banner banner banner
Колхозное строительство 5
Колхозное строительство 5
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Колхозное строительство 5

скачать книгу бесплатно

Ну, теперь можно и суперхитом вдарить.

«Гуд бай, Америка» группы «Наутилус Помпилиус». «Прощальное Письмо» вообще-то называется.

Когда умолкнут все песни,
Которых я не знаю
В терпком воздухе крикнет
Последний мой бумажный пароход…

Заготовочка была убийственная. Там, где у Бутусова идёт проигрыш на саксофоне, одним саксофоном решили не ограничиваться. Во-первых, вступила вся духовая секция симфонического оркестра, а во-вторых, специально нашли в Москве трёх лучших саксофонистов. Разных – сопрано, тенор и баритон. Когда выводил рулады баритон-саксофон, то слушателей поистине завораживало. 77 – хоть самые упёртые битломаны и пытались молчать.

4:2.

А потом три песни подряд продули. И ведь ничто беды не предвещало – и пели лучше, и песни лучше, и синтезатор вступал. Бесполезно. Кричали потому, что проигрывали. «Битлз» спели In My Life. Даже у них очень средненькая песня – но побила исполненную нами «Хару Мамбуру». Перекричали, гады.

Потом «Битлы» исполнили Strawberry Fields Forever – «Земляничные поляны навсегда». Муть откровенная, вытьё. И эта вещь победила бессмертного «Чингисхана» одноимённой группы.

Стадион бесновался и танцевал под песню, но, когда пришла пора голосовать, все англичане замолчали, и тур проиграли с разгромным счётом – 65:40. Американцы, русские и французы не справились.

И следующую слили чисто болельщики «Битлов». Сами понимали, что это нечестно – но ведь это их кумиры. Пусть они в сто раз хуже поют, чем коммунисты – но ведь это «их сукины сыны».

«Битлы» промычали Lucy in the Sky with Diamonds.

Вообрази, что ты в лодке на речке.
Растёт мандарин, и манит сейчас
Девочка взглядом с небес мармеладных
Калейдоскопических глаз.

Ну явно же обкурились, когда писали. Они и сейчас, во время выступления, не выпускали изо рта косячков, когда пели «Крылья». Что ж, наркоманы поддержали своих наркоманов.

«Крылья» исполнили «Такие девушки как звёзды» Губина – и ведь почти вытянули. 71:70.

А в итоге – 5:4.

Всё, ребята: позади Москва, некуда отступать. Козырь был.

Подождём, чего эдакое осталось в заначке у «Битлз». A Day In The Life. Как раз очень неплохая вещь, наверное, лучший их медляк. Припасли, гады, на финал – добить хотели. Ну да и мы припасли.

У нас есть «Трава у дома» и… Гагарин.

Пресли аж глаза вылупил, когда объявлял по сунутой ему Петром бумажке. Чуть за автографом не полез.

И стадион не выдержал – наорал на рекорд. 81:73.

5:5.

Элвис Пресли объявил счёт и сказал, что по условиям «Музыкального ринга» ничьей быть не может – поэтому сейчас будет проведён дополнительный раунд. Все на стадионе понимали, что «Битлз» выиграют, даже если споют свою худшую вещь – всё равно фанаты переорут варягов.

И The Beatles не подвели, выдали далеко не лажу – A Hard Day’s Night, ещё одну песню из фильма «Help». Забойная вещь. Оказывается, не дурак у них менеджер, вон чего припас! Стадион орал минуты три, повторил рекорд – 81.

– Пётр Миронович! Это позор на весь мир! Проиграли! – визжала громче всего стадиона Фурцева.

– А ну, молчать! – рыкнул на неё Пётр, – Сейчас с нами пойдёте петь.

– Я? Да я ни одной песни не знаю, – опешила «Катерина».

– Эту знаете.

– Какую?

– Народ! Слушаем. Все выходим и поём ту песню, которую репетировали на этот случай. И я пойду, и вон Екатерина Алексеевна. И Гагарин. И Ростропович. Все. И орём во всю глотку. Ясно? Мы не проиграем! Сами весь стадион перекричим.

– Не кричи, папа Петя. Репетировали же, – дёрнула его за руку Маша-Вика.

– Ну, пошли.

