скачать книгу бесплатно
Но время незаметно делает свое дело. Допился все-таки дядя Ваня до чертиков. Оделся в какое-то женское тряпье, юбку где-то достал, большим платком обвязал голову поверх берета, вытащил большой старый чемодан и уселся на него перед домом. Пригорюнился, подпер голову рукой и проговорил печально:
– Вот так. Приехали отдыхать, а остановиться негде! – И резко стаскивая с головы платок и вскакивая, торжествующе закончил: – Квартиров-то и нету!
Это была жестокая комедия. Хозяева из основного, большого дома, недолюбливавшие дядю Ваню и считавшие его изрядным придурком, позорящим весь коллектив квартиросдатчиков, наслаждались этой сценой, так как надеялись, что после такого уж он непременно спятит. Но не тут-то было!
«Как это все непристойно, несолидно…» – думала Зинаида Васильевна. Сама она жила с мужем и внуком на кухне, а две хорошие комнаты сдавала. Одна из них и была снята неизвестным лицом для какого-то Виталия Петровича. Причем для верности был заплачен задаток.
Зинаиде Васильевне часто бывало себя жаль, прямо до слез. «И что же это за жадность такая проклятая? Да пропади все пропадом! – каждый год решала она. – Все, хватит! Никого больше пускать не буду. Хоть на старости лет поживем по-человечески!» Но наступал новый сезон, и все шло по-старому. И дети, слава богу, уже обеспечены, так нет, теперь вот старик надумал машину покупать. А ведь прекрасно ездит себе на мотоцикле. Муж Зинаиды Васильевны, хозяин Оскар, был крепкого вида старый мужчина. По комплекции похожий на дядю Ваню, но более жилистый. Голову его украшал седой бобрик волос. Поворачивал он ее резко, по-птичьи и также по-птичьи, не мигая, мог долго смотреть в одну точку. Этим он тоже напоминал дядю Ваню, а также еще и тем, что никогда нельзя было понять, о чем он думает в данный исторический момент.
Хозяина Оскара неимоверно раздражали постояльцы. Особенно тем, что кипятили для чая больше воды, чем выпивали. Зло он иногда срывал на супруге или внуке. Еще жильцы часто ходили на кухню к плите, когда Оскар с женой и внуком уже спали. И это также сильно укорачивало ему жизнь.
Виталий Петрович с семьей возник у невысокого забора уже где-то за полдень. Еще раз вгляделся в номер дома, посмотрел для верности телеграмму и зачем-то прошел дальше вдоль забора. Там имелась вторая калитка.
– Вторая калитка… Видимо, несколько хозяев, – проанализировал он вслух увиденное.
– Так ты не разыгрываешь? – подозрительно поинтересовалась Евгения. – Почему нельзя было сразу сказать? А надо было нервы мотать?
– Действительно, зачем, пап? – поддержала маму Олюшка. Она была уже совсем взрослая и рассудительная не по годам.
– Хотел сделать вам сюрприз. Да и потом, вдруг не понравится?
Они пересекли утоптанную лужайку перед домом. Виталий Петрович машинально взглянул на веранду. С нее с доброжелательным любопытством глядели две совершенно одинаковые пожилые женщины. Закивали приветливо головами.
– Близнецы, – заметил он.
– На самом деле, близнецы, мам! Как здорово! – зашептала Олюшка. – И такие старые. Ну надо же!
«Если бы их не было, я бы больше удивился, – с сарказмом ухмыльнулся про себя Виталий Петрович. – Задание обещает быть интересным».
Зинаида Васильевна проводила новых постояльцев в довольно просторную светлую комнату. С ковриками, диванами, небольшим буфетом и платяным шкафом.
– Ну, кто в этот раз организовал вам, оглоедам, отдых? А? – Виталий Петрович с размаха плюхнулся на диван.
– Ну, пап, ты даешь! Правда, мам? – Подпрыгнула от радости Олюшка. – И сколько будет стоить это удовольствие, если не секрет?
– Чем хорошо детство? – поинтересовался он в ответ у дочери.
– Ну как чем? Весело, игрушки, купаться скоро пойдем. Да, мам?
– Верно, Олюшка! Беззаботностью. А ты – сколько, почем? Еще успеешь, не торопись. А цена везде одна, стандарт… душу в заклад!
– Душу в заклад! – с удовольствием повторила дочь. – Отлично сказано, пап! Надо запомнить! – И довольно засмеялась.
