скачать книгу бесплатно
– И всё-таки, если только между нами…
– Видите ли, – Хоменко не дал Андрею закончить предложение, – мы же рядом находились. Фактически, в двух шагах. Установка была смонтирована в главном ангаре, а мы с Анной сидели во вспомогательном бункере. Он сильно заглублен и окон там, разумеется, нет. Потому-то мы и уцелели. Так вот, перед тем как жахнуло, ну, взорвалось, воздух наполнился гудением. Ровным таким, утробным. И звук этот был словно… – Василий посмотрел на Андрея, – я тогда сразу подумал, что заработало. Почувствовал, понимаете?
Андрей проглотил подступивший к горлу комок и кивнул.
– Минуты две гудело, а потом… бабах! И всё! – Андрею показалось, что произнося эти слова, Хоменко даже побледнел.
– Скажите, Василий, а мог кто-нибудь подстроить катастрофу? Вмешаться, испортить что-то, подкрутить? – осторожно спросил Андрей.
Хоменко удивлённо уставился на Тараборова. Так, будто тот сказал самую несусветную глупость на свете.
– Ну, нет, что вы! Там такая охрана!
– С любой охраной можно договориться…
– Вы не поняли, Андрей, – в голосе Василия на мгновение промелькнули нотки превосходства, как у человека, владеющего темой. – Там крутейшая охранная автоматика. Основанная на какой-то сверхсекретной технологии Корпорации, о которой я лично ничего не знаю. Это же «Золотая сеть»! После всех проверок и сдачи установки в эксплуатацию, без одобрения Храмова, и более того, без его личного контроля, никто и пыль с этой шайтан-машины не смог бы стереть.
– Тогда что же всё-таки произошло?
– Не знаю, – Хоменко грустно опустил глаза. Потом вдруг вскинул голову и как-то кривовато усмехнулся. – Может, он Кориолисово ускорение не учел?
Через двадцать секунд Тараборов остался в кабинете один.
***
После ухода Хоменко, Тараборов с ногами завалился на диванчик. Он закинул руки за голову и принялся разглядывать потолок. Попутно Андрей анализировал свой разговор с Василием. В голове у него стала проявляться какая-то картинка. Возникла и чётко обрисовалась мысль, что возможно Храмов интересовал окружающих гораздо больше, чем просто перспективный учёный и удачливый сослуживец. Но почему эта мысль возникла, Андрей понять пока не мог. Данных явно не хватало. Может положение изменится после разговоров с Яковлевым и Маклевич? Может быть.
С этими мыслями Андрей незаметно для себя уснул. Прошлая ночь, обрезанная до четырёх часов беспокойного забытья на этом же диване, сказала своё веское слово.
Разбудил Андрея какой-то шорох. Резко вскочив на ноги, он обнаружил в кабинете Аринова, сидящего за столом, и читающего газету. Николай любил газеты и бумажные книги, хотя доставать подобные раритеты ему с каждым годом становилось всё труднее. Впрочем, это касалось только книг, поскольку Корпорация, держа марку, выпускала на бумаге несколько собственных периодических изданий. Каждый сотрудник «Технологий» мог получить свежий экземпляр корпоративного листка или журнала в специальном киоске. Эти роботизированные раздатчики бесплатной прессы имелись в каждом офисе Корпорации.
Сейчас Аринов бегло просматривал сегодняшний выпуск «Технологического вестника». Заслышав проснувшегося Андрея, Николай отложил газету в сторону и поглядел на Тараборова поверх очков.
– Пойдем, перекусим по-быстрому, глядишь, и бодрости прибавится. К часу Маклевич подтянется, я её предупредил.
Глава 5
– Можно войти?
Андрей перестал выводить на листке бумаги одному ему понятные закорючки и поднял голову.
В дверях кабинета стояла молодая женщина. «А вот и Анна Маклевич», – подумал Тараборов.
