Морговой

скачать книгу бесплатно


***

Ощущение ладони на затылке длилось мгновение. Марья вскинула голову и увидела перед собой пустой коридор. Оглянулась, мгновенно забыв, что только что рыдала. Первый раз за шесть лет ночных дежурств с ней происходило что-то странное. И все в одну ночь. Она стала искать объяснения. «Возможно, я не заметила, как уснула. А может, сквозняк? Может, я слишком тоскую по бабушке и мне нужна ее поддержка, и произошедшее всего лишь самообман? Есть ведь внушаемые люди, которые могут чувствовать запах или слышать то, чего нет. Но бывает ли подобное с тактильными ощущениями? Или я схожу с ума и это первые признаки галлюцинаций?»

Осторожно поднявшись с дивана, она направилась в лаборантскую. Хотелось двигаться, это успокаивает. Зайдя в кабинет, включила радио, окинув взглядом рабочие места. Над каждым столом висели фотографии, на которых были изображены мужья, дети, родители, питомцы. И только на месте Марьи было пусто, не считая канцелярских принадлежностей.

Веселый голос ведущего поздравлял всех с новым годом и стало менее тоскливо. Следом полилась песня. Марьяна снова пошла в обход. В секционном зале было также тихо и темно. Открыв окошко в воротах приемки, она увидела занесенную дорогу и пробивающийся свет фонарей сквозь пургу. Ничего не обнаружив, успокоилась и вернулась назад. Из лаборантской доносилась песня: «Новый год к нам мчится, скоро все случится…».

– У меня уже все случилось, – ворчливо фыркнула она и вернулась на диван. Взяла в руки телефон, скорее по привычке, но притормозила и решительно сунула его под подушку, пообещав себе никаких соцсетей в ближайшее время. Она лежала так несколько минут, глядя в потолок и отмахиваясь от лезущих в голову назойливых дурных мыслей.

Давай, поспи. Просто закрой глаза и пошло все на хрен. Не заметив как, она снова провалилась в сон.

***

Комната для гримирования трупов освещалась тусклыми лампами, излучавшими грязно-желтый свет. Они монотонно гудели, в унисон с холодильниками, мрачным дуэтом. Здесь, как и в секционном зале, пол и стены были обложены белой кафельной плиткой. С правой стороны стояла металлическая каталка с подъемником, на которой лежал труп мужчины лет сорока пяти, худощавого телосложения с подвязанными бинтом руками. На теле лишь нижнее белье, а на лице густой слой тонального крема, совершенно отличавшийся по цвету с окружающей кожей, из-за чего оно выглядело маской. Костюм, который принесли родственники, висел на плечиках на стене в прозрачном пакете. У дальней стены слева громоздился металлический стол, заваленный разным хламом: одноразовыми бритвами, сверлами, пакетами с прозрачными флаконами для анализов, двумя канистрами с бальзамирующей жидкостью, ватой, какими-то бумагами и прочей мелочью. На стене висел такой же металлический двустворчатый шкаф, в котором складировалось остальное барахло.

Посреди гримерной стоял мужчина, выглядевший точно также, как труп на каталке. Он то и дело поправлял съезжающие свободные «семейные» трусы с васильковым рисунком. На носу располагались маленькие аккуратные очки, в серебристой оправе, похожей на тонкую потертую проволоку. Мужчина негодовал и размахивал руками перед лицом собеседника, который зло двигал челюстью. Собеседник был его полной противоположностью: высокого роста, с грудой накачанных мышц, одет в белую футболку и темные джинсы, на запястье левой руки болтался большой тяжелый наручник.

Перепалка продолжалась несколько минут и их окружили любопытные: это была молодая женщина в больничной рубахе, старуха и мужчина в рабочем комбинезоне. Все заинтересованно слушали и смотрели на развернувшуюся сцену, но в перепалку никто не вступал.

