скачать книгу бесплатно
Маргарита Павловна оказалось женщиной деловой, серьёзной и хваткой. В первый же день она посвятила Машу во все тонкости жизни и быта обитателей дома, познакомила с существующим порядком, но ни на грамм не перешагнула черту между вежливой обходительностью и излишней фамильярностью.
Хотя дом и был очень большим, жителей было совсем немного. На кухне хозяйничала улыбчивая, опрятная, полноватая женщина, Оксана. Она, очень вкусно готовила и легко сама управлялась со всеми кухонными делами, было видно, что стряпня – её любимое занятие. Муж Оксаны – Степан, занимался садом. Как позже Маша узнала, он был ландшафтным дизайнером и довольно известным в определённых кругах. Эту семью специально пригласили на работу, потому как они имели отличные рекомендации. Жили они здесь же, в большой пристройке к дому, имеющей отдельный вход.
Имелись и приходящие работники. Через день приезжала женщина, которая занималась уборкой дома. По пятницам появлялся мойщик окон. Иногда мелькали ещё какие-то люди, чем они занимались, Маша не знала, да ей это было и не надо. Сама Маргарита тоже жила в доме. Раз в неделю она брала выходной и уезжала в город, где у неё была своя квартира. Мужчина, встретивший Машу в доме первым и бывший заместителем хозяина, появлялся редко, звали его Григорием. Он был всегда серьёзен и немногословен. Большой конверт, который передала Мария, он даже не открыл. Было понятно, что содержимое никого особо не интересовало.
Глава 20
Работа Маши заключалась в сортировке корреспонденции, какие-то письма она кратко конспектировала, другие переводила в слайд шоу, третьи вообще откладывала в отдельные ячейки, пронумерованные и обозначенные по темам. Письма приходили из разных уголков земного шара, переписка оказалась обширной, требующей особого внимания. В некоторых письмах требовалось выделить одну ключевую деталь и здесь было важно не отвлекаться на сопутствующий материал, довольно-таки интересный и захватывающий.
Много исторических фактов, географических подробностей, о которых не прочитаешь в школьных учебниках или литературе, находящейся в свободном доступе. Имелись и документы с какими-то сложными формулами, здесь Мария точно уже ничего не понимала, мешанина физики с геометрией и химией. Умная программа, установленная в компьютере, проверяла формулы на точность и выдавала окончательные ответы с огромным количеством цифр, как до запятой, так и после. Всё, что оставалось с ними сделать, так только внести в базу данных и сохранить там. Порой приходили бандероли с открытками, чертежами, какими-то схемами, их Маша сканировала и отправляла дальше, по указанным электронным адресам.
Но были письма особенные, с отметкой «лично!», прикасаться к ним можно было лишь для того, чтобы убрать в отдельный шкаф, а точнее, сейф со сложным замком и по размерам больше напоминающий шифоньер. Конечно, очень любопытно, какая же там содержалась информация, но строгие указания по этому поводу Григорием были озвучены чётко и однозначно.
Глава 21
Дети шумели и кричали, их было немного, но гул стоял такой, будто целая толпа ребят веселилась на лужайке. Урок уже начался, и по идее им следовало уже рассесться на своих стульчиках и обратить внимание на учителя. Но они даже не собирались. Им было весело, каждый занимался своим делом. Кто – то бегал, кто – то кидался лёгкими мячиками для сухого бассейна, которые по правилам нельзя было выносить из него, а кто-то просто верещал о чём-то своём в пространство.
Общей игры не получалось, её и не могло быть. Они могли на время пересечься, когда каждый из них следовал за личными правилами своей игры и затем опять разойтись в разные стороны, тут же позабыв о встрече. Друг для друга они были препятствием, не понимая целей другого и не умея договариваться об общем. Но это тоже было нормой. Общую цель они преследовали только тогда, если родители строгостью или уговорами принуждали детей к какой-либо деятельности.
Родители всегда были рядом. В таком коллективе нельзя без близкого взрослого, который будет помогать, наблюдать, советовать. И чаще всего делать работу вместо ребёнка. Потому что у каждого из них своя степень развития аутистического спектра, и нет и не может быть двух ребят, которые бы одинаково проявлялись. Каждый особенный, неповторимый со своим отдельным миром, в котором он живёт. Один разговаривает и просит помощи, второй не может и этого, третий вообще отказывается участвовать в чём-либо. Так всегда.
