скачать книгу бесплатно
Ипатич не договорил, так как Загребельный положил ему на плечо свою здоровенную лапищу.
– А вы, дорогой наш ученый человек, возьмете Павла и потихоньку потопаете в обратную сторону. Откровенно скажу, шансов у вас почти нет, но бывают же на свете чудеса.
– Я не пойду! – тут же заявил Пашка. – Я должен искать Лизу. Если ее нет здесь, то она там, в тумане. С ней произошло то же, что и с папой. Ему я не смог помочь, а ей помогу, ее я не брошу!
Сам того не понимая, пацан выдал первую и пока единственную версию всего произошедшего. Конечно, доказательств ее справедливости не существовало, но все же… Переступая через черту, я буду думать, что делаю это не только ради всего человечества, но еще и ради нее, девушки, подарившей мне любовь, о которой старый танкист уже даже и не мечтал.
– Максим Григорьевич, но ведь все-таки я ученый, – младший научный сотрудник Физического института имени Лебедева решил зайти с другой стороны. – И этот феномен как раз по моей части. А если говорить об опасности, то я уже в таком возрасте, когда…
– А с кем Пашка останется, если вы пойдете?
Своим вопросом я оборвал словоизлияние старика. Тот сразу поник плечами и опустил свою вечно взлохмаченную седую голову.
– Вот то-то и оно, Даниил Ипатиевич, – я укоризненно покачал головой, а чтобы избежать новых, уже практически готовых вырваться наружу протестов со стороны мальчишки громко произнес: – Так что слушать приказ. Пойдете по этой дороге. – Я указал рукой на широкую полосу расплывшегося во все стороны, спекшегося асфальта, которая тянулась меж двух цепочек небольших, но хорошо различимых холмиков. – В Медыне все просто, не город, а настоящая решетка, улицы либо параллельные, либо перпендикулярные. Так что направление будет держать несложно. Основная проблема здесь, конечно же, аномалии, но с большинством из них вы уже знакомы. Единственный совет, который могу дать: выбирайте дорогу поровней и держитесь подальше от всяких непонятных образований типа ям, дыр, трещин, вздутий и так далее.
Я говорил будто для самого себя. Серебрянцев тупо уткнул глаза в черный пыльный камень под ногами, а Пашка демонстративно отвернулся и лишь только изредка позыркивал на меня колючим, злющим взглядом. Что ж, их обоих можно было понять. Окажись я на их месте, то реагировал бы точно так же. Но только вот сейчас я находился на своем, а значит должен был сделать все, чтобы шанс этой парочки вырос с нуля ну хотя бы до одной десятой процента.
– Доберетесь до окраины города, отыщите шоссе. Мне кажется, оно будет где-то поблизости. По нему дойдете до Малоярославца. Оттуда по Калужскому прямиком до Подольска. В сумме это получится километров сто двадцать, может сто тридцать. – Подумав о расстоянии, которое Ипатичу с Пашкой предстоит протопать по Проклятым землям, я не удержался от тяжелого вздоха. – Много. Я прекрасно понимаю, что много. Но другого выхода нет.
Именно в этот момент мне представилось, как мы с Лешим переступаем границу тумана и попадаем в зону действия красных фонарей. Я вовсе не эксперт по части путешествий в параллельные миры, а потому представить их себе не мог, зато видение двух разорванных и перемолотых в кашу человеческих тел получилось, прямо сказать, отменно. В чужом мире должны действовать чужие законы и не факт, что мы, создания из плоти и крови, в них впишемся. Но это уже должны будем проверить мы с Лешим. А вот для Ипатича с Пашкой лучше будет не искушать судьбу. С этой стороны серого барьера хотя бы все знакомо и понятно. Здесь тоже гуляет зло, но с ним мы все же кое-как научились бороться.
Мои мысли словно услышал Загребельный. Бывший командир Красногорского спецназа тут же предложил рецепт, способный уберечь от напасти, именуемой призраками.
