Тобол

скачать книгу бесплатно


– Я не знаю почему, но Ак-тос не приняла Серую в свою маленькую стаю, не любит она ее – усмехнулся хозяин, кивнув в сторону второй собаки, осторожно крадущейся к своей миске – гоняет даже дома, а с собой на прогулку ни разу не взяла. А Лохматый похоже, не хочет отношений портить со своей «подружкой». Он к Серой иногда ходит, но стоит только Ак-тос заметить их вместе, достается обоим. Стервозная собака.

– А Лохматый что, не гоняет Ак-тос? – удивился сосед – обычно ведь кобели не терпят, чтобы самки командовали.

– Не в нашем случае – рассмеялся хозяин – у них равные права и свои правила. Если Ак-тос эти правила нарушает, тогда Лохматый может на нее рыкнуть, но не слишком грозно, иначе встречает яростный отпор.

Наблюдая за парой, хозяин решил.

– Щенков Ак-тос я буду продавать дороже, чем от Серой. Она очень умна и, думаю, ее щенки тоже будут не глупыми.

И он снабдил всех соседей прекрасными пастушьими собаками. Соседи тоже предпочитали потомство Ак-тос, слава об уме которой прошла по округе, а сила и красота Лохматого принадлежала обеим самкам производителя. Через время хозяин собак принял решение.

– Жена, здесь, в поселке, я не смогу много выручить за наших щенков, поеду-ка я в район, на ярмарку. Может, больше выручу. Уж больно красивые они!

Глава 3

Тобол, Ума, Шериф, Соня и Рада были щенками третьего помета Ак-тос и Лохматого. Они задержались у хозяев дольше обычного, ожидая когда хозяин соберется в город на ярмарку и все получили себе дом далеко от родного поселка.

Тобол был гладкошерстным щенком, от прадеда ему осталась волчья лапа, обостренное обоняние и удивительно острый ум. Тобола купил егерь, одиноко живущий в горах Алатау.

Шериф обладал более длинной шерстью, был крупнее Тобола и спокойнее. Его купил проезжавший мимо ярмарки водитель – дальнобойщик, направляющийся на север Казахстана. Позже других щенков оторвавшись от матери, Шериф отправился в дальнюю дорогу. Он ехал в кабине машины, которая была больше сарая, в котором Шериф вырос. В кабине машины свободно размещались водитель со сменщиком, и щенку хватало места, чтобы побродить, размять лапы. Щенки чувствовали себя еще совсем маленькими, тогда как их рост превышал рост не крупной овчарки, и их старый хозяин научил их всему, что молодняк должен был знать в их возрасте.

Машина, увозившая Шерифа вдаль от родных мест, двигалась днем и ночью, водители сменялись, один из них обычно спал. Чистая степь скоро стала покрываться сосновым перелесками. Желтая, выгоревшая трава становилась все ярче и зеленее. Щенок много спал в дороге, а когда становилось совсем скучно, начинал скулить и тогда второй водитель усаживал его на пассажирское сиденье и Шериф мог наблюдать за дорогой. Это помогало, и щенок замолкал.

Дорога вилась темной лентой через луга с высокой травой, проплывали мимо частые перелески. Машина все продвигалась на север. Иногда новый хозяин выпускал щенка погулять. Скоро прогулки щенка становились короче, потому что хозяин боялся потерять питомца в высокой траве.

На одной из остановок Шериф с разбегу забежал в придорожную траву и мгновенно остановившись, рванул обратно, испугавшись целого роя комаров и мошки, поднявшейся с травы. Мошкара облаком вилась вокруг щенка, заставив его искать защиты у хозяина. Но уже при следующей остановке Шериф перестал обращать внимания на мошкару и наслаждался прогулками по высокой траве. Север страны покрыт лесами и лето наполнено жужжанием комаров и москитов, к этому Шерифу теперь нужно было привыкать, как ко многому другому в новом месте. Наконец машина остановилась и тяжело качнувшись, замолчала. Водитель взял свои вещи, надел Шерифу поводок. Щенок попытался оказать сопротивление, засунуть голову под сиденье, но его хозяин был непреклонен, и Шерифу пришлось смириться.

