скачать книгу бесплатно
66. У великих человеков от ничтожных причин зачастую происходят ошеломляющие последствия. Одно неосмотрительное высказывание Шекспира побуждает теперь обшаривать весь мир в поисках разрозненных островков антитеатра.
67. Весь мир – театр, в зале ни души – все на подмостках беззаветно актёрствуют!
68. Иногда пробиться к нашему естеству нам не позволяют наши сны о небывалом и наши мечты о запретном.
69. Ищи и не сыщешь в хоромах смерти покосившееся заднее крыльцо и заколоченный досками чёрный выход.
70. Чтение книг требует гораздо большего мужества и ещё любви к ближнему, чем написание их.
71. Что ни говори, пьянством алкоголизма не вышибешь. Хотя с другой стороны, чем ещё иным того вышибать?
72. Осмыслить величие избранного пути нам мешают разбитые обочины и взбесившиеся светофоры.
73. Утка равно привержено взаимодействует со всеми четырьмя стихиями – вода (озеро), твердь (берег), воздух (небо), огонь (в супе).
74. Им уже мало души и самоощущения человека, им ещё непременно подавай его подлые намерения и его дурные привычки.
75. Будь до Луны рукой или лапой подать, тогда бы не выли на неё с такою тоской ни волки, ни лисы, ни псы, ни человеки.
76. Путь двуногого разумен и самодостаточен. Вот и человечьих дней отпущено нам ровно столько, сколько требуется, чтобы успеть за них проиграть все на свете доступные турниры, олимпиады, состязания и гонки.
77. Для чего мы здесь, как ни для того, чтобы дымиться головешкой затухающей, насмехающейся над прежним своим, разнузданным пламенем?!
78. Чем дольше человек шагает по пути прогресса и либеральности, тем более разрастается его скоромная, экономическая душа.
79. О, погрузись же скорее в тотальный минимализм-молчание!
80. Наблюдая житейский непорядок в русской провинции, нельзя не усомниться в целесообразности сотворения сего заброшенного мира этим заброшенным богом.
81. Использовать бога для одних молитв или славословий – всё равно, что читать в книгах одни оглавления или выходные данные.
82. Мода процветала уже тогда, когда из человечьих одежд существовали лишь шкуры убитых хищников и набедренные повязки из пальмовых листьев.
83. Даже рыбу не улавливают открытые для сострадания. Даже воздухом не дышат трепетные радетели живой жизни.
84. Быть чрезвычайно увлечённым своим заурядным существованием, держаться подальше от прочих, в том числе от мира и человека, с другой же стороны, даже близко не подпускать всех иных с их наличным бременем недоумения и фанаберии.
85. Лелей же в душе своей, двуногий, жаркую и замысловатую, пресловутую свою ксенофобию!
86. На Земле нет профессии микроскопичнее, чем профессия сего бессмертного, всесильного бога!
87. Камня на камне пообещать не оставить там, где никаких камней отродясь не бывало.
88. Мироздание и полезные прохвосты, мироздание любит своих полезных прохвостов, иногда даже кажется, будто оно само создано ими, ну, или ладно – будто оно прославлено ими. И это даже больше, чем создано: слава выше существования, причём не так важно, что за существование, и уж тем более, что за слава. Всё равно – выше.
89. Мыслить вопреки, мыслить наперекор, мыслить врозь, мыслить перпендикулярно и даже перпендикулярно самой перпендикулярности. И лишь параллельно, одинаково, идентично не мыслить.
90. Избранные единицы наивно тщеславятся: время, мол, работает на нас. О, они совершенно не знают времени! Каковое всегда и везде, средь больных и здоровых, среди несчастливых и удачливых, безвестных и прославленных – оно работает против всех.
91. Во всякий день свой и во всякую ночь свою носи, двуногий, на своём оголтелом штандарте пиитические фиаско, пророческие скорби и сакральные недоумения.
92. О, не запутайся же, двуногий, в приметах и причудливостях твоей ажурной, безнаказанной жизни!
93. Покуда всякое мракобесие сменяется лишь иным мракобесием, и самое дичайшее кажется не более чем обыденным.
94. Человек человекствует. Всё остальное вторично.
95. Нельзя не удивляться, глядя на иные жизньствования жизни.
96. Встретил пафос – убей пафос! Своё человечье назначение единственно измысливать как прорешливое вместилище для откровений.