– Сейчас уже середина дня, – погудел он, приглядываясь к низким, словно налитым свинцом облакам. – Далеко вы все равно не уйдете. Так что лучше подумать о ночлеге. Тут все выгорело, убежищ не найдете. Единственный выход рыть нору, там, где земля помягче. – Андрюха чисто машинально провел рукой по разгрузке у себя на груди и сразу же выругался: – Вот зараза, а ножа-то и нет. Он бы вам очень пригодился.
– Нож, говоришь… – переспросил я и полез за голенище своего кирзового сапога.
Оттуда я извлек небольшую финку с гладкой выточенной из металла ручкой. Это был тот самый нож, что я подобрал в церкви, где мы провели прошлую ночь. Сунул его в сапог и вспомнил лишь теперь.
– На вот, держи, – я перевернул оружие в руке и, взявшись за лезвие, протянул его мальчишке.
Пашка немного поколебался, но затем все же взял нож. Сжав его в руке, он несколько секунд стоял молча, а затем очень тихо произнес:
– Дядя Максим, не уходите. Мы ведь тогда больше не увидимся, никогда не увидимся.
От этих слов моя душа сжалась в комок и заныла так, будто ее основательно стянули тугими витками колючей проволоки. Цирк-зоопарк, а ведь и верно. Мои с Андрюхой шансы ничуть не выше, чем у Пашки и Серебрянцева. Наши – ноль, их – почти ноль, это значит, что повстречаться вновь… Такой удачи просто не бывает. И вот эти минуты – последние минуты, когда мы видим друг друга.
Осознав это, я едва слышно застонал. Господи, какой страшный сегодня день, черный. Сперва ушли Фомин и Главный, потом Летяев, Соколовский, Нестеров и Лиза, а сейчас… Сейчас я теряю старика Серебрянцева и Пашку! Почему так? За что мне это? Где же то невероятное везение, которым я привык хвалиться?
– Нам пора… – едва слышно пробурчал Леший.
Я поглядел на Андрюху и тут же понял, куда торопится мой приятель. Нет, вовсе не на тот свет. Он просто пытается сохранить уверенность и мужество. Стоя здесь, оставаясь на месте, мы все теряем и первое, и второе. Вон уже даже Пашка, этот бесстрашный сорвиголова, сейчас стал походить на жалкого растрепанного воробья. Он больше не рвется в бой, он растерян, подавлен. И эта кладбищенская безнадега все больше, все плотнее накрывает и нас.
– Пора, – я повторил слова Загребельного и рывком притянул мальчишку к себе. – Уцелей Павлуша, я тебя очень прошу, уцелей! – шептал я ему на ухо, а в ответ слышал лишь отрывистое всхлипывание, совсем негромкое, такое, каким обычно плачут маленькие дети.
С Ипатичем мы просто обнялись, крепко обнялись. Ни каких особых слов не требовалось, пожалуй, кроме одного:
– Удачи вам, товарищи, – старик смотрел в наши с Лешим лица, словно старался хорошенько запомнить.
– И вам удачи, товарищ академик, – Загребельный улыбнулся как можно более ободряюще.
Всю дорогу до линии тумана мы прошли молча. Я несколько раз оборачивался, пытаясь убедиться, что старик и мальчишка не увязались следом. Но нет, выжженная пустыня за нашими спинами по-прежнему оставалась мертвой и безжизненной. Это было хорошо. Честно говоря, я боялся, что не утерпят. Типа, пропадать, так всем вместе. Пропадать, конечно, не очень-то и хотелось, но если уж придется…
– Дай руку, – неожиданно произнес Леший, когда до красного пунктира оставалось не более дюжины шагов.
– Что боязно? – я криво ухмыльнулся, представив нас держащимися за руки.
– Дурак, – в сердцах выругался подполковник ФСБ. – Разбросать может. И не только в разные стороны, а и куда подальше.
Андрюха не произнес «в разные миры», но я и без того все понял и быстро схватил его протянутую здоровенную пятерню. Мы так и шагнули в колючую серую метель, как два маленьких беспутных мальчишки, которые навсегда покидали родной дом и отправлялись на поиски жутких приключений.
Ох, приключения будут еще те…! Жопой чувствую, – подумал я, когда перед глазами все поплыло и завертелось.