Марина это хорошо знала, это её работа и каждое занятие не похоже на другое. Здесь нельзя призвать всех к порядку, как в школе, потребовать тишины и начать урок. Всегда будет кто-то, кто наотрез откажется выполнять задания и будет отвлекать остальных. Но сегодня они будто успели сговориться. Начать занятие никак не получалось, какое-то беспокойство и напряжение витало в воздухе, и родители, в основном мамы детей, как-то аморфно реагировали на эту ситуацию. Марина, поддавшись общему настрою, чувствовала опустошение и собственное бессилие, понимая, что занятие сорвано, результата сегодня не будет. Всё закончится тем, что кто-то предложит попить чай и все остальные с удовольствием согласятся. Пойдут разговоры о продуктах, ценах и детях, которые будут продолжать перемещаться здесь же и также, иногда привлекая внимание мам очередной выходкой и не понимая, что речь идёт о них. Это сообщество особенное и правила здесь соответствующие.
Глава 22
Грант дают не отдельным учёным, а научным коллективам от двух до десяти человек. У коллектива должен быть руководитель, который отвечает за работу подчинённых и распределяет деньги. Эту сумму дают на два или три года. Каждый год надо отчитываться в том, что ученые сделали и куда потратили деньги. Эксперты РФФИ читают отчёт и решают, сколько денег дать на следующий год.
Гранты выдают по результатам конкурса – деньги получат те, кто докажет, что разбирается в теме. Теоретически выиграть грант может любой человек. Но чаще всего это работники научных или образовательных организаций: у них есть оборудование для экспериментов и нужные для работы условия. Обычно для участия в конкурсе нужно иметь научные публикации, иногда требуется учёная степень кандидата или доктора наук. У них было и то и другое, всего в избытке. И Сергей, и Иван уже многого добились на своём поприще. Оба имели степени и звания, отлично разбирались в своей теме, шагали в ногу со временем и, вообще, «болели» своей работой. Саша не отставал от них в рвении и интересе к общему делу, тоже стремился к результатам, а вот обзавестись статусом не успел пока в силу молодости, но старшие товарищи не сомневались в будущих успехах.
Сегодня – особенный день. Заявку на получение гранта они подали давно и не очень-то рассчитывали на положительное решение фондов. Санкт-Петербургский Алферовский Фонд поддержки образования и науки, на который они возлагали особые надежды, отказал, в связи с намечающимися реформами в Министерстве. Это было бы большим ударом, если бы частный инвестор из далёкой Сибири не выделил на исследования лаборатории 4,5 млн. рублей, с условием, что во время работы по гранту учёные будут публиковать статьи со ссылкой на него – так все будут знать, кто финансирует учёных.
Им было абсолютно безразлично, на кого ссылаться в своих научных объяснениях, главное, что деньги будут. Можно закупить дефицитные материалы, и тогда работа пойдёт намного быстрее и эффективнее. Счастье заполняло, радости не было края, и мысли неслись вскачь, наперегонки, фантазия услужливо подсовывала радужные картинки, сменявшие друг дружку с завидной скоростью. Единственной неожиданностью оказалась загвоздка с оформлением самой суммы денег, она превышала лимит, который можно переводить беспроцентно.
– Я думал, что деньги переведут на счёт института, – Сергей задумчиво почесал макушку.
– Ну, видно, придётся за ними съездить. Это ведь не проблема?
– Нет.
– Мы не указывали точного результата, который хотим получить, – предложил своё объяснение Санек.
– Не в этом дело, – ответил ему Иван Савельевич, – инвестор может отозвать грант и потребовать деньги назад, если учёные нарушат условия: укажут в заявке ложные сведения, не выполнят план или потратят деньги не на то. Нам выделяют на фундаментальные исследования.
– А в чём разница?
– А в том, что фундаментальные исследования – это теоретические и экспериментальные работы, которые двигают науку вперёд. У них нет конкретной практической цели. Частные компании финансирует их, потому что хоть и нет осязаемой пользы для инвесторов, но без фундаментальной науки не будет прорыва, – который и можно монетизировать. Например, Вильгельм Рентген не искал способ быстро обнаружить перелом, когда открыл рентгеновское излучение. Так что привычные для нас рентгеновские снимки можно считать случайностью, они стали возможными благодаря исследованиям, но не медицинским.
– Да, я читал, что многие открытия на самом деле получались случайно и люди, сделавшие их вовсе не гении, им позже уже присвоили это звание.
