скачать книгу бесплатно
В пять были уже на колесах и не торопясь, уступом, чтобы не засыпать пылью Виталика, катили по дороге. Веру я усадил с Виталиком, вооружив двумя «Наганами», одним заряженным и тем, что без патронов, чтобы набивала руку. Так и катились часа два. Прошли Верину деревню, потом лес и еще три деревни, забитые войсками по самое не могу. Хорошо, что я вчера на эмоциях к Вериному знакомому крестьянину не заскочил, как планировал. Угробил бы и себя, и Виталика, и ребенка, ну и десяток фрицев, а это не равноценный размен.
В третьей деревне был нужный нам поворот налево, в который мы и свернули. Дальше проще, второстепенная дорога. Немцы уже проснулись, но цепляться к двум незнакомым фельджандармам не рвались. Дорога здорово раздолбана. Здесь и следы гусениц, и воронки от бомб и снарядов. А, вон оно что! В сторонке бункер УРа, прикрывающий развилку дорог, и дымится еще. Вернее, не дымится, а так, какой-то дымок, как марево, подрагивает. Видно, напоследок огнеметами прошлись. Впрочем, разглядывать возможности нет, здесь бы в воронку не свалиться. Этот бункер не любили все кому не лень, а самолеты, похоже, летали как на работу. Перекрестку тоже досталось по полной программе, но его уже слегка восстановили, засыпав наиболее крупные ямы.
Памятка по охране советских военнопленных.
Командам охраны даются следующие основные указания.
1) Беспощадная кара при малейших признаках протеста и неповиновения. Для подавления сопротивления беспощадно применять оружие. В военнопленных, совершивших побег, стрелять без предупреждения с твердым намерением попасть в цель.
2) Любое общение с военнопленными, равно как и во время марша на работу и с работы, кроме отдачи служебных команд, запрещено. Строго запрещается курить на марше на работу и с работы, а также во время работы. Предотвращать любое общение военнопленных с гражданскими лицами и в случае необходимости применять оружие, в том числе и против гражданских лиц.
3) На рабочем месте также требуется постоянный неусыпный надзор немецкой охраны. Каждый охранник должен держаться на такой дистанции от военнопленных, чтобы в любое время иметь возможность применить оружие. Никогда не поворачиваться спиной к военнопленному.
Вообще-то я знал, что я наглый сын самки собаки, но не до такой же степени. Но все по порядку. Нам уже было пора на дневку. Свою норму по расстоянию мы выполнили и даже перевыполнили. Надо уже отдыхать, и помыться бы не мешало. Я только в кителе, а спарился уже и задолбался рулем крутить, особенно на разбитом участке дороги. А как там Вера? Она в дубленке и под брезентовым фартуком коляски. Голову мы ей, как и вчера Виталику, замотали бинтами, чтобы косы не торчали, и она как в парилке. Как только держится девчонка?
На удивление, этот участок дороги был пустынен. Изредка только проносились встречные машины, обдавая нас клубами пыли. Здесь дорога восстановлена, причем засыпали ямы недавно, но уйти с дороги было просто некуда, слева было поле, а справа приличных размеров озеро. Пленных я увидел не сразу, вернее, не сразу признал. Человек сорок работали на дороге, и охраняли их вшивые шесть фрицев. Мы сначала их проскочили. Каюсь, тормознул. Как-то дико было осознавать, что такую толпу охраняют только шестеро. Двое, правда, на мотоцикле с коляской при пулемете. Причем все шестеро собрались у мотоцикла. Проехали мы метров сто пятьдесят, после чего я остановился. Разговаривать было не о чем. Если есть возможность убить шестерых немцев и освободить толпу пленных, то надо это делать, а не репу чесать. Мне пленные по большому счету на ухо не вперлись, но если они потом хотя бы десяток немцев грохнут, все польза.
– «Седьмой», стреляешь после нас. «Третий». Останавливаемся, глушим мотики, не торопясь слезаем. Помни, мы для них мелкое, но начальство. Они, нас увидев, прихорашиваться начнут. Я начинаю слева, ты справа, учти, автомат закидывает вверх. Так что лучше бей короткими очередями. Коротко, патрона три-четыре, ты умеешь. – Приготовив автоматы, развернулись и медленно покатили обратно.