Окно выходило во двор. Напротив торчал курятник дяди Вани. «Двор проходной», – машинально отметил Виталий Петрович. Из сарая справа хозяин Оскар выкатил мотоцикл с коляской. «Довоенный, БМВ», – определил Виталий Петрович, высунулся в окно и крикнул:
– Сколько лошадиных сил?
Хозяин сделал вид, что не услышал. Сразу же затарахтел мотор. «Завелся с пол-оборота. Видно, хороший механик. Держит аппарат в порядке. Почему-то не ответил на вопрос… Поехал направо. Значит, есть еще третий выход… Я, кажется, спятил, – заключил Виталий Петрович. – А что, в самом деле? Надо отрабатывать квартиру? Надо. Как говорится, приятное с полезным. Интересно, кого я должен раскрыть? Уголовка? А может резидента?» – тихо засмеялся.
– Ты чего? – Олюшка прыгнула ему на спину.
– Ничего, – отмахнулся он.
– Нет уж, скажи! Так нечестно!
– Ну ладно. Я должен выследить резидента. Отработать квартиру!
– Выследить резидента стоит дороже! – резонно возразила дочь. – А может, ты шутишь? Или игра такая? – Наморщила лоб. – Вообще-то все здорово, пап! Я тебе буду помогать. Мамульку будем подключать?
– Ни в коем случае! Она разбирает вещи, и ее нельзя волновать.
– Просто шикарно, пап! Ты как всегда! На высоте! Я знала, ты обязательно что-нибудь придумаешь интересненькое. Скажи, что я должна делать?
– Не подавать вида. И главное – молчок! Все как обычно.
– Все как обычно, – с удовольствием повторила Олюшка. – Это похоже на пароль… Пароль на сегодня! Будем менять каждый день. Ну чего ты смеешься? Так положено, пап! Не перепутай! Это только на сегодня! Ну ладно, пойду, послоняюсь. – И она, хитро подмигнув отцу, выскочила из комнаты.
Он вышел вслед за дочерью. Обогнул дом. Другая сторона улицы выходила на стадион. Небо затянуло облаками. Начал накрапывать мелкий дождик. Ему показалось, что когда-то он уже был на этом чужом и незнакомом стадионе.
Первая ночная поездка
Что-то тихо стукнуло во дворе, и Виталий Петрович проснулся. Проклиная себя: «Да что я, в конце концов, нанялся что ли?!», он медленно, стараясь не разбудить жену и дочь, встал. «Спим на одной кровати, а платим каждый по два пятьдесят. Вот она высшая справедливость», – подумал он, подходя к окну. «Темень кромешная… Но во дворе кто-то есть», – определил он, быстро оделся и неслышно отворил дверь.
Коридор показался ему гораздо длиннее, чем днем. Да и поворотов было явно больше. Он больно ударился коленом о какую-то железку. Тихо выругался: «На самый проход поставили, гады! Совершенно не думают о людях!» Пощупал рукой – велосипед. Прошел дальше, толкнул какую-то дверь и… очутился в комнате. На диване спала женщина. Слева слабо тлел ночник. Одеяло сползло. Ночная рубашка была явно коротковата. «Притворяется… Не спит… Нарочито соблазнительная поза… Похоже на ловушку… Где же тогда дверь во двор?» – понеслись в голове обрывки мыслей.
– Прошу простить… Оплошность… Такое время… Совершенно ненароком… То есть просто абсолютно… Да и двери… Размножились к ночи… Да-да. Прошу покорно… – на всякий случай залепетал он.
Ему показалось, что женщина чуть-чуть насмешливо улыбнулась. «Ну, это уже просто подначка. Хотят поставить в глупое положение», – предположил он. И вдруг обнаружил, что рядом с дверью у ночника сидит одетый в костюм мужчина и, низко нагнувшись, сосредоточенно читает книгу.
– Слона-то я и не приметил. Рад познакомиться, – также тихо пробубнил Виталий Петрович и, пятясь, прикрыл за собой дверь.
Бросился вперед, толкнул в отчаянии еще какую-то дверь, не исключая, что снова окажется в той же гостеприимной комнате, и, чуть не слетев со ступенек, выскочил во двор. Глаза быстро привыкли к темноте. Двери сарая были открыты. Из него медленно, стараясь не шуметь, хозяин Оскар выкатывал свой БМВ. «В моем распоряжении пара минут. Около дома заводить не станет», – прикинул Виталий Петровичей и вспомнил про велосипед. Хозяин, все также медленно толкая мотоцикл, скрылся за воротами.