– Это уму непостижимо! – Громко возмущался мужчина в очках, – Вы посмотрите, что они со мной сделали! Это что по-вашему— маскарад? Я выгляжу, как мертвая шлюха! – Визжал он. – Меня это совершенно не устраивает! Со мной придут попрощаться не только родственники, но и враги заглянут позлорадствовать, а вы даете им лишний повод! Между прочим, – потряс он указательным пальцем в воздухе, – моя матушка отдала свои последние сбережения, чтобы похоронить мое тело по-человечески. – Мужчина сделал короткую паузу и продолжил возмущаться, не забывая жестикулировать. – А меня превращают в клоуна за мои же деньги! Где дух этого дома? Я должен с ним поговорить. Иначе, я начну громить здесь все на свете. Хлопать дверями, скидывать с полок вещи, щелкать светом! Я вам покажу! Вы у меня попляшете!

На порог комнаты явился дух. Задержался у входа, внимательно слушая, а потом невозмутимо прошел мимо любопытных. В руках он держал маленькую пыльную и кое-где рваную книжицу в мягком переплете, найденную в плотном слое пыли на чердаке. Обошел каталку и уселся на край металлического стола, так невозмутимо, будто не ему только что грозили жестокой расправой в виде вмешательства в мир живых.

Мужчина в васильковых трусах тут же кинулся к нему.

– Прошу прощения. Разрешите поинтересоваться, не вы ли случайно, дух этой юдоли скорби? – Спросил он, подтягивая васильковые трусы до самых подмышек и деловито поправляя очки. Дух кивнул, не отрывая от его лица черных глаз.

– Вы абсолютно пра…

– Полюбуйтесь! – Воскликнул мужчина, указывая пальцем на собственное тело. Схватил со стола тюбик тонального крема «Балет» и потряс им в воздухе. – Эти бездари превратили мое тело в посмешище! – Швырнул он крем на стол рядом с коренастым духом, походившим на смесь человека и собаки. Меня не устраивает как в этом доме обращаются с моим бедным телом! Вы, как дух этого дома, должны урегулировать этот вопрос!

– Уважаемый … – начал тот и перевел взгляд на человека в наручниках.

– Трутнев Егор Оглоедович, – прочитал тот надпись на бирке.

– Агафонович, болван ты неотесанный! – взвизгнул Трутнев.

– Егор Агафоныч, – размеренно продолжил дух, благодарно кивнув напарнику, – О живых либо хорошо, либо никак. Вы ведете себя так легкомысленно, словно вчера умерли, – скрестил он руки на груди, – и прекратите голосить на весь свет. Вы прекрасно знаете какие последствия вас настигнут, если вы вмешаетесь в мир живых. Ежели вы не забыли правила, то напомню – я могу изгнать вас из этого дома и не пустить на церемонию прощания, чего, уверяю вас, делать мне отнюдь не хочется.

– Вот как, значит. Да я… – Перебил его Трутнев, вжав очки в переносицу средним пальцем.

– Я не договорил, – сквозь зубы процедил маленький дух, – посему, призываю вас к подобающему поведению мертвого человека, то есть порядку и тишине. Что касается внешности вашего бренного тела – он покосился на труп, а затем снова поднял глаза на собеседника, – вышло весьма недурно. Во всяком случае, бывало и похуже. Да, Степан? – Тот услужливо закивал.

– Вот как, значит, – повторил Трутнев, сощурившись. – Значит, вместо того, чтобы поддержать новопреставленную душу, вы насмехаетесь надо мной и угрожаете расправой? – В ужасе проговорил Трутнев.

– Расправой? Отнюдь. Я лишь предполагаю разные варианты развития событий, которые могут случиться, если вы не перестанете нарушать древних границ между живыми и мертвыми. – Терпеливо ответил собеседник. Хотя, такие призраки как этот попадались крайне редко, на памяти духа это был всего лишь второй подобный случай.

– Мне плевать на ваши идиотские правила! В жизни правила, после смерти правила. Вот оно у меня где сидит. Я буду жаловаться! Кто у вас вышестоящий?