Так и получилось. Я свалил четверых, с пулеметчиком во главе. Виталька двоих, они как раз от мотоцикла в сторону пленных направились, контролировать работу, типа. Неплохо я Витальку стрелять в свое время научил. Двоих завалил и не поморщился. Надо сказать, что пленные сообразили сразу, восемь человек с ходу рванули к нам. Сразу видно, инициативная группа. Среди них выделялся здоровенный, явно выше меня ростом, дядька. Мало того, что выше меня, так он в плечах раза в полтора больше. Меня он одним ударом завалит, если попадет, правда, это далеко не всем удается, но это к делу не относится. Пришлось тихим незлобным матом направлять энергию в нужное русло.
– Командиры, сержанты и коммунисты, ко мне! Кто старший?
Вперед на полшага выступил невысокий коренастый парень в грязной нательной рубахе и с перебинтованной таким же грязным бинтом головой.
– Организовать продолжение работы, а то начнут разбегаться, всех запалят! Выделить мне пять бойцов. Остальные – быстро хватаете немцев и тащите на озеро. Там раздеваете и застирываете кровь на их форме, и сами искупайтесь.
«Третий»! Выдай китель, пусть тоже простирнут. Что стоим? Немцев ждем? Вашу мать!
Процесс пошел. «Коренастый» шустро убежал к остальным, и оттуда, так же бегом, прискакали пятеро. Четверых я тут же отправил на озеро отмываться, отстирываться и одеваться в немецкую форму. Добавил только, чтобы все, кроме сигарет, из карманов собрали и мне принесли. На пятого напялил каску, один из плащей и посадил в коляску за пулемет.
– «Третий»! Дойди до стройки, проясни обстановку. Пусть работу изображают. Потом со старшим ко мне.
– «Седьмой»! – Вот Вера у нас в прострации. Слишком быстро у нас все происходит, не успевает девчонка. – «Седьмой»! Душу твою невоспитанную! Сходи на озеро, скажи, чтобы те, кому подходит форма, побрились. Пусть надевают мокрую и вооружаются, и пришли ко мне самого здорового. Подожди, бритву возьми, и сама сполоснись и бинт сними.
Бритвенные приборы я специально вчера отдельно отложил, вместе с мыльно-рыльными принадлежностями. Классные бритвы, мне одна такая от деда досталась, а он с той войны привез. По пути смел все в один вещмешок, кинув в него пять банок тушняка из наших запасов, круг колбасы и почти полный каравай домашнего хлеба. Охранники тоже себе в еде не отказывали – хлеб свежий. Вера своим несуразным видом напрочь сразила нашего псевдопулеметчика. Он чуть из коляски не выпал. Я бы тоже удивился, если бы впервые увидел Елену Прекрасную, одетую как огородное пугало, с чалмой на голове и с двумя «Наганами» в руках. Вера, если ее отмыть и переодеть, реально красивая девчонка.
– Стой. «Наганы» мне отдай. – Догнал немного отошедшую Веру. – Разговаривать будешь со здоровым дядькой. И громко, чтобы все слышали, скажешь: «Товарищ капитан госбезопасности приказал подойти, как помоетесь и переоденетесь». Поняла? Выполнять.
Вовремя мы. Как только все разбежались, прошла пара грузовиков. Первый притормозить вроде хотел, но, увидев фельджандармов, с хрустом переключил передачу и покатил дальше.
– Фух! Думал, попали на ровном месте, – сказал я, обернувшись к побледневшему пулеметчику. – Руки прямо сами тянутся к гранатам, – добавил, дружелюбно улыбаясь.
Глаза бывшего пленного стали принимать осмысленное выражение, хотя сидел он так, как будто с низкого старта собрался рвануть куда глаза глядят.
– Чего ты напрягся-то? Немцев не видел? А какого мужского полового органа я тебя за пулемет посадил?
Вот засранцы! Это я уже про Виталика с «Коренастым». Идут чуть не под ручку, как пионеры на зорьке, шепчутся дружелюбно, улыбаются. Хорошо, на дороге никого нет. Понятно, что водила глаза вылупил – охранник с пленными разговаривает, а они его не убили еще. Сейчас получат свои заслуженные аплодисменты.
