скачать книгу бесплатно
Виктор накрыл карту газетой и вышел, потом заглянул в кабинет командира, что-то у него спросил, и вернулся обратно. Старший лейтенант сразу же засобирался домой, сказал, что ждать командира у него нет времени. Виктор был уверен, что за время его отсутствия, в карту Ершов заглянул, и место расположения своего БТР на учениях он запомнил. Виктор убрал с карты кальку и написал истинное название подразделений, занимавших данные позиции.
На учения выехали сразу после обеда. Виктор, как обычно, занял место командира в своем БТР.
– Сверни на обочину, – дал он команду механику-водителю, когда они проехали примерно половину пути.
– Зачем? – не понял водитель.
– Потом объясню, – сказал Виктор, – давай, сворачивай.
БТР выехал из колонны и остановился на обочине дороги.
– Делай вид, что ремонтируешь двигатель, – снова дал команду механику-водителю Виктор.
– Восьмой, я первый. Что у вас случилось? – услышал Виктор в наушниках голос командира полка.
– Первый, я восьмой. Один двигатель начал «чихать». Наверно топливный насос засорился.
– Помощь нужна?
– Нет, не нужна. Промоем, и поедем дальше. Если даже неисправность не устраним, то доедем на одном двигателе, – доложил командиру Виктор.
– Так чего стоим? – поинтересовались бойцы. – Капонир не успеем выкопать.
– Если все получится, то мы его копать не будем, – заверил их Виктор.
Через полчаса Виктор дал команду механику-водителю заканчивать с «ремонтом» и двигаться дальше. В это время к ним и подъехал незнакомый БТР, из которого вышел молодой лейтенант.
– Ребята, вы не подскажете, как нам проехать , – и лейтенант назвал населенный пункт. – Мы заблудились.
Такой населенный пункт никто не знал.
– А может на карте покажешь, – спросил Виктор.
– А ты что, в картах разбираешься? – удивился лейтенант. – Я не могу разобраться.
– Показывай, немного разбираюсь, – ответил Виктор.
По карте он понял, что это группа разведки «противника». На карте была нанесена вся дислокация противника. Запомнить все было сложно, поэтому Виктор постарался запомнить только расположение командного пункта полка. Растолковал лейтенанту, как они должны ехать и каких ориентиров придерживаться, и они разъехались.
Когда они приехали на боевую позицию своего полка, взвод разведки уже заканчивал рыть капонир, хотя все остальные их еще и на половину не вырыли. Оно и понятно, взвод разведки прибыл на место за час, до прибытия остальных. Значит карту старший лейтенант посмотрел, отметил про себя Виктор.
– Товарищ старший лейтенант, – обратился он к Ершову, – а почему вы на нашем месте капонир роете?
– Как это на вашем месте? – удивился Ершов. – Это наше место.
– Ну пойдемте, уточним у командира, – предложил Виктор.
Командир подтвердил, что это место для БТР Виктора.
– Товарищ полковник, он меня специально подставил, – заявил Ершов, – я ведь сам видел, на карте было наоборот обозначено.
– Ты что, ему карту показывал? – спросил командир у Виктора.
– Никак нет, товарищ полковник, – ответил Виктор. – Может он сам в карту заглянул, когда я к Вам выходил? Но я ее газетой закрывал, – с невинным лицом оправдывался Виктор.
– Но Вы же в строю стояли, когда я задачу на развертывание ставил? – обратился командир уже к Ершову.
– Так точно, стоял, – ответил растерянный Ершов.
– Ну и чем Вы тогда слушали? – удивился командир. – Освобождайте место для БТР старшины, и в следующий раз будьте внимательней.
Расстроенный старший лейтенант ушел перегонять свой БТР на новое место, а солдатам Виктора оставалось только закончить рытье уже почти готового капонира.
– Товарищ полковник, – обратился к командиру Виктор, – я видел карту противника. Я все не запомнил, но точно знаю, где находится командный пункт их полка.
– А где ты карту видел?
– Да их лейтенант заблудился, дорогу спрашивал.
– Ну пойдем, дорисуешь на карту еще и их командный пункт.
Через несколько дней, командир отправил четыре БТР на ночную вылазку. Они и привезли захваченных в плен командира полка противника, вместе со всем штабом и знаменем полка. Такой наглости они явно не ожидали, и к появлению на своих позициях противника, совершенно не были готовы. Учения были закончены досрочно, в связи с утерей противником боевого знамени и неспособностью вести дальше боевые действия.
