скачать книгу бесплатно
По дороге к Леонтовичу клянусь Ерофееву, что буду купаться в «Шоколадке» даже в самые лютые морозы, если он только будет писать «Фанни Каплан». Ерофеев на это: «А кто будет вылавливать твой труп?.. Да, – говорит он, – как жаль, если я не закончу свою самую смешную вещь!» Вкратце рассказывает сюжет: «Это трагедия в пяти актах. Участвуют в ней: Мишель Каплан – хозяин заведения (приемного пункта винно-водочной посуды). Появляется только в третьем акте и в состоянии белой горячки. Гибнет в начале пятого. Фанни Каплан – дочь его. Лет семнадцати. Слабоумная от рождения. Лжедмитрий и Лжедмитрий Второй – собственно – приемщики посуды. Развязные придурки. К концу пятого акта все околевают» и т. д., и т. д.
Наконец у Леонтовичей. Встретили гостеприимно. Интересные разговоры, домашняя наливка, по желанию Ерофеева заводится его любимая музыка. Засиживаемся допоздна, и хозяева предлагают нам остаться у них переночевать.
____________
Утром снова у Епифана. Встречает, как всегда, радостно. Неожиданное появление старого Веничкиного приятеля Виктора Тимачева по прозвищу Тимак. А я его сразу назвала «Рюкзаком». Веничка рассказывал мне, что он все время приезжал в Абрамцево с большим-большим рюкзаком, на дне которого неизменно бултыхалась маленькая-маленькая бутылочка со спиртным. «Рюкзак» Веничку обожает, боготворит. Смотрит на него с почтением, и Ерофеев принимает его любовь.
Разъехались поздно вечером.
____________
Ерофеев экзаменует меня: «А скажи-ка, за что же тебе все-таки так нравятся “Петушки”?» Растерявшись от неожиданности вопроса, говорю первое попавшееся: «За музыку, за звучание… Поверишь ли, от твоих отдельных фраз порою просто мурашки по коже бегут. Ну, например: “А бубны гремели. И звезды падали на крыльцо сельсовета. И хохотала Суламифь”». – «Кое-что понимаешь», – отреагировал Ерофеев.
При прощании написал мне небольшой список книг, необходимых ему для чтения: «Если попадется, обязательно купи».
Русская поэзия.
Плещеев. Б. серия.
Лохвицкая.
Кюхельбекер в 2-х т.
Дельвиг. Б. серия.
Андрей Белый. Б. серия.
Павел Васильев. Б. серия.
Бестужев-Марлинский. Б. серия.
Пастернак в 4-х томах (в доме только малая серия).
Зачем-то пожаловалась Веничке на плохое самочувствие – сильные боли в сердце и горле. «Ну что ж, умирать будем вместе», – сказал он.
Впервые от него узнаю, как в 86-м году его не пустили на лечение во Францию. Приглашали: главный хирург-онколог Сорбонны и филологический факультет (2-е русское отделение) того же Сорбоннского университета. Причина отказа властей: откопанный в трудовой книжке четырехмесячный перерыв в работе в 63-м году. Был потрясен. Уже потом в одном из интервью он скажет: «Умру, но никогда не пойму этих скотов».
____________
Апрель
Едем с Веничкой за город к его старым друзьям – многодетным Лере и Коле Мельниковым[6 - Настоящие имена: Валерия Черных и Николай Болдырев.]. Очень приятная пара. В Москве в «Детском мире» купили в подарок пластинку – Гумилев в исполнении Евгения Евтушенко.
Жилище Мельниковых оказалось в моем вкусе. Большой деревянный дом, полузаброшенный сад, распластавшийся на траве обшарпанный катер. За дверью на наш звонок откликается яростным лаем собака. У нее новорожденные щенята. Веничка признается, что не любит и боится собак, и галантно пропускает меня вперед.
В скромно обставленной комнате над старым пианино бросается в глаза портрет Вагнера. Любимый композитор? Очень даже возможно. По донесению Ерофеева, мать милого Коли Светлана Мельникова состоит в обществе «Память», а великий композитор, как известно, был не менее великим антисемитом. Но я отвлеклась.