Глава 4
Туман… Здесь тоже был туман. Правда, он больше походил на дым, плотный желтоватый дым, как от дымовой шашки, а вовсе не на хлопья этого гребаного серого пепла. Я понял это, как только ослепительные белые пятна, бешено пульсировавшие у меня перед глазами, вдруг померкли и стали пропадать одно за другим. Вместе с ними ушло и головокружение. Вот теперь можно было сказать с полной уверенностью: я все еще жив, вернее, мы живы.
Леший стоял рядом и продолжал до боли в костяшках сжимать мою левую руку. Говорят, что крепко стиснутая ладонь посылает в мозг какой-то особый хитрый импульс и стимулирует его работу. Может так оно и есть на самом деле, поскольку я начал быстро приходить в себя.
Вот он параллельный, а может перпендикулярный или, к примеру, диагональный мир. Кто ж его разберет, какой он там на самом деле. Факт только лишь, что не наш, совсем не наш. И это ни какая-то там заграница или бери круче – другая планета, это… Я даже не мог сформулировать, что это такое. Одним словом, здесь все должно быть по-другому, совершенно по-другому. Здесь даже мы сами должны были измениться.
Испугавшись такой «веселенькой» перспективки, я рывком поднес свободную правую руку к лицу, так чтобы не мешал туман, и стал ее пристально рассматривать. Вроде бы ничего… рука как рука. И все та же серая телогрейка, замусоленная, порванная на рукаве. И на шее висит все тот же АКМС модели 1959 года. Цирк-зоопарк, ничего не изменилось. Абсолютно ничего!
– Мы уже там? – эти слова я произнес шепотом, в котором плотно перемешались страх, растерянность и недоумение.
– Мы уже здесь, – буркнул в ответ Загребельный и буквально отбросил мою пятерню. Андрюха сделал это, чтобы моментально вцепиться в рукоять своего автомата.
– Что? – выдохнул я и, не мешкая, последовал его примеру.
– Показалось звук какой-то, – мой приятель стал вертеть головой по сторонам, однако густой туман не позволял ему что-либо разглядеть.
– Ничего не слышу, – мне пришлось признаться. – Может ветер?
– Шут его знает, – Леший зябко поежился.
– Куда двинем дальше? – вполголоса спросил я, так как прекрасно понимал – стоять на месте и ждать неизвестно чего, это полнейший идиотизм.
– Как ты думаешь, сколько мы протопали после того, как переступили границу красных огней? – Загребельный глянул на меня сквозь разделявшую нас мутную поволоку.
– Не знаю, не считал, – я пожал плечами. – Шагов десять, не больше.
– Вот и мне так показалось, – Андрюха повернул голову и покосился назад. – Тогда, может, попробуем вернуться?
– Вернуться?!
Мое переполошенное чувство самосохранения прямо таки завопило от радости. Вернуться! Как было бы здорово вернуться, пусть даже в мертвый, выгоревший дотла, но все же родной дом. Поддавшись этому спонтанному неосознанному порыву, я даже попробовал сделать шаг назад.
– Стой и не дергайся, – вместо ответа подполковник ФСБ вцепился в рукав моей телогрейки, тем самым наглядно давая понять, что ни о каком возвращении речь и близко не идет. Все это лишь проверка, гребанный эксперимент. – Я развернусь первым на сто восемьдесят градусов относительно тебя. Ты вслед за мной. Только так мы сможем более или менее угадать обратное направление. А то в этом тумане черт ногу сломит.
– Изобретатель хренов…! – я выдернул руку из клешни Загребельного. – Проще надо быть, и не мудрствуя лукаво просто поглядеть себе под ноги. Мы ведь, между прочим, следы оставляем. Вот по ним-то и можно будет вернуться… Если, конечно, будет куда.
Следы и впрямь получались отменные. Загляденье, а не следы! Их без труда можно было разглядеть даже в таком прокисшем молоке, как то, через которое мы сейчас брели. Вот только жаль, что отпечатки скоро исчезли. Очень скоро. После этого по щиколотку утопая в плотной грязно-желтой пыли, мы прошли шагов десять, потом еще десять, потом два раза по десять, но до границы тумана так и не добрались. И ни разу, даже мельком глаз не уловил и намека на когда-то зловещее, а теперь такое теплое и желанное красное свечение.
