Беззащитный

скачать книгу бесплатно

Беззащитный
Никита Шмелёв

Жизнь не баловала Игоря разнообразием, но все в ней шло, как положено… до одного «прекрасного вечера». Сперва загадочно исчезает коллега его жены Нины, самого Игоря преследуют приступы беспричинного страха. А потом жизнь раскалывается надвое. В своих снах Игорь начинает видеть неизвестную прекрасную женщину. Она в беде, она нуждается в его защите. Ради нее Игорь пускается в запутанное путешествие по своим сновидениям, которые дарят ему невероятной силы переживания, недоступные наяву. В реальности же Игорь чувствует, что некто преследует его, выслеживает на работе, на улице. Подбирается к самому его дому. И к Нине. Неизвестно, чего хочет таинственный преследователь. Но Игорь не сомневается, что грядет нечто страшное. Как защитить себя, свою жену и свой дом? И надо ли бояться снов, мир которых все глубже затягивает Игоря?

Никита Шмелёв

Беззащитный

Глава 1

Передышка закончилась.

Игорь выудил из кармана связку ключей и воткнул самый большой из них в замочную скважину. Еще и с силой, с размаху, будто внезапно напал на свою входную дверь, как убийца с ножом. Будто ему хотелось покончить с ней одним ударом, наверняка и чтоб не мучилась. Правда, об эту же дверь он устало и облокотился свободной рукой, словно выдохшись после долгой пробежки. Хотя как он мог устать после подъема с первого этажа на четвертый? Что это, труд, что ли? Одно удовольствие! Чуть ли не самый короткий промежуток за весь день.

У Игоря таких промежутков было много, разных и по продолжительности, и по наполненности. От кровати до ванной, от ванной – до выхода из квартиры. От выхода – до машины. Потом – от того, как завелся двигатель, до парковки у арт-центра. На рабочем месте промежутки менялись день ото дня, график же ненормированный, работы то густо, то пусто. Но, так или иначе, львиную долю времени занимали в жизни Игоря именно промежутки. А между промежутками были передышки. Тоже разные, но все – мучительно короткие, проходящие очень быстро.

Обычно люди заполняют такие передышки, покуривая сигаретку или – времена-то изменились – посасывая эти похожие на флешки пластиковые штуки, из которых и дым почти не выходит. Но курить Игорь бросил сразу после диплома, поэтому во время каждой передышки он, собственно, просто дышал. Дышал и ничего не делал. Ни о чем не думать у него не получалось, но хоть делать ничего было не нужно.

Вот и сейчас одна такая передышка только что закончилась. Та, которая занимала несколько секунд между последним шагом к входной двери и появлением из кармана связки ключей. Предыдущая передышка была внизу, в машине. Там, конечно, можно было растягивать время, сидеть и просто дышать, не вылезая, хоть две минуты, хоть все пять. А тут, на лестничном пролете, особенно не надышишься. Пару раз затхлый застоявшийся воздух носом втянешь – и на том спасибо.

Игорь отворил дверь.

Что можно было ожидать за ней? Детский гомон? Собачий лай? Может, добродушный ор множества домочадцев? Или, наоборот, мерзкую ругань с матюгами? Игорь не знал, что из перечисленного его бы обрадовало, а что – взбесило. Однако из квартиры не донеслось никаких громких звуков вообще. Где-то там негромко бубнил какой-то подкаст, а так было тихо.

Хотя нет. Наряду с ровным бормотанием из динамиков слышался еще и голос Нины. Говорила, похоже, по телефону. Раздраженно. Похоже, что по работе. Редкость для обычного будничного вечера, которая заставила Игоря помедлить в дверном проходе лишнюю секунду. Предстоящий промежуток мог оказаться неприятным.

Раздеваться в прихожей было неудобно. Несмотря на весь видимый дизайн, на который расщедрились хозяева квартиры, самое банальное физическое удобство было оставлено без внимания. Шкаф для верхней одежды был громадный, и его отворенная дверца перегораживала всю прихожую, не давая места, чтоб развернуться. Да рядом еще стояла низкая скамья с несколькими крючками над ней, дававшая каждому входящему и выходящему шанс о себя споткнуться.