Виталий Петрович быстро вынес из дома велосипед. Проверил колеса. Шины были надуты отменно. Да и седло оказалось поднято в самый раз. «Хорошо, когда о тебе заботятся», – тепло подумал он и вспомнил, что всегда сам разогревает себе обед, а пуговицы пришивает теща.
За воротами вообще не было видно ни зги. «Направо или налево?» – засомневался Виталий Петрович. Откуда-то сверху зафыркал мотоцикл. «Вроде не было никакой горы?» – подумал он и потащил наверх велосипед. Из-под ног шурша посыпалась щебенка.
Наверху оказалась отличная шоссейная дорога. Виталий Петрович вскочил в седло и помчался вслед удаляющемуся красному огоньку мотоцикла. Луна стала просвечивать сквозь облака. Он ехал мимо каких-то заброшенных строений, бараков, полуразвалившихся домов. «Похоже, что бомбили», – предположил он. Из одного дома его неожиданно обстреляли из автомата. «Глупо погибнуть, не выполнив задания», – мелькнуло в голове.
Вскоре он выскочил на узкую улочку. «Надо поосторожнее, – решил он. – Возможно, комендантский час». Мотоцикл хозяина он потерял из вида. Слабо горели уличные фонари, вяло рассеивая бледный свет. Виталий Петрович доехал до угла, повернул обратно. Мимо пронеслась машина с потушенными фарами. Он свернул налево и увидел небольшой ресторанчик. Прочел название: «Забытый приятель». Чуть наискосок в проулке стоял хозяйский мотоцикл. Виталий Петрович прислонил неподалеку свой велосипед к стене. Толкнул стеклянную дверь. Тренькнуло. И он очутился в довольно просторном помещении. Почти все столики были заняты. Между ними в табачном дыму одиноко и плавно скользил старик-скрипач. В глубине на невысокой сцене два других старичка подыгрывали ему на фортепьяно и контрабасе.
– Давненько у нас не был, приятель! Давненько! – Радушно встретил Виталия Петровича крупный пожилой мужчина в несвежей белой куртке. – Как раз держу для тебя очень уютный столик. Именно то, что ты любишь. Не близко от оркестра, но и не далеко. Да и из зала не будут мешать! – Он проводил Виталия Петровича к дальней стене. – Надеюсь, с документами у тебя порядок? А то повадились, черти, с этими проверками. Люди и так издерганы, хотят тихо, уютно провести вечерок, поболтать о том о сем. Так нет! Что ни вечер – проверка. Скоро люди вообще не захотят выходить на улицу. Будь как дома, приятель! – неожиданно закончил он.
Невдалеке сидел хозяин Оскар. Он пил пиво и разговаривал с соседями по столу. Оскар безразлично посмотрел на своего постояльца. «Делает вид, что не узнает, – подумал Виталий Петрович. – Есть два способа, – стал размышлять он. – Или подлаживаться, менять самого себя в зависимости от обстоятельств, или нет. В первом случае можно испытать кое-что вовсе тебе и не предназначенное от природы, твоему собственному искреннему „я“. И в этом малопочтенном, на первый взгляд, способе многое соответствует обычной человеческой приспособляемости. Во втором же случае легко превратиться в крайне тяжелого человека или неприятного гордеца. А если ты человек удачливый и сильный, заставить приноравливаться других, что может привести к обычному насилию…» Виталий Петрович стал вспоминать о том, что его легко принимают за своего в любых социальных слоях, как он легко находит нужную тему, уровень и, главное, тональность общения с самыми разными и даже иногда весьма неприятными людьми. Вот и сейчас в этом кабачке он чувствовал себя весьма непринужденно.
– Вы так славно задумались, – вывела его из оцепенения официантка. – Что прикажете принести? Есть пиво, сосиски и кофе. Вы не поверите, натуральный бразильский!
– Рюмку водки… – задумался Виталий Петрович. – Нет, пожалуй, грамм двести и что-нибудь закусить. На ночь наедаться вредно. Ведет к раннему атеросклерозу! – пояснил он свое решение.
– Сейчас можно и не дотянуть до своего склероза, – мудро заметила официантка. – У вас документы-то в порядке? – поинтересовалась она. – А то каждый вечер проверки! Вчера троих взяли.
«Больше подлаживаться не буду!» – мужественно решил Виталий Петрович.
