скачать книгу бесплатно
Кража и даже убийство редко карались смертью, если они только не совершались с целью разбоя. Но если кто поймал вора при краже и убил его, то он освобождался от наказания, если доставлял убитого на двор государя и объяснял, как все произошло.
Н. М. Карамзин делает заключение, что этот страшный обычай пришел к нам вместе с татарским игом, вместе с кнутом и телесными наказаниями.
Торговля
Торговля конца ХV начала ХVI веков в России процветала. Из Европы к нам везли серебро в слитках, сукна, золото, медь, зеркала, ножи, иглы, вина. Из Азии мы получали шелковые ткани, парчу, ковры, жемчуг, драгоценные камни. Мы продавали: в Германию – меха, кожи, воск; в Литву и Турцию – меха и моржовые клыки; в Татарию седла, уздечки, холсты, сукна, одежду, кожи в обмен на азиатских лошадей. Но из России не разрешалось вывозить оружие и железо.
В Москве иноземцы должны были сначала показать свои товары великому князю, и он выбирал себе то, что ему нравилось, покупал и разрешал продажу остальных товаров. По сравнению с ценами в Германии у нас многие вещи были дешевле. Лучшие меха шли из Сибири. За соболя иногда платили 20—30 золотых флоринов[64 - Флорин – западноевропейская золотая монета (были и серебряные). Сначала появилась во Флоренции. То же, что гульден в Нидерландах.], за черную лисицу, из которой делались и боярские шапки, – 15. Пользовались спросом и бобры. Дорогими были волчьи меха, дешевыми – рысьи. Горностай стоил 3 или 4 деньги[65 - Русская серебряная монета ХIV – ХVIII вв. Являлась сотой частью московского рубля, к середине ХУ в. упала в весе.], белка менее двух. С ввозимых и вывозимых товаров в казну брали пошлину в среднем семь денег с рубля.
По свидетельству иноземцев во времена Ивана III продавали огромное количество говяжьего и свиного мяса; за один маркет[66 - Маркет- немецкая денежная единица ХV в., меньше рубля.] его можно было получить более трех фунтов. Мясо продавали не на вес, а на глазок: четыре фунта мяса можно было купить за 15 копеек. Ягненка в то время можно было купить за 10 копеек. Курица, утка и другая домашняя птица стоила в то время копейку серебром за штуку, гуся за три марка, а 70 куриц за один червонец.
В России продавали также много зайцев, но другой дичи было мало. Зато в большом количестве продавали дикую птицу. Иностранцы отмечают наличие большого количества огурцов, лесных орехов, диких яблок, но говорят об отсутствии других плодов.
В конце октября в Москве замерзала река и на ней строили лавки для различных товаров. Ежедневно в течение всей зимы на льду выставляется большое количество зерна, мяса, дров, сена и других товаров.
К концу ноября хозяева забивали коров и свиней и везли продавать туши в город. Хранились же целые туши, а также рыба и птица на речном льду, так что люди могли есть мясо в течении более, чем трех месяцев.
На льду устраивались конские бега и другие состязания, на которых люди ломали себе шеи.
Климат и дары природы
Иностранцы говорят о московской области как о не очень плодородной из-за неблагоприятного климата. Холода бывали такими, что слюна замерзала, не долетев до земли. В 1526 году отмечался такой мороз, что гонцов или ездовых находили замерзшими в повозках. Некоторые крестьяне, которые вели скот в Москву из ближайших деревень на веревке, замерзали по дороге вместе с этим скотом. Напротив, лето 1525 года выдалось настолько жарким, что солнцем были выжжены все посевы, в результате чего взлетели цены на сельскохозяйственную продукцию. В то же лето случилось много пожаров, горели не только деревянные дома, но и леса и хлеба, а дым не позволял выходить на улицу.
Московская область изобиловала хлебом и овощами, вкусной вишней и орехами. Иностранцы отмечают, что здесь много плодовых деревьев, хотя плоды их не такие вкусные, как южные.
Жилище
В XV веке дома повсюду строились из соснового леса. В домах горожан делались хлебные печи, в которых варили еду и пекли хлеб. В тех же избах нередко держали телят и других домашних животных. Стены в домах горожан были голыми, а столы и дубовые лавки были только в домах у богатых. Окна обтягивались бычьими пузырями или пропитанной маслом холстиной, которую позже (не ранее ХVI в.) заменила слюда, которую получали из Карелии. Стекло везли из Царьграда и могли себе позволить только богатые.
