чуть не подрались. На всех не хватало, выкупить хотели все и всё.
Вспомнились девяностые, самое их начало, как у нас на предприятии на каждый отдел выделяли очень ограниченное количество дефицитных товаров, и мы разыгрывали их. Самое интересное было с обувью. Практически нереально было выиграть нужное. И размер не подходил, и фасон. Мне однажды достались женские туфли, но я ещё не был женат и очень удачно выменял их на мужские в соседнем цеху.
У нас вёлся гроссбух, куда записывали всех выигравших и их выигрыши. Если я уже выиграл женские туфли, то меня в следующий раз к розыгрышу не допускали, пока все желающие не отоварятся. Все были людьми опытными и мудрыми, и понимали, что я их на что-то сменяю для себя полезное.
У моих нынешних коллег такого опыта ещё не было. А страсти накалились нешуточно.
– Дамы, так дело не пойдёт! – вмешался я, когда кого-то довели до слёз. – Пишите свои имена на бумажках. Есть у кого-нибудь вязаная шапка?
– Что ты задумал? – вышла из толпы Ирина Викторовна.
– Будем разыгрывать этот дефицит, – буднично сказал я. – Лотерею устроим.
Женщины быстро поняли идею, разрезали обычный лист бумаги на одинаковые кусочки и принялись писать на них свои имена. И шапка тут же нашлась, держал её в руках, пока все не бросили в неё записку со своим именем.
– А я же за бабушку тут работаю, – пришла мне в голову мысль. – Ирина Викторовна, напишите, пожалуйста, ещё одну записочку с именем Эльвира.
Главбух усмехнулась, но записку мне в шапку бросила.
Попросил Изольду разложить на столе спорные товары: пять помад, две коробочки с тенями, две с румянами и коробочка с духами. Судя по надписям на упаковках, косметика была или импортной, или рижской, я не очень в этом разбираюсь. И не стремлюсь, если честно – пусть женщины сами с этим справляются.
– Итак, мы начинаем! – громко объявил я, как профессиональный аукционист. – Первый лот нашего сегодняшнего розыгрыша помады! Кто будет вытягивать имена счастливчиков?
Я протягивал всем по очереди шапку, предлагая сделать выбор, но женщины шарахались от меня, как чёрт от ладана. Все боялись, что, если что-то для себя вытащат, их потом обвинят в жульничестве.
– Ладно, давай я, – вышла ко мне Ирина Викторовна. Молодец, доказала, что не зря занимает свою должность – есть у нее лидерские качества, есть!
Она вытянула из шапки первую записку, развернула её и зачитала имя. Тут же раздался радостный женский визг.
– Поздравляю! Возьмите одну помаду, – торжественно объявил я. – Далеко не отходите, будет розыгрыш и всего остального.
– А не жирно будет?! – взвилась вдруг Изольда. – Кто что-то выиграет, дальше не участвует!
– Справедливо! – подтвердила Ирина Викторовна.
– Хорошо, – согласился я. – И верно, так будет правильно. Следующей счастливой обладательницей помады будет…
Все замерли, показалось, что даже дышать перестали, пока главбух разворачивала записку и зачитывала имя. Опять визг ликования на всё правление. К нам начали заглядывать из коридора другие сотрудники.
Мы разыграли всю косметику, бабуле ничего не досталось. Женщины с забавным энтузиазмом начали рассматривать трофеи и меняться.
Главбуху тоже ничего не досталось. Подошёл к ней и встал рядом. Вид у неё не был расстроенным, как у других, которые пролетели.
– Ирина Викторовна. Мне отпроситься на завтра надо. На олимпиаду в Брянск от школы отправляют. Можно? Я в выходной могу отработать…
– Можно конечно, Павел. А что за олимпиада?
– По обществоведению, – скривился я.
– О! А почему тебя отправляют?
– Городскую выиграл. На свою голову.
– Молодец какой! Конечно, Павел, езжай. И смотри, за Святославль там постарайся! А мы все болеть за тебя завтра будем!
Последние две фразы она произнесла громко и с пафосом.
– Девочки! Павел завтра на областную олимпиаду по обществоведению едет! Пожелаем ему удачи!
Надо было видеть выражения лиц моих коллег. Такого восхищённого удивления в свой адрес я ещё не видел. Ни в той жизни, ни в этой. Меня это растрогало. И старый, и битый – а все равно приятно, поди ж ты!
Усмехнувшись про себя, сел за свой рабочий стол, достал ссобойку, включил кипятильник. Как быстро привыкаешь к хорошему, уже не удивляюсь, что моя чашка, вымытая и полная воды, меня ждёт, остается только кипятильник воткнуть в розетку.
Поймал взгляд Изольды и жестом поблагодарил за это. Старается, грехи свои искупает… Подумал, усмехнувшись: ну и пусть.
Быстро, уже привычно, разобрался с текучкой и решил почитать ещё обществоведение. Но потом решил сходить в заводскую библиотеку, взять карту Брянска. В какую больницу Васю перевели, мне доктор сказал. Осталось только найти её. При том, что в Брянске я не был никогда.
Глава 3
06.04.1971 г. Святославль
С утра бабуля меня растолкала в шесть часов. На пробежку не пустила, выдала мне наглаженную белую рубашку и галстук и поставила на стол завтрак.