– Слушай, Фонс, – прогудел парень в наручнике, – что ты с ним сюсюкаешься? Давай я улажу это на раз-два. – Стукнул он по ладони кулаком.

– Постой, – отмахнулся Фонс. Но Трутнева было уже не остановить. Погрозив кулаком присутствующим, и выкрикнув проклятье, шагнул к стене, с намерением улизнуть, но Фонс знал, что аккурат за стеной стоит диван, на котором спит девушка. Мир Слави, в котором обитали духи, перед тем как навсегда найти покой в мире мертвых, был невидим для людей. Но практика показывала, что его границы были слишком хлипкими, и люди порой что-то замечали.

Не успел он и рта открыть, как Трутнев был схвачен ловким движением руки напарника за тонкую шею и стал что есть дури молотить головой о стену. Такого поворота Фонс не ожидал, поэтому спрыгнул с края стола и громко сказал:

– Степан, что ты творишь?! Прекрати немедленно. Ты разбудишь ее. Степан! – Но Степан был слишком взбешен поведением нерадивого призрака и уже не мог остановиться. И с упоением продолжал бить головой о стену бедного Трутнева, что-то невнятно верещавшего.

Крепкий сон Марьи оборвал стук. Открыв глаза, она несколько секунд не осознанно смотрела на подрагивающую на стене гирлянду, прежде чем до нее стало доходить. Что происходит? – подумала она, поднимаясь, – может из санитаров кто вернулся? Ей снова вспомнился рассказ Дорофея про моргового, но она отогнала эту мысль.

Дойдя быстрым шагом до комнаты для гримирования трупов, она осторожно вошла в приоткрытую дверь и замерла.

В помещении столпились люди. Один из присутствующих бил другого о стену головой, тот натужно хрипел: «Сволочь!» – и тщетно пытался вывернуться. Рядом стояло маленькое существо и призывало прекратить безобразие.

Все разом обернулись. Кроме коротышки. На несколько секунд воцарилось неловкое молчание. Люди смотрели на Марью, а она на них, часто хлопая заспанными глазами. Из коридора холодильник что-то недовольно пророкотал и затих.

Коротышка в сердцах шлепнул книжицей о стол, а мужчина, улучив момент, вывернулся из рук мучителя и проворно исчез в стене.

– Совсем ошалел!? – Его крик взорвался гулким эхом. Наступила гробовая тишина. Проследив за взглядом Степана, дух обернулся. Марьяна моргнула, не веря собственным глазам. Никогда в жизни ей не доводилось видеть ничего более странного, даже в иллюстрациях к фэнтези и самых криповых фильмах. Ниже пояса он выглядел как бурый пес, с крупными когтистыми лапами и лохматым хвостом. Вместо передних лап – человеческие руки. Шерсть покрывала тыльные стороны кистей и наружную часть предплечий. Из-под волос торчали треугольные звериные уши на том месте, где должны быть человеческие. Чертенок недоуменно моргнул.

Мысленно Марья готова была истошно вопя, кинуться вон из морга, но вовремя представила: как она потом объяснит почему покинула дежурство?

– Вы кто все, на хрен, такие? – Хриплым голосом выдавила она. Маленькое существо дернуло правым ухом и, шагнув навстречу, вперило в нее черные глаза, задрав голову.

– Вы что – нас видите? – Нахмурил он голые надбровные дуги.

– А с кем я, по-вашему, разговариваю?! Еще раз спрашиваю: вы кто такие и как сюда пробрались? – Существо расширило в ужасе свои и без того огромные миндалевидные глаза.

– О, нет, – выдохнул он, опустив взгляд, – он снова проснулся.

– Кто проснулся? – насторожилась девушка.

– Чернобог, – вскинул снова дьявольский взгляд чертенок.

– Какой еще Чернобог? Вы что – сатанисты? – Ужаснулась она, гадая какую из дверей забыла запереть. И что, должно быть, ей снится кошмар. Чертенок упрямо поджал тонкие губы и сверкнув глазами исподлобья, громко отчеканил:

– Марьяна! – Склонил он голову, – посмотрите на нас внимательно еще раз.