– Ну вот, видишь, все-то ты понимаешь, – поддел его Иван и тут же повернулся к Сергею, – Петрович, а кто поедет в Томск?
Они втроём с недоумением переглянулись.
– Похоже, об этом как раз никто и не подумал.
Глава 23
– Почему ты не вышла замуж? Ты же – такая интересная, яркая, рядом с тобой всегда много мужчин…
Откуда-то пришла эта мысль и не давала покоя последние два часа.
– Наверное, и потому, что яркая и интересная. Мне самой с собой интереснее, чем со многими другими.
– А я думал, что за этот вопрос ты порвёшь меня. Ты гордая, далеко не всё можно делать или говорить в твоём присутствии. А уж задавать вопросы, да ещё и о личном…
– Тебе можно.
– Ого. Это честь для меня.
– Не притворяйся. Ты знаешь, что можно.
Он повернул голову и посмотрел ей в глаза.
– Иногда, мне кажется, что ты самый близкий мне человек. Всегда знаешь, что мне нужно и чего я хочу, – она тоже повернулась и слабо улыбнулась ему. Он подумал, что впервые видит её настоящей, искренней, не прячущейся за свою броню, простой женщиной со своими слабостями и недостатками.
– Ты до сих пор любишь его?
– Знаешь, странно, но сегодня задала себе этот вопрос. Не знаю. Возможно, что нет. Я как-то привыкла к этой мысли и не меняла своего мнения.
– Ну, конечно, как я мог позабыть. Если Великая Олимпия приняла какое-то решение, то оно незыблемо и неоспоримо. Да, забыл добавить, ещё и на века!
– Это ты сейчас ёрничаешь? – она собралась было по привычке принять строгое выражение лица, но, оглядевшись вокруг, не выдержала и фыркнула.
Глядя на её тщетные попытки соответствовать статусу, он уже смеялся. А она, наверное, впервые за долгие годы, разрешив себе оторваться на полную, откинула голову назад и хохотала басом и до икоты. Казалось, что-то расслабилось, попустило, исчезло, узлы развязались, и стало легко и свободно.
Они сидели рядком на огромном столе Олимпии Львовны, как птички на жёрдочке и болтали ногами в воздухе, свесив их вниз. Хаос и бардак окружали их. Полночи Аркадий буквально на четвереньках ползал по кабинету, отыскивая по уголкам сокровище своей работодательницы. А она переворачивала и теребила все предметы, которые попадались ей под руку. Уставшие, обессиленные и опустошённые после ночных раскопок сейчас они впервые увидели друг друга без притворства и масок. Смех затихал, они уже успокаивались, но атмосфера точно становилась другой, более разряженной.
– Когда всё изменилось?
– Это последнее дело. Оно изменило всё.
– Я думала, сойду с ума. Постоянно новые требования, помнишь, как он менял и отменял заказы? Сам не знал, чего хочет. Я не спала ночами, еле сдерживалась здесь, хотелось рвать и метать. Ещё эта девчонка. Найти человека, подходящего под их условия, та ещё оказалась задачка. А при встрече она показалась совершенно другой. Кого мы отправили в этот город? Мы проделали столько работы, чтобы найти ее, и остались не у дел. И я не понимаю, работает ещё наш заказ или нет.
– Ты сомневаешься, что оплата будет в полном объёме?
– Я сомневаюсь в том, что нашу фирму считают серьёзным предприятием. Это неслыханно, так наплевательски относиться к солидным людям. От этого может пострадать наш авторитет.
– Ну вот, узнаю прежнюю Олимпию. Что ж, есть только один верный способ показать нашу значимость и расставить точки над i.
– Какой?
– Поехать туда и прояснить всё на месте, – пошутил Аркадий. По крайней мере, так он тогда подумал.
Глава 24
Дом стоял на ушах. Атмосфера накалялась, в воздухе чувствовалось ожидание и предвкушение, обитатели суетились, много шутили, сталкиваясь в коридорах и загадочно переглядывались. Шторы сто пятый раз перестирывались, паркет натирался, стёкла и зеркала блестели яркой прозрачностью, двор и сад пестрели буйным разнообразием цветов и оттенков, ни одна лишняя соринка или травинка не попадалась на глаза. Дом ждал приезда своего хозяина.
Маша тоже заразилась всеобщим возбуждением. Казалось, что работы стало больше. Какие-то бумаги всё время появлялись на столе, пачками приходили письма на почту, и не было этому ни конца, ни края. Последние два дня Григорий постоянно находился рядом, оставался ночевать в доме и контролировал каждый ее шаг.