Водитель оставил машину во дворе сменщика и пошел к себе домой. В каждом дворе деревни жила собака, и все они посчитали своим долгом облаять новичка. Шерифа это очень пугало. Он не привык видеть столько людей и собак в одном месте. В поселке где он вырос дома были расположены намного дальше друг от друга и собаки не были привязаны у самых ворот. И вот, наконец, ворота во двор закрылись, и шум с улицы немного затих.

Дальнобойщик Рамзан не понимал характера алабаев и, приехав домой, посадил Шерифа на цепь. Шериф затосковал. Он плохо ел, нередко взбирался на свою огромную будку и смотрел вдаль, словно мечтая вернуться в родные горы. И все же порода брала свое – он вырос крупным, широкогрудым псом, но злым охранником так и не стал и хозяин был всегда им недоволен. Однажды в гости к хозяину пришел друг – скотовод. Увидев молодого алабая на цепи, Дамирбек возмутился.

– Держать алабая в качестве цепного пса – все равно, что ездить в поселковый магазин за хлебом на танке! Продай мне собаку!

– С удовольствием! – обрадовался Рамзан. – Я купил его для охраны, а он – никакой! Я подолгу не бываю дома, часто жена остается дома одна, вот и купил крупную собаку, а этот пес почти не лает. И встречает всех также как и тебя – виляет хвостом. Хорошо хоть, вид у него угрожающий, люди сами не подходят, а то поняли бы, что его можно даже погладить.

– А ты показывал Шерифу его владения?– уточнил гость?

– Нет, конечно! С чего это псу показывать двор?!

– Алабаи охраняют только то, что считают своим, а в твоем дворе его территория только то, что находится рядом с его будкой. Так что все твои посетители на его территорию не покушаются. Нужно было сделать так, чтобы он весь двор считал своим. Конечно, с обучением ты опоздал. Теперь трудно будет его научить всему что нужно. Но у нас кто-то повадился красть скот. Никак поймать не можем, постоянно узнают, когда нас дома нет. Короче, сколько ты хочешь за него? – Дамирбек решил сразу переходить к делу.

– Не дорого, хотя за щенка немало отдал. Но я разочарован в нем! – ответил Рамзан и на следующий день Шериф уже ехал в аул в кузове машины для перевозки коров.

По приезде на ферму новый хозяин подержал Шерифа на привязи два дня, чтобы тот привык к новому месту, затем взял с собой на луг, где паслось стадо молодых бычков, и начал обучение. Новое место Шерифу понравилось намного больше. Он почти не скучал по старому дому и старому хозяину.

Высокие травы лугов, сосновый бор и березовые колки радовали собаку, и он как щенок бежал впереди своего нового хозяина. Шериф быстро осваивал несложные правила выпаса скота, ведь с раннего детства он был рядом с матерью и старый хозяин тоже научил его многому, поэтому дрессировка проходила на удивление быстро.

У нового хозяина Шериф понял, что от него требуется и неукоснительно следовал правилам. Скоро хозяину уже не нужно было пасти бычков. Он на весь день оставлял стадо с Шерифом и тот охранял их от посторонних людей, не позволял разбегаться, не пускал бычков на засеянные поля и вечером пригонял домой.

– Это находка! – радовался скотовод Дамирбек. Если бы Рамзан узнал тебя и твои способности хотя бы вполовину, он загнул бы за тебя тройную цену! – приговаривал он, поглаживая Шерифа по крупной голове. Шериф помахивал обрубком хвоста, словно говоря:

– Да за твою доброту и такую свободу я тебе и не то сделаю!

Осенью новый хозяин увез всех животных в город, на рынок. И всю зиму Шериф отдыхал.

Следующей весной Дамирбек скупил, как обычно, по всей округе маленьких бычков, как только те от материнского молока перешли к взрослой пище. Он осматривал молодняк, опытным взглядом замечая признаки будущих размеров и породистость бычков. Это и было его работой. Через два года Дамирбек увозил большую часть бычков на бойню и лишь самые крупные и породистые уезжали от него в другие хозяйства на племя.

Скупив бычков у всех желающих продать их, Дамирбек показал телят Шерифу.