А старший лейтенант Ершов в комнату писаря больше не приходил. Наверно обиделся за что-то.
Операция «Кольцо»
С утра, как только пришли на службу, стало известно, что в третьем карауле второго полка караульный расстрелял почти весь личный состав караула. Сержант, начальник караула, и еще двое солдат караульных были расстреляны в упор в караульном помещении. В живых остался только один караульный, который в это время чистил снег вокруг оголовка пусковой установки. Парню, прямо скажем, крупно повезло, так как снега было уже больше метра, и он смог спрятаться в этом снегу. Стрелявший его искал, но нигде не увидел, а заходить за ограждение из сетки, где тот чистил снег, которое обычно находилось под напряжением свыше 1000 В, он не рискнул. Он не знал, что в данное время, это напряжение было отключено, и это спасло жизнь бедному солдату. Взяв с собой автомат и четыре магазина патронов, солдат покинул территорию охраняемой пусковой установки. После его ухода, оставшийся в живых солдат и доложил на командный пункт полка о случившемся. Вот все, что было известно на данный момент об этом происшествии. В дивизии была объявлена операция «Кольцо», в соответствии с планом которой на всех перекрестках вокруг места происшествия выставлялись вооруженные патрули, которые должны были досматривать все проезжающие автомашины на предмет нахождения в них сбежавшего солдата. Миновать эти группы ему было бы сложно, так как лес в этих местах весь завален буреломом и практически не проходим, передвигаться на дальние расстояния можно только по дорогам. Одна вооруженная группа убыла к месту призыва солдата, на тот случай, если он там появится. Все текущие работы отменялись.
По плану, в этот день я должен был ехать на устранение неисправности на командный пункт этого же второго полка, а попал, вместе с двумя своими солдатами, на перекресток дорог меду поселками Юг и Кояново, и выходившей туда дороги с жилого городка дивизии. Вид вооруженного военного патруля наверно был весьма убедительным, все проезжающие автомашины останавливались беспрекословно, так же без лишних вопросов открывали и показывала кунги и багажники. Мы простояли на этом перекрестке с утра и до позднего вечера, проверяя все проезжающие автомашины. За весь день не получили ни еды, ни, какой-либо, информации о ходе операции. Поздно вечером нас сменил другой патруль. На следующий день питание патрулей наладили, и в дальнейшем, они уже не оставались весь день голодными, но я в патруле больше не стоял, командир сказал, что нужно и свою работу делать. Мне предстояло ехать во второй полк на устранение неисправности.
Перед выездом ко мне подошел командир второго полка подполковник Разгулов.
– Володя, здравствуй! Мне сказали, что ты к нам сегодня едешь.
– Здравия желаю, товарищ подполковник. Да, я еду.
– А ты не захватишь меня с собой? А то мою машину для оперативных групп забрали, а мне срочно на командный пункт нужно.
– Конечно заберу. А что это у Вас с ногой? Почему с палочкой?
– Да ногу сломал. Нога в гипсе. Был дома на больничном, а тут такое случилось.
– А Вы уже знаете, что случилось?
– Только в общем. В восемь утра идет смена часового в огневом сооружении. Назаров, который расстрелял караул, должен был заступать на этот пост. Как я понимаю, перед заступлением на пост, у него произошел какой-то конфликт с сержантом, начальником караула. Он поднялся в огневое сооружение и сменил там часового, потом отсоединил от станины ручной пулемет и спустился обратно в караульное помещение, где застрелил сержанта и бодрствующего караульного, которого перед этим сменил с поста, а потом и отдыхающего караульного. Забрал у убитого сержанта ключи от пирамиды с оружием, взял свой автомат и два подсумка с магазинами. Немного побегал по территории, разыскивая еще одного караульного, но не нашел и, с оружием, ушел за пределы охраняемого объекта.
– Он что, был агрессивным?
– Да нет, очень спокойный парень, деревенский. Все в шоке. Никто не может поверить, что он такое мог сотворить.
– А что говорит оставшийся в живых солдат?
– Да то и говорит, что казался забитым деревенским парнем и над ним часто подшучивали, но он на это никогда агрессивно не реагировал.
– Похоже наподшучивались.
– Да, теперь наверняка сделают вывод о неуставных взаимоотношениях в полку.
Мне было по-человечески жаль командира полка, звания полковника ему теперь долго не видать, если вообще с должности не снимут. Жаль было и погибших ребят, но похоже это они сами на себя такую беду накликали. Наверняка издевались над парнем, вот у того нервы и не выдержали.