– К этой встрече готовились больше года, она очень важна для обеих сторон. Все данные собраны, и ни в коем случае нельзя нарушить порядок. Необходимые бумаги разместите на столе в том порядке, как они пронумерованы. Всё должно быть под рукой, – напутствовал Григорий постоянно.
– Где последние чертежи? Куда вы их подевали? Вы все кладёте не так. А где письма из Гласбери? Здесь должны лежать другие бумаги.
И так беспрерывно. Мария тихо скрипела зубами. «Что за наказание? Почему он всё время недоволен?» А она ещё совсем недавно расстраивалась из-за его отстранённости и немногословности. «Наивная. Вот он какой на самом деле, бука и педант». Она тихонько радовалась про себя, давая ему прозвища. Теша себя мыслями, что отомстила ему.
Маргарита Павловна оставалась самой спокойной и невозмутимой во всеобщем безумии, она продолжала размеренно выполнять свою работу в привычном для неё темпе и успевала подмечать все детали и задавать нужное направление всем остальным. Она же и поддерживала Машу, где-то хитро подмигнув, а где-то проронив несколько подбадривающих слов, таких необходимых сейчас. Даже Григорий, кажется, слегка побаивался строгую домоправительницу, по крайней мере, он старательно избегал её общества и значительно меньше отпускал замечания в её присутствии. Маша была очень признательна ей за поддержку и заряжалась от неё уверенностью и хорошим настроением.
– Должна состояться встреча нашего хозяина и человека, занимающего высокий пост в Министерстве здравоохранения. Фамилию называть не буду, меньше знаешь, крепче спишь, – с усмешкой рассказывала Маргарита.
Они пили чай на кухне, был поздний вечер, и обитатели дома разошлись по своим комнатам, уставшие от суеты и беготни этого длинного дня. Маша слушала с большим интересом. За эти недели женщины успели сблизиться, оценив по достоинству человеческие качества друг друга, обе отличались надёжностью, смекалкой. Обе имели некий внутренний стержень, позволяющий в любой ситуации гордо поднимать вверх голову.
– Встреча пройдёт по скайпу под вымышленными именами, поэтому так нервничает Гриша. К ней очень долго готовились. Недоставало информации, нужны были доказательства и…– Маргарита Павловна замешкалась, будто размышляя, можно ли говорить дальше или нет. – У меня такое чувство, что здесь ждали даже того, чтобы в этот момент удачно сошлись звёзды.
Маша собралась было хохотнуть, оценив шутку, но взглянув в серьёзные глаза Маргариты, осеклась и, едва не подавившись глотком чая, крепко призадумалась.
Глава 25
Всю информацию можно считывать, просто брать и пользоваться, сколько нужно и когда потребуется. Она вокруг и везде. Но, глупые люди не видят её. Они слишком поглощены проблемами, такими мелочными и смешными, суетятся и бегут по своему замкнутому кругу, не понимая, что это бег белки в колесе. Люди думают, что их мысли важны и тревожны, даже не осознавая, что мысли не принадлежат им, не осознавая, что мысль приходит извне и можно выбрать любую, более приятную и радостную.
Но им нравится так, им необходимо ощущать всю важность процесса, так они балуют и тешат эго, выставляя напоказ свою значимость. Только каждый из них значим для себя, его не интересуют другие особи. Они считают свой мир тяжёлым, твёрдым и ценят всё материальное, не видя, что существуют в тонком, прозрачном пространстве и мир этот иллюзорный. Стоит протянуть руку, и получишь желаемое, но эти мысли проплывают мимо, как лёгкие облачка, не задерживаясь, а густые тучи, наполненные завистью и злобой, оседают в головах и продолжают притягивать подобные.
Они не видят себя, осуждая других и не понимая, что постоянно смотрятся в кривые зеркала. Люди истязают свой мозг, решая какие-то задачи без названия и смысла, хотя решение давно уже существует внутри. Они издеваются над своим телом и не знают, что оно их верный подсказчик и друг. Люди винят все и всех в своих несуществующих бедах, не осознавая, что сами создали эти ситуации. Они во всём ищут причину и жаждут всему найти объяснение.
