скачать книгу бесплатно
АНТОНИНА. А может, случайно? Ты ж не можешь себя всегда контролировать… когда пьяный, например.
Антонина зевает.
ВАСЁЧЕК. Так, стоп! От кого ты беременна?
Васёчек привстает на локти, сурово смотрит на Антонину, глаза ее бегают.
АНТОНИНА. От святого духа!
Антонина поворачивается на бок спиной к Васёчку.
ВАСЁЧЕК (сердится). Вот и вали к своему святому духу!
Васёчек встает и начинает надевать спортивный костюм.
АНТОНИНА (вскакивает, вешается на шее Васёчка). Милый мой, хороший, дорогой!
ВАСЁЧЕК (воротит морду). Не подлизывайся!
АНТОНИНА. Ты же бросишь ее?
ВАСЁЧЕК. Брошу!
АНТОНИНА. Сегодня?
ВАСЁЧЕК. А ты точно беременна?
АНТОНИНА (хмурит брови). Тест показать? Три сделала. На всех – по две.
ВАСЁЧЕК. Ок!
АНТОНИНА. Как меня бесит это твое немногословное «Ок!».
ВАСЁЧЕК. А что не так?
АНТОНИНА. Все не так! Как будто соглашаешься только для того, чтоб от тебя отстали.
ВАСЁЧЕК. Это иллюзии!
АНТОНИНА. Иллюзии – это твой брак. С этой твоей Галочкой…
Антонина отходит от Васёчка, начинает надевать шелковый халат.
Что за имя такое вообще? Га-а-алочка! Галина! Ф-е-е! Что ты в ней вообще нашел? Жирная, как поезд пассажирный!
Антонина хохочет.
Да и не твоя она! Душой я твоя.
ВАСЁЧЕК (супит нос). Она же нормальная была. По молодости. Общество сделало ее такой.
АНТОНИНА. Какое общество? Запустила себя, потому что ты не ценишь. А ты не ценишь, потому что любишь меня! Все предельно просто…
Антонина кружится вокруг своей оси, расставив руки в стороны.
Ежу ж даже понятно. Посмотри, какие формы!
Антонина приподнимает халат, показывая гладко выбритую ножку.
ВАСЁЧЕК. Я пошел.
АНТОНИНА. Дай поцелую.
Антонина целует Васёчка. Короткая пауза. Васёчек смотрит в зеркало, три раза крестится, выходит из комнаты.
Занавес.
Рюмочные в темпе вальса отправляются в буфет. Искусство, знаете ли, требует допинга. Буфетчица, словно Цезарь, делает кучу дел: разливает настойку, выдает пирожки, пальцем гоняет счеты и лихо выдает сдачу из кассы, расположившейся к большом напузном кармане ее голубого передника. Рюмочные кооперируются тройками за высокими белыми столами для еды стоя. Одна из таковых компашек жулит. Три рюмки и пирожок. На этом все! Сие лишь прикрытие. Стоящий спиной к буфету ловко достает из внутреннего кармана пожухлого пиджака металлическую фляжку грамм так на триста. Театралы подставляют тару. Водка. Как говаривал Юрий Алексеевич: «Поехали!» Первая пошла. Вторая. За ней – третья. Диалог.
Действующие лица как в спектакле – Кузьмич, Михалыч и Петрович. Мужики в полном расцвете сил, но с потрепанной душой, то есть всем за пятьдесят. Плюс-минус.
– Она – фантик. Красивый, блестящий, но мятый. Ее уже не раз выбрасывали в помойку. Когда-то в ней был шоколад. Сейчас же лишь шуршащая пустота, – переведя дух после экспресс-тостинга, молвил Кузьмич.
– Согласен! – активно закивал владелец фляги, именуемый Михалычем.
– Красивой картинке чаще всего и удивить-то нечем, ибо она слишком надеется на визуал. Когда дойдет до дела, фиаско нагрянет с такой силой, что все ветры зимы покажутся легким дуновением. Посредственные картинки умеют удивлять, дайте им шанс, и вы удивитесь, сколько в них прекрасного. Галочке однозначно надо дать шанс! – выдал свое мнение Петрович.
– Согласен! – снова закивал второй и начислил.
Хлопнули.
– Эй, ханыги, вы там чего, свое пьете, да? – загорланила буфетчица.
Театралы отрицательно закрутили головами, причем на всех столах.
– Я вам сейчас покажу! – хозяйка культурной питейной помахала жирным кулаком из-за прилавка.
И показала бы. Общество спас Васёчек. Да-да. Тот самый. Со спектакля. Искусство, знаете ли, требует допинга.
– Георгий Васильевич, – расплылась в улыбке буфетчица, – вам как обычно?
Актер молча кивнул. В ожидании постучал носком ботинка о пол, затем забрал блестящий поднос с пятью рюмашками настойки и удалился.
– Любовь, основанная лишь на физическом влечении, пройдет. – Кузьмич вернул своих собеседников в русло обсуждения высокого искусства. – Он сам не понимает, почему хочет на ней жениться, но все же собрался. Ну беременна она, и что? А там двое детей! Сомнительный размен ферзями…
– Согласен!