Небогатые простолюдины жили, даже в столице, в дымных избах, без труб или с деревянными трубами.
Высота дома и площадь двора указывали на богатство и знатность хозяина. Расположение комнат в домах было одинаково. На одной половине находилась большая комната – светлица, в светлице окна были больше, чем в других покоях; в ней проводились деревянные трубы, и она топилась из сеней. Напротив светлицы располагалась простая комната, которая называлась избой. Между светлицей и избой устраивали теплые сени, в которых находилась кладовая или чулан. В сенях жили горничные девушки, называвшиеся тогда сенными.
В светлицах печи были с лежанками, на которых спали и сидели в дневное время.
Во дворе, в отдалении от хором строили конюшни, клети, бани.
Если дома были каменные, то их внутреннюю часть обшивали досками, считалось, что от этого воздух в комнатах здоровее. Двери ставили низкие, так что приходилось наклоняться, чтобы не ударится о дверной косяк.
Обычаи и нравы россиян
Обычаи россиян казались иноземцам странными. Контарини писал, что московитяне толпятся с утра до обеда на площадях, на рынках и заключают день в питейных домах, «после этого времени уже невозможно привлечь их к какому-либо делу». Герберштейн наоборот удивлялся тому, что видел, как они работали и в праздники. Между прочим, в будни разрешалось пить только наемным иноземным воинам. Они пили, и их слобода за Москвой-рекой называлась Налейками, от слов «наливай». Русским запрещалось жить вместе с ними во избежание дурного примера.
«У них (русских) нет никаких вин, но они употребляют напиток из меда, который они приготовляют с листьями хмеля. Этот напиток вовсе не плох, особенно, если он старый. Однако их государь не допускает, чтобы каждый мог свободно его приготовлять», – пишет Контарини.
По улицам никто не мог ходить без уважительной причины и без фонаря. В городе ночью стояла тишина. Иностранные путешественники ХVI века говорят, что их путь в ночное время освещали лучинами, которые горели «так ярко, как солнце среди бела дня». По дорогам зажигали смоляные бочки и костры из дров.
Иностранцы отмечали, что русские не злы, не сварливы и терпеливы, но склонны к обману в торговых делах и особенно это относится к москвичам. Зато хвалили честность новгородцев и псковитян. Но лихоимство[67 - Лихоимство – взяточничество, ростовщичество. Лихоимец – взяточник, ростовщик.] в России не считалось стыдом.
Великокняжеский посланник Дмитрий в беседе с Павлом Иовием в Риме говорил о нравах россиян, что они набожные и любят душеспасительные книги, но не любят церковных проповедей. С другой стороны, нет нигде такого священного уважения к храмам, как у нас. Муж и жена после интимной связи боятся войти в церковь и слушают обедню, стоя на паперти; молодежь понимает, в чем причина, и своими насмешками заставляют женщин краснеть. Русские не любят католиков, презирают и стараются не пускать в Россию евреев.
Среди обычаев в России бытовали кулачные бои, на которые сходились молодые люди по праздничным дням. Это происходило на условленном открытом месте, чтобы бой видели все желающие. Часто эти бои заканчивались смертельным исходом, потому что дрались жестоко и били не только по лицу, но и по самым уязвимым местам человеческого тела. Заслуживал похвалу и одобрение тот, кто дольше всех оставался на ногах и стойко выдерживал удары.
Обычаи знати, гостеприимство
И знатные бояре, и самые бедные дворяне были спесивы и недоступны, когда дело доходило до общения с мещанами. Лицо менее знатного происхождения не имело права въезжать в ворота дома более знатного человека: лошадей оставляли у ворот. Благородные дворяне считали за стыд ходить пешком и не общались с мещанами, считая, что это их унизит. Ни один богатый человек, по свидетельству Герберштейна, не пойдет пешком в четвертый или пятый дом без того, чтобы за ним не следовала лошадь.
Знать вела сидячую жизнь. Им непонятно было, как можно было делать что-то стоя или во время ходьбы.