В это время, когда рядом живут другие, не похожие на них. Два мира существуют рядом, как параллельные реальности, с различными ценностями и приоритетами, хотя у вторых, скорее всего, нет ни того ни другого. Зато они видят и знают, они могут пользоваться всеми благами, брать все дары и призы, но вот парадокс, им это не нужно.
Глава 26
– Марин, я пришёл!… Марина?
Никто не ответил. Он всмотрелся в полумрак впереди, свет выключен, только слабый беззвучный сигнал работающего телевизора указывал на то, что дома кто-то есть. Тишина. Громкая, звенящая, напряжённая, намекающая на нехорошее.
Сергей постоял немного в коридоре, зачем-то заглянул в зеркало и посмотрел в отражение. Затем медленно снял ботинки, потоптался, глядя на свои носки и не спеша пошел в комнату. Сколько ни оттягивай, этот момент всё равно наступит. Он сразу догадался, только открыв дверь, почувствовал эту густую атмосферу печали, разговора не избежать, а так хотелось бы. Такое происходило время от времени. В такие моменты ему хотелось сбежать, как бы позорно это ни выглядело.
Все эти разговоры оставляли тяжёлый след и ни к чему не вели. Потом они оба испытывали смущение. По несколько дней избегали смотреть в глаза друг другу, и он старательно задерживался на работе. Давно уже этого не случалось, и он успел позабыть каково это, плохое и тяжёлое хочется засунуть поглубже в сундуки памяти и не вытаскивать, и не вспоминать, делая вид, что ничего подобного не существовало вовсе.
Она лежала на диване, отвернувшись, уткнувшись носом в мягкую обивку, плечи слегка вздрагивали, «значит, лежит так уже давно, успела немного успокоиться», – машинально отметил он про себя, наизусть зная все признаки. Её босые ступни выглядели по-особенному беззащитными и трогательными, он смотрел на них молча, нахмурившись, где-то в груди шевелился ершистый ком и норовил подкатить к горлу. Ну как ей помочь? Как облегчить страдания, такие уже давно не нужные им обоим? Она сама помогла ему, повернулась и посмотрела опухшими красными глазами:
– Я уже не плачу.
– Я вижу. Не плачешь, только доплакиваешь, – Сергей подошёл, присел на край дивана и положил ладонь на её руку. Она прикрыла глаза, они помолчали. Сергей стал легонько поглаживать её руку, боясь спровоцировать новый приступ слёз и одновременно понимая, что от него, к сожалению, ничего не зависит.
– Иногда я думаю, как бы мы зажили втроём или вчетвером…
Он подавил невольный вздох. Всегда так начиналось, сценарий никто не отменял.
– Мариш, я очень люблю тебя.
– Ты не заслуживаешь такого. Я тоже люблю тебя и хочу, чтобы у тебя была полноценная семья.
– Мне хорошо и вдвоём с тобой.
– Это не так. Я же знаю, ты любишь детей и всегда хотел своих.
Врать не хотелось. Она права. Он мечтал о детях, мечтал о том, как они шумят, носятся мимо и доставляют массу хлопот, но таких приятных и весёлых, не позволяющих заскучать и расслабиться.
– Ну, ничего, значит, у нас по-другому. И это другое мне нравится ничуть не меньше, – он и сам не ожидал от себя такой резкости. Слова вырвались сами и вдруг оказались правдой. Марина даже замерла, на секунду забыв о своём горе и искренне недоумевающе, смотрела на мужа.
– Возможно, это больно слышать, но я устал надеяться и привык к нашей спокойной и размеренной жизни. И мне она вполне подходит. Я не хочу другой жизни, – язык справлялся сам и говорил только от себя, в то время как мозг тихо обалдевал от такой смелости и наглости.
Да, ему жалко её и жаль, что их мечты о большой и дружной семье так и остались лишь мечтами, но, боже, сколько можно? Да, она не смогла забеременеть и родить, и они оба знают почему. Да, ошибка молодости больно ударила её, но это всё в прошлом.
Тогда ей пришлось избавиться от нежелательной беременности. Этот поступок поставил жирный крест на надежде стать матерью. Это было так давно, и она была ещё так молода и неопытна, и будущий потенциальный отец ребенка так старательно настаивал на аборте и столько радужных перспектив рисовал впереди, что она пошла у него на поводу. Конечно, потом их роман быстро закончился. Конечно, и без сомнений Сергей взял бы её и с ребёнком, но тогда они не были знакомы. Она рассказала ему всё честно и без утайки, только это не помогло. Ребёнок не получился. «Сейчас она скажет, что работа с больными детьми – это её плата за свои ошибки».
– Моя работа… – она не успела начать, Сергей резко обнял ее и крепко прижал к себе. Слова застряли где-то в районе его плеча, она ещё пыталась что-то выдавливать из себя, но он прижимал ее все крепче, и она сдалась, обмякла, протяжно вздохнула, подняла слабые руки и тоже обняла мужа.
Глава 27
Мужчина был шикарен, другого слова у Маши не возникало, от него просто неприлично несло властью и деньгами. Вот как смотрится богатство! Он выглядел красиво и величественно. Красиво не значит подобно гламурному образу с обложки журнала, его красота заключалась в той ухоженности и утонченности, которые присущи наследным принцам и которая передаётся потомкам, как необходимая данность.
Выглядел он лет на пятьдесят, возможно, с хвостиком, но возраст придавал ему ещё больше шарма и пикантности, скромно намекая на большой опыт и умение смаковать жизнь. Он был высокого роста, крепкий, но не полный, с широкими плечами и подтянутой, спортивной фигурой, с холодным, пронизывающим взглядом тёмно-синих глаз. Его шикарная шевелюра чёрных с проседью волос, откинутых назад, спадала крупными волнистыми прядями почти до плеч. Он излучал магнетическую силу, казалось, сам воздух вокруг него накалялся и начинал искрить.
Большими шагами мужчина вошёл в дом, по пути кивая встречающим его домочадцам и почти не обращая на них внимания, будто отсутствовал всего несколько часов и не намерен тратить время на приветствия и пустые разговоры. А они, замерев, выстроились вдоль стен у входа, преданно ожидая своего властелина. Маша вместе с другими выстроилась и ожидала. Её захлёстывало любопытство, ведь о нём было столько разговоров, его так ждали и, похоже, соскучились все жители дома. Вокруг его образа витала тайна, сложившаяся из недосказанных слов и намёков.
– Марго, загляни ко мне через десять минут, – обронил он на ходу и скрылся в кабинете. Только глухой стук захлопнувшейся огромной двери подтвердил его присутствие.
Мария смотрела во все глаза, пытаясь прочитать что-нибудь во взглядах остальных присутствующих, которые, конечно же, собрались всем скопом, чтобы встретить и поприветствовать хозяина дома. «Не в духе», – одними губами беззвучно подала ей сигнал Оксана и скрылась в недрах своей кухни, широко распахнув дверь и тут же закрыв ее. Сразу же потянуло такими божественными запахами, что у Маши почти потекли слюнки.
Все остальные так же тихо и незаметно растворились в пространстве дома, благо его размеры это позволяли. Народ занялся своими делами, и никому не было до неё дела. В просторном, начищенном и сверкающем холле она осталась стоять одна. Жгучее любопытство, клокочущее у Маши в груди, так и осталось неудовлетворённым, ответов она не получила, а вопросов стало ещё больше, дедукция подвела, и великий сыщик в её лице потерпел фиаско. А ведь она так надеялась, что, увидев виновника этой суеты последних дней, разгадает все загадки. Что за загадки она и сама толком не могла сформулировать, но то, что они были – это непреложный факт.
Впервые за последние дни, она осталась без дела и страшно заскучала, не зная, куда себя применить. Постаралась засмотреться в огромное блестящее окно, делая вид, больше для себя самой, что сильно занята и нужна всем вокруг. У всех остальных обитателей дома образовались срочные дела, по которым они и разбежались. Мимо быстрым шагом в направлении кабинета прошла озабоченная Маргарита Павловна, в руках она несла поднос с заварным чайником и большой фарфоровой чашкой. Она даже не взглянула в сторону Маши, и это было обидно.
– И что, у вас совсем нет дел? Прохлаждаетесь, пока другие работают? – прозвучал сзади скрипучий голос.
Мария чуть не захлебнулась от возмущения, она открыла рот, чтобы ответить, но тут же закрыла, поджав губы и гордо подняв подбородок.
– Пойдёмте, – произнесла спина Григория, уже двигающаяся к кабинету. «И как это у него получается?», – подумала Маша, тут же сорвавшись с места и дёрганой походкой пытаясь догнать его, ноги вдруг стали ватными и плохо слушались.
Она даже не успела обидеться на то, что он первым вошёл в кабинет, игнорируя все правила хорошего тона и вежливого отношения к женщине, то есть, не пропустил её вперёд.