Операция продолжалась целую неделю, подвижные группы прочесывали ближайшие леса, деревни, и осматривали заброшенные одинокие строения. Одна из таких групп, возглавляемая заместителем начальника политотдела дивизии, в лесу, недалеко от места происшествия, наткнулась на заброшенный полуразвалившийся сарайчик. Было видно, что здесь когда-то жили люди, о чем свидетельствовали остатки кирпичного фундамента от стоявшей рядом избы. Все вокруг, в том числе и место, где стояла изба, заросло кустарником. Огромный куст вырос и перед воротами сарая. Группа обошла сарай вокруг. Никаких следов на снегу не было, видимо это место давным-давно никто не посещал. Недавно выпавший снег правда мог засыпать следы, но если бы ворота сарая открывались, то остался бы след от сдвинутого воротами снега, а сдвига снега возле ворот не наблюдалось. Поэтому старший группы и принял решение не тратить времени на обследование этого сарая.
Заканчивалась неделя поисков, а беглец как сквозь землю провалился, его следов нигде обнаружить не удавалось. Домой он не приехал, наверно где-то залег, но тот сухой паек, который он прихватил из караульного помещения, должен был рано или поздно кончиться и ему придется где-то выйти к людям.
Старший лейтенант Жилин на водовозке развозил воду по караульным помещениям второго полка. Поимка беглецам конечно дело важное, но люди в караулах водой должны быть обеспечены. Жилин полностью оправдывал свою фамилию: немного выше среднего роста, стройный, без накачанных мышц, но очень жилистый, с огромной силой в руках. С ним старались лишний раз за руку не здороваться, иногда, забывшись, он сжимал руку так, что кости хрустели. Он ездил как старший автомашины, сама машина ГАЗ-66, и ее водитель были из автобата. Водитель не первый раз развозит воду по караулам, дорогу и сам прекрасно знает, поэтому Жилин спокойно дремал на правом сидении. В кабине ГАЗ-66 всего два сидения, водителя и пассажира, а между ними находится двигатель.
– Товарищ старший лейтенант, там какой-то солдат голосует, – вывел его из дремы голос водителя.
Жилин посмотрел на дорогу и сразу узнал беглеца. Это действительно был он. Стоял на дороге в расстегнутой шинели, автомата у него в руках не было.
– Остановись так, чтобы он оказался в двух-трех метрах за твоей дверкой, и завяжи разговор. Ничего не бойся, он без оружия. И в мою сторону не поворачивайся, говори, что один едешь, – дал он команду водителю.
Жилин приоткрыл свою дверку, сполз вниз с сидения, свернувшись в три погибели, спрятался за двигателем, и притаился. Когда машина остановилась, он тихонько выполз из машины, на цыпочках, стараясь не скрипеть снегом, обошел машину сзади и выглянул из-за нее. Беглец стоял к нему спиной и спокойно разговаривал с водителем, прося подвезти его до караула, мол ушел в самоволку и заблудился. Жилину нужно было на что-то решиться: или в два-три прыжка настичь беглеца, или тихонько подкрадываться к нему дальше. С прыжками решил пока повременить. Автомат у беглеца наверняка при себе, наверно под шинелью спрятан. Если прежде времени услышит шум, то может им и воспользоваться. Лучше не рисковать. Опять на цыпочках двинулся вперед, и только когда до беглеца оставалось два шага, сделал бросок. Железными руками Жилина белец был скручен до того, как успел осознать случившееся. Нападения сзади он никак не ожидал. Ведь вокруг была пустынная дорога, нигде ни одной живой души, кроме этого водителя. Жилина он конечно тоже узнал. Не повезло ему с этим Жилиным, с таким и втроем не справиться, куда уж ему одному, все кости переломает. Жилин отобрал у беглеца оружие и связал его его-же брючным ремнем. Позже, за задержание беглеца, командир дивизии наградил Жилина командирскими часами.
Пойманного беглеца доставили в штаб дивизии и начали предварительное дознание. Прежде всего, всех интересовало, из-за чего же он расстрелял своих товарищей. Как и следовало ожидать, все оказалось предельно просто – не выдержал издевательств. Долго терпел, старался не обращать внимания на дурацкие шутки товарищей, но тогда утром не выдержал. За то, что, перед заступлением на пост, он задержался в туалете, сержант пообещал изнасиловать его в извращенной форме. Слушая это, другие два солдата ржали как лошади. Это было уже слишком, так его еще никто не унижал. И он решил покончить с этими издевательствами. Расстреливать их он не собирался, просто хотел припугнуть. Но когда он с пулеметом в руках спустился из огневого сооружения в караульное помещение, сержант не испугался, а наоборот, стал обзывать его последними словами, говоря, что у него кишка тонка выстрелить. И тогда он выстрелил в сержанта. А потом застрелил еще двоих, которые над ним постоянно насмехались.