Спесь у дворян и богатых купцов исчезала в общении между собой. В этом случае они становились вежливыми и проявляли чрезвычайное гостеприимство. Гость, входя в комнату, снимал шапку, искал глазами святые образа, шел к ним и крестился. К хозяину он обращался с приветствием: «Дай Боже тебе здравия». Они целовались, долго кланялись друг другу. При этом следили, кто из них ниже поклонился, чтобы потом поклониться еще ниже. После беседы или делового разговора гость брал шапку, опять шел к образам, и хозяин провожал его до крыльца, а наиболее знатного и почитаемого до ворот. Угощали медом, пивом, иноземными винами, из которых лучшим была мальвазия, которую больше употребляли в качестве лекарства, а во дворце за великокняжеской трапезой.
Роскошь того времени отличалась избытком простых вещей.
Еда и питье
Обеды были изобильные и вкусные даже для иноземцев, которых удивляло большому количеству и дешевизне рыбы, птиц, дичи, добываемых псовой или соколиной охотой. Любимым кушаньем русского в середине ХVI века были вареная и жареная рыба, икра волжская и балык. К столу подавали уху как скоромную, так и постную. Уха могла быть с курицей на шафране (юрма-уха), белая с умачем. Ели также манты, приготовленные с курицей, калью[68 - Калья – род борща, похлебка на огуречном рассоле, с огурцами, со свеклой и мясом, а в пост с рыбой и икрой. «Где калья, там и я»] с лимоном, огурцами и лапшой. Летом делали ботвинью на квасе и из щавеля или окрошку из жаркого и огурцов, часто подливая к ней квас или кислые щи. Еда приправлялась с луком и чесноком в большом количестве. К праздникам пеклись блины или оладьи с сыром, что считалось лакомством. Домашнюю птицу и дичь не любили.
Основным напитком у нас считался мед и, по сведениям иностранцев, делался он таким крепким, что им упивались, как водкой. Кстати, водка хотя и известна была в России еще с конца ХIV века, но появилась у нас скорее всего только в самом конце XVI века, когда ее стали привозить в Литву из Генуи.
Дикого меда, по словам очевидцев, у нас было в лесах столько, что от пчел не было прохода. Поэтому у нас не занимались разведением пчел.
Меды готовили разные: вишневые, смородиновые, можжевеловые, княжеские и т. д. Мед охлаждали в жаркое время льдом.
Пили в России квас, который употреблялся и в Х веке, а также варили крепкое пиво, которое называлось олуй. С начала ХII века в России известен горячий напиток или перевар сбитень. Готовили его из меда на зверобое, шалфее, лавровом листе, имбире и стручковом перце.
В конце ХV века в России было известно белое и красное вино. А. В. Терещенко, например, пишет, что немецкие купцы привозили из Европы в начале ХVI века бургундское, которое называлось романеей. Богатые пили также мальвазию. Пили мальвазию понемногу и, как было сказано выше, принимали ее вместо лекарства. Красное греческое вино считалось церковным и принималось при богослужении.
Одежда
Дорогие одежды отличали первых государственных сановников. Другие не могли равняться с ними богатством в одежде. К такой праздничной одежде относились бережно, и она передавалась по наследствe сыну.
Боярское, дворянское или купеческое платье покроем не отличалось друг от друга. Носили однорядки (широкое, длинное с опушкой), охабни[69 - Охабень – верхняя широкая одежда с отложным воротником. Носили бояре в XV – XVII вв.] (с воротником), ферязи[70 - Ферязь – древнерусская верхняя одежда с рукавами и без рукавов.] (с пуговицами до подола, с нашивками или без нашивок), а также кунтыши[71 - Кунтыш (кунтуш) – род верхней мужской одежды с разрезными рукавами, иногда на меху; полmcrbq верхний кафтан.], доломаны[72 - Доломан (турецк.) – Длинная верхняя одежда, украшенная пуговицами; гусарская куртка.], кафтаны. Все с клиньями, с разрезами по бокам. Кафтаны длинные, без складок и с очень узкими рукавами. Рубахи расшиты у ворота разными цветами с застежками в виде запястьев, серебряных или медных позолоченных пуговиц в виде шариков. Сапоги носили сафьяновые, красные, с железными подковами; рубахи – расшитые у ворота разными цветами; шапки – высокие.
