скачать книгу бесплатно
– Лёня.
– Фамилия твоя как?
Парень молчал, не поднимая на него глаз.
Женька подошел поближе, Мот следом за ним.
– Не хочешь разговаривать? А ведь отвечать тебе придется за все, что ты натворил, мразь! – Снова пнул он его ногой, в этот раз по печени. – Ты знаешь, сколько бабла я отвалил легавым, чтобы замять это дело, и чтобы к моему клубу не было претензий?! Мало того, так ещё открыл стрельбу по моим людям.
– Я защищался. – Промычал парень, держась за бок рукой.
– А мне донесли другую информацию. Ты бухал в моем клубе и не заплатил. А если быть еще точнее – нюхал кокаин и не заплатил. Затем хотел свалить, но охрана клуба не дала. Началась драка. Ты сумел вырваться, добежать до своей тачки, в которой лежал обрез, и открыл огонь. Что, – приподнял он носком своего кроссовка Лёнин подбородок. – Скажешь, было не так?
– Нет.
Шатай мгновенно припечатал его ногой по морде, отчего тот повалился на землю и заскулил.
– Кто он? К чьей группировке принадлежит? – Вдруг заорал Шатай, и один из его подчиненных выступил вперед:
– Все что нам удалось выбить из него, это то, что приехал он из города «N», и ещё он утверждает, что он сынок мэра. Но в это сложно поверить. Фуфло гонит по ходу.
Шатай повернулся к Женьке и Моту:
– Немец, это сын вашего мэра?
– Не вижу издалека. – Спокойным голосом произнёс Женька, стараясь не терять самообладание. – Разреши, нам с Мотом подойти и посмотреть?
– Валяй.
Они подошли к лежащему на песке парню и всмотрелись в заплывшее лицо. Перед ними лежал Лёня Ивахин, горе-сын мэра города.
Женька про себя громко охнул и прикусил губу, соображая, что теперь делать и как поступить. Мот проклинал этот день, ибо понимал, что сейчас им предстоит вляпаться в очередную историю, в которую ему совершенно не хотелось влипать.
– Да, это сын мэра. – Подтвердил Женя, глядя авторитету в лицо.
– Ну, ясно. Мажор. – Сплюнул на землю Шатай. – Думает, ему все дозволено за деньги папика. Ну, ничего, сегодня мы его проучим.
Глаза Шатая налились кровью, в предвкушении издевательства над пленником. Равных ему в этом деле еще нужно было поискать. Человеческая жизнь для безбашенного молодого авторитета ничего не значила. Власть и деньги – это все, что его интересовало.
От его вида вздрогнул даже многого повидавший Мот. Шатай был известен своей жестокостью. Он не просто убивал кого-то пулей в лоб. Он любил заставлять людей страдать, например, отрезая постепенно части тела…
– Гоша, перетрем?
– Немец, что какие -то проблемы? – Удивленно посмотрел на него новый «законник». – Насколько я понимаю, он к вашей группировке не принадлежит.
– Нет, проблем нет, просто мне нужно кое-что тебе сказать.
У Мота задергался глаз. Если сейчас Женька впишется за сына мэра из благородных чувств, то они крепко влипнут. Мот не хотел быть связанным с Шатаем и его бригадой ни за какие коврижки.
Шатай согласился отойти.
– Валяй, только быстрее. Сам понимаешь, воры в законе здесь, обосраться перед ними не могу. – Нервно поторопил он Женьку.
– Именно поэтому, я хочу с тобой поговорить. Тебе сейчас нельзя кровь проливать. Блатные смотрят, за кем закрепили власть, и с кем будут работать. Если ты сейчас поведешь себя свирепо и безжалостно, они напрягутся сильно! Могут и лишить тебя «короны». Сам подумай!
– Ну, и что ты предлагаешь? Мот, сигарету дай!
Олег молча протянул ему пачку вместе зажигалкой.
– Сейчас позвоним его бате, мэру. Скажем, что у сынка проблемы. Попросим его перевести деньги – компенсацию за причиненный ущерб. Как только бабки будут переведены, мы с Мотом его заберем и доставим в «N». Бабки, которые получишь, отдашь блатным в общак. Так ты у них на хорошем счету будешь.
– Дело говоришь. Что, если он меня кинет?
– Кто, мэр? – Встрял в разговор Мот. – Не кинет. Он сам был в уличных делах замешан.
– Иди, организовывай. Только, если он не согласится…
– Согласится. Жизнь сына дороже бабок. – Перебил он его и пошел к лежащему на песке парню.
– Лёня, я Немец, ты слышал о таком? – Сел он перед ним на корточки. И когда парень кивнул продолжил: – Сейчас мы позвоним твоему отцу, и ты попросишь у него деньги, чтобы возместить важному человеку причиненный ущерб.