– Вот твое новое стадо, стереги и паси их.

Шериф помахал хвостом, словно подтверждая, что все понял. В этот момент к скотоводу подошел сын.

– Отец, смотри, Шериф совсем немножко ниже наших бычков. Его даже можно перепутать с одним из них!

– Да, Шериф почти такой же, как самый маленький из бычков – улыбнулся Дамирбек – А ведь он еще совсем молодой, почти щенок! Хороший пес! – одобрительно добавил он.

В конце недели вечером семейство отправилось в гости к родственникам. Весь скот спокойно стоя или лежа отдыхал в загонах, пережевывая траву, которой наполнили свои желудки на лугу. Шериф тихо спал на своем месте у дома. Вдруг прямо у загона остановилась машина. Такой машины не было в ауле, чужие, пришлые пожаловали. Словно нечаянно оба номера машины были плотно забрызганы грязью, ни одной цифры не разобрать. Как только машина затормозила рядом с его владениями, Шериф поднял голову, затем запрыгнул в загон и направился в сторону остановившейся машины. Непрошенные гости не заметили собаку среди телят.

Двое молодых мужчин с явными следами алкоголизма на лице, легко перепрыгнули через изгородь и направились к ближайшему теленку. Теленок лежал на земле, но при виде незнакомцев, направляющихся к нему, вскочил и попытался убежать. Парни преградили ему путь к бегству. Остальные телята вскочили со своих мест и сгрудились у противоположной части загона. Испуганный маленький теленок беспомощно раскачивался из стороны в сторону, стараясь найти путь к бегству, но мужчины не давали ему шанса. Вдруг от группы телят отделился один светлый теленок и со странным рычанием направился прямо на парней. Через мгновение грабители уже забыли о теленке и своих планах. Поняв, что «теленок» мчавшийся на них и тихим и грозным рычанием – это огромный пес с оскаленными зубами.

Едва успев перемахнуть через забор, грабители думали, что избавились от преследователя, но не тут-то было. Шериф, на первый взгляд тяжелый и немного неуклюжий, легко перемахнул через забор и продолжил преследование. В машину парни не успели заскочить. Они помчались по дороге что было сил, надеясь, что преследователь оставит их в покое, как только они пересекут границу владений этого пса. И парни оказались правы. Как только они пересекли невидимую границу, которая в сознании Шерифа являлась границей его владений, он прекратил преследование. Грабители остановились и перевели дух.

Но радовались парни не долго. Как только они попытались вернуться к машине, Шериф кинулся на них с яростью, заставившей их спасаться бегством еще дальше, чем в первый раз. Пес пропускал всех пешеходов, идущих по дороге мимо загона, но не их. Так прошло три часа. Грабители использовали все возможные уловки, чтобы забрать свою машину и все безуспешно. Наконец, к дому подъехал Дамирбек с семьей. Высадив семью, чабан поехал к загону, видя стоящую рядом с забором незнакомую машину.

Один из грабителей направился к своей машине, надеясь, что пес успокоится при виде хозяев. Но Шериф вновь бросился на чужака.

– Эй! Уберите своего бешенного пса! – закричал парень хозяевам – он не подпускает нас к нашей машине!

– Шериф, ко мне! – скомандовал хозяин. Затем повернулся к чужакам – А что ваша машина делает у нашего загона?

– Ну, мы вышли из машины по нужде, здесь же нет никого … а этот пес бросился на нас! – решил изобразить простачка грабитель, – да уберите же своего бешенного пса!

– Шериф! Стой здесь! – спокойно скомандовал Дамирбек и Шериф встал за его спиной, охраняя хозяина от всего мира.

Для владельцев телят грабители уже давно подготовили «басню», но Дамирбек много лет занимался скотоводством, и его трудно было провести. Но и доказать попытку воровства он не мог.

– Мой пес прекрасно понимает людей – спокойно, но строго ответил мужчина – смотрите, он всех прохожих пропускает, только до вас у него есть дело. Я не знаю, что здесь было, но запомните, завтра я заведу еще три-четыре таких собаки, чтобы такие как вы не ходили здесь «по нужде». А вас еще раз встречу – пристрелю, не буду полицию ждать. У меня как раз берданка солью заряжена, будете месяц отмокать, а потом уже сдам в полицию.