– Тебе все понятно? – в конце концов Леший решил, что настало время делать выводы.
– А мы случаем не сбились? Круги не нарезаем? – я ответил вопросом на вопрос.
– На полусотне метрах? – в голосе чекиста послышалась горькая ирония.
– Тоже верно, – пробурчал я себе под нос. – Значит, назад пути нет. Ты оказался прав, это самая настоящая западня.
– Мы ведь и так назад не собирались, – Леший криво усмехнулся. – Просто небольшую разведочку провели.
– Жребий брошен. Рубикон перейден. Мосты сожжены.
– Примерно так, – Андрюха кивнул и вновь прислушался к стоящей вокруг тишине. Не обнаружив ничего подозрительного, подполковник продолжил: – Вернемся на исходную, перекрестимся и вперед!
Что ж, с первой частью данного плана я был полностью согласен, а вот над второй стоило хорошенько подумать. Так что вопрос «Куда вперед?» вызревал в моей голове все то время, пока мы возвращались по уже основательно протоптанной тропе. Он воплотился в слова только лишь когда эта дорожка оборвалась и впереди обнаружился абсолютно ровный, нетронутый участок слежавшейся за долгие годы, если не века пыли.
– Куда вперед? – Леший повторил мой вопрос, пару секунд пораскинул мозгами, а затем задумчиво протянул: – А куда мы с тобой, друг Максим, вообще собирались идти?
– К Могилеву! Куда же еще?
– Точно, к Могилеву, – подполковник кивнул. – Полагаешь, этот самый Могилев существует и в этом мире тоже?
Да, вот это был вопрос! От него у меня мурашки по коже поползли. Цирк-зоопарк, а ведь и правда, это же иной мир! Какой тут, нахрен, Могилев?!
Сознаюсь, я и впрямь был ошарашен, но все же очень и очень не хотелось походить на придурка, который сам забрался в ловушку, да еще и поплотнее захлопнул за собой дверцу. Может именно поэтому мой мозг и стал сопротивляться, ошалело искать выход:
– Но Главный вел нас в Могилев. Он даже указал место на карте! А ведь ханх прекрасно знал, что этот участок уже практически вывалился из нашего пространства, что здесь уже все по-другому.
– В общем-то ход твоих мыслей мне нравится, – похвалил меня Андрюха. – Значит тут что-то не то…
– Что не то? – я с надеждой поглядел на смекалистого ФСБшника.
– К примеру, этот мир в чем-то совпадает с нашим. Или всего лишь пока совпадает, я имею в виду на этой стадии трансформации. Здесь тоже есть свой Могилев и свои Антоновка и Горобовичи, те самые, около которых и упрятан модуль ханхов. Может они стоят среди барханов красной пустыни. Все дома там сложены из железных кирпичей, а дороги покрыты сверкающим в лучах зеленого солнца голубым стеклом.
– Зеленого говоришь… – я с подозрением покосился на утопающее в едкой грязно-желтой пелене небо.
– А что и пофантазировать нельзя? – Леший кисло улыбнулся.
– Что ж, ход твоих мыслей в первой части этой фантазии мне тоже понравился, – произнося это, я двинулся вперед. – Идем, проверим, вдруг после того как тебя в «сварке» током шандарахнуло, а следом за этим о броню приложило, ты в предсказателя превратился, в Нострадамуса какого-нибудь долбанного.
По крайней мере, в последующие полчаса пророчествам моего друга сбыться так и не судилось. Мы по-прежнему брели в тумане, настораживаясь при каждом шорохе, вглядываясь в грязно-желтые клубы, в которых то и дело угадывались размытые силуэты разнообразных диковинных монстров. Так продолжалось вплоть до того момента, пока впереди самым странным образом не потемнело.
– А ну, погоди! – я поднял вверх руку и остановил приятеля. – Кажется, наконец, мы на что-то наткнулись.
– Сейчас разберемся.
