скачать книгу бесплатно
Тысяча лет Русского Афона. Духовный подвиг русского монашества
Михаил Витальевич Шкаровский
Академия для всех
Книга известного церковного историка, доктора исторических наук, преподавателя Санкт-Петербургской духовной академии Михаила Витальевича Шкаровского посвящена тысячелетнему духовному подвигу русского монашества на Афоне. В ней использовано большое количество неизвестных ранее архивных документов, прежде всего из архива русского Свято-Пантелеимонова монастыря. Святая Гора Афон на протяжении многих веков занимала особое место в истории России, Православной Церкви. В 2016 году торжественно отмечается тысячелетие русского монашества на Святой Горе, в связи с чем изучение его истории приобретает особую актуальность. Рекомендуется преподавателям и студентам богословских учебных заведений и светских гуманитарных вузов, историкам и религиоведам, а также широкому кругу читателей, интересующихся историей Русской Православной Церкви и Святой Горы Афон.
Михаил Шкаровский
Тысяча лет Русского Афона: (духовный подвиг русского монашества)
Санкт-Петербургская духовная академия
Издание осуществлено при поддержке Константина Борисовича Уткина
Рекомендовано к публикации Издательским советом Русской Православной Церкви ИС Р16-611-0465
Рецензенты:
Архимандрит Августин (Никитин) – кандидат богословия, доцент Санкт-Петербургской духовной академии.
Лора Александровна Герд — доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Санкт-Петербургского института истории РАН, преподаватель Санкт-Петербургской духовной академии.
Введение
Особое, значимое место в истории России и духовности населяющих ее народов на протяжении многих веков занимала Святая Гора Афон. Именно она стала одним из главных центров распространения Православия на Руси в XI-XII вв., источником русского монашества. Сложно переоценить важность Святой Горы для становления русского православного и национального самосознания. В свою очередь, русское монашество на Афоне появилось уже вскоре после возникновения там «монашеского государства» и постепенно стало играть значительную, иногда ведущую роль. В 2016 г. торжественно отмечается 1000-летие русского монашества Святой Горы, в связи с чем изучение его истории приобретает особую актуальность.
Афон имеет особый статус во всем православном мире. По преданию, гористый полуостров, имеющий 80 км в длину и 16 км в ширину, был взят под свой омофор Божией Матерью, отчего его часто называют «земным уделом Богородицы». Афонский полуостров с 963 г., более тысячи лет, имеет статус «монашеской политейи» (государства). В настоящее время греческая конституция признает административную автономию расположенных здесь монастырей, а гражданский губернатор полуострова, назначаемый греческим правительством, не имеет права вмешиваться в их внутренние дела. Все афонские монастыри находятся в юрисдикции Вселенского Патриарха, вне зависимости от их национальной принадлежности.
Согласно уставу на Афоне имеется 20 Патриарших ставропигиальных монастырей, из них 17 греческих и три славянских, в том числе русский монастырь св. вмч. Пантелеймона (Руссик). Только эти 20 обителей имеют права собственности на Святой Горе. Помимо монастырей, на Афоне находятся 12 приписанных к ним перечисленных в уставе скитов (не считая заселенных к началу XX в. русскими насельниками скитов Старый Руссик и Новая Фиваида), а также около 200 келлий и 500 калив. Из упомянутых 12 скитов два были русскими – св. ап. Андрея Первозванного и св. прор. Илии.
Карта Афонского полуострова
Первые письменные исторические свидетельства пребывания русских насельников и паломников на Афоне относятся к XI в. В частности, акт Протата Святой Горы от февраля 1016 г. был подписан среди других иноков игуменом Герасимом, «монахом и пресвитером обители руса». Именно со Святой Горы на Русь пришли богословская ученость, переводы святоотеческого наследия на славянские языки, принципы устроения монашества и приемы церковного искусства. Так, утверждение монашеской традиции на Руси восходит к святогорцу Антонию Печерскому, основавшему в середине XI в. Киево-Печерскую лавру[1 - Василий (Кривошеин), архиеп. Богословские труды. Н. Новгород, 2011. С. 188-189.].