Непрошенные гости, наконец, смогли уехать, но в небольшом ауле Дамирбека почему-то совсем перестал пропадать скот.

Глава 4

Соне дали ее кличку за любовь ко сну. Почти всю ярмарку она проспала. Соня была немного полновата, спокойна и очень умна. Правила жизни и выпаса скота казалось, были прописаны у нее от рождения. Она не любила делать другую работу, но с малых лет старалась подражать взрослым в выпасе овец. С ярмарки ее увезли в аул Жабаглы в Аксу-Жабалинском заповеднике. Здесь Соне жилось привольно, но применить свои навыки она не могла – ей не пришлось пасти скот. Она была счастлива на новом месте, хотя южный Казахстан оказался в некотором роде для нее испытанием. Жаркое солнце не давало Соне покоя большую часть года, и только зимой она наслаждалась, в своей теплой шкуре. Соня выросла крупной спокойной собакой и стала спутником многих групп в походах по горам.

Ее хозяин – мужчина, которому недавно «стукнуло» сорок, хотя выглядел он значительно моложе своих лет, вел активный образ жизни и редко бывал дома. Его дом стоял на окраине села, и Соня любила бродить по склону горы у дома, выслеживая неосторожных сурков. Владимир заведовал туристической базой и очень привязался к своему питомцу, почти не расставаясь с ней. Сначала Соня нервничала, когда хозяин подсаживал ее в багажник своего автомобиля, но потом поняла. Если хозяин не открывает багажник, прежде чем сам садится в машину – значит ей придется ждать его самое малое пол дня. А если берет ее с собой – тогда его голос будет успокаивать даже во время переезда с одного места на другое. Владимир не любил быстрой езды, и Соню не очень трясло в багажнике. И она скоро сама с радостью запрыгивала в машину и спокойно сворачивалась на подстилке в багажнике, чтобы подремать дорогой.

Она посетила все красивые места области, куда забросила ее судьба, когда хозяин составлял возможные туры для своих клиентов или сам сопровождал группы, если все экскурсоводы были заняты. Она терпеливо ожидала снаружи, когда хозяин заходил в древние мавзолеи, куда животным запрещалось входить, радостно бежала вперед по горной тропе заповедника, распугивая крупных фазанов, когда он прокладывал путь для будущих групп пеших туристов.

Соня видела монументальные постройки древних веков, рядом с которыми даже люди смотрелись крошечными. Но она не любила ездить туда, потому что хозяин всегда оставлял ее ожидать около машины, а там было душно и очень жарко, особенно летом. Даже несколько минут ожидания казались ей вечностью, и Соня забиралась под машину, спасаясь от жаркого солнца. Собака с большим желанием ходила за хозяином рядом с заброшенными становищами древних племен, рассматривала с холма раскопки старого города.

Она увидела многое – просторы бескрайних степей с рыхлой, песчаной землей под ногами и плотные горные тропы. Соня поднималась летом на высокие горы до самых ледников и бродила по жаркой полупустыне. Она знала родную землю Казахстана, как немногие из животных могут знать. Но Соня не обладала любознательностью людей, она была преданной собакой, и для нее было самым важным присутствие хозяина рядом. А хозяин не мог сидеть на месте, он всегда должен был передвигаться. Поэтому по иронии судьбы Соня – самая меланхоличная из помета увидела в своей жизни много различных удивительных мест. Ее лапы знали пески пустынь и лед горных ледников, мягкую траву альпийских лугов и жесткие степные колючки. Соня любила свой дом, но не задумываясь пошла бы на край света с хозяином. Ее настоящий дом был там, где был ее хозяин. Соня не любила, когда посторонние люди трепали ее за ушами, но Владимир мог гладить ее всегда и даже вынимать пинцетом шипы из ее лап после походов, или обрабатывать раны спиртом. Соня терпела боль не пытаясь защищаться. Она полностью доверяла своему хозяину.

Но больше всего Соня любила прокладывать тропы для пеших туристов в горах заповедника! Здесь она была в своей стихии. Даже любовь ко сну уступала любопытству и охотничьему инстинкту. Соня могла бродить по горам часами, и даже весь день напролет. Свежий горный воздух словно вливал бесконечный источник сил в ее мышцы.

Широкая и прохладная река Аксу стала для Сони частым спасением в жаркие дни. После долгого похода по горным хребтам под палящим южным солнцем, Соня с наслаждением ложилась в прохладную воду на мелководье реки и жадно захватывала поток ртом. Соня любила лежа в воде ловить ртом солнечные блики на воде, словно это были рыбки. Даже в старости детская игра не была забыта и Владимира это всегда забавляло.

Прохладная в низовье и холодная в горах река Аксу с шумом несет свои воды по горным ущельям, но успокаивается, спустившись вниз. Чистая горная прохлада ледников под жарким южным солнцем, дает жизнь густой растительности на ее берегах везде, где камни уступают место мягкому грунту. Поэтому лишь в немногих местах река просматривается более чем на сотню метров, она укутана зарослями из деревьев и кустарников как длинная шея – в теплый шарф.

Владимир с Соней прошли многие реки местного заповедника до самых истоков. Речки заповедника рождаются высоко в горах, у ледников, расположенных около трех тысяч метров над уровнем моря, многие из которых свисают со скал, медленно подтаивая. Больше всего Соня боялась ледопадов, когда часть нависшего ледника с громким хрустом откалывается от основной глыбы и с шумом обрушивается вниз.

Еще будучи молоденькой собакой Соня чуть не погибла под обломками льда. Она убежала от хозяина далеко вперед, увлекшись охотой за ловким горностаем, забежала под висячий ледник, и не послушалась, когда Владимир, заметив неладное, и услышав характерный глухой хруст, позвал ее. Огромная глыба льда, свисающая со скалы, обломилась и полетела вниз, Соня побежала, но было уже поздно. Собаку спасла чистая случайность – льдина ударилась об землю в тот самый миг, когда Соня пробегала мимо большого камня, который принял на себя основную часть ледяного удара. Она получила только несколько мелких ран от тонких и острых кусочков льда, которые отлетели от ледяной глыбы, ударившейся об скалы. Осколки льда как стекло вонзились в кожу Сони, пробив даже слой ее шерсти.

Неизвестно сколько дней или месяцев ледяная глыба, подтачиваемая жарким южным солнцем, сползала с крутого склона и нависала над каменными выступами, но сорвалась она в тот самый момент, когда собака пробегала под скалой. Люди не рисковали подходить под эту скалу даже зимой, когда мороз сковывал лед, заставляя его лежать, плотно прижавшись к скалам. Но собака не задумывалась о том, что ее лично не касалось, пока это «что-то» не вонзилось в ее кожу. Соня громко завизжала, мгновенно прижалась к земле, и как только шум стих, все еще повизгивая, рванула к хозяину, ища защиты. Больше она не отходила от Владимира в горах более чем на десять метров, всегда огладывалась и проверяла расстояние между ними.

Почти весь заповедник был пройден ногами Владимира и лапами его бессменного сопровождающего. Соня очень редко оставляла своего хозяина. Исключение составляло время, когда она должна была ухаживать за своими щенками. Соня оказалась хорошей мамой. Ее щенки не были обделены ни молоком, ни вниманием. Они росли крепкими и сильными. Владимир не занимался профессиональным разведением породы, но и не оставил свою любимицу без потомства.

Соня любила охотиться и будь она человеком, ее обвинили бы в браконьерстве, но Соня была лишь собакой и ей многое прощалось. Иногда ее хозяину приходилось прятать добычу своей собаки от соседей, потому что для нее не существовало различия в добыче, будь то редкий молодой сайгак, или простой сурок, которые в изобилии проживали на склоне горы у дома Владимира. Владимир ругал Соню, даже наказывал иногда, но в отношении охоты Соня была удивительно упряма. Воскресить придушенное животное Владимир не мог, поэтому просто уносил домой, разделывал и кормил Соню мясом ее добычи. И только маралы составляли исключение, но не потому, что Соня понимала запрет охоты на них, а потому, что Соня не встречала их детенышей, а на взрослых не рисковала охотиться в одиночку. Волчья кровь давала о себе знать. Кроме того маралы жили под особой охраной и, возможно, Соня понимала что охота на этих животных может стоить ей жизни. Хозяева маральего хозяйства не потерпят покушение на своих подзащитных, даже если покусившиеся будут простыми собаками. Кроме того, на взгляд Сони грациозные животные были похожи на домашних животных, а их защита прочно была записана в сознании собаки. Но за всю жизнь Соне не пришлось пасти и защищать стада хозяина. Она оказалась в роли любимицы семьи путешественника.

Глава 5

Ума попала на соленую часть прекрасного озера Ала-Коль[1 - В переводе означает «Пестрое» или «разноцветное» озеро.] в Джунгарском Алатау в юго-восточную часть Казахстана, в руки чабана, приехавшего к родственникам с озера Алаколь, которые и подарили ему щенка. Собака унаследовала от прадеда Рыжего волка рыжеватый оттенок шерсти и властный нрав.

Она легко поддавалась дрессировке, словно заранее знала, что хочет от нее хозяин, но никому из собак не позволяла властвовать над собой, за что в раннем детстве получала от старших собак. Но несмотря на прокусы и боль, Ума всякий раз, если что-то было не по ее нраву, затевала драку. Как только размеры Умы позволили ей лидировать – она стала полновластной хозяйкой во всей округе. Даже из кобелей мало кто мог похвастать победой над ней. Собака не была излишне агрессивной – просто все должно было быть так, как она хотела и только хозяину Ума уступала, хотя ей было очень трудно повиноваться. Только хозяин мог сказать Уме что ей делать, да и то, не повышая голоса. Если хозяин вдруг кричал на нее – Ума рычала, осторожно, предупреждающе. Эта собака всегда «ходила по краю». Чабан БекБулат уже не раз задумывался о том, что к старости, возможно, собаку придется пристрелить, если она взбесится или кинется на человека без причины. Но решение свое БекБулат очень хотел отложить до неизвестных времен, а может и не исполнить совсем. Ума практически самостоятельно пасла его табун. Она могла укусить чужую собаку, но никогда не кусала лошадей – беречь хозяйское добро она умела. Даже когда он пропустил время и не оставив в загоне кобылу, готовую родить, и та родила в поле, Ума не позволяла никому из табуна подходить к лошади, но и не давала табуну уйти далеко, чтобы кобыла не потерялась. Вечером, как обычно, Ума пригнала табун домой вместе с пополнением. Весь табун по воле Умы шел с той скоростью, с которой мог идти новорожденный жеребенок. Как только молодняк пытался бежать, Ума бежала наперерез и с лаем останавливала торопливых молодых коней. Бекбалот был очень удивлен и доволен.

Лошади паслись в степи у озера и на полянах в предгорьях, но пить ходили к ближайшей речушке, стекающей с гор, так как эта часть озера была соленой. В лощинах было немало травы, особенно рядом с густыми зарослями ежевики. На полянах встречаются кусты шиповника, жимолости татарской и гребенщика. Весной лошади едят траву только на открытых местах, на полянах, но к осени, когда основная часть травы выгорает, им приходится выщипывать траву из-под кустов, собирая остатки прежней весенней «роскоши». Собаке приходится уходить с табуном все дальше от загона вместе с лошадьми, занятыми поиском пищи.

Люди часто приезжают к берегам озера отдохнуть и полечиться в местных целебных грязях, но лошади и собаки обходят грязь стороной. Они предпочитают ходить там, где земля тверже и не скользит. Местные красоты привычны для животных и даже для местных жителей. Им кажутся странными восторженные возгласы приезжающих туристов, ведь здесь был и есть их дом, и он не меняется с годами. Но красота окружающего мира заставляет ощутить умиротворение человека, чьей душе не чуждо понимание прекрасного.

Озеро Ала-Коль прекрасно в любое время года, хотя растительности на его берегах не много. С северо-востока к берегу прилегает песчаная пустошь Бармаккум (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%91%D0%B0%D1%80%D0%BC%D0%B0%D0%BA%D0%BA%D1%83%D0%BC), рядом с которой расположены пастбища для скота. Часть озера, где реки впадают в него, вода в озере пресна на вкус, но на противоположной стороне от устьев рек, впадающих в него, вода озера Ала-Коль довольно солона.

Неброская красота здешних мест завораживает тишиной и невысказанностью. Огромные белые пятна солончаков без единого темного камня или веточки растений, синева неба и голубизна озера создает ощущение сказочной нереальности. В стороне от солончаков растительность вновь покрывает степь и дает пищу животным. Ума побывала почти на всех берегах большого озера, когда ее хозяин ездил закупать жеребят для своего табуна.

Лишь однажды ранней осенью Ума была удивлена, когда хозяин поехал с рыбаками на лодке и взял ее с собой. Причина, по которой Уму оторвали от ее работы, была проста – у одного из рыбаков был хороший, породистый кобель и хозяин Умы решил получить от собаки потомство. Но заодно друг – рыбак решил свозить товарища на лодочную прогулку на Птичий остров.

На Птичьем острове Ума растерялась от огромного количества птиц. Лодка пристала к берегу в том месте, где стая фламинго отдыхала во время полдневной жары, готовясь к отлету в теплые страны. Птицы подпустили лодку на удивление близко, и как только дно лодки прикоснулось к песчано-илистому дну озера, вся стая испугано взлетела. Даже отважная Ума прижалась к дну лодки от резкого шума крыльев удивительных розовых птиц с загнутыми клювами. Но не только фламинго проживают на острове. Люди и собака увидели здесь много разных птиц. На острове обитают до сорока видов птиц, и в эту пору многие из них собрались в стаи, готовясь к перелету. Ума и раньше видела многих из птиц, но на острове их было значительно больше, чем на прибрежных пастбищах. Остров напугал собаку своей необычной шумной возней. Путешествие ей не понравилось, и только в конечном пункте ее пути Ума получила удовольствие от общения с отцом ее будущих четырех щенков, которые появились ближе к зиме.

Ума и другие пастушьи собаки не часто видели мясо или кости от хозяев, они предпочитали не ожидать милости от людей, а охотиться самостоятельно. Благо, что в заповеднике нет недостатка в живности. В прибрежных зарослях встречаются кабаны, сибирские косули, ондатра, водяная полевка, водяная кутора, заяц-толай, гребенщиковая песчанка, суслики, тушканчики и множество других животных. Ума никогда не приносила добычу домой. Она охотилась в то время, когда табун отдыхал или спокойно пасся. Убедившись, что хозяйское добро в сохранности, Ума заботилась о собственном пропитании, съедая добычу невдалеке от пасущегося табуна. Или на рассвете, пока лошади спали в загоне. Иногда судьба баловала ее отбившимся от семейства слабым диким поросенком, но это было не часто, потому что поросята были слишком быстрой и громкой добычей, а у их папаш всегда припасены острые как нож клыки, способные разодрать не одну собаку. Стоило испугать поросенка, и сразу его громкий визг напоминал о необходимости уносить ноги как можно скорее, пока не пришли его мамаша или папаша, поэтому Ума нередко отдавала предпочтение тушканчикам, хоть и маленьким, но не опасным. И если тушканчиков или мышей поймать несколько штук – можно дождаться вечера и поймать кого-то покрупнее, ондатру или зайца.

Нередко собака выпрашивала еду у туристов, отдыхающих на берегу озера или крала еду у тех, кто не положил пищу повыше или не укрыл чем-нибудь от любителей чужого добра. Не только Ума, но и все собаки этого края любили поживиться за счет туристов, разбивающих палатки на берегу озера. Собаки бродили между палатками ранним утром, пока отдыхающие спали, и вынюхивали «вкусности». Просыпаясь утром, многие незадачливые туристы обнаруживали, что остались без своих мясных припасов, а собак уже давно не было видно в округе – они несли свою непростую службу у стад и табунов. И лишь изредка Ума могла честно попросить лакомство, если табун днем проходил недалеко от палаток. Но даже тем, кто только что угощал собаку, не разрешалось подходить к лошадям. Если кто-то нарушал запрет и пытался подойти к табуну слишком близко, из доброжелательной большой собаки, Ума мгновенно превращалась в серьезного зверя с большими клыками.