Второй вопрос: где же он столько времени прятался? Оказалось, что в том самом сарайчике, который не стала обследовать группа во главе с заместителем начальника политотдела.
– Но там же следов не было. Как же ты в него забрался? – спросил старший этой группы.
– Так в этом сарае нет «коробочки», между стенами сарая и крышей щель в полметра. Залез на растущее рядом дерево, а с него через эту щель в сарай.
– И ты нас видел?
– Видел.
– А если бы мы зашли в сарай, стал бы стрелять?
– Конечно. Всех бы уложил.
Беглец храбрился, еще не совсем осознавая, в какой ситуации он находится, и что ему грозит в будущем. А спрашивавший подполковник весь покрылся испариной и подумал, что строгий выговор, который он получит за свою промашку, все же лучше, чем смерть от пули возле этого сарая. Хорошо, что они туда не зашли.
Выездной суд состоялся в клубе дивизии. На нем присутствовали представители от всех полков дивизии, в то числе и солдаты срочной службы. Назарова приговорили к расстрелу. Он этого явно не ожидал, говорил, что все совершил в состоянии аффекта и умолял сохранить ему жизнь, но суд это не убедило. Прокурор ему скал, что состояние аффекта было бы, если бы в ответ на оскорбление он, к примеру, выхватил бы штык-нож и ударил им сержанта, а он ведь заступил на пост, хладнокровно все обдумал, снял пулемет, спустился к караульное помещение и всех расстрелял. Это вполне обдуманные действия, а не состояние аффекта.
Конвоировать осужденного после суда в пункт приема, поручили все тому же Жилину. В пункте приема он передал осужденного встретившему его прапорщику, а заодно и поинтересовался, когда того расстреливать будут.
– Да не будут его расстреливать, – сказал прапорщик, – нужно ведь и на урановых рудниках кому-то работать. Там они больше года не живут.
Вот так и закончилась эта операция «Кольцо». Других таких операций в моей службе, слава Богу, не было.
Малиновое вино
Я остался дома один. Жена, с четырехмесячной дочерью Лилей, уехала на все лето к маме. Теперь можно будет нормально выспаться. Все четыре месяца, спать по ночам дочь нам не давала, просыпалась буквально через каждые полчаса и начинала плакать. Если ее вовремя взять на руки, то она быстро успокаивалась и опять засыпала. Поэтому, по ночам, мы с женой по очереди «дежурили». Половину ночи жена спала на краю дивана, чтобы вовремя подойти к дочери, если она проснется, а я от стенки, на вторую половину ночи менялись местами. Вот так и жили. Хуже было, когда я на неделю уезжал в какой ни будь полк на регламент, и жена оставалась дома одна, тогда ей было совсем худо, она совсем не высыпалась и буквально валилась с ног от усталости. Один раз, когда меня не было дома, соседка Надя услышала, что в нашей квартире плачет ребенок. Да не просто плачет, а уже криком кричит. Она звонила в дверь, стучала, но никто не открывал. Нужно было как-то попасть в нашу квартиру, и она решила попробовать открыть ее ключом от своей квартиры. До этого конечно могла додуматься только женщина. Но, о, чудо советской техники, ключ подошел. Надя вошла в квартиру и увидела, что Лиля, уже вся красная от крика, лежит в своей кроватке, плачет и пытается освободиться от пеленок, а Галя, мертвым сном спит рядом на диване. К счастью, ничего страшного не случилось, ребенок плакал потому, что пеленки были мокрыми, мокрых пеленок Лиля вообще не переносила. Соседка перепеленала Лилю, и она тут же успокоилась. Когда Галя проснулась, то с удивлением увидела, что рядом с ней на диване сидит Надя, с Лилей на руках. Теперь жена будет рядом с мамой и, надеюсь, тоже немного отдохнет.
Солдаты со второго отделения, которые периодически осуществляют обход кабельных трасс, сказали, что в лесу поспела малина, и ее в этом году очень много. Было бы неплохо сварить малиновое варенье, зимой, при простуде, незаменимая вещь, но мне не до малины, у меня каждый день выезды в полки на неисправности. Выход подсказал наш старшина, прапорщик Волохов Иван Сергеевич, кстати, замечательный мужик.