– Мой паспорт или, ну как его там, аусвайс на прописке. Хозяин может подтвердить, – кивнул он в сторону Оскара.
Официантка одобрительно рассмеялась:
– А вы с юмором! Теперь многие языки прикусили. Шутят только те. А вы вроде не из них… Сейчас мигом все принесу!
Она нарочито медленно повернулась, продемонстрировала отличную грудь и, покачивая бедрами, неспешно удалилась.
«Она не бука и очень недурна… Да и глаза лукавые», – констатировал он одобрительно.
За соседним столиком сидела молодая элегантная женщина. Она нервно теребила сумочку и изредка поглядывала на Виталия Петровича. «Как все-таки мило раньше одевались. И какое породистое красивое лицо. Точеная шея… Надо выбирать. А нравятся обе. Ну надо же, как не повезло…» – огорчился он. Виталий Петрович начинал физически недомогать, когда приходилось делать выбор. Он даже симпатизировал из-за этого армейской жизни… иногда.
Женщина поглаживала рукой зеленую скатерть. Он неожиданно поймал на себе неодобрительный взгляд хозяина Оскара. «Интересно, здесь танцуют или нет? – засомневался Виталий Петрович. – Ладно, раз решил не подлаживаться, значит все!» Он встал и не торопясь подошел к женщине:
– Вы позволите вас пригласить?
– Куда? – испугалась она. – Ах, это… – засомневалась незнакомка. – Но здесь, кажется, не танцуют.
– Виталий Петрович, – представился он. – Приехал на отдых, в отпуск.
– Отпуск, отдых… Неужели сейчас кто-нибудь ездит отдыхать? Так странно звучит. Прямо из прошлой, такой нереальной жизни. Раньше мы каждый год ездили на воды.
– Разрешите присесть?
– Да… пожалуйста. Я тут жду одного знакомого, а его все нет и нет. Я даже начала беспокоиться. Вдруг с ним что-то случилось? – Она вопросительно взглянула на Виталия Петровича. – Есть люди, которые всегда что-нибудь забывают. – И она погладила рукой скатерть. – Я сама всегда что-нибудь забываю и очень расстраиваюсь потом.
– А я практически никогда ничего не забываю, – ответил он очень серьезно. – И это, как мне кажется, нехорошо.
– Почему? – мягко улыбнулась незнакомка.
– Раз человек забывает, значит или ему надо много о чем помнить, и тогда он, естественно, что-нибудь да забудет, или у него богатый внутренний мир и ему не до разных бытовых мелочей. А человек, который ничего не забывает, скорее всего, педант, сухарь. От него трудно ждать неожиданных душевных порывов. В общем, как говорят, без полета.
Официантка принесла заказанное и строго сказала:
– У нас пересаживаться нельзя! Извольте сесть за свой столик! Иначе я обижусь!
«Ревнует…» – довольно отметил Виталий Петрович.
– Я думал, что раньше не было так строго, – смиренно произнес он. – Я сейчас пересяду, если вы так настаиваете.
– С этим всегда было строго, – оживилась официантка. – Я этот вопрос специально изучала. В библиотеке. Даже в средние века было строго. Все всегда сидели только на своих местах. А тем более сейчас, когда каждую минуту может быть проверка. Я не хочу, чтобы мне из-за вас попало.
Виталий Петрович вспомнил один из своих старых, уже изрядно потрепанных от частого употребления, снов… Вокзал. Проверка документов. А он только приехал с дачи. Немцы в серых мундирах и касках, с автоматами, цепью выстроились на перроне. Он понимает, что попался. Да еще в руках дурацкие корзины с яблоками, которые почему-то из-за жадности он никак не может выбросить. Кругом паника. Народ мечется. Все пропитано ужасом, страхом и безнадежностью. Какие-то счастливчики уже по ту сторону цепи спокойно расхаживают. А у него документы в совершеннейшем беспорядке. В паспорте на фотографии он с огромными усами. То есть совершенно другая личность. В общем, дело пахнет керосином. Он бегает по каким-то запасным путям. Решает снова ехать на дачу и там схорониться. Забить окна, двери. Ибо осень. Падают листья. Запустение. Вроде бы и не живет никто… Но электрички в обратную сторону отменены. Никак не вырваться. Его чуть было не затянули в очередь на проверку документов. Но удалось в последний момент выскочить. Наконец он бросил корзины и каким-то чудом по крышам багажного отделения выбрался с вокзала.