– Товарищ старший лейтенант госбезопасности! Вы с головой совсем не дружите? У нас война или прогулка в парке Шевченко? Мать, мать, мать, мать! – И еще около минуты великого и могучего русского языка.
«Коренастый» впечатлился по самое не могу. Старлей госбезопасности по армейским меркам – майор, а его, как рядового, по маме, по папе и по остальным родственникам в придачу.
– «Третий»! Водила, глядя на вас, чуть из машины не выпал. А доложит сейчас? Делать что будем? По лесам ныкаться? – Виталик, умница, просек фишку сразу.
– Извините, товарищ капитан госбезопасности, – говорит, – не подумал.
– А сейчас, падшая женщина, подумал? – Продолжаю нагнетать обстановку. – Я – рядовой, ты – унтер, а передо мной навытяжку стоишь! Разверни мотоцикл, чтобы дорогу в противоположную сторону держать. Представьтесь, – уже обращаясь к «Коренастому».
– Лейтенант Карпов! Командир минометного взвода пятого полка двадцать второй дивизии внутренних войск НКВД СССР.
– Капитан госбезопасности Новиков. Теперь быстро, лейтенант, давай на озеро и гони мне всех, на кого форма налезла, и сам побрейся. Через десять минут минимум трое должны стоять здесь. Чистые, бритые, с оружием и желанием воевать. Еще я там девочку послал, чтобы помылась, проконтролируй, чтобы не пялились и не обидели. Бегом!
Через десяток минут трое в форме стояли передо мной.
– Бойцы! Кто из вас может снять часового ножом? – обратился к ним. Вызвался только один. – «Третий»! Остальных на пулеметы. Покажешь, как пользоваться.
Боец! – обратился я к своему псевдопулеметчику. – Возьми форму и попробуйте вон на того здорового надеть, скажешь, я передал, китель там. Куда поперся в каске и плаще? Бегом!
Вот так и построил всех. Специально, между прочим, если они сейчас думать начнут, много несоответствий могут выявить или документы у меня спросить. Мы же с Виталиком в немецкой форме.
– «Третий»! Кителя у всех расстегнуть на пуговицу или две, рукава закатать, а то они как на параде, и так, чтобы отметин пулевых спереди не видно было. Проконтролируй.
Каюсь, с дырками в груди – это двое моих крестников, больно далеко стояли и вразброс, и так исхитряться пришлось. Двоим-то в голову прилетело, а этих не доставал, как получилось, так получилось. Виталькины оба в спину, ему было проще. Пока прихорашивались, остальные четверо подошли. Во главе со здоровым, китель «правильного» ему подошел, но на горле все равно еле застегнулся, и рукава короткие. Смотреть на этого дылду с красным от натуги лицом было забавно.
– Как дети, блин, – обратился к нему и, подойдя, сам расстегнул на нем пару пуговиц. – Рукава закатайте, представьтесь.
Дядька солидным басом представился:
– Старшина Мамошин! Вторая резервная застава Таурагентского пограничного отряда. – Старшина, значит. Хорошо. Мне этот мужик нравился все больше и больше.
– Кто из вновь прибывших может ножом снять часового?
О как! Все четверо. Они из одного подразделения или мне так повезло?
– Ставлю задачу! Нам необходимы две машины, поэтому я торможу одиночные грузовики и режу водителей. Мне нужен боец, который с улыбкой зарежет пассажира или под предлогом «прикурить». Пулеметчики, если в кузове пехота, живым никто уйти не должен. Стрелять только по кузову, по колесам и мотору стрелять запрещаю. Старшина. Вы лучше знаете людей, нужны водители, чем больше, тем лучше. Направьте двух бойцов к работающим пленным. Задача: делать вид, что наблюдают за работой, не подходить, не давать закурить, не разговаривать. Можно вполголоса объяснить обстановку.
«Третий»! Ты и двое бойцов в резерве, старшине выдай ППД и пару гранат.
Пока старшина раздавал целеуказания, а Виталик показывал третьему бойцу, как пользоваться пулеметом, я развернул карту и глянул обстановку. Чуть дальше была развилка. Дорога прямо выходила на главное шоссе и дальше на Миоры и Дриссу. Направо, огибая озеро, через полтора десятка километров выходила к Себежу. Налево километров через пять упиралась в небольшую деревню и мизерное озерцо у самого леса. То, что надо. Виталик к тому времени вооружил старшину. Хорош! ППД на груди у него выглядел детской игрушкой. Этому дяде «Печенег» бы в руки, а не это убожество.