– Проходите, пожалуйста. Присаживайтесь, – широким жестом Андрей предложил гостье стул.
– Я – Анна Маклевич, – тихим голосом произнесла женщина. – Меня попросили зайти к вам.
– Да, да… приношу извинения за беспокойство… Кстати, меня зовут Андрей. Андрей Тараборов.
– Рада познакомиться. Так что вы хотели?
– Анна Михайловна, я понимаю, что могу показаться излишне назойливым, может даже бестактным… но не могли бы вы изложить мне ещё раз всё, что вам известно. Я имею в виду обстоятельства аварии в лаборатории Алексея Храмова.
– Но ведь всё что знала, я уже рассказала, – Маклевич с некоторой тревогой посмотрела на Тараборова. – Вы можете прочитать протокол моего допроса.
– Конечно, конечно, – закивал Андрей. – Но, видите ли, я просто уверен, что по прошествии времени некоторые вещи начинают выглядеть по-другому. Пусть немного, но по-другому. Я думаю, вы много размышляли по поводу той катастрофы, и у вас наверняка появились какие-то мысли. Я хотел бы, чтобы вы поделились ими со мной.
Маклевич на пару секунд прикрыла глаза.
– Пожалуй, вы правы… – задумчиво произнесла она, – я действительно много думала о… о том, что тогда случилось. Да я и сейчас думаю… постоянно думаю.
– Вот и расскажите.
– И с чего мне лучше начать?
Тараборов оживился. Принимая во внимание тот факт, что для Маклевич Храмов, возможно, был больше, чем просто коллега и начальник, Андрей боялся, что женщина попытается закрыться, не захочет с ним откровенничать, однако его опасения, похоже, оказались напрасными.
– Вы можете рассказать о работе Храмова? Пусть это будет поверхностно, в самых общих чертах. Мне важно понять, чем занимался Алексей. И я хотел бы услышать об этом от человека, который был рядом с ним. Лично участвовал в проекте.
– Тогда вы обратились не по адресу. – Анна пожала плечами. – Вряд ли я смогу описать вам Лёшину работу. Даже в общих чертах. Даже в самом упрощённом виде.
«И эта туда же», – Тараборов вспомнил свой недавний разговор с Васей Хоменко.
– Почему вы так считаете? – спросил Андрей, слегка насупившись.
– Я программист. Понимаете, что это значит?
– Ну, думаю, да, – кивнул Тараборов.
– А я думаю, не до конца, – Анна за всё время их разговора первый раз улыбнулась. Тихой такой, едва заметной улыбкой. – Программист в подобных проектах, это подмастерье, не более. Представьте, что вы великий скульптор. Микеланджело. И вы ваяете своего Давида. Рубите его из мрамора. И вам потребовалось особое долото…
– И в вашу задачу входило готовить такие инструменты?
– Именно. Генератор Храмова управлялся очень сложным компьютерным кодом. И это была моя стихия. Коды, команды, операторы. А вот теоретическая физика, вернее то, чем занимался Алексей, это для меня даже не тёмный лес, а джунгли непроходимые. Опять спросите, почему?
Андрей не придумал ничего лучшего, как просто кивнуть.
– Я образованный человек, – Анна кивнула ему в ответ. – Красный диплом, аспирантура. Кандидатская. И пусть я не считаю себя учёным, это было бы слишком громко, но я хороший математик. И отличный программист. Я могу написать любой код. Без хвастовства. Но дело в том, что моё образование классическое. Я смотрю на мир сквозь призму современных научных представлений. А Алексей был не таким.
– В смысле? – Андрей удивлённо поднял брови. – Он отрицал современную науку?
– Алексею было дано подняться выше. Он мог заглянуть за горизонт. Поэтому я вряд ли сумею рассказать вам о сути его исследований. Рассказать и не ввести в заблуждение. Если хотите, я объясню, какая роль в его проекте отводилась мне.