Подпоясывались русские по бедрам и даже опускали пояс до паха, чтобы живот лежал поверх пояса. Герберштейн говорит, что эту моду подпоясываться переняли итальянцы, испанцы и даже немцы
Женщиина ХVI века
Как отмечает Герберштейн, положение женщины в России было весьма плачевным. Молодые женщины того времени жили затворницами. Они боялись показываться чужим людям, сидели дома, шили и пряли, даже в церковь ходили редко. Честь женщины ставилась под сомнение, если она не жила взаперти. Женщина также не должна была позволять смотреть на себя посторонним. Редко женщинам позволялось общение с друзьями, и то только в том случае, «если эти друзья – совершенные старики и свободны от всякого подозрения». Из забав женщинам позволялось только катание на качелях.
У богатых жены не занимались хозяйством, хозяйство у них вели слуги и служанки. Бедные трудились сами, но, готовя еду, они не могла убить животное, а стояла, например, с курицей и ножом у ворот и просила прохожего зарезать птицу. Это было связано с тем, что с самых древних времен наши предки считали оскверненным мясо животных и птиц, если их убивала женщина, и не употребляли его в пищу.
Несмотря на строгое отношение к женам и их затворничество, существовали и измены, которые можно объяснить тем, что браки часто заключались без любви, а мужья, находясь на государственной службе, редко бывали дома.
Иностранцы отмечали, что в России, если муж не бил жену, значит, считалось, что он не любил ее. Это даже вошло в пословицу. Н. М. Карамзин объясняет это явление той грубой нравственностью, которая привилась у нас во времена монголо-татарского ига.
Историк Иовий[73 - Иовий Павел Новокомский (1483 – 1552) – итальянский историк, епископ г. Ночера. Известен книгой о Русском государстве («Книга о посольстве Василия, великого государя Московского к папе Клименту VII»), которая написана им со слов русского посла в Риме Д. Герасимова в 1525 г.] писал, что великие князья выбирали жен за красоту и добродетель. Невест привозили со всей России, не взирая на сословную принадлежность. Опытные бабки проводили интимный осмотр девушек. В результате самая совершенная на взгляд государя или самая счастливая выходила замуж за великого князя, а другие в тот же день за молодых придворных. Это можно отнести и к бракам Василия, но его отец и дед, как и его предки, женились на владетельных княжнах.
Рабство
По словам Герберштейна, «Рабство, несовместимое с душевным благородством, было общим для России: ибо и самые вельможи назывались холопами государя». Но на самом деле рабами были только крепостные крестьяне или дворовые, потомки купленных или пленных, которые были лишены вольности по закону. Но если в ХI веке они не имели никаких прав, и хозяин мог распоряжаться ими как собственностью, то в ХVI веке их могла судить только государственная власть, т.е. их уже охранял закон. Это говорит о постепенном улучшении нравственности в российском обществе.
Показательно, что крепостные холопы, которые освобождались по духовному завещанию, тут же искали себе новых господ: домашняя служба не казалась им обременительной. Господа старались быть человеколюбивыми и справедливыми, потому что на тирана смотрели как на бесчестного человека и его имя произносили как бранное.
Если следовать Н. М. Карамзину, то свободные земледельцы были, может быть, более несчастны, чем холопы, т.к., нанимая землю у дворян, они вынуждены были трудиться, не покладая рук, оставляя для себя не более двух дней в неделю. Земледельцы были бедны и назывались в ХVI веке крестьянами[74 - В Х1 веке крестьян в Руси называли смердами.] (т.е. христианами). Так монголы хана Батыя презрительно называли россиян.
Не имея возможности прокормить семью, земледельцы часто продавали своих детей в кабалу к дворянам.
Язык и письменное слово
Славянский язык был широко известен в конце ХV – начале ХVI веков. На нем говорили при дворе турецкого и египетского султанов их жены, христиане, принявшие ислам, мамлюки[75 - Мамлюк или мамелюк – воин личной охраны султанов.]..