– Старшина, вас откуда привели? Где лагерь? Здесь, в этой деревне, были? В течение дня смена караульных приезжает? Обед им привозят? – Вопросы я задавал быстро, показывая старшине все по карте. Вовремя мне фельджандармы попались. Маленькое озерцо на краю леса с дороги не просматривалось, а деревня вообще была километрах в трех от него на берегу другого немаленького озера.
– Нет, товарищ капитан госбезопасности, не были. Нас возят на машине из Себежа. Смены караула нет, но в середине дня охранникам на мотоцикле обед привозят. Нас кормят только вечером в лагере. – Голос у старшины был почтительно-уважительным, видно, с Верой накоротке переговорил.
– По какой дороге охране обед привозят? – спросил я. Еще окажется, что из этой деревни.
– Вон оттуда, товарищ капитан, – показал старшина в том направлении, куда мы ехали.
– Там перекресток, дальше откуда? Вас возят по какой дороге? – Времени у меня не было. Половины еще не знаю.
– Отсюда на перекрестке направо, – ответил старшина. Ф-у-у. Уже лучше. От перекрестка направо до первой деревни километров двенадцать. В это время на дороге появилась машина, с той стороны, откуда мы приехали, и я тут же скомандовал:
– К бою. Старшина со мной. Заходим с двух сторон, автомат на плечо повесьте и за спину уберите. Руки должны быть свободными. Нож на поясе передвиньте на живот. – Сам палку гаишную поднял. Прикольная палка. Тоненькая ручка сантиметров сорок с красным кругом на конце. Я ее в багажнике мотоцикла нашел. Водитель меня издали заметил. Смотрю, машина пустая, рессоры не просевшие. Притормозил он, даже из машины выскочил, а зря. Я ему с ходу кулаком в солнышко, водила пополам сложился, потом по загривку, чтобы шкурку не портить, форму, в смысле. Один он, пассажира нет, очень кстати. – Старшина! Что стоим? Водитель где? Оружие из кабины приберите.
Старшина, похоже, не ожидал такой скорости исполнения. Я и сам не ожидал, если честно. В смысле, не ожидал, что водила выскочит, а так что один водила, что трое, откровенно все равно, нападения-то он не ждет.
– «Третий»! Документы забери и в кабине глянь. У водилы наверняка продукты есть и ранец.
Бойцы, немца раздеть, потом зарезать, только не перепутайте, чтобы форму потом не стирать. Водителю – бриться и переодеваться. Бегом! Бегом!
Забегали, нашли, тоже мне, палочку-выручалочку. Пусть носятся. Разделение труда, тудыть его в качель!
– «Третий»! Кузов проверь, может, есть что полезное. Горючее посмотри.
А вот и вторая машина с другой стороны, и, похоже, не пустая, но пришлось пропустить, хотя водила был один, но за ней еще одна нарисовалась, тоже груженная по самое не могу. Как бы они не в паре, еще окажутся с пехотой, будем все иметь бледный вид. Следующая машина, тоже с той стороны, одна и загружена не так, в кабине двое, не торопясь катят. Торможу, захожу со стороны водителя, встаю на подножку и молча сую водиле под нос ствол «Нагана». Немая сцена. Сам не ожидал, что так получится. Но старшина молодец! Сразу все понял, что я шуметь не хочу и в кабине офицер. Он этого офицера из кабины, как щенка, выдернул, тот пикнуть не успел, а водила больше и не успеет. Хорошая штука «Наган», крепкая, лучше кастета тем, что еще и стреляет. Командовать не пришлось. Я только с подножки спрыгнул, а водилу с офицером уже к озеру потащили. Сам к кузову направился. Глянуть, что там. А там! Ну Клондайк не Клондайк, но в нашем случае прямо сказочный подарок. Особенно когда у тебя столько голодных и обессиленных людей. Полмашины продуктов – это вам не цацки-пецки. Не совсем, конечно, полмашины, поменьше, но много, там еще что-то, не разберу от борта. Это, видимо, интендант местный, его до вечера точно не хватятся, а вот дальше могут быть проблемы.
– Старшина! Командуйте погрузку, шанцевый инструмент взять с собой, если есть где кровь, закопать и заровнять.
Загрузились быстро. Что значит правильная организация труда и личный авторитет. Старшина красавец, нашел-таки двух водителей и сам за руль мотоцикла сел.
– Лейтенант. Двигаемся вот сюда, вот к этому пруду. Все остальное там. Грузитесь.
Я убрал карту, по которой показывал лейтенанту маршрут нашего движения, и оседлал свой мотоцикл. Ну, вроде двинулись. Я первый, за мной Виталик с Верой, потом старшина с пулеметчиком, за ним два грузовика. На перекрестке, на мое удивление, никого не было, а я мысленно уже к бою готовился. Не основной перекресток, но все же. Совсем немцы мышей не ловят. Минут через пятнадцать были на месте, даже съезд в поле был к озерцу. До деревни по дороге километра четыре, судя по карте. Докатились до озерца и, развернув технику, остановились. Для лейтенанта у меня сюрприз, отдам я ему Виталькину форму, пусть порадуется и человеком себя почувствует.
– Лейтенант, старшина, подойдите ко мне! Бойцы, всем мыться и приводить себя в порядок!
Лейтенант, выделите мне трех бойцов в немецкой форме, двое из них должны быть водители. Поедем обед ловить. – Вижу, лейтенант не врубается. – Обед немцам привезут? А вас нет, на трупы наткнутся, тревогу поднимут, облаву устроят и перебьют всех. А нам это надо? Вот то-то же, а так до вечера никто не всполошится. «Третий», выдай лейтенанту свою форму, ППД и все диски с патронами. Оружие мы себе еще добудем, немцы на дороге пока не перевелись. – Вижу, лейтенант, что-то сказать порывается. – Все потом, лейтенант, времени совсем нет. Мыться, бриться, стираться, переодеваться. Людей покормить. Еще. Девочку тебе пока оставляю, проследи, чтобы присмотрели, и вообще позаботься, покорми. День у нее вчера был очень хреновый. Старшина, поставь двоих в форме в боевое охранение у пулемета. Смотри только, чтобы нас на обратном пути не подстрелили. Отправь в деревню пяток надежных бойцов, а лучше сходи сам. Продукты, одежда, не дадут – купи. Деньги тебе «Третий» отдаст. У меня девочка не одета. Надо полный комплект мужской одежды на нее, никаких платьев и кофт, и обувь обязательно. Сам посмотри, что на нее найдешь. Не продадут, раздень любого пацана, а то она голая под шубой, хоть укради, хоть пугало ограбь, мне все равно, где ты возьмешь. Немцы все здоровые попадаются, никак одеть ее не могу. Постарайся тихо, мне сейчас война не нужна, до вечера хотя бы. «Третий», отдай старшине все немецкие деньги, других все равно нет, там еще часы наручные и кольцо серебряное у офицера было, и бинокль пока отдай.
Пока я с лейтенантом и старшиной разговоры разговаривал, Вера у нас стала «Дочкой», так ее солдаты обозвали, а по мне, «Дочка» и «Дочка», лишь бы ее на воспоминания не наталкивало. Но нет, вроде все нормально. Вообще-то странно она себя ведет, заторможенно, как будто от вчерашнего шока еще не отошла. Надо будет чуть позже Виталика к ней приставить, пусть понянчится. И ему, и ей польза от личного общения, а мне не париться их из шока выводить.
– Старшина. Бинокль с возвратом, у меня один. В деревню возьми немецкие сапоги получше, может, сменяешь, сам разберешься на что, только ничего не отбирай, иначе местные нас сдадут и будут правы, – и, уже обращаясь к лейтенанту: – Где бойцы, что со мной едут? Эти? Так, бойцы, один со мной, двое к старшему лейтенанту, винтовки сменить на автоматы.
Ну вроде все, поехали. Мать вашу! Как же одному проще, проехали бы мимо, сейчас спали спокойно, а вместо этого ношусь, как бешеная белка. С другой стороны, девять фрицев в минус ушли, что само по себе очень неплохо.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера: