скачать книгу бесплатно
Сцена 5. Кабинет первого секретаря приозёрского обкома партии – осенний вечер
Обстановка в том же стиле, что и кабинет Угробина. Только стол поменьше, кресло хозяина обычное, стулья такие же. Но вместо окна – стена, на которой взамен портретов две большие фотографии – Угробина и Рюрика. Два флага – триколор и полотно с контуром озера Байкал. Кабинет заставлен запечатанными картонными коробками.
Ухватов складывает со стола в коробку малахитовый письменный прибор, папки, фотографии.
Дверь осторожно открывается, появляется Данерун-Гурэ. Ухватов в задумчивости бережно держит в руках бюстик Ленина.
УХВАТОВ. А, ещё один вождь пожаловал. Ну что же ты – проходи.
Данерун-Гурэ робко заходит, мнёт в руках шапку, кланяется хозяину кабинета.
УХВАТОВ (кладёт Ленина в коробку, запечатывает скотчем). Вот так… Зачем пришёл, уважаемый? Давненько ко мне в кабинет не заглядывал.
Данерун-Гурэ втаскивает за собой за руку красивого стройного юношу лет 18-ти.
ДАНЕРУН-ГУРЭ. (на ломаном русском) Здравствуй, князь-на…. Вот пришёл сына показать. Теперь он будет поставлять баранов на кухню во дворец князя и пушнину на фабрику жены твоей. Данерун старый стал-на…, на прицельном глазу катаракта имеется. Вот он, мой сынок, Даши.
Ухватов подходит, берёт Даши за плечи и подводит к окну. Оглядывает сверху до низу. Данерун-Гурэ тем временем с недоумением отмечает беспорядок, царящий в кабинете.
УХВАТОВ Даши Жалсарай Батыр! Вот ты каким стал. (оборачивается к Данерун-Гурэ) Настоящий воин, правда, вождь?
Вождь подслеповато уставился на фотку президента великой державы РЮРИКА Феодорыча. На ней Рюрик изображён на бронетранспортёре напротив Белого дома с по-ленински призывно протянутой рукой.
УХВАТОВ. Что смотришь? Теперь у нас новый Белый царь – Рюрик Феодорович.
ДАНЕРУН-ГУРЭ. (слегка вздрогнув от услышанного, со значением переглядывается с Даши) Рюрик, говоришь? (про себя) Ашита-Батыр, твои предсказания сбываются-на…!
Данерун-Гурэ, продолжая бормотать, кладёт глубокий поклон фотографии.
УХВАТОВ. Ну да, а ты, поди, не знал, сидя в своём улусе. (внезапно становится серьёзным, вздыхает) А ко мне зря пришёл. Власть меняется, старик, теперь в крае новый князь будет, губернатором называется. Вот ему и кланяйся. А я, видишь, сегодня в Москву. Ну что, присядем на дорожку…
Сцена 6. Дорога из Приозёрска в столицу – осенний вечер
Стоит дорожный щит с надписью: «До столицы 4000 км». Знак – обгон запрещён.
Данерун-Гурэ и Даши бредут мимо грота вдоль дороги. Видят, как в сторону столицы проносится машина. Прощально машут руками.
ДАНЕРУН-ГУРЭ. Прощай Ухватов-князь-на…!
Вдруг раздаётся ужасный звук аварии. Даши бежит к месту аварии. Возвращается. В руках у него подгоревший пиджак с орденами и медалями и шляпа погибшего. Отец стоит согнувшись, оперевшись на палку. Плечи его вздрагивают.
ДАШИ. Отец, ты плачешь.
Даши и отец сворачивают с дороги в лес.
Сцена 7. Кабинет загородной госдачи Рюрика – пять лет спустя, июнь
Обстановка в том же стиле, что и кабинет императора. Но всё до ужаса потрёпанное. На заднем плане снова окно, но мутное, засиженное мухами, на нём наклеены крест-на-крест бумажные полосы. За окном виден лес. Мрачная непогода.
Над столом виднеется кусок плаката с надписью: «… суй или проиграешь. 1996»
Здесь собрался выборный штаб Рюрика.
Огромный градусник со шкалой рейтинга президента замер около нуля. Пионеров Виктор Васильевич (помощник Президента) кидается натирать колбочку градусника шерстяной тряпочкой, пытается согреть её собственным дыханием.
Рудак Авангард Борисович (начальник предвыборного штаба) разрубает топором венский стул и бросает его части в камин.
Рядом Собакин Анатоль Басетович (мэр северной столицы) суёт туда же газеты и страницы разорванных книг.