– Мне кажется, что Галочка – честная женщина, достойная восхищения. Взрастила двоих детей. А эта что? Проститутка! – согласился Петрович.
– Согласен!
– Чего ты все согласен да согласен!
– Ага, лей давай!
– Да я это, мужики, только сел, моргнул, глаза открываю – занавес опускается.
– Ну ты даешь, Михалыч! – заржал Кузьмич, засветив публике редеющий зубной состав.
– Ну ж…
– Петрович, а вот ты зря ее проституткой-то окрестил. Никакая она и не проститутка.
– Это еще почему?
– Проститутки – несчастные женщины. Вы встречали хотя бы одну, что шла в сию профессию не по принуждению, а из большой любви к своему делу? Прежде чем эти тела начали трахать жаждущие мужики с деньгами, их души знатно вытрахала жизнь. Во всех самых развратных позах. А эта чего? Мужика из семьи увела… Женщины порой веселья ради приручают шизоидных мужичков, но, когда те превращают жизнь в абсурдизм, жалуются на превратности судьбы и юродивость их некогда компаньона. Жизнь такая штука, что смеется в ответ, не стоит играть с ней. Ох довеселится Антонина, ох довеселится!
– Просто мразь! – подключился Михалыч и плеснул еще по одной.
– Я все вижу! – завопила буфетчица.
– Иллюзорность восприятия, Нина Ивановна, зависит от желаемого, – многострадально выдал Кузьмич.
– Я вам, тартыгам, дам сейчас иллюзорность. А ну пошли вон!
– Идем-идем! – хором ответили ей театралы.
– Это сборище людей пытается быть кем-то, совсем забывая о том, что могут быть собой. Подражать – легко, строить свою структуру – сложнее, но в разы интереснее. Сорви маски с них и подведи к зеркалам, пусть увидят они свое истинное обличье, – подвел итог антракту Петрович.
Михалыч потряс флягой, обозначив финальный заход, глаза мужиков дали согласие.
– Я сейчас милицию вызову! – не успокаивалась Нина Ивановна, чем ускорила процесс убийства крайней.
– Цена любви познается в лишении лишь, иначе она фиктивна, – выдал свое заключение Кузьмич по дороге в зал. – Только потеряв, поймешь, чего оно все стоило, но поздно будет. А эта, как ее там…
– Антонина!
– Точно! Она сбежит, уедет, улетит. Первым же рейсом.
– Думаешь? Сто пудов! Сто пудов!
Подымается занавес.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Квартира Васёчка. Васёчек заходит, разувается. По квартире бегают сломя голову дети, перестреливаясь из автоматов присосками. Васёчек проходит на кухню. На кухне Галочка в фиолетовом махровом халате лепит котлеты. На столе стоит музыкальная колонка, из нее играют «Руки вверх». Васёчек проходит молча мимо жены и жадно пьет прямо из чайника.
ГАЛОЧКА. Муж объелся груш.
Галочка смеется, затем сверлит взглядом Васёчка. Васёчек мыслями где-то в себе, потому выглядит отрешенным.
ВАСЁЧЕК (мыслями где-то в себе, потому выглядит отрешенным). Чего?
ГАЛОЧКА (начинает заводиться). Чевочка с молочком. Картошку почисть надо.
ВАСЁЧЕК. А сама чего?
ГАЛОЧКА (заводится). А ты ль не прихуел часом? Я тут и на работу сходи. И детей забери. И пожрать приготовь. И уберись. С Кешкой еще уроки делать. А ты чего? Ничего? На кой мне такой муж?
ВАСЁЧЕК (ставит чайник на место). Ну найди себе мужа получше.
ГАЛОЧКА (командирским тоном). Отставить пиздеж! Картошку с балкона взял и пошел чистить. Посуду еще помой. А то как чистить-то будешь?
ВАСЁЧЕК. В ведро.
ГАЛОЧКА. А чистую куда складывать?
ВАСЁЧЕК. Кастрюлю возьму.
ГАЛОЧКА. Чистую?
ВАСЁЧЕК. Ну да.
ГАЛОЧКА. Посуду мой давай. Кастрюли он мне еще не пачкал.
ВАСЁЧЕК. Так все равно ж пачкать.
ГАЛОЧКА. Поговори мне еще тут! Мой – я сказала!
Васёчек молча моет посуду, затем идет на балкон, берет оттуда коробку с картошкой, возвращается, кладет несколько грязных картофелин в раковину, несет коробку на балкон, возвращается.
ГАЛОЧКА. Чего так мало взял? Еще бери.
Васёчек тяжело вздыхает, идет обратно, приносит коробку, высыпает половину в раковину.
ВАСЁЧЕК. Столько хватит?
ГАЛОЧКА. Ты идиот?
ВАСЁЧЕК. Идиотом я стал, когда на тебе женился.
ГАЛОЧКА. Поговори мне тут! Чисть давай.
ВАСЁЧЕК (начинает выходить из душевного равновесия). Сколько чистить? Ты не можешь мне нормально сказать? Я почем знаю?
ГАЛОЧКА (возводит глаза к небесам и говорит с сарказмом). За что господь послал мне такое наказание по мою душу?
Галочка подходит к раковине, смотрит на картофель, выбирает картофелины получше и кладет обратно.