97. О, сколь же окружил ты себя, двуногий, тщетными предметами, легкосплавными словесами, бесполезными близкими, сомнительными смыслами, ужасающею сакральностью!
98. Россия российствует и иногда российничает.
99. Америка же лишь америкосит. Всё действительное своё с безумностию заамерикашивает.
100. Поначалу бог укрывался в библиотечной пыли. Ныне же перетекает в отдушины цифрового формата.
101. Можешь ли ты, двуногий, сделать что-то подлее, нежели у ближних своих снискать доверие к своим кургузым словесам?!
102. Мир ещё не раз содрогнётся от проклятой вашей пандемии терпимости.
103. Не гражданин, не семьянин, не христианин, а так – несусветный сарказмовладелец.
104. Поедаемые лягушки навсегда восславили поедающего тех француза.
105. Слова без ловкости и горло без свободы – и ты, столь невооружённый, потщишься улавливать заносчивых прямоходящих с их манией ниспровержения разнузданных кумиров?!
106. Даже отворотившись от Китая, всё равно узришь китайское, миллиардоликое. Пускай бы хоть отражённое в небе.
107. Всякое мышление – территория общих мест, источник плоских суждений и пространство пресловутых банальностей. И после того ты станешь удивляться проценту дураков и бездарей средь благопристойного народонаселения?!
108. Богу вообще по плечу преимущественно киноамплуа «плохого парня».
109. Судьба наша – из рода в роды препустейшие ваши нации и сословия русским нашим, беспочвенным угрызать менталитетом.
110. Смотрясь в зеркало, рискуешь в нём невзначай лишь увидеть омерзительно беспорочный свой, подлочеловеческий облик.
111. Иногда Господь конгруэнтен фетишу. Вопрос в наблюдателе.
112. Как же не задохнуться в восхищении от красоты великого и могучего, русского косноязычия!
113. Молитвословие теолога… всё равно как на громкое дело идти да без воровской одежды!
114. Болезни, особливо неизлечимые – не есть ли лучшие репетиции отвычек от жизни, какие только и могут учинить самосознающие человеки для наполнения своих запустевших досугов?!
115. Супружество как несчастный случай – оного не избегает и зарекающийся.
116. «Только бы не меня!» – в разнообразные минуты жизни своей молится нерадивость. Тогда как пришли именно за ней, и ответ теперь держать ей одной.
117. Гений тщетен, обыватель со скудным именем своим прославлен в веках и сообществах.
118. Заставь дурака в бога не верить – он не поверит и в человека!
119. Снабжать речь обыденную свою блистательными афоризмами – всё равно, что строить курятник из самоцветов.
120. В вековечном противостоянии добра со злом используй разумные зубы и осмотрительные кулаки.
121. Пиши, двуногий! Иначе ты не будешь никому интересен!
Пиши ещё, двуногий! И тогда ты не будешь никому интересен!
122. И сами маньяки, и те, кто снимает об оных кино, – все члены незримого, великого клуба дурно думающих о человеке.
123. Если долго-долго будешь писать один стих, этот стих в конце концов сам напишет тебя.
124. У пессимиста все самоцветы серые и незапоминающиеся. У оптимиста всякий булыжник – алмаз.
125. Иной двуногий – не более чем текст во столько-то томов, страниц и строк, с игрою слов, сплетеньем стилистических фигур и пригоршней аллитераций.
126. Всё чаще у нас теперь бурные аплодисменты плавно перетекают в майдан.
127. И всё ж именно безверия по большей части привержены к ересям.
128. Если твой враг будет долго сидеть на берегу реки, то он в конце концов увидит плывущий по течению, разлагающийся, твой собственный труп.
129. Когда и Солнце умрёт и планеты, вокруг того обращающиеся, по сторонам разбегутся, тогда лишь лжица-Луна будет носиться во тьме по орбите своей, хладная, безвестная и бестрепетная.
130. Властолюбец не обременяет душу и норов свои угрызеньями лживости.
131. Куда ни взгляни, страницы истории уснащены тремя ароматами: пыли веков, деяний дураков да нафталина сундуков.
132. Бог здесь давно не ходит. Хоть мы по привычке всё оглядываемся, всё высматриваем. У каждого – у Бога, у мира, у человека – своя избранная, своя отдельная тропа, и тропы те не пересекаются.
133. Так до скончанья веков всё будут спорить как бы о могуществе и преодолении – о гравитации мира и воле двуногого.
134. Чем истины навязчивей, тем меньше остаётся места для догадок.
135. Врождённое сиротство человеков. Бог, говорят, не выдержал одиночного заключения, на которое сам обрёк себя по итогам Сотворения мира.
136. Взгляни на человечьи парламенты, кумиров, сообщества и беги, скорее беги в дикие стаи, в заскорузлые земли, под объективы усохшего, заходящего солнца!
137. Не приходи, покуда не знаешь, как станешь уходить. Со всеми сопутствующими речами, обстоятельствами, разъяснениями.
138. И ведь тебе со всею своею многофунтовою массой никак не вмешаться и не вклиниться в твой пресловутый, разнузданный порядок слов и сомнений.
139. Зоосад всегда неполон без слона. Меж тем свет не видывал более нелепого и непрезентабельного млекопитающего. Мифология основывается на казусе, излишестве и недоговорённостях.
140. Нет большей проблемы и даже опасности для мыслящей части планеты, нежели человек и его самооборона.
141. Что ещё вызывает такие шок и отвращение у оголтелых наземных народов, как публичная шизофрения их парламентов и правительств?! Века сменяются и исходят, нравы же только дичают и полоумеют!
142. От каждого по мифу, и каждому по притче – и Земля накалится и лопнет от нашествий идеалистического.
143. В футболе один гладкий, безволосый шар мобилизует вкруг себя как минимум двадцать три идиота (не считая тысяч на трибунах). Нужны ли ещё доказательства тщетности времяпровождений человеческих?
144. Ныне не берут в расчёт в своих чрезвычайных поэзиях непривычки почвы, назойливость воздуха, полоумье пламени, доводы воды.
145. Каждому надлежит за своё существование изобрести хотя бы одну лженауку, хотя бы один новый фашизм и одно мракобесие, насадить те, восславить, а после дискредитировать!
146. А таковыми были бы наши молитвы, будь они обращены к новому образу – Богу-негоцианту?!
147. Б-г устами Аль Капоне уже ответствовал человекам за своё неудобоваримое мироздание: «Ничего личного! Только бизнес!» Следует подчеркнуть, по всему выходит: иудейский Б-г и есть надмирный Аль Капоне.
148. Если вдруг возжаждал отчётливых начала и конца, сожги, истреби же скорей все свои предвечерние притчи.
149. Нельзя ни ступить дважды в одну воду, ни пройти вдвоём одною дорогой, а всё равно пешеходам далеко до конкуренции мореплавателям.
150. Национальные движения не так потесняют мёртвые и чуждые языки, сколь удушают живые и родственные.
151. Мизантропия в пуговицах и петлицах, терпимость в потёртых подкладках и вылезших нитках.
152. Сводками нелепиц и мерзостей следует именовать иные обычные сводки вечерних новостей.
153. Что по значимости своей сравнится с роеньем идей и мнений в оскудевших сообществах? Парад безыдейностей.
154. И ведь почти невозможно себе представить, насколько даже само Сотворенье мира умучили жуликоватые посредники да мерзопакостные поставщики!
155. Осознай же себя, наконец, человече, паузою мирового развития и ещё его препоною и даже досадным, слепым пятном!
156. Или ещё проще: мироздание – камера пыток для всего живущего, вселенский эфир же – утилизационная прорва самосознающих, деморализованных душ.
157. И ещё спрошу у вас, отчего вы не строите для себя и для ближних своих домов нетерпимости?!
158. Умей презреть в себе и дискредитировать безраздельный дух свой пафосной литературы!
159. Взгляни, человече, ведь лямку любителя истории на плечо твоё накидывает боль от утраченных византий.
160. Если долго-долго третировать луну, раньше или позже она обескураженная собьётся в чередовании земных приливов и отливов.
161. Кажется, вполне уравновешивают друг друга на контрольных весах эволюции закон джунглей и беззаконие городов.
162. Как прежде полны сверхъестественным опытом созерцатели изношенности мира на сгибах.
163. Мир для всех! Но всё же есть иные, для кого он более, нежели для остальных! Как же мерзки у нас теперь акционеры земного шара. И уж таковы стократно его члены совета директоров.
164. Мировые религии деяньями своих ревностных сторонников лишь более высвечивают природное обаяние войны.