– Уж постарайтесь, – скрипучим голосом проговорил Аринов, тихо сидевший до того в уголке.
Анна, едва заметно вздрогнув, обернулась и с удивлением посмотрела на Николая. Так, словно его присутствие в этом кабинете нарушало некую скрытую ото всех, кроме неё самой, гармонию.
– Я занималась управляющим софтом, – Маклевич заговорила медленно, как бы вспоминая что-то давно забытое. – Видите ли, с моей точки зрения, точки зрения программиста, установка Алексея была в большей степени виртуальной машиной. Её физическую часть можно было рассматривать как комплекс периферийных устройств под управлением суперкомпьютера. Программное обеспечение для этого компьютера – вот, что входило в зону моей ответственности.
И тут Андрей понял – от того насколько откровенно Анна ответит на его следующий вопрос, может зависеть результат всего этого расследования. Тараборов поднялся из-за стола, обошёл вокруг него и оказался напротив Маклевич. Остановившись не далее, чем в полуметре от неё, Андрей произнёс фразу, которую в принципе не имел права произносить.
– Анна, сейчас я должен прояснить вам одну вещь, – тихо проговорил Тараборов. – В данный момент мы не ищем виновных в той аварии. Более того, даже её причины интересуют нас постольку-поскольку. На кону стоит нечто большее.
– И что же вы хотите от меня?
– Скажите, могла ли установка взорваться из-за неправильной работы управляющей программы? Может где-то была допущена фатальная ошибка, которая, при всей тщательности контроля, осталась незамеченной?
– Что даёт вам повод предполагать такое? – Анна растерянно посмотрела на Андрея, и он заметил, что в уголке её правого глаза блеснула слеза.
– Я пока ещё не пришёл ни к какому выводу, но…
Выражение лица Маклевич моментально изменилась. На нём не осталось и следа растерянности. Слёзы высохли. Теперь лицо Анны выражало крайнюю степень сосредоточенности.
– Управляющий софт содержал четырнадцать с половиной миллионов строк кода. Написать такую программу в одиночку, задача нереальная, даже с теми возможностями автоматизации, что доступны кодерам Корпорации. Вы должны это понимать. В моём подчинении находилось более двадцати программистов. Они были поделены на четыре группы. У каждой из них было своё конкретное задание. В задачу групп входило создание отдельных блоков, из которых и строилась управляющая программа. А я должна была тестировать эти блоки на работоспособность и на устойчивость к сбоям. Но самое главное, и этим занималась я и только я, нужно было научить эти подпрограммы работать синхронно по конечному протоколу. Работа была очень ответственной, я скрупулезно проверяла каждый блок, каждый драйвер… Я справилась. Мы все справились. Алексей считал, что прототип полностью готов к испытаниям с реальной нагрузкой.
– Вот так вот? Категорично? – Тараборов посмотрел на Маклевич и понял, что она не врёт. Всё сказанное сейчас Анной соответствовало реальному положению вещей. На тот момент, разумеется. Агрегат, который собирался испытать Храмов, действительно был безупречен. Но что-то вмешалось в дальнейший ход событий.
– Скажите, Анна, а можно ли было спровоцировать взрыв машины программными методами? Без физического воздействия, которое априори считается невозможным в подобных ситуациях?
– А почему вы считаете, что вмешательство в программную часть проекта могло быть возможным? Какая разница?
– Ну… – Андрей крутанул головой, – виртуальные среды контролировать труднее, чем физический мир. То, что никто не подходил к установке, кроме Храмова, разумеется, установлено достоверно, а вот взлом системы…
– Я поняла, – резко оборвала Андрея Маклевич. – Отвечаю на ваш вопрос. Не знаю, привело бы это к взрыву или нет, но фатально нарушить работу прототипа, можно было единственным способом – изменив последовательность команд на запуск конкретных блоков управляющей программы. Тех, что отвечали за оптимизацию уровней энергетических потоков, подаваемых на устройства Главного кольца. Но ваше предположение беспочвенно. Кибербезопасность любого проекта из списка «Золотая сеть» обеспечивается не менее тщательно, чем безопасность физическая. Поэтому я гарантирую – эта последовательность была верной! Я всё миллион раз проверила! И перед самым экспериментом тоже. Да дело даже не в моих проверках. И не в доверии, хотя Алексей полностью доверял мне. Мы располагали доступом к одному из самых мощных суперкомпьютеров Корпорации – «Большому Магеллану». Мы и раньше использовали его для независимой виртуальной эмуляции различных процессов – чтобы убедиться в работоспособности, как отдельных узлов, так и всей установки. Понимаете? Этот способ позволяет, не подключая к питанию исполнительную электромеханику, сымитировать весь рабочий процесс, в различных режимах. Так вот, накануне эксперимента Храмов выполнил восемь, слышите, восемь виртуальных пусков. Я ему помогала. При этом последние четыре эмуляции мы провели с настройками, далеко зашкаливающими за безопасные значения. И всё было нормально! Никаких угрожающих признаков! – Маклевич сильно разволновалась, её зрачки расширились, она часто дышала и смотрела на Андрея так, словно была готова броситься на него с кулаками.
– Анна Михайловна, успокойтесь, – Аринов поднялся со своего дивана и подошёл к Маклевич. Налив в стакан воды из графина, он протянул его женщине. – Я повторюсь за своим молодым коллегой, мы не ищем крайних. Нам просто необходимо разобраться в одном очень важном деле, которое хотим мы того или нет, завязано на неудачный эксперимент Храмова.
– Действительно, Анна Михайловна, – подхватил Андрей, – никто не считает, что взрыв случился по вашей вине.
– Виноватых не стоит искать! – Маклевич поставила пустой стакан на стол. – Мы все выполнили свою работу безупречно!
Взгляд Маклевич снова затуманился.
– Я ещё накануне вечером узнала, что на следующий день Алексей собирается при запуске задействовать рабочий алгоритм. От него же и узнала. Он сам рассказал мне об этом.
– Только вам?
– Да. Остальным Алексей Владимирович решил пока не говорить, чтобы не создавать лишнего ажиотажа, так он это объяснил. Он вообще всех отпустил в день испытаний. Кроме Хоменко – технический специалист в таком деле должен быть под рукой. Кстати, Вася сам догадался обо всём, когда загудело. Он даже успел крикнуть: «Неужели, зажигание…» Или что-то в этом роде.
Анна несколько раз энергично моргнула, видно её слёзные железы тоже порывались «выйти на рабочий режим».
– Однако мне Лёша сказал, что не собирается выводить устройство на полную мощность. Максимум, что он планировал сделать в тот день, это довести процесс до самоподдерживающейся фазы. А это около двадцати процентов от той мощности, которую физически могла выдержать установка. Но меня всё равно его сообщение взволновало, поэтому я настояла на полной проверке управляющих алгоритмов. Я выполнила эту проверку очень тщательно. В присутствии Алексея Владимировича. Он, чтобы меня окончательно успокоить и подбодрить, решил запустить проверочную эмуляцию. После этого Алексей Владимирович заблокировал единственный порт ввода-вывода данных своим личным паролем и с того момента уже никто, даже сам Радов не смог бы там ничего изменить. Так что ваше предположение насчёт программного вмешательства выглядит бледно. И последнее. Если вам это поможет. Я скинула лог крайней верификации с полным образом управляющей программы на корпоративный сервер. Можете проверить.
– Уже проверили, – кивнул Аринов. – Только вот в чём заковырка – с момента, когда вы сняли образ, и до запуска прототипа прошло часов десять, так ведь?