Девушка ошарашенно обвела взглядом присутствующих, задерживая внимание на каждом. Неподалеку стояла молодая рыжеволосая девушка в ночной длинной сорочке с пятном крови на груди. Вся ее кожа была усыпана веснушками. Из-за нее осторожно выглянула старушка. Она была полностью нагой. Выражение лица обреченное. Носогубные складки повисли до подбородка. Седые жидкие волосы словно сосульки облепили череп, грудь повисла мешками почти до пупка. Одна деталь бросилась в глаза: на правой ноге зеленкой была написана ее фамилия, а на запястье болталась клеенчатая квадратная бирка, подвязанная бинтом. Такие вешали в отделении патанатомии перед отправкой на судмедэкспертизу. Отвела взгляд и увидела высокого мужчину в синих джинсах и белой майке, с грудой мышц и тупым выражением лица. На одной руке болтался наручник, на шее коричневая странгуляционная борозда. На пустой каталке справа сидел мужчина из сна в синем комбинезоне.

Марьяну прошиб ужас.

Развернувшись на пятках, она кинулась в приемку. Достигла каталки в три широких шага и откинув край черного пакета, увидела труп.

Ее бросило в жар. «О, боже. Я умерла». Она потрясенно отступила назад.

Когда это случилось? Во сне? Марьяна бросилась вон из приемки, чуть не сбив чертенка. Диван оказался пуст. Она проверила кухню и кабинеты, но тела нигде не было. Вернувшись в коридор, встала, задумчиво глядя в стену. Гирлянда мигала, словно издеваясь. Зеленый, красный. «Сегодня праздник. У всех, кроме тебя, Марьяна». Зеленый, красный. «А ты чокнулась, чокнулась, чокнулась». Зеленый, красный. Под елкой издевательски ухмылялись Дед Мороз и Снегурочка.

– Что-то ищешь? – Марья вздрогнула. У входа стоял чертенок, пристально глядя на нее, словно кошка на охоте.

– Труп, – ответила она.

– Чей? – Не понял он.

– Свой, – он несколько секунд глядел молча, не понимая, о чем речь.

– Нет, Марья, – наконец покачал он головой, – ты все еще в мире Яви. И то, что ты меня видишь, подтверждает мои догадки. Выслушай, я объясню, что происходит.

– Нет, я наверно, сплю. Или у меня галлюцинации. Скорее второе. Но хочется верить в первое.

– Готова слушать? – с нажимом повторил он.

– Ладно. Валяй.

– Я расскажу одну старую легенду, которая на самом деле не легенда. Как я уже сказал ранее, – Чернобог проснулся.

– Кто это? – нетерпеливо перебила она, удивляясь, что вообще слушает этот бред.

– Колдун. Некромант, живший в этих землях и терроризировавший их очень-очень давно. Люди окрестили его Чернобогом, некоторые называли Карачуном и другими именами. Это, пожалуй, самый сильный колдун за всю историю человечества. – Черт говорил серьезно и уверенно. – Никто не мог с ним справиться. Убить некроманта невозможно и его усыпили, а средь людей распространили верование, приурочив к празднику солнцеворота. Но чтобы заклятие сна не ослабевало со временем, оно было устроено так, чтобы Карачун просыпался раз в год, разбуженный запахом жертвенной крови. С его пробуждением наступали лютые морозы. Чтобы снова погружать его в сон, люди устраивали ритуалы с танцами, песнями и переодеваниями. В дар ему приносили человеческую жертву. И так длилось много лет. Но время шло и времена менялись. Христианство постепенно вытеснило старых богов. Многое забылось. Оказалось, тот, кто наложил заклятье и это предусмотрел. Настал год, когда никто не проводил должных ритуалов, но к счастью Чернобог проспал праздник зимнего солнцеворота. И заклятье продолжало работать. До этой ночи. – Из стены появился мужчина-полутень, кинул безразличный взгляд и скрылся в противоположной стене.

– Заклятье носило накопительный эффект? – Предположила Марья.

– Верно, – оскалился дух в одобрительной улыбке.

– И что же его тогда пробудило сейчас?

– Я думаю, это место.

– В каком смысле?

– В смысле его пробудил запах крови, как это и было задумано. Дело в том, Марья, что холм, на котором стоит этот дом, на самом деле курган. А под ним – святилище Чернобога. И мне страшно представить что произойдет, когда он выберется наружу.

– Подожди, – покачала она головой, – но солнцеворот уже прошел.

– Я думаю, он пробуждается постепенно. Уж слишком он долго спал. Дело в том, что его темная сила сильно фонит и границы Яви и Нави стираются. Поэтому ты видишь меня. Люди раньше пользовались этим, чтобы пообщаться с умершими родственниками, – увидев, как изменилось выражение лица Марьяны, дух отметил, заглянув ей в глаза, – О, ты даже не представляешь, как изменился наш мир. Я уверен, продолжительный сон ослабил его, но Чернобогу ничего не стоит набраться сил и покрошить весь город примерно за одну ночь. Понимаю, все это звучит дико для современного человека. Но поверь мне, я говорю как есть. – Он ожидал, что девушка что-то ответит, но она молчала. – И? Что думаешь? – не вытерпел дух.

– Интересно, со скольки работает дежурный психиатр? – Фонс тяжело вздохнул.

– Я, собственно, и не рассчитывал, что ты сразу поверишь, – покачал он головой, насупившись.

– А ты-то сам кто такой?

– Я – дух. Дитя Велеса. Меня зовут Фонс. Я хранитель этого дома.

– Морговой? – Догадалась Марья. Дух скривился.

– Ненавижу это просторечье. Звучит как кличка домашнего козла. Будь добра, не называй меня…

– Ладно, Фонс, – снова перебила она, сложив руки на груди, – так, значит, это ты стучал на чердаке?

– Нет, это Степан. У него сейчас кризис. Он недавно в вас предметами кидаться собирался, но я его отговорил.

– Степан, это тот, который… – Марья жестом руки изобразила удавку на шее.

– Верно: здоровяк с наручником на руке.

– И давно ты здесь?

– Давно. Я был здесь, когда еще здание не переоборудовали под морг. Холм много лет простоял заросший лесом. Но потом его отчасти вырубили и построили это здание. А еще раньше на месте Волена было несколько сел. Со временем они объединились и выросли в огромный город. В городе стало слишком шумно и светло, и я переселился сюда.

– Зачем, если знал про курган?

– Здесь тихо и виды красивые, – просто ответил он.

– То есть присутствие сильнейшего в мире колдуна, хоть и спящего, тебя не смущает? Скажи-ка, а ты сам видел этого Чернобога? Господи, что я несу? – Сжала она двумя пальцами переносицу.

– Лишь однажды, – терпеливо ответил Фонс, – Это был последний раз, когда он просыпался.

– Если это было до христианства, – начала рассуждать Марья, – то ты просто кладезь исторических фактов! Ла-а-адно. – Выдохнула она, сложив ладони, – допустим, ты не плод моего больного воображения, – хоть в это и слабо верится. Почему ты рассказываешь мне все это?

– Потому что ты должна принести ему жертву, – огорошил он. Дух вдруг обернулся. Из стены появилась голова Степана.

– Машина приближается, – объявил тот и снова скрылся. Фонс дернул ушами и, взглянув на девушку, попятился назад и слился с тьмой коридора, выдав напоследок ехидную улыбочку. Выглядело это поистине жутко. Марья открыла рот. «Интересно, глюки и должны быть такими красочными и детализированными?»

Молоточек электрического звонка заколотил по чаше, пронзая известием о том, что на пороге гости.

На этот раз приехал не Троша.

– Что там? – Спросила Марьяна по традиции.