– А ты дай ведро солдатам, которые на трассу пойдут, они тебе и наберут малины, – посоветовал он мне.
Я так и сделал. Вечером, когда я вернулся с очередного выезда, в казарме солдаты мне вручили полведра малины. Я был счастлив, поблагодарил их за собранную малину и пообещал купить им за это сигареты. В этот вечер, в казарму зашел и капитан-особист, который курировал наше подразделение, и увидел эту малину.
– Где набрал? – спросил он меня.
– Не знаю. Солдаты с обхода трассы принесли, – ответил я. – Говорят, что в этом году малины везде полно.
– А не хочешь завтра еще за малиной съездить? – спросил он меня.
– Хочу, но на чем?
– Да хотя бы на твоей машине. Я сейчас с командиром договорюсь.
Отказать особисту командир конечно же не мог, и на следующий день, на субботу, на меня запланировали машину, только не мой ЗиЛ-157, а более легкую, ГАЗ-66 лейтенанта Вольфа. На ней мы с капитаном и поехали в лес за малиной. Капитан говорил, что знает хорошие места, где должно быть полно малины, и куда люди еще не должны были добраться. И действительно, мы приехали в хорошее место, малина была еще не тронутой, здесь до нас еще никого не было. Ягоды крупные, сочные, если смотреть на них против солнца, то они казались прозрачными, и, как маленькие игрушечные шарики, светились изнутри приятным красно-розовым цветом. Я рвал малину целыми горстями, сильно не заботясь о том, чтобы в ведро не попадали листья и лишний мусор. Потом переберу. Часа через три мое ведро уже было полным. Капитан к вопросу сбора малины подошел более основательно. Он срывал каждую ягодку отдельно, внимательно ее рассматривал, и, только убедившись в том, что она не червивая, клал ее в ведро. Поэтому, на тот момент, когда я уже закончил ее собирать, он набрал еще только полведра. Чтобы скоротать время, я решил проверить, нет ли в лесу грибов. Грибы были. Свинушек вообще было видимо-невидимо. Белых не было, а вот подберёзовики и красноголовики иногда встречались. Я набрал их полные руки и вернулся к машине. Нужно было что-то найти, во что их можно собирать. Ничего подходящего для этой цели, кроме сумки с документами, в машине я не нашел. Выложил из нее документы в стол, и пошел собирать в нее грибы. В лесу наткнулся на двух местных женщин, которые тоже собирали грибы. У них в корзинах даже белые грибы были. Грибов я набрал прилично, гораздо больше, чем можно было бы пожарить и съесть, поэтому поинтересовался у женщин, как нужно мариновать грибы. Они мне этот рецепт и рассказали. К этому времени, уже и капитан набрал ведро малины, и был очень доволен поездкой. Аппетит у него разыгрался.
– А давай еще и завтра за малиной съездим, – предложил он.
– На чем? – не понял я. – Завтра у меня машины уже не будет.
– Завтра я свою дежурную возьму.
– Ну тогда поехали, – согласился я.
Правда я не совсем понимал, что буду делать с таким количеством малины. Полведра, которые мне принесли солдаты, уже стояли в холодильнике в кастрюле и ждали своего часа. Сегодня еще ведро привезу.
Когда вернулись на десятку, я сходил в магазин и купил четыре килограмма сахара, потом буду варить варенье. С грибами провозился до поздней ночи, но четыре баночки замариновал. На следующий день поехали за малиной на УАЗике особистов. На этот раз поехали еще в более глухое место. Зная, что капитан собирает малину медленно, я уже тоже не торопился, старался собирать малину без мусора. В этом месте малина была еще крупнее, все ягоды просто отборные. Чтобы не заблудиться, я собирал малину, постепенно продвигаясь вдоль лесной дороги. Вышел на очередную полянку, заросшую малиной. Здесь малина росла еще крупнее. Вдруг, на противоположной стороне полянки, послышался какой-то треск. Наверно кто-то из местных жителей за малиной пришел. Хотя откуда тут могли взяться местные жители? Насколько я понимал, вокруг, на два десятка километров, ни одной деревни нет. Мне стало любопытно, кто это в такую глушь забрался? И я, собирая малину, стал продвигаться в том направлении, откуда слышал треск. Вот уже кого-то видно, но он стоит ко мне спиной и меня не видит. Потом он поворачивается ко мне боком, и мне делается нехорошо. На краю поляны на задних лапах стоит бурый медведь и спокойно кушает малину. Он лапой приподнимает стебли малины, не спеша, чмокая, съедает с них ягоды, потом приподнимает несколько следующих стеблей. Занятый своим делом, меня он не видит, и, как я понимаю, пока-что не чувствует. Но хватит искушать судьбу, пора отсюда выбираться. Я «включаю заднюю», и пятясь, не сводя глаз с медведя, медленно отхожу назад, стараясь не шуметь, и главное не упасть, тогда шума будет много. Медведь спокойно продолжал лакомиться малиной, и я благополучно выбрался не дорогу. Теперь к машине, подальше от этого места.
Мы опять набрали по ведру малины. Итого, у меня два с половиной ведра малины. Для начала я решил сварить варенье из той малины, которая вот уже два дня стоит у меня в холодильнике. Засыпал в кастрюлю с малиной половину купленного сахара, и стал варить варенье. Варенье почему-то варилось очень долго и не хотело достигать нужной консистенции. В детстве я видел, как моя мама варила варенье, и как определяла его готовность. Она с ложки капала капельку варенья на дощечку, если капля не расплывается, то варенье готово. Так же делал и я. Но капля все время расплывается. Уже три часа варю варенье, а она все еще расплывается. Наконец то, в двенадцать часов ночи, когда это дело мне уже окончательно надоело, она начала расплываться немного меньше, на краях капли появилась небольшая возвышенность. Я разлил варенье по банкам и закрыл капроновыми крышками. Пора уже и спать, завтра понедельник, с утра пораньше нужно на службу идти.
Утром меня разбудил звонок в дверь. На пороге стоял посыльный.
– Товарищ лейтенант, тревога, – сообщил он.
Быстро пожарил и съел яичницу, запил чаем. Теперь можно и по тревоге бежать в часть. Взгляд упал на стоящие на кухне два ведра с малиной. С ними то что теперь делать? Достал из шкафа оставшиеся два килограмма сахара, разделил его примерно поровну и засыпал в ведра с малиной. С этой тревоги и последующих учений началась главкомовская проверка дивизии. К обеду все подразделения дивизии были выведены в полевой район. И вернулись мы оттуда через десять дней.
Запах спиртного я почувствовал, как только открыл дверь в свою квартиру. Весь пол на кухне был залит вином. Все, что могло перебродить, уже перебродило. В ведрах осталось только немного жмыха от малины, весь остальной жмых валялся на полу. К сожалению, и третья часть вина вылилась при брожении на пол. Вином, правда, это нельзя назвать, скорее это был перебродивший сок. Пришлось брать ведро, половую тряпку, и срочно наводить порядок на кухне. Попробовал содержимое ведер. Вкусный и довольно хмельной напиток. Профильтровал все через ситечко и разлил по банкам, получилось пять трех литровых банок. И на вид вино очень красивым получилось, абсолютно прозрачное, на солнце оно искрилось, преломляя солнечные лучи, особенно интересно было на него смотреть, если налить в хрустальный бокал, такая красота, что глаз не отвести.
После окончания проверки я пригласил в гости своего соседа и сослуживца Колю Богачева, который также остался дома один, так как жена с дочерью уехали в отпуск. Вино нам понравилось, очень вкусное, с небольшой приятной горчинкой. Коля тоже обратил внимание на необычный и очень красивый цвет вина, которое в бокалах искрилось. За пару часиков выпили мы два литра вина, и Коля предложил мне сходить к нему домой, он для меня сыграет соло на ударнике. Он когда-то играл в ансамбле, и тогда играл соло в течение часа. Теперь он хотел меня удивить, сыграв такое соло. Но я, видимо небольшой фанат музыки, так как выдержал это соло только в течение двадцати минут, и предложил Коле опять спуститься ко мне. Мы выпили еще по два стакана вина и разошлись. Утром я проснулся со страшной головной болью, голова буквально раскалывалась. Я с трудом умылся и оделся, завтракать вообще не хотелось. Весь больной, с раскалывающейся головой, пошел на службу. Подразделение построилось на развод, командир выдал все задания на сегодняшние работы, а Коля на службу еще не пришел. Появился он только к концу развода. Правый глаз у него смотрел куда-то вниз вправо, а левый – вверх влево, и свести их вместе он никак не мог.
– Коля, ты как? – спросил я его после развода.