Событие Баттл 6

В школе Васю все боялись и уважали: все знали, что он занимается каратэ. Потом в школу пришел новенький и побил Васю: он не знал, что Вася занимается каратэ.

Вышли. Зал молчал. Это хорошо. Пётр представил, что сейчас творится на биржах. Принимаются последние ставки. Он отправил миллион долларов Андрюхе в Америку, чтобы тот поставил его вот в этот последний момент.

– А как же группа без меня? – заскулил тот.

– Ну, я немного порулю. Твоя задача – деньги зарабатывать, вот и зарабатывай. И самое главное – не сдрейфь в последний момент.

– Стрэйф?

– Не испугайся. Какие бы котировки ни были, ставь на наших.

– Боись програить?

– Нет. Мы выиграем. Поставь. Слышишь?

– Окей, как говорить здесь.

– Точно. Хоккей.

Пётр ещё раз оглядел притихший стадион.

– Ну, начали.

Вставай, проклятьем заклеймённый,
Весь Мир голодных и рабов!
Кипит наш разум возмущённый
И в смертный бой вести готов.

Пели на русском. Эту песню весь мир знает. Язык не важен.

Весь Мир насилья мы разрушим
До основанья, а затем
Мы наш, мы новый Мир построим:
Кто был ничем, тот станет всем.

Стадион, пребывавший в шоке после первого куплета, заорал. Всё громче и громче. Орали все – и англичане, и американцы, и французы, и русские эмигранты. Гул голосов поднимался. Послышался свист, потом улюлюканье.

Пошли в ход приготовленные помидоры. Зрители, купившие самые дорогие билеты на места рядом со сценой, не пожалели несколько монеток и на красные овощи, чтобы кидаться в «красных».

Петру прилетело в грудь, а вот стоявшая рядом Фурцева получила точно в лоб – но Екатерина Алексеевна уже закусила удила. Пётр только видел, как она мотнула головой и продолжила орать песню, до 1945 года бывшую гимном СССР.

Это будет последний
И решительный бой.
С Интернационалом
Воспрянет род людской.

– Стоп! – крикнул Тишков, и люди на сцене замолчали.

А зал продолжал неистовствовать.

Минут пять. Сам уже успокоился. Помидоры кончились.

А на табло горело – 84.

И счёт.

6:5. Шесть – пять. Победа.

И только тут до фанатов дошло, что они наделали. И они бросились к сцене.

Глава 3

Событие седьмое

В Верховной Раде Виталий Кличко никогда не лез в драку. Он понимал: это высший представительский орган страны, а не боксёрский ринг! Тут могут и ножом пырнуть.

Фредерик С. Билетникофф, или просто Фред, если честно, русским себя всё-таки не ощущал. Вот до последней минуты. Зато теперь он точно знал, что он – РУССКИЙ. И сказали ему это вон та маленькая девочка с чудным голосом и вон та высокая седая женщина, что стояли в первом ряду русских и пели свой гимн. Свой старый гимн. Ай, да какая разница, старый он или новый! Они стояли перед разъярённой толпой, забрасывающей их помидорами, гордо подняв головы, и пели. В пожилую миссис попал большой томат, прямо в лоб, а она только мотнула головой, покрепче уцепилась рукой за высокого мужчину, и продолжала петь, с сожалением и вызовом смотря на распоясавшихся островитян.

А вот когда помидор угодил в плечо девочке-жаворонку, что спела эту божественную песню, у Фреда перемкнуло. Он русский, мать вашу! И сейчас он будет защищать своих.

Высокий мужчина с короткой стрижкой и с медалью в виде звезды на груди резким движением убрал девочку себе за спину, русские сдвинулись к нему, занимая её место, и ни на секунду не прервали исполнение своего гимна.

Тут помидор угодил мужчине в живот – сильно, видимо. Тот согнулся, но тут же выпрямился, улыбнулся и продолжил петь. Фред почему-то был уверен, что так же поступили бы они, если бы не помидорами их расстреливали, а настоящими свинцовыми пулями. Истинные бойцы.