Справившись с этой полосой неэргономичности, Игорь тихо прошел в ванную, помыл там руки и заодно внимательно исследовал свою голову, начиная ото лба и доходя, насколько хватало возможности, до макушки. Видимых участков скальпа не прибавилось, однако волосы смялись из-за шапки, и их покров все равно казался жиже, чем с утра. Это заставило Игоря спешно покинуть ванную и – ничего не поделаешь – заглянуть в большую комнату.

Вечер Нины проходил явно не так, как ожидалось. Обычно к этому времени она уже полулежала в пижаме с планшетом в руках и ждала Игоря, чтобы вместе ужинать. А тут даже свой узковатый жакет не сняла, сидела за столом, будто в офисе, с телефоном у уха, нога на ногу и с почти идеально прямой спиной. В это время суток такая поза означала только сильнейшее напряжение.

– Ну куда он мог пропасть, скажи мне? – интересовалась она у неизвестного собеседника, хотя, скорее всего, это была Юля. – Домой Славе позвоните кто-нибудь, в конце концов. Может, плохо ему, может, пластом лежит, может… – Голос у Нины был раздраженный, но и искреннее беспокойство Игорь в нем уловил. – А она что говорит? Как с утра ушел, так и все… Ну да, он рассказывал, что она у него такая… странная…

Почувствовав, что не одна, Нина резко повернулась в сторону двери. С извиняющимся видом помахала Игорю рукой, потом, указывая на телефон, закатила глаза. Вид у нее был не то чтобы возмущенный, скорее, обескураженный. Да, пожалуй, это редкое слово приходило на ум. «Обескураженный».

Игорь тоже помахал, кивнул в сторону кухни, куда поспешно и направился. Вечер, похоже, предстоял суматошный, зато какая-никакая лишняя передышка образовалась, можно было воспользоваться.

Накладывать себе приготовленный со вчера ужин Игорь не стал, а вот пару бутербродов смастерил. Поколебавшись, прибавил к ним банку колы без сахара. Так и засел, уткнувшись в телефон и ожидая, когда супруга освободится и поведает, что же такого у нее случилось.

Просмотр видосиков, правда, не пошел.

Перемалывая зубами колбасу с хлебом, Игорь вдруг обнаружил, что сидит, уперев взгляд в светлую, слегка припорошенную крошками поверхность икеевского стола. Рука с телефоном при этом сползла куда-то в сторону, а большой палец уже неизвестно сколько времени водит не по экрану, а по воздуху над ним.

Вроде что тут такого, на кого не накатывало хоть иногда такое бездумное состояние? Перезагрузка, сброс напряжения. С Игорем такое случалось чуть ли не регулярно. Да только в этот раз случился этот «сброс» совсем не так, как обычно. Игорь не просто ненадолго отключился, его будто сковало параличом. Он мог жевать, да и воздух беспрепятственно поступал в легкие. Но в остальном его тело оказалось полностью неподвижно, пропала всякая способность пошевелиться.

Неприятное, неуютное, некомфортное ощущение. Настолько, что Игорь, словно пытаясь высвободиться из какого-то крепкого удавьего захвата, взбрыкнул всем телом.

Телефон выскользнул из рук, подсек банку с колой. Черная шипящая жидкость залила стол, двинувшись от тарелки с оставшимся бутербродом к краю стола, прямо на Игоря.

Тут сознание опять ненадолго отключилось, но теперь уже ради быстрых автоматических действий. Спустя полуминуты, уже убрав за собой и прополаскивая губку под струей воды, Игорь снова «включился».

И что же его так напугало? А в том, что он напуган, Игорь не сомневался. Пропитанная водой губка в его руках временами подрагивала – это мелко тряслись пальцы правой руки.

Так в чем же дело?

«Интуиция – не ваш конек, – говаривал как-то целую жизнь назад его препод по высшей математике. – Но оно и хорошо, вам бы не пошло». С этим Игорь не спорил, в интуицию он просто не верил. И вот теперь, стоя в кухне, спроектированной и обставленной ничуть не лучше, чем прихожая, людьми, которые сильно угорали по канареечному оттенку желтого цвета, Игорь был почти на сто процентов убежден, что предчувствует нечто нехорошее.

Никакой логики, никакой причины в своем испуге он не видел. Ни в реальности, ни в воображении не было ничего, никакого предмета или явления, которое могло бы его напугать. Даже неясного, расплывчатого пятна, которое бы скрывало в себе нечто пугающее, не наблюдалось. Только одно лишь ощущение, зато совершенно очевидное.

Игорь прислушался к себе. Ритм сердца уже снизился, но можно было не сомневаться, что в самый пиковый момент его пульс участился чуть ли не втрое.

– Насвинячил? – раздался за спиной голос Нины, и Игорь даже удивился, что от неожиданности не вздрогнул. – Давай тогда вместе тортами покидаемся, чего мелочиться?

Он отложил наконец губку, выключил воду и обернулся.

Нина в последнее время все чаще жаловалась, что опять «окоровилась», и ее вечное пристрастие к узким юбкам и приталенным жакетам не способствовало тому, чтобы она от этой мысли избавилась. А еще она почти перестала краситься, потому что «задолбало» и «времени нет». Тем не менее и сейчас Игорь, глядя на жену, нисколько не сомневался в ее красоте.

Совсем не разбираясь, что женщине можно или нельзя носить, что с чем сочетать, он все равно был уверен, что чувства вкуса и стиля Нине никогда не изменят. И если он видел жену рядом с какой-либо другой женщиной, внешность последней чаще всего безнадежно проигрывала. Может, Нине и стоило бы выбирать теперь одежду посвободнее, но в целом ничего даже отдаленно отталкивающего в ее внешности не было. И быть не могло! Даже слегка округлившееся за последние полтора года лицо оставалось миловидным и притягательным.

Сейчас, правда, миловидность полностью исчезла, так как явно раздосадованная Нина скорчила очень непривлекательную рожицу и устало села за стол.

– Давай покидаемся. Только парочку бы я сперва с удовольствием заточил, – ответил Игорь, открывая холодильник и вытаскивая заготовленный ужин. – Чего сморщилась?

– А ничего, – прогнусавила она, передразнивая Юлю, разговор с которой ее сильно вымотал. – Слава пропал. Вот как это бывает у людей, а? Прям передача «Криминальное… чего-то там»: с утра встал, собрался, вышел на работу – и все! – поминай как звали. До работы не дошел и домой не вернулся.

– Гулящий? – с напускной строгостью киношного следователя спросил Игорь. – В пьянстве и разврате замечен не был?

– Был, был, еще как был… Да только домой-то потом всегда возвращался, – подыграла Нина, но все то же искреннее волнение в ее голосе – да и в лице – было очень заметно. – Жена у него… Ладно, чего скрывать: с придурью немножко. То глазами хлопает: «Ой, да что вы, неужели, на работе не был?», а то в истерике теперь бьется: «Куда мужа дели?» У нас уже все на ушах стоят… – Тут Нина прямо упала лицом на подставленные ладони, упершись локтями в стол. – У этого кретина наш внешний диск остался. Сегодня должен был вернуть. Там все, что мы за месяц наснимали. Я весь день прождала, Юлька тоже. И Олежка с Костиком тоже. Все.

– Работа встала?

Разогревая на плите вкусную, хоть и немилосердную с точки зрения чистоты сосудов снедь, Игорь поглядывал на Нину с сомнением: правда, что проблемы, или опять преувеличивает? «Сейчас про Водяного начнется», – сказал он себе, и Нина не заставила ждать:

– Я боюсь, как бы она в обратную сторону не двинулась! Он же, – она раздвинула в стороны руки, изображая необъятные бока своего директора, а потом сделала вид, что снимает с головы маленькую шляпу, подчеркивая его сходство с Водяным из мультфильма, которого Папанов озвучивал, – как увидел, что заминка, сразу начал: «А давайте вот это переделаем», «А давайте вот тут пересмотрим». Дядька уже лет пятнадцать работает, а думает, что все должно плавно идти, как по маслу. Чуть где скорость сбавилась, сразу: «А что такое? А может, по-другому тогда сделаем?»

Расставляя на столе тарелки, Игорь посмотрел на жену скептично, благо она в этот момент отвернулась. Директора фирмы, где она работала, он видел только один раз. Сходство с рисованным исполнителем вечно молодого хита «Я водяной, я водяной, поговорил бы кто со мной…» было и правда заметным. И все равно сейчас Игорю стало за него обидно. Почему-то показалось, что таких насмешек со стороны Нины бедняга не заслуживал.

Пока ужинали, супруга Игоря продолжала с набитым ртом рассказывать о неприятностях, которые вызвал невесть куда подевавшийся коллега. Говорила много и ничего конкретного.

Вместе с еще десятком коллег Нина уже пятый год клепала в основном годный, реже – необычный и крайне редко – прибыльный фото- и видеоконтент для, в общем, любого вида заказчиков. Барахтаться в море из тысяч точно таких же фирм с точно таким же набором услуг было, конечно, тяжело. Но компании Нины удавалось держаться на плаву, переживая и локдауны, и конкуренцию, и даже собственного не слишком последовательного в решениях и вечно сомневающегося босса. Переживание, правда, больше походило на выживание: то заказов не было вообще, то, если они и появлялись, дело всякий раз оборачивалось волокитой, которая очень слабо окупалась тем, что удавалось заработать.

Теперь вот куда-то запропастился коллега по имени Слава, прихватив с собой результаты проделанной работы по нескольким проектам сразу. Получилась, судя по всему, вечная смесь беспечности одних участников события, забывчивости других и нерасторопности третьих. В результате – локальный «Эвер Грин» в локальном Суэцком канале.

Когда Игорь уже убирал тарелки, поток усталого возмущения Нины вроде иссяк, и вечер обещал вырулить на более спокойный путь, но не тут-то было. Сначала из большой комнаты заорал телефон. Тяжко охнув неприличное слово, Нина заторопилась на зов рингтона, и, как только раздалось ее раздраженное «Алло, да!», в дверь позвонили.

Вот тут Игорь вздрогнул, уже почти выпущенные в раковину тарелки противно грохнули о ее дно.

– Чего? – спросила Нина, видимо, у телефона. Затем, услышав ответ, с досадой воскликнула: – Да чтоб вашу… Игорюш, открой, это Олежка!

Стиснувшиеся зубы неприятно скрипнули, под двумя передними снизу заныла десна. Совсем не таким ожидался промежуток от входа в квартиру и до отхода ко сну.

Пройдя в прихожую, Игорь распахнул дверь.

Две серьги в правом ухе, белобрысо-бирюзовые волосы, разделенные неровным пробором, бледная кожа и шмыгающий нос. Что-то в этом роде Игорю приходилось видеть каждый день в арт-центре, и казалось, что, вернувшись домой, от этого можно будет отдохнуть.

– Привет! – торопливо пробубнил Олежка с его постоянной в присутствии Игоря смесью застенчивости и отстраненности. – Можно?

– Проходи, – предложил Игорь, пропустив его мимо себя и указав на большую комнату. – Там.

Нина и сама уже высунулась в коридор, замахала Олегу, чтобы шел к ней быстрее. Тот немедленно повиновался, а вот Игорь вдруг застыл на месте, держа в руках куртку нежданного гостя, которую он гостеприимно у него принял. Застыл, подумав сперва, что на него накатило так же, как меньше часа назад на кухне.

Нет. Нового «паралича» не наступило, как и внезапного прилива страха. Точнее, он был, но уже иного рода. Игорь поймал себя на совершенно иррациональном впечатлении, будто бы только что в его дом вошел не один человек, а двое. Какое-то время он смотрел на пару осенних Олежкиных кроссовок у себя под ногами, пытаясь убедить себя, что она и правда одна. Затем Игорю пришлось перебороть желание прильнуть к дверному глазку, так как его посетило ощущение, что он обязательно там кого-то увидит.

«Так кто-то вошел или снаружи стоит?» – мысленно спросил он себя, обозлившись на сам факт такого вопроса в своей голове, швырнул гостевую куртку на скамью и, запнувшись о нее же, пошел в кухню. Правда, проходя мимо большой комнаты, не удержался и стрельнул туда взглядом, чтобы убедиться, что с Ниной рядом находится только один человек.

В кухне Игорь очень аккуратно допил наконец злосчастную банку колы и, чувствуя, как по пищеводу блуждает углекислый газ, попробовал подумать спокойно.

Отчего может так накатывать? Что это, паранойя? Из-за чего?

Положа руку на сердце, Игорь мог честно сказать, что сейчас жизнь у него совсем не интересная. Правда, совсем не в том смысле, что ему было скучно ее проживать. Да и как тут заскучаешь, когда и в арт-центре вечная беготня, и локацию за полтора года трижды менять пришлось, и все время надо с кем-нибудь договариваться, хоть очно, хоть по видео, сидя за монитором в чистой рубашке и старых шортах. Нет, это не скучно. Но, конечно, это рутина, очень предсказуемая, такая, в которой просто невозможно было не погрязнуть. Было время разнообразия и поиска, сейчас наступил возраст выстраивания и наращивания.

И то, что в такой жизни не очень-то яркие эмоции, Игорь прекрасно знал. Раз или два в месяц находился хоть какой-нибудь способ повеселиться, но с работой-то это было совсем не связано, и с этим оставалось только мириться. Наверное, это смирение давалось Игорю именно потому, что вместе с яркими положительными эмоциями он был лишен и ярких отрицательных. Страшно было заболеть, или потерять заработок, или попасть под машину, но это страхи совершенно не удивительные, а потому тоже не яркие.

И что происходит теперь?

Можно было бы – как часто делают почти все – списать случившееся на переутомление, на расшатанные нервы или недомогание. Точно, ведь здоровье, что называется, «уже не то»! Всерьез жаловаться Игорю пока ни на что не приходилось, но, как водится, после тридцатника вспоминалось о здоровье все чаще.

Да, было заманчиво остановиться на таком простом объяснении, но Игорь себе этого не позволил. Два эпизода с такими непривычными, пугающими ощущениями, еще и в пределах одного часа – это слишком, чтобы так просто игнорировать.

Руки уже сами включили телефон, путь в мир ответов на все вопросы был открыт. «Но и это не все, – напомнил себе Игорь, перебирая пальцами по экрану. – Про симптомы почитаю, дело нехитрое. Но и свою собственную башку отключать нельзя».

Это было правильно: если зарыться в интернет с головой, такого бреда можно начитаться – еще похлеще ужас накатит. Надо было самому проследить, с чего все могло начаться, должна же была быть какая-то последовательность. До прихода домой все было нормально, совершенно обычные промежутки с передышками. Значит, надо мысленно проследить ход событий от того, как вошел, как пошел в ванную…

– Да я же говорю, как сквозь землю!

Газировки, чтобы разлить, под руками уже не имелось, поэтому Игорь просто выронил телефон. Тот ударился о край стола, сорвался вниз и приземлился на ламинат точнехонько блоком камер.

Ворвавшиеся в кухню супруга с бирюзововолосым Олежкой говорили без остановки. Параллельно Нина запустила кофемашину, и в ответ на дребезжащее гудение агрегата в голове Игоря зазвучали первые признаки мигрени. По утрам его жена могла употребить и две, и три чашки кофе, но вечера у нее обычно были «бескофеиновыми». Но если же в домашний уют Нины просачивалась работа, что случалось, к огорчению Игоря, все чаще и регулярнее, кофемашина начинала прямо фонтанировать. А это значило, что будет много шума, много болтовни не по делу и очень немного реальных попыток решить нештатную ситуацию.

– Ну не может человек сквозь землю провалиться! – настаивала Нина, оборачиваясь к молодому коллеге. – Хорош тут фигурами речи кидаться. Может, его правда машина сбила. Жена его там должна проверять, разве нет?

– Да она проверяет, – отвечал Олег, не желавший, однако, сдаваться. – Понимаешь, там такая история. У Славы машина на подземной стоянке. Ну, прям там, где он живет, в доме. Под домом… В общем, там все, когда спускаются, мимо охранника проходят, понимаешь? Пост у него там. Проходят, в машину садятся и едут. Выезжают наружу. А там – другой пост, уже застекленный, с мониторами. И охранников трое. Так вот мимо них он не проезжал… То есть из гаража не выезжал он!

– А машина?

– На месте стоит… Че машина-то?

– Так не поехал он в ней, сам пошел, – сказала Нина, настойчиво повысив голос. – Пешком, понимаешь? Ножками! А охранники – дебилы! Им фиолетово, кто мимо проходит. Жилец – и ладно.

– Да понимаешь… – Олежка под напором Нины замялся, но потом снова осмелел. – Не мог он там выйти, чтобы его не заметили. Его и в доме все знают, и каждый охранник… Юля говорит, что много раз у него была и в машине с ним ездила. Говорит, там нереально выйти, чтоб никто не заметил. Бункер!

– Ой, ладно, знаю я ее, – отмахнулась Нина. – Сейчас придет – узнаем, чего она там на самом деле знает.

Молча наблюдавший эту перепалку с вниманием дрессированной собаки Игорь аж поперхнулся. Еще и Юля? Ладно Нина, она в процессе болтовни хоть к какому-то итогу прийти может. Но Юля, это мелкое визгливое нечто…

В их доме она бывала не просто часто. По-хорошему на плечах Нины лежала вся полнота ответственности Юлиной лучшей подруги. У Игоря не было никакой реальной возможности это изменить, приходилось только подстраиваться. И каждый раз присутствие Юли, взрослой женщины с поведением тринадцатилетней школьницы – даром, что она была старше Нины на полных два года – оканчивалось или плачем, или истеричным смехом, похожим на плач, или, в лучшем случае, депрессивным нытьем. Оно же, скорее всего, переходило в плач, когда Юля возвращалась к себе домой.

Продолжая наблюдать сумбурный диалог между супругой и ее молодым коллегой, Игорь почувствовал, как душно и тесно вдруг стало ему в этой и без того невеликой кухне. Сдавило всего разом, не очень сильно, но неотвратимо. И под этим давлением внутри у Игоря начинало уже закипать.

Мало появления в доме юнца с противоестественными волосами, так еще и эта истеричка вот-вот заявится. Работа Нины вторглась в дом и захватывала все больше территорий, не оставляя Игорю свободного места, чтобы просто успокоиться, собраться с мыслями и разобраться. В чем? Да как тут сообразишь в таком гомоне?

– Я, наверное, лучше… – заговорил Игорь, поднявшись со стула.

Он указал на выход из кухни, но Нина на него не смотрела. Она отвернулась к своей кофемашине, в лице ее застыло все то же обескураженное выражение, которое Игорь уже видел сегодня. Только теперь оно усилилось в несколько раз, и прибавилось к нему теперь еще нечто тоскливое, потерянное… Нечто, что ожидаешь увидеть как раз у той самой тринадцатилетней школьницы, которой после долгожданного концерта так и не удалось настигнуть растатуированного солиста, вовремя умчавшегося на свое афтерпати с девицами постарше и поуверенней.

В большой комнате Игорь сперва застыл на месте и какое-то время прислушивался к себе. Далеко не сразу он заметил, что крепко сжимает кулаки – он и не ожидал, что его настолько взвинтят события этого вечера. Выходя из комнаты, Нина погасила свет, и Игорь продолжал стоять в темноте, рассчитывая, что сейчас его «отпустит».

Но какая же все-таки хрень! Он же не тащит работу в дом. Нет, почти никогда. Уж коллег, которых Нина, кстати, недолюбливает, по вечерам тоже, в общем, не водит. А ей, получается, сложно оставить всех этих шумных суетливых нытиков там, снаружи, за пределами квартиры. Да, так и по удаленке заскучать недолго.

И сколько теперь ждать, пока его дом перестанет быть штабом борьбы со стихийным бедствием? Можно, конечно, воткнуть наушники и засесть за ноутом. Но масштабы квартиры не позволяли отдалиться от суеты на должное расстояние. Избавиться от этого чувства сдавленности, спрессованности, скорее всего, не получится. И ведь не убежать – куда денешься в такой будничный вечер? Да и с какой стати? Игорь как никогда сильно ощущал себя притесненным в собственном доме, в том месте, где он должен – и хочет! – наслаждаться покоем и тишиной.

Тишиной…

В какой-то момент у Игоря перехватило дыхание, и он с неожиданной судорожной поспешностью включил в большой комнате свет.

Естественно, кроме него, в ней никого не было. Была комната с белыми стенами, тесно заставленная яркой мебелью, рядом с которой вытянутый в ширину прямоугольник телевизора казался окном в самый центр черной дыры. Неприятная, но совершенно знакомая картина. Игорь прошелся туда-сюда, понимая, что его тянет заглянуть под диван или за шкаф. Вместо этого он схватил со стола пульт, включил телевизор и несколько минут совершенно бездумно щелкал каналами, не запомнив ни единого кадра из тех, что сменялись перед его взглядом.

Выключив бесполезное устройство, Игорь сел за стол. Предпринял новую попытку собраться с мыслями. Но как он ни старался понять, что в этот вечер пошло не так, у него не получалось. То есть, конечно, вечер полностью испорчен, врываются тут всякие, устраивают переполох, кто-то там пропадает, из-за этого встает какая-то там работа. Все это неприятно, в особенности тем, что Игорь вынужден это терпеть, хотя его это никак не касается. Но ни в чем тут нет причин для внезапных бесконтрольных вспышек страха. Нет, и все!

И нет никакой причины, почему он не может чувствовать себя расслабленно, спокойно…

Спокойно…

Сидя спиной к шкафу, Игорь невольно поежился и очень захотел оглянуться. Просто так, чтобы удостовериться, что там он увидит только полки с книгами и всякой сувенирной лабудой, которая почти полностью загораживает корешки.

– Дай мне сойти с ума… ведь с безумца и спроса нет…

Поняв, что бубнит себе под нос он только для того, чтобы как-то себя подбодрить, Игорь в очередной раз разозлился и окончательно выбился из сил. А тут еще в прихожей послышался звук открываемой двери и сразу же за ним понесся жалобный и требующий внимания и защиты лепет. Игорь вскочил, приблизился к выходу из комнаты в коридор, а затем высунулся туда с такой осторожностью, будто собирался отстреливаться.

Юля была в залитом мелким дождем пальто, с мокрым лицом и не закрывающимся напомаженным ртом, который казался несоразмерно большим с ее мелким бледным личиком.

– …уже и заявление в полицию хочет подать, – лепетала Юля, чуть ли не кидаясь на встречавших ее Нину с Олежкой. – А меня чуть ли не пинками прогнала! А я сама вся извелась, ведь… Куда он мог деться?

Нет, от этого не спасут ни одни наушники. Игорь решительно вышел из большой комнаты и, только лишь взгляд Нины скользнул в его сторону, быстро бросил:

– Я спать.

Тут же развернулся, чуть ли не бегом скрылся в спальне, еще и дверь, которая всегда оставалась открытой, плотно за собой притворил. Хотелось кинуться на кровать не раздеваясь, однако этот вечерний ритуал он все-таки совершил, заставив себя бережно сложить одежду на стуле.