На протяжении всего Средневековья Афон являлся для Руси центром духовного притяжения. Именно ему Русь обязана основанному на любви к уединенной созерцательной жизни и аскетизму учению нестяжательства, которое перенес на русскую почву преподобный Нил Сорский в XV в. В начале XVI столетия из афонского монастыря Ватопед на Русь прибыл преподобный Максим Грек – крупнейший переводчик и полемист, внесший огромный вклад в развитие русской богословской мысли. Во всех источниках в это время в качестве русского упоминался Свято-Пантелеимоновский монастырь[2 - Айон Орос. Салоники, 2012. С. 65.].
Однако затем русское присутствие на Афоне было почти полностью прервано в период османского владычества: в 1725 г. в Свято-Пантелеимоновском монастыре осталось только два русских монаха, а через 10 лет, после смерти последнего русского насельника, обитель была провозглашена греческой. В 1768 г. Свято-Пантелеимоновский монастырь разорился, был оставлен расколовшимся греческим братством и пришел в запустение. Кроме того, в XVII-XVIII вв. духовное влияние Афона в России несколько ослабло в связи с секуляризацией. Новый подъем монашества в конце XVIII столетия был связан с деятельностью преп. Паисия Величковского, усвоившего традиции афонских исихастов и «умной молитвы» и ставшего основоположником русского старчества. Именно преподобный Паисий, прибывший на Афон в 1746 г., через 11 лет, в 1757 г. основал русский Свято-Ильинский скит[3 - Феннел Н., Троицкий И, Талалай М. Ильинский скит на Афоне. М., 2011. С. 12-28.].
Восстановление же и значительный рост русского монашества на Святой Горе произошли в середине XIX в. В 1839 г. в Свято-Пантелеимоновский монастырь, в это время заселенный исключительно греками, пришла группа русских насельников во главе с иеросхимонахом Павлом. В 1849 г. русскими монахами Свято-Пантелеимоновского монастыря была выкуплена у монастыря Ватопед келлия Серай. Так был основан Свято-Андреевский скит, открытый 27 октября 1849 г. В 1867 г. в нем был построен собор св. ап. Андрея Первозванного, который стал самым большим православным храмом на Балканском полуострове. К этому времени число русских насельников в Свято-Пантелеимоновском монастыре составило несколько сот человек, и стараниями старца иеросхимонаха Иеронима (Соломенцева) он стал общим домом для всех происходивших из России святогорцев. В целом на протяжении XIX – начала XX в. русское присутствие на Афоне очень быстро росло[4 - Айон Орос. С. 25; Попов А. В. Российское православное зарубежье: история и источники. М., 2005. С. 167-168.]. В 1912 г. в Свято-Пантелеимоновском монастыре, двух больших скитах, 82 келлиях и 187 каливах проживало около пяти тысяч русских насельников, что составляло более половины афонских иноков. Ежегодно Святую Гору в начале XX в. посещало более 30 тысяч русских паломников.
Полный разрыв связей русских обителей Афона с Россией в результате революции 1917 г. и утверждения советской власти в стране завершился их трагическим вымиранием во второй половине XX в. В значительной степени поэтому истории русских обителей Святой Горы после 1917 г. не уделялось должного внимания. Между тем эта история также необычайно богата и интересна. Достаточно сказать, что в 1920-1940-е гг. на Афоне спасались такие известные русские подвижники благочестия и церковные деятели, как преподобный Силуан Афонский, иеросхимонах Феодосий Афонский (Харитонов), иеросхимонах Никон (Штрандман), архиепископ Василий (Кривошеин), епископ Кассиан (Безобразов), схиархимандрит Софроний (Сахаров) и многие другие.
В последние два десятилетие вновь существенно укрепились связи России со Святой Горой, началось возрождение русских обителей Афона. Поэтому так важно изучить их историю в прошлые века, опыт существования обителей и их насельников в такие тяжелые и переломные периоды, как, например, годы Первой и Второй мировых войн. Все это может способствовать возрождению бывших русских обителей Святой Горы и их прежних многовековых традиций.