Историк Иовий[76 - Иовий Павел Новокомский (1483 – 1552) – итальянский историк, епископ города Ночера. Известен книгой о Русском гос-ве «Книга о посольстве Василия, великого государя Московского…», которую он написал со слов русского посла в Риме Д. Герасимова (1525).] говорит о нашем полном невежестве в науках: в философии, астрономии, физике, медицине и говорит, и что мы называем лекарем любого, кто знает кое-какие целебные свойства растений. Однако у нас уже были переводы сочинений Амвросия, Августина, Иеронима, Марка Антония и др. Наши летописи того времени отличаются хорошим слогом. До нас дошли пастырские духовные послания, святые жития и др. Можно назвать еще заметного просветителя той эпохи Нила Сорского[77 - Сорский, Нил (до монашества Нил или Николай Майков; 1433 – 1508) – русский церковный деятель, писатель-просветитель. Основал монастырь на р. Соре, первый на Руси скит. В своих сочинениях призывал духовенство к отказу от роскоши, от владения землей и крестьян, за что его сторонники «заволжские старцы» были прозваны «нестежателями».], сочинения которого отличались высоко-нравственной жизненной философией. Сочинения Нила Сорского оказали большое влияние на творчество Достоевского. Образ подвижника старца Зосимы в его романе «Братья Карамазовы» навеян образом Нила Сорского.
Глава 6
БЫТ И НРАВЫ ВЕЛИКОКНЯЖЕСКОГО ДВОРА
В ПРАВЛЕНИЕ ИВАНА III ВАСИЛЬЕВИЧА
(1462 – 1505)
Россия при Иване III. – Судебник и законы Ивана III. – Двор Ивана III. – Жены Ивана III. – Счастливый брак для России. – Православная вера и духовенство. – Просторы России глазами иноземцев. – Обычаи гостеприимства. – Суеверия, стихийные бедствия и др. явления.
Россия при Иване III
Россия при Иване III поднималась и набирала силу. Прекратились распри и княжеские междоусобицы. Вместо разрозненных княжеств появилось сильное государство, которое начало играть видную роль в политике Европы и Азии.
Русский народ был еще недостаточно образован, груб, и кругом царило невежество, но само правительство Ивана III старалось следовать законам цивилизованной Европы. Великокняжеские посольства отправляются ко всем известным европейским дворам, а иноземные посольства едут в Москву. Короли, цари, императоры признают и чтят Российского монарха. В Москве строятся великолепные здания, начинается собственная добыча золота и серебра.
Россия около трех веков находилась в изоляции от Европы и те перемены, которые происходили в Европе, не коснулись России. На быт и нравственное поведение россиян оказывали варвары, а не европейцы. И Калита, и последующие самодержцы до Василия Темного предпринимали усилия для утверждения государства и его могущества, но только при Иване III Россия стала освобождаться от татарского влияния.
Н. М. Карамзин, сравнивая время Ивана III, отмечает разницу в поведении великих князей. Он говорит, что «хитрость Калиты была хитростью умного ханского слуги, а Дмитрий Донской, победив Мамая, видел пепел столицы и раболепствовал перед Тохтамышем[78 - Тохтамыш (г.р. неизв. – ум. ок. 1407) – хан Золотой орды, потомок Чингисхана.]».
Однако, как бы ни был могущественен Иван III, он все же был еще вынужден повиноваться татарам и, когда прибывали татарские послы, он, как свидетельствует Герберштейн, выходил встречать их за город и стоя слушал их, в то время как они сидели. Его супруга, гречанка, настолько ненавидела его за это унижение, что ежедневно упрекала за то, что он раб татар, а она жена раба и уговаривала его притворяться больным при очередном прибытии татарского посольства.
Судебник и законы Ивана III
Согласно законодательству, содержащемуся в Судебнике 1497 г. главным судьей был Великий князь с детьми. Но право судить было дано и боярам, наместникам и поместным боярским детям, которые, однако, не могли судить без старосты и лучших людей, избираемых гражданами. Все решало единоборство. Побежденный считался виновным в убийстве, поджоге, разбое и подвергался казни, а его собственность передавалась истцу и судьям. За первое воровство секли кнутом, за второе – казнили без суда, если пять-шесть граждан подтверждали, что тот, кого судили – известный тать[79 - Тать (от таить) – вор, тот, кто украл что-либо. Татьба —кража.]. Несправедливое решение судей исправлял великий князь, но судьи при этом не наказывались. С жалобой или доносом нужно было ехать в Москву или к наместнику или к боярину своей области. Обвиняемый требовал «присяги и суда Божия» или «поля и единоборства». Каждый имел право вместо себя выставить бойца. Выбирали любое оружие, кроме огнестрельного и лука. На единоборство выходили в латах и в шлемах. Сражались копьями, секирами, мечами, пешие или на конях.