Эст Ефим Амбросьевич (губернатор приволжской области, клеврет Собакина) суетливо пытается помочь тому и другому, но каждый раз получает по рукам.
Малютин Юрий Ильич (генпрокурор) всячески мешает Рудаку.
Ежов Михаил Иванович (начальник Службы безопасности державы)) внимательно следит за всеми, изредка что-то записывает в блокнот – собирает компромат.
Слышен звук спускаемого унитаза. Входит Гвардин Александр Силыч (начальник службы охраны Президента). Пристраивается плечом к косяку. Достаёт пистолет и протирает ветошкой.
За ним, на ходу подтягивая штаны, появляется Рюрик Феодорыч. Гвардин берёт под руку Рюрика, чтобы вести к столу.
РЮРИК. Стой, Саша, не спеши. Сделай-ка радио погромче.
Гвардин крутит тумблер висящего на стене радио.
ГОЛОС ДИКТОРА
«Закончился первый тур голосования на выборах президента великой державы. Предстоит второй тур. Страна замерла и затихла. Выдержит ли новую гонку наш любимый, но стареющий и больной президент…»
Рюрик хватается за сердце. К нему бросается Гвардин.
ГВАРДИН. Вот гады! Что с вами, Рюрик Феодорыч. (кричит) Врача!
Все, кто находится в комнате вскакивают на ноги.
РЮРИК (дотягивается до плеча Гвардина) Не надо врача, Саша. (ухмыляется бледными губами через силу) Не время ещё. Пошли.
Гвардин бережно усаживает Рюрика за стол. Сам занимает позицию у косяка двери. Снова достаёт пистолет, гладит ствол, внимательно следит за каждым из присутствующих.
РЮРИК. Ну, что, все в сборе? А я вот тут, хм… по дороге, размышлял, понимашь… (делает паузу и ждёт тишины) Осталось совсем немного времени до магической даты в нашей истории.
ЭСТ (весело). Это какая же, Рюрик Феодорыч? Указ о борьбе с пьянством?
Рюрик в этот момент наливает рюмку, вздрагивает и расплёскивает содержимое. Голос Эста выводит его из состояния глубокой задумчивости.
РЮРИК. Типун тебе на язык, товарищ Эст! (выпивает, прокашливается, продолжает, но уже куда как громче и злее) Вы все, народ, как и я примеряли эту дату на себя, прикидывали… Казалось, когда-то… Вот этот день и настаёт.
СОБАКИН. А я знаю, что отмечаем, – это битва при Калке.
РЮРИК. Попрошу без намёков. Тогда мы всё просрали.
ПИОНЕРОВ. Не то, что сейчас… (градуснику) Ну давай же, поднимайся.
ЭСТ. Зря стараетесь, Виктор Васильевич. В вашем возрасте если поднимается, то не благодаря, а вопреки, с трудом и в самый неподходящий момент. А ну-ка, дайте я попробую!
ЕЖОВ. Помнится, примерно в это время году в тридцатом наши коллеги из ФБР арестовали всех главных мафиози.
РЮРИК. У нас мафии не было и не будет. И без неё плюнуть некуда.
МАЛЮТИН. А сегодня случайно не третье воскресенье мая?
РЮРИК. Нет, а что?
ПИОНЕРОВ. Это, Юрий Ильич про жертв СПИДа вспомнил.
РЮРИК (тяжело, с угрозой глядит на Малютина) Штэ…э! Малютин, я тебе баню с девками простил, а ты опять за своё. СПИДа в России не было и не будет, и без него граждане великой державы мрут как мухи.
РУДАК. (держит горящую стодолларовую купюру в руках) Прямо лампочка Ильича какая-то, только ещё и греет. Господа, вам не кажется, стало намного теплее. Так мы и товарища Зю догоним.
МАЛЮТИН (Рудаку). Авангард Борисович, вы бы того… по-экономнее.
РУДАК. О чём вы, Юрий Ильич! Бабла хватит – это только первый транш кредита МВФ.
ЕЖОВ. А если придут проверять?
РУДАК. Так вы же уже здесь. Проверяйте.
МАЛЮТИН. И проверим!
Рудак бросает в печь последнюю ножку от сломанного стула, принимается за второй.
РУДАК. Проверяйте… (поёт) А был ли мальчик бородатым, высоколобым, волосатым, иль нее..ет? Кто даст теперь отве…ет?
МАЛЮТИН. (с угрозой). Дерзите, Авангард Борисович…
ПИОНЕРОВ (шипит). Да подождите вы, дайте Папе речь закончить.
РЮРИК. Юрий Ильич, ты это… задвижку-то пошире открой, тяга сильнее будет.
МАЛЮТИН. Понял, не дурак.
РЮРИК (то ли про себя, то ли в открытый эфир, но громко и грозно). И вот этот день настал. Я много раз слышал: Рюрик…, я то-есть, любыми путями будет держаться за власть, он…, я то-есть, никому ее не отдам. Это – вранье! Дело в другом, понимашь. Я всегда говорил, что не отступлю от Конституции ни на шаг, что в конституционные сроки должны пройти думские выборы. Так это и произошло…
На мгновение выходит из сомнабулического состояния.
… Но как?
Рюрик снова надолго замолкает, сидит как Будда, покачиваясь.
МАЛЮТИН (Ежову). Плохи наши дела. Это он к импичменту готовится. Сейчас опять Калку вспомнит.
Гвардин прислушивается к их разговору, многозначительно высоко поднимет бровь.
РУДАК. Господа, а как по-вашему, сколько стоит один избирательный голос? Не знаете. А вот наши заморские друзья посчитали. Всё очень просто!
Рудак выводит угольком на стене: Транш 5 млрд.$ / избир. 70 млн.
МАЛЮТИН. Это среди нас нет товарища Затейника. У него из этих пяти не меньше трети на ум бы ушло и исчезло за ушами, как туз из колоды фокусника.
ГВАРДИН. Семьдесят миллионов стоят пять миллиардов – это понято. Но сколько же стоит один голос.
РУДАК. Чему вас учили в школе, Шура. Пять делим на семьдесят…
ГВАРДИН. Это всё «ангельская», саксонская, арифметика, а мы люди православные. У них и у нас дважды два те же четыре, но у нас – бойчее будет.
РУДАК. Это как?
ГВАРДИН. А ты, Авангардушка, всех обстоятельств не учитываешь.
РЮРИК (внезапно открывает глаза). А я тебя, Авангард, спрашиваю, и штаб ваш здесь, и всех вас тут! Это же жо…Калка какая-то! Зю – орлом, Вольф – соколом, а Наш дом – газпром на третьей полке сбоку! Это же, понимашь, мой дом! И ты, рыжий, глаза свои бесстыжие не прячь. Ты и в прошлом декабре вот так же у печки сидел, а толку. Сначала Гохран подразорили, теперь до МВФ добрались. А всё от чего?
ГВАРДИН (прячет «стечкин» в кобуру). Золото партии проворонили.
РЮРИК. А…а…а! Стыдоба! Ох, хо-хо! Да ну вас всех к…!
ПИОНЕРОВ. Александр Силыч, ну как вам не стыдно. Могли бы подождать с контрольным выстрелом.
ГВАРДИН. Так я же пошутил. Это когда было-то.
РУДАК. Рюрик Феодорыч, что с вами. Господа! Скорую срочно…!
Сцена 8. Таинственный грот – пять лет назад, осенний вечер
Отец и сын совершают обряд прощания с погибшим Ухватовым – князем «худоолуулгэ». На алтаре ставят лампадку, зажигают ароматные палочки. Над алтарём вешают пиджак погибшего и фуражку, захваченные с места аварии.
ДАНЕРУН-ГУРЭ. Вот так, сынок. Вчера князюшка наш ушел в мир теней-на…. Мы для души его место приготовили, если она захочет вернуться, погостить. Прибери-ка пока здесь, а я пойду поклонюсь Шаман-Камню.
Отец встаёт идёт к выходу и вдруг, со всего маху, ударяется грудью в косяк.
ДАШИ (кидается к отцу). Отец, что с тобой?
ДАНЕРУН-ГУРЭ (опускается на землю). Ну вот, сынок, видно очень хороший человек был наш князь. Ушёл и глаза мои с собой забрал-на…, чтобы не видел я грядущего бардака. Спасибо ему. Так что ты здесь всё обустрой по-особенному, а я пойду на воздух-на….
Отец выходит, с палочкой, на ощупь, медленно идёт в сторону реки (оркестровой ямы).
Даши срывает со стен паутину, не убирает, а разбрасывает мусор по сторонам, крушит всё, что попадается под руку (он страшно огорчён и злится).
Внезапно ногой в мягкой мокасине нащупывает кольцо в полу. С трудом поднимает крышку тайного лаза. Спускается с лампадкой в руках. Выбегает наружу. В руке у него сверкает золотой слиток. Кричит.
ДАШИ. Золото, отец! Я нашёл золото! Князь за твои глаза калым заплатил.