Впереди Пасха, и Лера заранее приготовила к ней бутыль прекрасной домашней настойки. По настоянию Венички она немедленно нами выпивается. Вечером – просмотр кинопленки: Коля еще до операции снял Ерофеева на видеокассету.
____________
Зная, что Ерофеев был верующим, что христианские принципы были для него священными уже с семнадцатилетнего возраста, что проповедовал он их «по мере сил» и среди студенчества, как-то спросила его, почему он до сих пор не крещен?
Рассказал, что разговоры идут об этом уже давно. Что приезжали уговаривать его даже священники. Заявил, что не любит православие за холуйство. Что если бы Господь дал ему еще два-три года, то написал бы книгу о православии. Сказал, что сейчас готов креститься, но что примет католическую веру. Попросил раздобыть книгу Карсавина «Католицизм». Предложил мне быть его крестной матерью. Спросила, почему именно я.
Рассказал свой сон. Будто много дней шел он по безводной пустыне и умирал от жажды. Неожиданно появилась я и напоила его своим молоком. Сказал, что где-то читал, что крестная мать даже важней родной. «Вот связалась со мною, теперь и тяни!» – закруглил он разговор.
____________
Отправилась в костел Святого Людовика к отцу Станиславу. Преклонных лет латыш, на первый взгляд несколько надменный, выслушал меня очень внимательно. А мой вопрос, может ли православная быть крестной матерью католика, привел его, как мне показалось, просто в недоумение.
«А почему бы и нет?» – удивленно развел он руками.
Договорились, что крестить Ерофеева будут на Пасху, 17 апреля. В этот день католическая Пасха совпадала с православной. У меня уже был приготовлен для Ерофеева католический крест с распятием, привезенный моей матерью несколько лет назад из Польши, из Ченстохова, и приобретенный ею там на Пасху.
В этот же день позвонила Вене, сообщив о назначенной дате. Дал свое согласие. «А кто будет совершать обряд?» – спросил он. И пообещал: «Я эту Страстную неделю попробую жить всухую. А в Пасху наверстаем. Семь дней для размышлений, а я очень умею размышлять». Сказал, что крестным отцом его будет старинный друг и наставник по университету филолог Владимир Муравьев. Зная, что он католик, подумала: наверное, не без его влияния примет Веничка католическое крещение.
____________
17 апреля
Вспоминаю, как он, имея обыкновение всегда опаздывать, пришел в этот день в точно назначенный срок – 10 утра. Он был, как никогда, подтянут, чисто выбрит, в белоснежной рубашке. При всем умении казаться бесстрастным, не мог скрыть своего волнения. Правда, не упустил случая сострить: «Ты что, ведешь меня в КГБ?» (т. к. встретились на Лубянке у «Детского мира»).
– Почему так поздно креститесь? – строго спросил его отец Станислав.
– Я с тридцать восьмого года! – кратко пояснил Ерофеев.
– Молитвы знаете?
– Даже по-латыни. Проходил в университете, – ответил Веничка.
Начался обряд. Крестил ксендз Петр. Ерофеев не мог скрыть своего волнения. У него дрожали губы.
Началась служба. Полились звуки органа. Запел хор. У Венички на глаза навернулись слезы. Причащались с ним, стоя рядом на коленях.
Справка о крещении Вен. Ерофеева в костеле Святого Людовика
Отмечали на Флотской. Ожидались гости, и Галя приготовила праздничный ужин. Среди пришедших были и старые Веничкины друзья – поэтесса Ольга Седакова[7 - Поэт с мировой известностью. Лауреат нескольких европейских премий. Упоминается в поэме «М – П»: «пришел ко мне Боря с какой-то полоумной поэтессою…»] со своим мужем – композитором Валерием Котовым. Он сразу сел за расстроенное пианино и вдохновенно исполнил начало 1-го концерта Чайковского.
– Веничка, – позвала я его, – Валера в честь тебя исполняет свое последнее сочинение – «Первый концерт Чайковского!»
– Это в стиле Пригова, – улыбнулась Седакова.
Подаренный мною польский крест с распятием Веничка повесил над изголовьем, но Галя его очень скоро сняла, сославшись на то, что Эдик – сосед по подъезду – не только алкаш, но и клептоман.
____________
Слух о принятии Ерофеевым католичества быстро облетел Москву. Реагировали по-разному. Одни негодовали. Другие воспринимали свершившееся как эпатаж. Кто-то возмущался: «Православная не может быть крестной матерью католика». Некоторые просто беззлобно посмеивались.
____________
Апрель
Разговорились о литературе. «Всем признателен, всех люблю, – сказал Ерофеев, – которым хоть чем-то обязан».
Своими литературными учителями он считал Салтыкова-Щедрина, раннего Достоевского, Гоголя и многих других. Про Гоголя, например, сказал: «Если бы не было Николая Васильевича, и меня бы как писателя тоже не было, и в этом не стыдно признаться».
Современную отечественную прозу обсуждать не любил. Мало кого в ней признавал и из тех немногих особенно выделял Василя Быкова и Алеся Адамовича. Преклонялся перед Василием Гроссманом. Даже попросил меня привезти перечитать «Жизнь и судьбу». Сказал: «Перед Гроссманом я встал бы на колени и поцеловал бы ему руку».
Из западных писателей Ерофеев любил Стерна, Рабле, Кафку, которому, как он считал, многим обязан, Гамсуна, Ибсена, Фолкнера, преклонялся перед Набоковым: «Никогда зависти не знал, но тут завидую».
В литературе, как и вообще в людях, Ерофеев не переносил бездушия. Как-то сказал: «Я хоть и сам люблю позубоскалить, но писать нужно с дрожью в губах, а у них этого нет». Во многих писателях его коробила «победоносная самоуверенность» – «писатели должны ходить с опущенной головой». Не признавал напыщенности – «писать надо, как говоришь».
А писать ему хотелось всегда, но мешала болезнь – тяжелейшая операция. Когда многие, чуть ли не до последних дней его жизни, обращались к писателю с просьбой дать письменное интервью, написать предисловие к авторскому сборнику стихов и т. д., он часто отказывался, порою отшучиваясь: «Времени нет. Оно все уходит на то, чтобы не умереть».
При прощании Ерофеев дал мне список необходимых ему книг.
БВЛ. Гомер – Илиада, Одиссея.
Данте – Божественная комедия.
или Гомер – Илиада (в серии антич. классики).
БВЛ. Античная лирика.
В той же серии антич. класс.:
Список необходимых В. Ерофееву книг
Эсхил – все трагедии.
Софокл
Плутарх – сочинения.
Овидий – Метаморфозы.
В любом издании и в любом виде Цицерон, Ю. Цезарь, Геродот, Фукидид, Александрийская поэзия, Тацит.
Хоть что-нибудь Шекспира (у меня дома только Король Лир и комедии – 7 штук).
Фет. Толстый синий том Б. поэта.
БВЛ. Рабле – Гаргантюа.
Монтень.
Карсавин – Католицизм.
Гёте – Фауст.
Аверинцев – все, кроме «Плутарха».
Мифы народов мира в 2-х т.
Л. Стерн – Тристрам Шенди, Сентиментальное путешествие.
____________
Апрель
А сегодня почти целый день слушаем с Веничкой классическую музыку, которую он так любит и хорошо знает. Музыкальная память его просто поражает. Коллекция пластинок – большая и с хорошим вкусом подобранная. На полках царит необыкновенный порядок: все расставлено по системе, с большой любовью и аккуратностью. Любую пластинку можно найти за секунду.
Ерофеев любит Шуберта, Брукнера, Шостаковича, Грига и особенно Сибелиуса. Очень часто слушает его музыку в последнее время, говоря, что неотвязно-постоянно снится ему Кольский полуостров. Вот и сегодня заводили Сибелиуса. «Послушай мою родину», – сказал он мне.
Отдавая предпочтение классике, Ерофеев не отрицал и другие жанры: «Было бы только талантливо». Как-то сказал: «Я был бы счастлив, если бы написал две-три хорошие русские песни».
Очень любил русские романсы. Показал мне свой пухлый блокнот под названием: «Русский романс от Титова до Свиридова». Не поленилась и всё и всех пересчитала. Поразилась. В блокноте оказалось 57 авторов и 943 романса!
____________
Любил Ерофеев и живопись. Был знаком со многими художниками. Относился к ним несколько скептично. «Я за ними часто наблюдал, – как-то сказал он, – как правило, их, кроме своей работы, ничего больше не интересует». Допустила, что это было сказано в плохом настроении.
____________
Настроение у Ерофеева прекрасное. Хочется вырваться куда-то на волю. «Ну что, – спрашивает, – посетим наконец-то вашего легендарного художника – чудака Виктора Михайлова, у которого на Рылеева часто приостанавливался Толя Зверев?» – «Конечно, посетим, – отвечаю. – А ты со Зверевым был знаком?» – «Как ни странно, не был, – ответил Веничка, – хотя многие считали нас чуть ли не друзьями». – «И очень жаль, – говорю. – Ведь Зверев написал бы с тебя столько замечательных портретов, а ты исписал бы за ним не одну страничку своих дневников. Ведь он был замечательным, остроумным рассказчиком. Порою такое нес, что тебе и не снилось». – «Ну, ну», – засомневался Ерофеев. – «А стихи какие он за секунду писал! Ну, чтобы тебя не утомлять – вот к примеру самое коротенькое: «Дождик лил, а я пил» – ну как?» Ерофеев только рукой махнул…
Фрагмент из блокнота В. Ерофеева «Русский романс от Титова до Свиридова»
У метро «Кропоткинская» нас уже дожидались Веничкины друзья: артисты Леша Зайцев и Жанна Герасимова. Показались очень милой парой. На наш звонок дверь открыл сам хозяин – нарочито всклокоченный, в очках, из-под которых пробивался острый, пытливый взгляд бесенка. Элегантно поклонившись, он проникновенно поцеловал Ерофееву руку, а Веничка невозмутимо, как будто ему каждый день при встречах ручки целуют, неторопливо проплыл на кухню.
Ему здесь уютно. Беседа льется рекой. Обожающий его Зайцев беспрерывно читает монолог за монологом, периодически заключая Ерофеева в объятья, объясняясь ему в любви и восхищаясь его талантом.
Жанна потихоньку мне рассказывает, что Ерофеев при встречах почему-то упорно ее не узнает. А ведь она не раз с Зайцевым навещала его в больнице. Объясняет это его холодностью, надменностью. «Сейчас он стал намного мягче», – сказала она.
Засиживаемся допоздна. Вечером, после их ухода, происходит что-то вроде пожара. Почему-то лопнула лампа, и маленький язычок пламени пополз вверх по проводу, немного задев угол какой-то картины. Мистификатор Михайлов, изображая ужас, бессмысленно метался по огромной квартире с какими-то тряпками. А я-то, зная его, видела, что пребывал он в истинном восторге от происходящего. И не ошиблась. Не прошло и дня, как всей Москве уже было известно, что в доме Михайлова в присутствии Ерофеева дотла сгорел Василий Ситников! подлинник Ватто!! и, если мне не изменяет память – Рафаэль!!!
Об этом мне сказала поэтесса Татьяна Щербина, которая в свою очередь услышала о происшедшем от великого художника и великого фантазера Дмитрия Плавинского.
– И что же такое у вас произошло? – с неподдельным ужасом в голосе спросила она меня при встрече.
Галя, почему-то разыскивающая Веничку, отлично зная, где он, продолжала неустанно наводить обо мне у общих знакомых очередные справки. Уже потом, по донесению Ерофеева, узнала, как отозвался обо мне наш общий знакомый – замечательный художник и поэт – Борис Козлов: «Наташка – чудесный человек, но, как и многие из нас, немного с сумасшедшинкой».
____________
Апрель
Козлов легок на помине. Позвонил мне и пригласил нас с Веничкой посмотреть его новые работы, а также на какую-то выставку. Спросила его, знает ли он, что Ерофеев крестился на Пасху в костеле Святого Людовика? В трубке – веселый хохот: «Молодцы ребята! Представляю, сколько вы выпили, чтобы придумать такое!»