Летописцы повествуют такую историю. В Москве был искусный и сильный боец, с которым никто не мог сравниться, но был убит литовцем. Иван пришел от этого в негодование. Он велел позвать литовца к себе, но видно вид его разочаровал Ивана, и он плюнул с досады и запретил поединки между своими и чужеземцами, потому что те, зная, что русские превосходят их в силе, одерживали победу хитростью.
Еще один обычай существовал на Руси. Если гражданин имел доброе имя, то он, будучи свидетелем, мог одним своим словом спасти невиновного, или осудить виновного.
В Уложении Ивана содержатся постановления о займе, наследстве, холопах, земледельцах и т. д.
Судебником 1497 года было утверждено время свободного перехода крестьян от одного владельца к другому. Это время приходилось на ноябрь за неделю до дня Св. Георгия и через неделю после него (Юрьев день).
При Иване III была учреждена полиция и он первым учредил разъезды для безопасности жителей в Москве. В 1504 году по улицам были расставлены решетки или рогатки; которые перекрывали улицы на ночь для безопасности граждан. Ночью никому не разрешалось ходить по городу без огня. Стража наблюдала, чтобы в жаркие дни не топили изб и бань, чтобы не сидели поздно с огнем.
Для устранения шума и беспорядков в городе Иван своим указом запретил пьянство.
Иван заботился и о здоровье граждан. Когда в Европе появилась французская болезнь[80 - Сифилис, который завезли в Европу после открытия Америки.], Иван в 1499 г. дает наставления посыльному боярину в Литву: «Будучи в Вязьме, разведай, не приезжал ли кто из Смоленска с недугом…».
Двор Ивана III
Князья рода Рюриков и Св. Владимира служили Ивану наравне с другими подданными и носили титулы бояр, дворецких, окольничих. Как наследие от отца, Василия Темного, у Ивана сначала было только четыре великокняжеских боярина. В 1480 г. у Ивана было уже 19 бояр и 9 окольничих.
В 1495 и 1496 гг. он учредил сан государственного казначея, постельничего, ясельничего, конюшего. Имена их вписывались в особую книгу для памяти потомкам.
Иван любил пышную торжественность; при нем был установлен обряд целования монаршей руки в знак милости, и он все делал для того, чтобы возвысить над людьми царскую особу, сделав ее земным Богом для подданных. Иван III раньше, чем Иван IV получил прозвище Грозный. И это было скорее похвалой, чем порицанием. Иван был крут по характеру, но не был тираном, и грозным был больше для врагов.
Герберштейн пишет, однако, что женщины робели перед ним до такой степени, что «если какая из них случайно попадалась ему навстречу, то от взгляда его только что не лишалась жизни», а просителям доступ к нему был закрыт. Во время обеда государя, утомленного беседой, а больше вином, одолевал сон, во время которого все приглашенные на пир во дворец не смели двинуться с места. Все сидели молча, ожидая его пробуждения, чтобы веселиться дальше и веселить его.
Многие историки сравнивают Ивана III с Петром I, считая и одного и другого великими. Но в отличие от Петра I, считает Н. М. Карамзин, Иван, перенимая искусства цивилизованных государств, не собирался вводить новые обычаи или менять нравственный характер подданных и приглашал только тех иностранцев, которые могли быть полезны России в торговле, ремеслах и художествах. Изъявляя милость иностранным специалистам, Иван не унижал свой народ.
Жены Ивана III Васильевича
Жена Ивана III Мария скончалась преждевременно и внезапно в юном возрасте в отсутствие мужа. Ее хоронила мать великого князя и митрополит в кремлевской церкви Вознесения, где со времен Василия Дмитриевича стали хоронить всех княгинь. Смерть Марии приписывают отравлению ядом, так как тело умершей необъяснимо вдруг отекло. В отравлении подозревали жену дворянина Алексея Полуектова, Наталью, которая служила Марии и однажды отсылала ее пояс какой-то ворожее. Доказательства не убедили Ивана Васильевича, но Алексей Полуектов в течение шести лет не смел показываться великому князю на глаза.
Второй брак Ивана Ш состоялся в какой-то степени по политическому расчету. У одного из братьев греческого императора Константина Палеолога Фомы была дочь Софья, которую природа одарила не только красотой, но и умом. Папа искал Софье достойного жениха и по совету кардинала Виссариона обратил внимание на Россию. По Европе ходили слухи о несметном богатстве и многочисленности населения россиян. Папа имел тайное намерение через Софью подчинить себе нашу церковь и подвигнуть русского царя к освобождению Греции от турецкого ига.