При общем обилии литературы о Святой Горе специальных научных работ по истории русского афонского монашества относительно немного. Серьезное научное изучения темы началось в основном в 1990-е гг. современными российскими историками. Из важнейших работ по этой теме следует назвать книги и статьи российских исследователей М. Г. Талалая[5 - Талалай М. Г. Русский Афон: путеводитель в исторических очерках. М., 2003; Его же. Положение русского монашества на Афоне после 1912 г. // Россия и Христианский Восток. М., 2004. С. 581-589 и др.], П. Троицкого[6 - Троицкий П. Свято-Андреевский скит и русские кельи на Афоне. М., 2002; Его же. Русские на Афоне. XIX-XX века. М., 2003; Его же. История русских обителей Афона в XIX-XX веках. М., 2009.], Л. А. Герд[7 - Герд Л. А. Русский Афон 1878-1914 гг.: очерки церковно-политической истории. М., 2010.], А. А. Кострюкова[8 - Кострюков А. А. Русская Зарубежная Церковь в 1925-1938 гг.: юрисдикционные конфликты и отношения с московской церковной властью. М., 2011.], А. В. Попова[9 - Российское православное зарубежье: история и источники. М., 2005.]. Значительный вклад в изучение истории Поместных Православных Церквей, в том числе Константинопольского Патриархата и пребывающего в его юрисдикции Афона, внес преподаватель Московской духовной академии К. Е. Скурат[10 - Скурат К. Е. История Поместных Православных Церквей: 2 ч. М., 1994.]. Важной работой является коллективный труд «Русские храмы и обители в Европе», составителями которого были петербургские ученые В. В. Антонов и А. В. Кобак[11 - Русские храмы и обители в Европе. СПб., 2005.]. Раздел этого труда, посвященный русским афонским обителям, написал М. Г. Талалай при небольшом участии В. В. Антонова. Существенным вкладом в изучение биографий русских святогорцев в XIX-XX вв. стало изданное Свято-Пантелеимоновским монастырем в 2012 г. коллективное исследование «Русский афонский отечник XIX-XX веков». Отдельные сюжеты избранной темы ранее уже освящались в работах одного из авторов нынешнего издания – М. В. Шкаровского[12 - Шкаровский М. В. История русской церковной эмиграции. СПб., 2009; Его же. Русские обители Афона и Элладская Православная Церковь в XX веке. М., 2010 и др.]. Можно упомянуть и некоторые другие работы[13 - Например: Зубов Д. В. Афон и Россия. Духовные связи. М., 2000; Забытые страницы русского имяславия. М., 2001; Игумен Н. Сокровенный Афон. М., 2002.].
При подготовке разделов по истории русских обителей на Святой Горе активно использовались труды зарубежных историков: греческих – А. Нанакиса, А. А. Паллиса, Г. Псаллидиса, сербских – священника Срболюба Милетича, М. Йовановича, 3. Петровича, Р. Радич, болгарских – С. Елдърова, К. А. Бойкикевой, немецкого историка Г. Зайде, французского исследователя А. Нивьера, английского ученого Н. Феннелла и др. При всем различии и нередко значительной политизированности их позиций эти труды представляют значительную ценность вследствие использования значительного комплекса документов государственных и церковных архивов балканских стран[14 - Нанакис А. История Вселенского Константинопольского Патриархата в XX столетии // Православная Церковь в Восточной Европе. XX век. Киев, 2010. С. 25–52; Psallidas G. Ecclesiastical Policy of the Occupying Forces in Greece and the Reactions of the Greek Orthodox Church to Its Implementation (1941–1944) // Religion under Siege. II. Protestent, Orthodox and Muslim Communities in Occupied Europe (1939–1950). Leuven, 2007. P. 93–118; Петрович З. Монастири Свете Горе. Приштина, 1994; Радиh Р. Држава и верске заjеднице 1945–1970. Д. 1. Београд, 2002; Бойкикева К. А. Болгарская Православная Церковь: исторический очерк. София, 2005; Елдъров С. Православието на войне. Българската православна църква и войните на България 1877–1945. София, 2004; Seide G. Geschichte der Russische Orthodoxe Kirche im Ausland. Wiesbaden, 1983; Феннелл Н., Троицкий П., Талалай М. Ильинский скит на Афоне. И др.].
Значительную ценность для изучения истории русского афонского монашества представляют опубликованные воспоминания, письма и исследования участников описываемых в издании событий: архиепископа Василия (Кривошеина), схиархимандрита Софрония (Сахарова), Первоиерарха Русской Православной Церкви за границей митрополита Антония (Храповицкого), известного церковного деятеля, писателя и многолетнего несгибаемого борца за русский Афон В. А. Маевского и др.[15 - Василий (Кривошеин), архиеп. Воспоминания. Н. Новгород, 1998; Его же. Спасенный Богом: воспоминания, письма. СПб., 2007; Церковь Владыки Василия (Кривошеина). Письма, статьи, воспоминания. Н. Новгород, 2004; Софроний (Сахаров), иером. Старец Силуан Афонский. М., 1996; Маевский В. Афонские рассказы. Париж, 1950; Его же. Русские в Югославии. Взаимоотношения России и Сербии: в 2 т. Нью-Йорк, 1966; Письма Блаженнейшего Митрополита Антония (Храповицкого). Джорданвилл, 1988.]
Настенная роспись в Свято-Пантелеимоновском монастыре
Главным недостатком существующей историографии избранной темы является узость Источниковой базы. Материалы как российских, так и зарубежных архивов ранее использовались явно недостаточно. Между тем предлагаемое читателю издание в значительной степени основано на архивных документах. Его источниковую базу составляют материалы восьми государственных (двух российских, трех немецких, двух американских, одного болгарского), а также четырех русских церковных архивов.
Документы по истории русских обителей Афона и их российских подворий в дореволюционный период в основном находятся в Российском государственном историческом архиве (Санкт-Петербург). Историю отношений Московского Патриархата с русскими обитетелями Афона после окончания Второй мировой войны можно изучать по материалам, хранящимся в Государственном архиве Российской Федерации (Москва). Особенный интерес в этом плане здесь представляют обширные фонды Совета по делам Русской Православной Церкви (Ф. 6991).
Из немецких архивов прежде всего следует указать Федеральный архив в Берлине (Bundesarchiv Berlin – ВА), архив Института современной истории в Мюнхене (Institut fiir Zeit-geschichte Miinchen – IfZ) и Политический архив Министерства иностранных дел в Бонне (Politisches Archiv des Auswartigen Amts Bonn – AA), где хранятся дела с аналитическими записками, отчетами, письмами, телеграммами германских дипломатических служб о ситуации на оккупированном немецкими войсками Афоне (Inland I-D, 4740-4742, 4797-4800 и др.).
Кроме того, была проведена работа в Государственном архиве Болгарии (София). Здесь были изучены как фонды занимавшихся церковными делами учреждений и ведомств этой страны, так и документы самой Болгарской Православной Церкви 1930-х гг. – 1945 г., в том числе материалы о ее помощи русским обителям Афона в 1941-1944 гг. (Ф. 791к).
Также использовались русские церковные документы, хранящиеся в архивах американских университетов. Первый из них – Бахметьевский архив русской и восточно-европейской истории и культуры – находится в Колумбийском университете Нью-Йорка (The Bakhmeteff Archive of Russian and East European History and Culture, New York). Другой архив принадлежит Стенфордского университету, расположенному в Селиконовой долине вблизи города Сан-Франциско (Калифорния). Одна часть архива хранится в Гуверовском институте войны, революции и мира (Hoover Institution on War, Revolution and Peace Archives, Stanford University), а вторая – в специальной коллекции университетской библиотеки (Stanford University, Special collections Librarian).
Вторую группу образуют четыре церковных архива. Прежде всего, это чрезвычайно богатый Архив Русского Пантелеймонова монастыря на Афоне, в котором были изучены сотни дел, содержащих документы как самих русских обителей Святой Горы, так и их подворий и метохов на территории России, Греции и Турции. Эти материалы существенно дополнили сведения, содержащиеся в документах Архива Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата, в первую очередь в папке «Афон». Большое значение также имели материалы Синодального архива Русской Православной Церкви за границей в г. Нью-Йорке. На севере штата Нью-Йорк, в небольшом городке Джорданвилле находится Архив Свято-Троицкой духовной семинарии Русской Православной Церкви за границей. Здесь был использован личный фонд церковного писателя В. А. Маевского (собравшего большое количество документов русских обителей на Святой Горе Афон).
В работе также активно использовались статьи и публикации документов из православных периодических изданий Русской Православной Церкви за границей – прежде всего газеты «Православная Русь» (Ладомирова, Словакия; Джорданвилл, США), журналов «Церковная жизнь» (Белград, Югославия), «Церковное обозрение» (Белград), «Церковная летопись» (Лозанна, Швейцария) и ряда других, а также из периодических изданий Московского Патриархата.