Леший вскинул свой АКС-74, а затем медленно и осторожно двинулся вперед. Мне ничего не оставалось, как тоже поднять «калаш» и последовать за напарником. Сделал я это не только или, вернее, не столько повинуясь безотчетному порыву первооткрывателя, сколько из-за примитивного страха остаться в одиночестве. Да уж, в этом тумане только упусти друг друга из вида, потом вовек не сыщешь!
Потребовалось всего несколько шагов, чтобы понять: объект впереди не просто большой, а просто таки гигантский. Оказавшись рядом с ним, мы сразу же почувствовали себя жалкими букашками, которые неожиданно, лоб в лоб столкнулись с карьерным самосвалом. Но все же, что именно находилось перед нами до сих пор так и оставалось загадкой. Практически ничего не прояснилось даже когда, приблизившись вплотную, Загребельный протянул руку и коснулся ровной поверхности сплошь облепленной черно-бурой, основательно высохшей коркой. Это была то ли грязь, то ли мох, то ли тина, а может и первое, и второе, и третье вместе взятое.
– Ну что, мысли какие-нибудь имеются? – я стоял рядом и глядел на то, как мой приятель шарит ладонью по этой непонятной, вздутой, словно от диареи, стене.
– Имеются, – Андрюха поскреб ногтем по грязным наплывам, выудил из них что-то очень небольшое и протянул мне.
Я осторожно, двумя пальцами взял трофей Лешего и попытался его разглядеть. Еще до того, как туман позволил это сделать, я уже знал, чувствовал на ощупь – предмет мне хорошо знаком, очень хорошо, можно сказать с детства. Маленькая, размером с наперсток скорлупка. Внутренняя сторона гладкая, наружная ребристая. Цирк-зоопарк да это же…
– Ракушка! – я догадался одновременно с тем как увидел. – Откуда она здесь?
– Ага, ракушка, – кивнул Загребельный. – Тут их много. Днище сто лет не чистили. Обросло, дай боже!
– Днище? – я не поверил своим ушам.
– Оно самое.
Подтверждая свои слова, подполковник развернул автомат и тыльной стороной ствольной коробки как следует врезал по вставшей у нас на пути преграде. В этот миг мне показалось, что земля закачалась, а небо сорвалось с гвоздя, на котором висело, и падает прямиком на наши многострадальные головы. Только этот и никакой другой катаклизм мог сопровождаться таким тяжелым, раскатистым громом, гулом и стоном одновременно.
– Ты что сдурел! – я вцепился в разгрузку Лешего. – Услышать ведь могут!
– Кто?
– Не знаю.
– Вот то-то и оно, – Андрюха с досадой пнул борт неведомого корабля. – Пусть уже хоть кто-нибудь появится. Не век же тут бродить! Прямо ёжики в тумане, мать вашу!
– Какой, по-твоему, это корабль? – я попытался загрузить мозг приятеля работой в надежде что там не останется места для злости и раздражения, полностью противопоказанных в ситуациях типа нашей.
– Черт его знает, – чекист поглядел вдоль теряющегося в тумане борта. – Большой, должно быть океанский.
– Пойдем, поглядим, – предложил я и шагнул по направлению к носу, по крайней мере, я почему-то решил, что нос находится именно в этой стороне.
– Пойдем, раз других развлечений больше нет, – согласился Леший.
Развлечение получилось что надо, я бы сказал не для слабонервных. Все то время, что мы пробирались вдоль борта, внутри корабля что-то ерзало и ворочалось. И это самое что-то, насколько можно было понять, увязалось вслед за нами. Я подумал, что произойди сейчас чудо, исчезни вдруг толстый стальной борт, то мы бы с этой штукой оказались совсем рядом, может даже увидели друг друга. Хотя нет, лучше не надобно нам таких чудес. Лучше мы спокойно обойдем это странное судно и потопаем дальше, своей, так сказать, извилистой дорогой.
– Чертовщина какая-то, – Леший покосился сперва на меня, а затем на борт корабля.
– Ты о чем? – Казалось, что гулкие удары сердца звучат громче, чем мой шепот.
– Не пойму, как оно успевает за нами. Там же стальные переборки, отсеки разные. Или…
– Что или? – я заметил, что Андрюха помрачнел.
– Или оно там внутри не одно.
– Умеешь ты утешить! – я болезненно скривился.