– Не буду. – Промычал тот, опасаясь гнева отца, который уже замучался постоянно вытаскивать его из разных переделок.
– Тогда сдохнешь. Причем, умирать будешь долго и мучительно. Шатай сделает из этого шоу. Тебя по частям разрежут и, если тебе повезет, то твой отец сможет похоронить твои пальцы. Рук или ног, я не знаю…
– Он не поможет. Я слишком много косячил в последнее время.
– Я отговорил Шатая тебя убивать, в обмен на бабки. Другого выхода у тебя нет. Мы находимся на острове, отсюда не сбежать. Ну что, звонить будем?
Лёня тихо завыл, и Женька достал из кармана спортивных штанов мобильник:
– Набирай.
Он дозвонился до отца со второго раза. Тот долго орал на него в трубку.
В итоге Женька вырвал из его рук мобильник и быстро заговорил:
– Сергей Владимирович, это Жека Немец. Вы, конечно, наслышаны обо мне. Ваш сын находится сейчас в очень плохом состоянии, и должен очень крупную сумму денег. Сколько? Одну секундочку. – Он прикрыл трубку рукой.
– Шатай, сколько тебе он должен?
– Пятьдесят тысяч грина. – Выдал авторитет, и у Женьки на секунду потемнело в глазах: двадцатка – ещё куда ни шло, но пятьдесят…
– Пятьдесят тысяч долларов, Сергей Владимирович.
Мэр заблажил отборным матом в трубку.
– Только при переводе данной суммы денег, я смогу вывести вашего сына и доставить его в «N» живым. – Добавил Женька, когда тот перестал орать. – Куда переводить? – Он посмотрел на Шатая.
– Никаких переводов. – Покачал тот головой. – Пусть приедут от него люди и передадут наличку. Сам все лично пересчитаю и тридцатку грина отдам в общак. – Шатай посмотрел на столичных авторитетов, те заулыбались, несомненно, они остались более чем довольны таким решением.
– Вам придется отправить в город «А» людей. Чем скорее, тем лучше. Завтра вечером мы сможем совершить обмен. Куда ваш человек должен подъехать? Я отправлю сообщение, как только буду сам знать. Поторопитесь.
– Что, щенок, – снова пнул Лёню поддых Шатай. – Повезло тебе, папку – мэра убедили! Если бы не важные люди из твоего города… – Он наклонился к его лицу и зашептал, чтобы никто не услышал, – Я бы отрезал твое ухо, зажарил до хрустящей корочки и закусил им холодную водочку.
Лёню вырвало. Шатай заржал, и, вернувшись на свой стул, махнув охране рукой, приказал отвести пленника обратно в амбар.
Мот, поклявшийся себе сегодня не пить, все-таки выпил пятьдесят грамм коньяка, чтобы перевести дух. Ему жутко не нравилось находиться на чужой территории и быть втянутым в разборки.
– Что, если мэр не заплатит? – Тихо, сквозь зубы проговорил он, чтобы никто из окружающих не услышал.
– Заплатит. – Отозвался Женька. – У него выбора нет.
– Что, если подумает, что это наших рук дело?
– Лёня, хоть и без мозгов, но не полный дебил. Он понимает, что мы спасли его жизнь. Если бы нас здесь не было, он бы сдох. Наговаривать не станет, побоится!
– Хорошо, если так. – Вздохнул Мот.
Ему вдруг все надоело, и захотелось поскорее убраться с острова и поехать домой, к взбалмошной Риточке. Чтобы она жужжала, как пчелка над его ухом, и даже неважно что.
Передача денег состоялась на следующий вечер. Мало того, мэр приехал в «А» лично, конечно же, в окружении охраны. Люди Шатая передали деньги и, как только тот, пересчитав всю сумму у себя в «БМВ», захлопнул чемоданчик, Лёню выволокли за шкирку, словно щенка, из черного джипа, и толкнули в сторону людей мэра, стоявших с автоматами на улице.
Вскоре площадь опустела: Шатай поехал по своим делам, а с ним и пятнадцать машин охранников. Остался только джип Мота, к которому подошел мэр.
– Спасибо. – Протянул мэр руку для рукопожатия через открытое окно. – Я теперь, получается, ваш должник.
– Замётано. – Не отказался Женька, у мэра в городе было особенное положение, мог и пригодится. – Вы бы за сыном следили хоть немного, Сергей Владимирович. Мало он у вас дел в родном «N» натворил, так ещё и полез на чужую территорию. Это в нашем крае вы договориться можете. А в чужом свои правила. Тут церемонятся не станут. Вы хоть представляете, чтобы с ним стало, если бы ни меня, ни Олега там не было? Это просто чистая случайность и везение!
– Но ведь и вы могли сказать, что не знаете его… И оставить там умирать. – Подчеркнул мэр. – Но этого не сделали.
– Мы своих не бросаем. – Ответил Женька.
Мот все это время молчал. Он считал, что им самим крупно повезло, что мэр приехал лично и с нужной суммой. Он бы принял иное решение. Плевал он на мажора и его зажравшегося папашку, крадущего бюджетные деньги.
Мэр ещё раз поблагодарил их, подчеркнув, что он теперь в долгу и готов оказать им, в свою очередь, любую услугу. И отправился в машину, чтобы надрать до красна уши сыну, лицо которого и без того выглядело как месиво.
– Жека, поехали отсюда, – взмолился Мот. – Что-то мне тошно от всего происходящего. И воздух здесь слишком свежий… И еда надоела.
– Валим! – Согласился Женька, доставая мобильник.
Он снова позвонил Росане, но та не поднимала трубку.
«Куплю цветов, приеду, и если надо будет, вышибу ворота. Упрямая баба», – подумал он…
БАРХАТ.
Октябрь.
Высокий худощавый молодой человек в телогрейке шел по до боли знакомой дороге, вдоль которой выстроились в ряд небольшие деревянные дома. Дорогу ему то и дело перебегали курицы, слева на огромном лугу, за барьером, паслись козы и коровы. Октябрь только начался, а солнце все еще светило ярко и сегодня на удивление было тепло.
Он подошел к деревянной калитке и с замиранием сердца открыл ее. Во дворе дома стирала в тазике одежду Любовь Павловна, постаревшая, с тех пор, как он ее видел в последний раз, там, на заседании суда…
Она при виде него вздрогнула, словно увидела привидение:
– Петька! Ты ли это? – И вытащив руки из тазика с водой, вытерла их о свою серую кофту, которая больше напоминала мешок.
– Я, Любовь Павловна. Я… – Остановился он, в нерешительности.
– Тебя что же выпустили? Или сбежал?! – Охнула она.
– Выпустили. Досрочно. За хорошее поведение.
– Это ж сколько ты отсидел? – Подошла она к нему и хотела обнять, но он не позволил, аккуратно приостановив ее морщинистые руки.
– Три из пяти. Яна дома?
– Яна? – Вздохнула она. – Идем, я тебя чаем напою… Идем, Идем. Нечего в воротах стоять. – Оставила она его без ответа, и ему пришлось проследовать за ней в дом.
Пока она кипятила чайник на плите, тот осматривался вокруг: все лежало на тех же местах, как и несколько лет назад. Книги, которые читал Янкин отец, газеты на краешке стола. Ваза на подоконнике, в которой часто стояли ромашки, которые он собирал для неё в поле. Не было только у входа ее туфель, в которых они ходили на дискотеку, и резиновых сапог, в которых она ухаживала за скотом…
– Нет ее… – Догадался Петька и огорченно посмотрел на Любовь Павловну.
– Нет, Петечка, нет… – Поставила она перед ним горячую чашку чая и пододвинула хрустальную пиалу с клубничным вареньем. – Конфеты будешь? «Хризантема» есть, я напекла. —Убрала она салфетку с вазочки, в котором лежало печенье.
– Янка где? – Зачерпнул он ложкой варенье и положил его в кружку.
– Уехала. Сразу, как тебя посадили. Взяла чемодан с вещами и отправилась в город. Обещала писать, приезжать, деньгами помогать… И ни слуху, ни духу. Даже не знаю, жива она или нет. Ни одной весточки. Я хотела поехать за ней, а куда, не знаю! Да и отец не пускает. Говорит, «нет у меня больше дочери», и ты, если поедешь, то меня предашь. А у меня сердце болит, разрывается… Что там с моей девочкой? Как она там? Все ли в порядке… вдруг ей жить не на что, спать не на чем… Отец ее обиделся, я его понять могу, ведь она даже не попрощалась… Но с матерью родной за что так?
– Не знаю. – Мрачно покачал он головой.
– Она тебе, может, что писала? – С надеждой коснулась она его плеча.
– Нет. Ни строчки.
Они оба замолчали. Любовь Павловна смахнула выступившую слезу.
– Петька, ты то сам как?
– Нормально. – Поморщился он, отпивая горячий чай.
А что еще ему оставалось ей сказать? Его жизнь была испорчена тремя годами, проведенными в заключении по вине ее дочери.
– Вот что, Любовь Павловна, я поеду в город и отыщу ее. Мне поговорить с ней надо. И заодно скажу, чтобы приехала и вас навестила.
– Ох, Петечка, неужели любовь ещё не прошла? Зачем тебе она… Хоть она и моя дочь, моя кровиночка, но дурная… – Запричитала она.
– Я сказал, поеду. И точка.