– Я же сказала, никто не мог вмешаться. Кроме самого Алексея, разумеется. Там сторожевые датчики и…
– Да, мы знаем, «Золотая сеть», а доступ закрыт… личным паролем Храмова. Даже Радов не влез бы. И всё же…
– Скажите, Анна, – Тараборов нетерпеливо перебил Николая, – а не мог сам Храмов изменить программу? Непосредственно перед запуском?
Маклевич покачала головой.
– Нет, что вы! Конечно, Алексей Владимирович был неплохим программистом, любой математик в состоянии написать программный код, если он не очень сложный. Но туда он бы без меня не полез.
– Тогда, что же всё-таки произошло? По вашему мнению? Понимаете, складывается непонятная картина – без всяких объективных причин случается авария. Вот же досада!
Маклевич опустила глаза. Тараборов видел, как бледнеет её кожа, и опускаются плечи.
– Я не знаю, не знаю, что там произошло, – тихо произнесла она. А потом прижала ладони к лицу и расплакалась в полную силу. Действительно, сколько же можно сдерживать слёзы?
Андрей посмотрел на Маклевич с сочувствием. Своего последнего вопроса он решил ей пока не задавать.
Когда немного успокоившаяся женщина ушла, Аринов достал из пачки сигарету. Но глянув на Андрея, который всегда был против этой его привычки, вздохнул и спрятал её обратно.
– Думаешь, это был спектакль?
Тараборов покачал головой:
– Нет, плакала она искренне, в этом я уверен. Вопрос – понимаем ли мы до конца, что явилось причиной этих слёз?
Аринов пожал плечами и снова достал сигарету.
– А у меня другой вопрос. К тебе. Ты часом не перебарщиваешь? Зачем сказал ей, что нас не интересуют виновники аварии? Хорошо, что она в таком состоянии, когда два на два помножишь не сразу… а если заподозрит что-то? Проболтается кому? Слухи ненужные поползут?
– Не разбив яиц, дядя Коля, омлет не приготовить. Нужно было её как-то переключить. А насчёт слухов можешь не волноваться. Или ты ещё не понял, что значит для неё эта авария? Ни с кем она ничего обсуждать не будет.
– Ладно, надеюсь, ты прав. Ну, а по делу как? Вынес что-нибудь из бесед с этими двумя? Можно рассчитывать на новые зацепки?
– О новых зацепках говорить, пожалуй, ещё рано, но кое-какие мысли у меня появились… – Андрей на мгновение замер, но тут же встрепенулся и продолжил. – Что нам известно на текущий момент? Формально, машина Храмова не несла в себе никакой опасности. Она физически не могла взорваться. Так утверждает человек, который был знаком с конструкцией прототипа не понаслышке.
– Это ты о Хоменко? А как же его предположение, что Храмова убила энергия, полученная этим устройством? – Аринов посмотрел на Андрея.
– Это всего лишь Васины домыслы. В отношении теоретической части проекта Хоменко был полным нубом, он сам в этом признался. Нет уж – я верю Василию, когда он рассуждает о защите криогенных охладителей и безопасности храмовского агрегата. Всё остальное – вилами по воде писано.
– Хорошо, я тебя услышал, – кивнул Николай.
– Раз услышал, вникай дальше. Согласно показаниям Маклевич, прототип был полностью готов к испытаниям. Более того, фактически Алексей с Анной его уже испытали. Пусть на эмуляторе, однако же, испытали.
– Ты хочешь сказать – объективных факторов для аварии не имелось, так?
– Чтобы не утверждали Хоменко с Маклевич, я бы поостерегся давать стопроцентную гарантию на то, что доступ к этой железяке имелся только у Храмова. Да, конечно, Идентификация и тому подобное, но что если у кого-то всё-таки нашёлся запасной ключик от чёрного хода?
Аринов покачал головой:
– Если твоё предположение хоть на треть верно, против нас играет очень сильный противник.
– Вот, – Андрей побарабанил пальцами по столу. – Об этом я и подумал. Кто-то ещё играет в этой партии. И мы об этом игроке, ни сном ни духом.