Фред залез в карман джинсов, достал кастет, подаренный отцом. Ныне сварщик на экскаваторном заводе, по имени Эфраим и по прозвищу Снуки, когда-то он был чемпионом США по боксу среди любителей. О том, что на самом деле отца зовут сложным староверским именем – Ефрем Сильвестрович – парень понятия не имел. Не знал он и полного имени недавно скончавшейся матери – Натальи Федотовны, хотя сам звался как раз в честь деда, который на чужбине стал Фредом. Так и родителей его друзья-американцы всегда называли просто, по-свойски – Снуки и Нелли. Надев кастет на пальцы правой руки, Федот Ефремович Билетников поднял её вверх и крикнул своим фанатам, что привёз за собой из Америки: «Наших бьют! За мной, парни!».

Они находились всего метрах в тридцати от этих уродов, что смеют кидаться всякой дрянью в маленьких девочек. Ну, сейчас уроды за это ответят.

Барон Марсель Бик весь этот сумасшедший концерт провёл вместе с другими французами в седьмом секторе стадиона, прямо напротив сцены. Из-за этого он видел все под не очень удобным углом, сбоку – ну уж как получилось. Зато совсем недалеко от своей Мишель. Она замечательно танцевала. Нет, не танцевала – она играла. Особенно впечатлил её танец в первой песне русских. Всё же надо признать: его друг Тишков и его приёмная дочь Маша – самые великие музыканты в мире. Даже за одну первую песню им уже положен памятник. И его Мишель не подвела – она как будто на самом деле сошла с этого грандиозного экрана и забыла там за стеклом своего партнёра. Просто фантастика.

И вот теперь ей, его Мишель, угрожает опасность. Эти островные обезьяны сейчас бросят закидывать артистов помидорами и кинутся их избивать.

– Наших бьют! – заорал он и перепрыгивая через скамьи, бросился к сцене.

Сын Великого князя Андрея Александровича Романова Андрей Андреевич, в войну хаживавший матросом на атлантических конвоях до Мурманска, тоже стоял вместе с французами в седьмом секторе стадиона. В соседнем, шестом, билеты достались ливерпульцам – и половина из них были, без всякого сомнения, болельщиками футбольного клуба «Ливерпуль». Вон их цветные шарфы и футболки, красные с зелёным. Соседство, прямо скажем, было неудачным. Весь концерт эти лохматые небритые парни орали на французов, явно напрашиваясь на драку. И она непременно случится, как только концерт закончится! Французы тоже были не из колледжей: докеры из Тулона, шахтёры-эльзасцы, рабочие с «Ситроена». Андрей даже успел познакомиться с некоторыми до начала концерта. Ещё неизвестно, чья возьмёт в этой потасовке!

В это время русские начали петь «Интернационал», а обезумевшие фанаты «Битлз» принялись закидывать их помидорами, а потом и устремились к сцене, смяв походя жиденькое оцепление из полицейских, которые, как это ни странно, даже не пытались пресечь этот расстрел артистов. А ведь там эта маленькая девочка с волшебным голосом! Нужно спешить ей на помощь! Князь Андрей стал перебираться через скамейки, спускаясь вниз, и тут ливерпульцы бросились в атаку на их сектор. Нет! Возвращаться нельзя, там беда грозит этой девочке. Русской девочке!

Он уже покинул сектор, когда там что-то грохнуло. Андрей Андреевич обернулся. Часть французов, видимо, пыталась залезть на стену, и стена не выдержала – рухнула внутрь сектора. Она проломила пол, который и так трещал от двойного веса скопившегося там народа. Драка была вялой – слишком тесно стояли противники друг к другу. Скорее это была толчея. И вот теперь всё это рухнуло вниз. В общем рёве крики раздавленных людей были почти не слышны. Чёрт побери! А где же полиция? Где охрана стадиона? Где медики?

Все эти мысли не мешали князю продолжать спуск. Вот поле – нужно быстрее преодолеть его и прийти на помощь девочке.

Фред Билетникофф родился в рабочем городке Эри, штат Пенсильвания. Родился в 1943 году, и сейчас ему было двадцать пять. После окончания школы он поступил в университет штата Флорида, получив предложение играть за его футбольную команду от главного тренера Билла Питерсона. Карьера футболиста удалась. По итогам 1964 года он стал первым игроком «Флорида Стэйт Семинолс», выбранным в символическую сборную чемпионата страны. Сейчас он выступает уже в высшей профессиональной лиге, основным ресивером «Окленд Рэйдерс». В начале года сыграл с командой в Супербоуле II, и сыграл неплохо, хоть «налётчики» и уступили несокрушимым чемпионам из «Грин-Бэй», но какие его годы – большие победы наверняка впереди. Он вдохновился призывами по телевидению и в газетах поддержать русских певцов и сманил своих поклонников скататься в Англию, поболеть за его соплеменников и накостылять после матча островитянам. Даже штраф заплатил в суде штата Калифорния за призыв к насилию, но не унялся. Нагрянул в Лондон во главе почти тысячной шайки безбашенных в чёрных банданах.

Первым на его пути оказался тщедушный патлатый малый с крикетной битой в руках. Простеньким приёмом, что в американском футболе именуется «хит», он послал патлатого на несколько метров вперёд, а вот деревяшку придержал. Фред оглянулся: фанаты следовали в кильватере, рассекая это море хлипеньких лимонников. Выставив вперёд биту, зажатую в вытянутых руках, как таран, Фред устремился дальше к сцене.

Марсель Бик не был хрупким юношей. Он с детства занимался боксом, и хоть настоящим спортсменом не стал, просто увлёкся потом водными видами, – но навыки-то не забыл. Чтобы не повредить руку, он стащил с шеи модный широкий галстук и обмотал им правую кисть. Вот уже и сцена. Сволочи, ни одного полицейского! На счастье русских, сцена была высокой, и просто так на неё было не залезть – но эти ублюдки нашли способ. Островные обезьяны вдвоём придерживали третьего, пока тот карабкался на сцену. Пока русским удавалось отбиваться. Эта чёртова эфиопка была повсюду: она носилась по помосту и, орудуя ногами, сбрасывала «счастливчиков», успевших вскарабкаться на помост. Прямо мельница, а не девушка. От её острых туфелек пострадали уже не менее двух десятков идиотов – но появлялись всё новые и новые. Вон подтянулись сразу трое. Одного Керту послала назад «сногсшибательной» ножкой, а вот двое других успели взобраться на сцену, и за ними уже лезли следующие. Эти двое с разных сторон набросились на эфиопку, сумели повалить её и прижать к полу. Бик видел, что на помощь негритянке пришли Маша Тишкова и его Мишель: они пытались за волосы стащить с Керту этих уродов, что били и душили её.

– Ссука! – взревел Марсель любимое ругательство Тишкова.

– Русский? – сзади был высокий мужчина.

– Русский! – кивнул барон.

– Я тебя сейчас подсажу, а ты потом подай мне руку.

– Корошо.

Так и сделали: уже через пару десятков секунд они были на помосте. Бик видел, как его Мишель всё ещё пытается стащить с певицы волосатика. Тот оттолкнул её свободной рукой, и Мишель отлетела в сторону.

– Ссука! – удар носком ботинка пришёлся островитянину прямо в подбородок.

В это время его партнёр со всего замаху выписал второму ублюдку в челюсть.

Потом всё слилось в какой-то бесконечный кошмар. Они сбивали с помоста карабкающихся туда англичашек. Вступали в поединки спина к спине с этим русским, когда удавалось нападавшим всё же залезть на сцену. Бик видел, как Тишков обороняет дочь и старуху из правительства, как Керту ногой сбивает в полёте ещё одного козла, который вздумал было ударить Мишель.

А потом вдруг стало легче – на помосте кончились «наглы», как их Пётр называет. Были ещё внизу – их деловито лупили американцы. В порыве драки Марсель чуть не сиганул туда, но вовремя взял себя в руки. Лучше он будет рядом с Мишель.

Полиция прибыла, как всегда, вовремя – когда все двести тысяч человек увлечённо месили друг друга. И только в седьмом секторе восторжествовал интернационализм: и французы, и ливерпульцы вместе доставали мёртвых и живых ещё, но покалеченных, из-под обломков.

Интермеццо 2

– Девушка, я ведь знаю, что вы принца на белом коне ждёте!

– Ага.

– Ну, вот я и пришёл!

– Круто, а где принц?

Юрий Гагарин сталкиваясь с этим человеком, каждый раз испытывал чувство, словно тот глубокий старик. А ты маленький мальчик. И не дед он тебе, а прапрадед. Смотрит уставшими серыми глазами на тебя и чуть улыбается. Всё знает и о тебе и, вообще, о жизни. Спроси только. А спросишь, он хитро прищурится, чуть вздохнёт: