скачать книгу бесплатно
– Это – вера белых, не наша, ответил Питамакан. – Мне жаль, что я не могу поверить этому, потому что это могло бы меня утешить.
– Поверь. Ты должен поверить, потому что это – правда, – настаивал я, а потом опустился на колени и накрыл одеялом тело мертвого вождя.
– Пойди и приведи сюда мою мать. Оставь мне свое ружье – оно мне может понадобиться, – сказал Питамакан, когда я поднялся.
Я снова сел в седло и поскакал в лагерь с той скоростью, на которую была способна моя лошадь.
Несколько часов спустя я возвратился к этому месту с сорока или пятьюдесятью мужчинами, сопровождаемыми множеством стенающих женщин, женами, родственниками, и друзьями мертвого вождя. Издалека мы увидели Питамакана, неподвижно сидевшего около тела.
Когда мы подъехали к нему, он посмотрел на нас и сказал Большому Озеру:
– Вы видите, что я сделал. Из-за того, что я ослушался отца, он лежит здесь, мертвый.
– Сын мой, это должно было случиться, – ответил старый вождь. – Ты не мог знать, что это произойдет. Мы скорбим вместе с тобой. Твоя потеря – наша потеря. Твой отец был храбрым и добрым человеком.
–Ай! Он был таким, – сказал Черный Вапити, прославленный воин, совершивший много подвигов. – Есть еще два врага, как сказал нам твой товарищ. Ты их видел?
Вместо ответа Питамакан просто провел кистью правой руки по кисти левой – знак, обозначающий, что все кончено.
– С ними покончено! – воскликнул Черный Вапити. – Ты их убил?
– Да, я убил их. Они лежат там в овраге. Это были ассинибойны.
Все кроме Большого Озера и меня, поспешно ушли к оврагу чтобы увидеть все самим.
Теперь приблизились женщины и жены затянули песню скорби:
– Белый Волк! Наш защитник! Он мертв, он ушел! О, о! Ах, ах!
Эти крики разрывали сердце, и когда эти печальные песни достигли ушей Питамакана, он сломался и заплакал так, как могут плакать только сильные люди, когда у них сдадут нервы.
Большое Озеро и я усадили его на лошадь и велели ему возвращаться в лагерь, где и он и я этой ночью оставались в вигваме старого вождя. Женщины привезли на волокуше останки вождя и приготовили его к похоронам.
Следующим утром все вожди, все члены Общества Всех Друзей и многие другие последовали за телом к месту его последнего упокоения. Обернутый в прекрасные одежды и одеяла, он был привязан к платформе из жердей, которую поместили на ветвях огромного хлопкового дерева, рядом были положены его оружие, щит, военные уборы и амулеты. Наконец около дерева были убиты пять прекрасных лошадей, так, чтобы тень вождя не испытывала недостатка ни в чем в сумрачных Песчаных Холмах, куда попадали все мертвые индейцы-черноногие.
Как только похороны были закончены, женщины рассеялись по кустарнику, чтобы плакать и совершать траурные обряды. Они обрезали свои волосы, изрезали острыми ножами голени, а мать Питамакана даже отрезала себе первый сустав мизинца в знак свидетельства своего искреннего горя.
Тем вечером в вигваме состоялся семейный совет. Питамакан сказал:
– Моя мать, конечно, останется со мной, так что это – ее вигвам. Вы, мои другие матери, захотите, наверное, вернуться к своим родным, и это ваше право. То, что вы все получили от моего отца в течение жизни – ваше, вы можете все это забрать или оставить. То, что принадлежало ему на момент смерти, должно принадлежать мне, по законам моего племени. Но я не признаю такой закон и считаю, что вдовы должны наследовать имущество мужа. Поэтому завтра все, что оставил мой отец, должно быть разделено поровну среди вас – его лошади, его одежды и меха, и все другие вещи. Самому мне ничего не нужно. У меня теперь есть большое стадо лошадей и все, что мне нужно.
Женщины были столь подавлены горем, что никак не отреагировали на такую щедрость, но позже они похвалили его за добросердечие. Как только он закончил эту небольшую речь, они все вышли из вигвама и возобновляли свои стенания, и не возвращались, пока не охрипли так, что говорить могли только шепотом. Их траур продолжался в течение многих недель и месяцев; и даже годы спустя мать Питамакана часто оплакивала своего мужа.
Утром после похорон, лагерь переместился к подножию Восточных холмов, и там Питамакан разделил имущество своего отца, что вызвало у некоторых небольшое беспокойство. Некоторые из тех, кто ожидал унаследовать все богатство отца или брата, говорили, что это будет плохим прецедентом, и даже дошло до того, что некоторые обратились к вождям с просьбой приказать Питамакану забрать себе то, что он раздал.