– Мы под завязку, – Ответил «труповоз», выдвигая нижний ярус с телом из машины. Она подкатила каталку и развернула пакет, – ДТП, три жертвы. Один из них ребенок, – единственное, с чем никак не могла свыкнуться Марья, – это с видом мертвых детей. Ей было жаль только что начавших свой жизненный путь малышей. – В такую погоду надо дома сидеть, а не по гостям шастать, – продолжал рассуждать коллега, кладя на каталку труп на вид пятилетнего мальчика, – снегоуборочные машины не справляются, а народ все равно куда-то прется.

– У людей в планах жизнь, а не смерть, – ответила Марья.

– Людям все нипочем: вьюга, морозяка минус сорок, а они на центральной площади фейерверки пускают. И детей своих потащили хоровод вокруг елки водить. Скорой покоя нет: драки, травмы, обморожения, отравления, констатация. – Труповоз замолчал и перевел взгляд ей за спину. Она обернулась. В проеме стоял мужской силуэт. Но как только его заметили, поспешил скрыться за дверью.

– Этой мой знакомый, – неловко проговорила она, потупив взгляд.

– Да, ладно, я понимаю. Новый год все-таки. – Пожал он плечами и открыл дверь приемки. Марья пошла провожать его до машины.

– Слушай, – неловко начала она, – не говори никому. Ладно?

– Да не вопрос, – улыбнулся он, запрыгивая в кабину. – С новым годом!

– Спасибо, и вас! – она помахала рукой ему и водителю. Машина, скрипя колесами по снегу, медленно съехала с горки, на мгновение мигнув красными стоп-сигналами. Проводив ее взглядом, Марьяна вставила в рот сигарету и щелкнув зажигалкой, затянулась. Произошедшее в комнате для гримирования трупов вдруг показалось сущим бредом. Подняв голову, она заметила, что снег почти перестал валить. Над крышей кружились лишь мелкие снежинки, похожие на белую пыль.

Ее внимание привлекло белое, идеальное гладкое полотно покатой крыши, под толстым слоем снега. По нему, от края вверх к кирпичной трубе, тянулись чьи-то следы. Свет до трубы почти не доходил, и она тонула в полумраке. Приглядевшись, Марья заметила черный, осторожно выглядывающий из-за трубы силуэт на фоне темно-серого неба. Выглядело это сказочно и жутко одновременно. Ее вдруг посетило странное чувство перевернутого сознания. Словно окружающий ее привычный мир, который когда-то казался реальным, стал призрачным. Даже она сама и все, что ее окружало сделалось каким-то не настоящим. Единственное что всегда на этом месте было непоколебимым – это незримый раньше ее глазу мир.

Как в жутких сказках. Велес, Чернобог, дух… А это кто? Сам бес явился по ее душу? Она снова глубоко затянулась, всматриваясь в силуэт. После встречи с Фонсом, он не вызвал страха. Только интерес. Существо смотрело на девушку, ссутулившись и пригнувшись, как кошка, готовая к прыжку. Пристальный взгляд заставил напрячься. Он сделал аккуратный шажок из-за трубы и глаза, словно оранжевые светоотражатели, сверкнули во тьме. Марья открыла рот и сигарета упала в снег. Еще один осторожный шаг навстречу и девушка разглядела, что он напряжен, как хищник перед броском. А дьявольские глаза смотрят пристально. Инстинкт самосохранения заревел «Беги»! Повинуясь, она рванула к дверям, успев заметить краем глаза, как силуэт метнулся в ее сторону. Лязгнул тяжелый засов и в наружную сторону ворот что-то ударилось. Створки покачнулись внутрь, чуть не слетев с петель, а она отпрыгнула назад. Следом послышался неразборчивый сварливый шепот. А за ним и другие. Голоса шипели и переговаривались, но слов не разобрать. Марья стояла и потрясенно прислушивалась. Вскоре голоса стихли. Только сейчас она услышала, как громко колотится сердце. Потянулась к окошку приемки, чтобы взглянуть, что творится снаружи, но рука замерла. Нет, не стоит открывать. Мало ли, какие твари водятся в Нави и на что они способны.