В 1469 году кардинал Виссарион отправил грека Юрия с письмом к великому московскому князю, в котором предлагал ему руку Софьи, будто бы уже отказавшей двум женихам, королю французскому и герцогу медиоланскому (миланскому), не желая выходить замуж за иноверца. Это обрадовало Ивана и все решили, что сам Бог посылает Ивану такую знатную невесту и что в результате этого союза Москва станет новой Византией, а монарх получит права греческого императора.
1 июня София была обручена в церкви Св. Петра с государем Московским. Папа дал Софии богатое вено[81 - Вено – приданное невесте в дар к венцу; в древнерусском брачном праве плата за невесту, т.е. выкуп. В Древней Руси до принятия христианства при многоженстве родня не уступала невесты добровольно и даром. Отсюда обычай похищения невест с последующим требованием выкупа.] и отправил ее в Москву. Невеста имела свой собственный двор, чиновников и слуг, к которым присоединились и другие греки, которые рассчитывали найти в Москве вторую родину.
Народу по душе пришлась царевна, которая усердно молилась, соблюдая все обряды по Закону. По обычаю того времени гостеприимство выражалось подарками; бояре и купцы поднесли Софье пятьдесят рублей деньгами.
Митрополит со всем великолепием греческих обрядов обвенчал, наконец, Ивана и Софью в присутствии его матери, братьев, множества бояр и князей, легата Антония, греков и римлян.
Иван любил Софью и прожил с ней в согласии двадцать лет, прислушивался к ее советам и можно сказать, что все наиболее важные государственные начинания заканчивались успешно не без участия Софьи.
Софья родила Ивану трех дочерей: Елену, Феодосию и еще одну Елену. Но они хотели сына, и Софья ходила пешком в Троицкий монастырь, где, по преданию, ей явился Св. Сергий с младенцем на руках. Святой вложил этого младенца в Софью. Софью поразило удивительное видение, она целовала мощи Святого и через девять месяцев родила сына, Василия—Гавриила. Об этом рассказал сам Василий митрополиту Иоасафу, когда уже был царем. Потом Софья родила еще четырех сыновей: Георгия, Дмитрия, Симеона и Андрея, и двух дочерей: Феодосию и Евдокию.
Софья умерла в 1503 году. Потеря для Ивана была настолько чувствительна, что его здоровье сильно пошатнулось. После смерти жены он прожил всего два года.
Счастливый брак для России
Брак Ивана III с Софьей оказался счастливым для России. Его следствием стало то, что взоры Европы обратились к Москве, и просвещенные европейцы стали искать нашего дружеского расположения, а в результате мы узнали новые науки и искусства, необходимые для развития государства и образования. Россия стала более известной в Европе, которая видела в Софье корни древнейших византийских императоров. Иностранцы теперь охотно посещали Россию, а московитян видели и в странах Европы. Говорили о странных обычаях русских, но видели и могущество России.
Кроме того, греки, приехавшие в Россию с Софьей, были сведущи в искусстве и языках, особенно латинским, который был необходим для внешних связей; они передали книги, спасенные от турок, в московские церковные библиотеки, внесли пышные византийские обряды, придав блеск великокняжескому двору.
Некоторые знатные греки приехали к нам уже позже из Константинополя. Так, в 1485 г. Иоанн Палеолог Рало с женой и детьми и др. Софья приглашала и своих братьев, но Мануил предпочел двор Магомета II, а Андрей, женившись на какой-то распутной гречанке, два раза был в Москве, выдал свою дочь Марию за князя Верейского, но сам вернулся в Рим.
Православная Вера и духовенство при Иване III
Римский папа Сикст IV с похвалой относился к Ивану III за то, что он, как добрый христианин, не отвергал Флорентийского собора[82 - Собор – собрание, съезд. Церковный Собор, Земский Собор.] и не принимал митрополитов от константинопольских патриархов, избираемых турками; что хотел сочетаться браком с христианкой, и что он был привержен к главе церкви. Иван III оберегал свою православную веру от латинской, т.е. католической. Иван III оберегал свою православную веру от латинской, т.е. католической.
Внутри государства церковь подчинялась великокняжеской власти.