Глава I
Русское монашество Святой Горы в XI-XIX вв. Появление и первоначальное развитие русских обителей на Афоне
Русское монашество имеет 1000-летнюю традицию, так как появилось на Афоне в конце X – начале XI в. Датой его основания считается первое документальное упоминание о наличии на Святой Горе русского монастыря, которое относится к февралю 1016 г. В этом году в одном из актов Великой Лавры среди других была зафиксирована на греческом языке подпись настоятеля русского монастыря: «Герасим монах, милостию Божией пресвитер и игумен обители Роса, свидетельствуя, собственноручно подписал»[16 - Дуйчев И. Центры византийско-славянского общения и сотрудничества // Труды Отдела древнерусской литературы (ТОДРЛ). № 19. М.; Л., 1967. С. 123.].
Первая русская обитель на Афоне называлась в XI в. монастырем Успения Пресвятой Богородицы «Ксилургу» (т. е. «древодела» или плотника, возможно, по обозначению насельников монастыря, хорошо владевших плотницким мастерством). Эта обитель в виде скита существует и в нынешнее время, ее соборная церковь во имя Успения Богоматери является древнейшим сохранившимся в мире русским храмом, датируемым началом XI в. Согласно некоторым косвенным данным развитию монастыря в середине XI в. способствовал киевский князь Ярослав Мудрый.
По сообщению «Повести временных лет» под 1051 г., Афон посетил основатель Киево-Печерской лавры преп. Антоний Печерский, который был там пострижен в монашество и отправлен обратно в Киев с благословением от Святой Горы и пророчеством о том, что от него «мнози черньци имут быти» на Руси[17 - Полное собрание русских летописей (ПСРЛ). Т. 1. Стб. 156.]. По позднему афонскому преданию, преп. Антоний подвизался на Святой Горе в пещере вблизи монастыря Эсфигмен (храм над ней во имя преп. Антония Печерского сооружен в 1849 г., на Афоне преподобного именуют Эсфигменским). Впрочем, существует и версия, что святой принял постриг не в Эсфигмене, а именно в обители Ксилургу от игумена Герасима, который и благословил преп. Антония вернуться на Русь для распространения монашества.
В официальных актах XI в., упоминавших о Ксилургу (1030, 1048, 1070 гг.), национальная принадлежность монахов этой обители не отмечена. Но она ясно прослеживается в следующем по времени акте на греческом языке 1143 г., согласно которому афонский Протат передал игумену Христофору обитель Богородицы Ксилургу с описью монастырского имущества[18 - Порфирий (Успенский), еп. Восток христианский. Афон. Ч. III. СПб., 1892. С. 15; Соловьев А. В. История русского монашества на Афоне. Белград, 1932. С. 142.]. Содержание описей свидетельствует о том, что «к 1142 году все книги монастыря были русскими и рассчитанными на многочисленную русскую братию. Греческой книги в описи нет ни одной. Это лучшее доказательство того, что монастырь Ксилургу с основания был русским гнездом»[19 - Соловьев А. В. История русского монашества… С. 142.].
Постепенно число братии в монастыре, жившей по общежительному уставу, росло, и в праздник Успения 1169 г. по просьбе «игумена обители Ксилургу или русов» Лаврентия афонский Протат передал в ведение ее братии пришедшую в упадок и опустевшую обитель Солунянина (Фессалоникийца), возникшую в конце X в. и освященную во имя св. вмч. Пантелеймона, с тем, «чтобы она восстановлена была ими, обстроена наподобие крепости, возблестела и украсилась, и населилась немалым количеством людей, работающих Богу»[20 - Там же. С. 143.].
Согласно акту Собора Святой Горы, эта обитель передавалась русскому братству в полную собственность и на все последующие времена как «имевшая некогда первенство между второстепенными монастырями Святой Горы как по обширности, так и по блеску». Так как она располагалась в горах, то стала именоваться Нагорный или Старый Руссик. Впоследствии за ней закрепилось название «монастырь Святого великомученика Пантелеймона россов». Обитель Ксилургу была тоже оставлена за русскими монахами, сказавшими: «В ней мы постриглись, и много потрудились, и издержались над ее охранением и устроением, и в ней скончались родители и сродники наши, которые содержали нас и давали нам средства жить»[21 - Там же.]. С 1169 г. монастырь св. вмч. Пантелеймона стал основной русской обителью на Афоне. Кроме того, монахи-славяне, в том числе русские, подвизались также во многих греческих обителях: преп. Григория, Кастамоните, Кутлумуше, Филофее, преп. Ксенофонта, Ксиропотаме и др.
Связи святогорцев с Русью до монгольского нашествия постоянно расширялись. Афон наряду с Константинополем и Иерусалимом становился центром притяжения Русского Православия. К середине XIII в. при избрании епископов в некоторых русских епархиях предпочтение отдавалось тем, кто ранее пребывал на Святой Горе. О значительном авторитете Афона на Руси как образца иноческой жизни свидетельствует периодическое возникновение в русских княжествах в разные эпохи обителей, именуемых «святогорскими» или «Святая гора» (древнейшая из известных – вблизи города Владимира-Волынского, она появилась в середине XI в.).
В 1191 или 1192 г. в русском Свято-Пантелеимоновском монастыре (Нагорном Руссике) принял иноческий постриг княжич (сын великого жупана Стефана Немани) Растко Неманич – один из самых известных сербских святых св. архиепископ Савва – основатель автокефальной Сербской Церкви. Свой выбор стать иноком на Афоне он сделал в результате беседы с русским святогорцем, насельником Нагорного Руссика, ходившим по послушанию в Сербскую землю. В монастыре св. вмч. Пантелеймона св. Савва впервые встретился с древнерусскими книгами, поэтому в его трудах имелось так много русских лексических и орфографических особенностей. «Законоправило» («Номоканон» или «Славянская Кормчая») св. Саввы Сербского появилось на Руси в 1225 г. и в дальнейшем получило большое распространение в русской рукописной традиции. В этот период на Афоне русские иноки занимали третье место по численности после греков и грузин.
Свято-Пантелеимоновскмй монастырь
Разорившее Русь в 1237-1241 гг. монгольское нашествие и последующее установление ордынского ига сильно ослабили приток паломников и средств на Афон, в результате чего Руссик заметно обеднел. Кроме того, он сильно страдал от постоянных набегов на Афон. Так, в 1308-1311 гг. Святая Гора несколько раз подвергалась опустошительным набегам каталонских пиратов, которые сожгли русский монастырь, уничтожив почти все его рукописи и святыни. Сербский летописец архиепископ Даниил, бывший в это время игуменом Хиландарской обители, повествует, что в 1309 г., когда он находился в русском монастыре, каталонцы окружили обитель и стали ее брать приступом. Они пробили ворота и «вскочите внутрь зверообразно. В тако в един час церковь божественную и все палаты монастыря того зажгоше». Монастырские здания сгорели, уцелела только крепкая каменная башня, «великий пирг», и в ней летописец
Даниил с немногими монахами[22 - Там же. С. 148.]. В 1312 г. императору Византии Андронику II Палеологу пришлось издать особый хризовул (указ, хартию), в котором он для поддержания «честной обители россов, чествуемой во имя святого Пантелеймона», закреплял право «святого русского монастыря» на земельные участки в Фессалониках и на полуострове Халкидики. Основная часть братии в то время по-прежнему была русской, что следует из слов хризовула 1311 г.: «честная обитель россов» и «эти русские монахи»[23 - Там же. С. 149.].
После установления на Руси монгольского ига разнообразную помощь и покровительство русскому монашеству Афона начали оказывать сербские князья и цари. Так, в конце XIII или начале XIV в. царь Милутин (Стефан Урош II) предоставил Свято-Пантелеимоновскому монастырю земельные пожалования, известные по подтвердительной грамоте 1312 г. императора Андроника II. В середине XIV в. Руссик, в котором в то время уже пребывало много сербов, находился под покровительством сербского царя Стефана Душана Сильного, передавшего в 1347 г. в обитель честную главу св. вмч. Пантелеймона целителя. 12 июня 1349 г. Стефан Душан дал Руссику еще два хризовула на сербском языке. В одном из них он говорит, что иноки монастыря святого Пантелеймона пришли к нему и просили царя принять на себя ктиторство над этой обителью. Стефан Душан охотно принял на себя попечение о Руссике, даровал ему автономию от Протата и сделал его «самовластным и самовольным» царским монастырем[24 - Там же.].
С этого времени более чем на столетие ктиторами монастыря св. вмч. Пантелеймона стали сербские правители из династий Неманичей, Хребеляновичей и Бранковичей. Так, в 1380-е гг. ктитором монастыря был святой князь Лазарь Греблянович (павший в июне 1389 г. в битве с турками на Косовом поле). Князь Лазарь передал обители церковь Спаса в Хвосне (Метохия), желая, чтобы русские монахи имели там свой храм и имение, а его вдова, княгиня Милица, подарила монастырю св. вмч. Пантелеймона большое монастырское имение (метох) в Сербии[25 - Старцы – возобновители Русского Свято-Пантелеимонова монастыря на Афоне. Ч. I: Духовник Иероним или жизнеописание иеросхимонаха Иеронима (Соломенцева). Святая Гора Афон, 2014. С. 73-74.].
В 1355 г. сербский царь Урош уступил русским монахам монастырь св. Богородицы Браинской в деревне Губавац, примерно в 20 километрах от местечка Медведжа, у современной административной границы Сербии с Косово. Этот монастырь предположительно позднее разрушило принявшее ислам местное население, желая уничтожить материальные свидетельства, напоминающие о Православии в крае. В 1382 г. русский монастырь св. вмч. Пантелеймона, с позволения сербского князя Лазаря, создал в Сербии дочерний монастырь на реке Дренча. Строителем этой обители был русский инок Дорофей (еще в 1950 г. руины монастыря на реке Дренча существовали в окрестностях Трстеника)[26 - Данинич Д. Живот кральева и архиепископа српских. Загреб, 1866. С. 39-40.].
С этого времени в составе насельников обители св. вмч. Пантелеймона начали преобладать сербы, но в целом русско-сербская братия монастыря сохраняла свой общеславянский характер. Это подтверждается тем, что многочисленные грамоты сербских государей этому монастырю в XIV и XV вв. были написаны по-славянски, а не по-гречески[27 - Там же.]. В хризовуле императора Иоанна VI Кантакузена Палеолога 1354 г. монастырь св. Пантелеймона по-прежнему упоминается русским. Этой грамотой император даровал «честной обители россов» некоторые села у Стримона с пастбищами и землями. Сохранился также указ императора Мануила II Палеолога (1391-1425), которым «монастырю россов» даруется земля на острове Лимносе[28 - Христианское чтение. 1874. Октябрь. С. 84-85.]. Таким образом, монастырь по-прежнему сохранял свое русское название.
В тоже время в XV в. Свято-Пантелеимоновский монастырь имел тесные связи с другими славянскими обителями Балкан.
В частности, сохранился договор между Руссиком и Рильским болгарским монастырем от 1466 г.[29 - Леонид (Кавелин), архим. О соединении под общим управлением болгарского Рыльского и русского Афонского монастырей // Чтения в императорском обществе истории и древностей российских при Московском университете. 1869. Июль – сентябрь. Кн. 3. С. 5-6.], из текста которого следует, что «в более старое время» оба монастыря находились в договорных отношениях: «како суть были оба монастыря едино». По возобновленному в 1466 г. договору Рильский и Свято-Пантелеимоновский монастыри обязывались поддерживать друг друга в трудные времена, в случае нужды взаимно поставляя игумена из среды своих братств[30 - Дылевский Н. М. Рыльский монастырь и Россия в XVI-XVII вв. София, 1974. С. 36-38.].
В 1459 г. потерпев поражения в войнах с Османской империей, Сербия утратила независимость, Афон также еще в начале XV в. был завоеван турками. Последним сербским ктитором Свято-Пантелеимоновского монастыря являлась дочь деспота Гюрга Бранковича – Мара, мачеха султана Мухаммеда II Завоевателя[31 - Старцы – возобновители Русского Свято-Пантелеимонова монастыря на Афоне. Ч. I. С. 73-74.]. После ее смерти в 1487 г. обязанности ктиторов унаследовали валашские воеводы Влад V Монах (Кэлугер) и его сын Раду Великий (в монастырском архиве сохранились их грамоты 1487 и 1497 гг. о ежегодной выплате денежной помощи). Всего в архиве Руссика сохранилось 16 хрисовулов сербских князей и царей. За все 200 лет своего покровительства Свято-Пантелеимоновскому монастырю властители Сербии никогда не пытались сделать его сербским, но всегда констатировали, что являются лишь временными хранителями монастыря, пока русские князья вновь не получат возможности покровительствовать ему. Существенная заслуга сербов состояла в том, что они не просто поддержали обитель материально в трудное для Руси время, но и сохранили ее устав и традиции, которые затем передали новым поколениям русских насельников, вернувшимся в свой монастырь в XV в.
Возобновление связей Святой Горы с русскими землями
В конце XIV и, особенно, в первой половине XV в. связи русского монашества с Афоном возобновились и стали активно развиваться. В то время на Святой Горе пребывали будущие основатели и настоятели целого ряда русских монастырей: преп. Сергий Нуромский, игумен новгородского Лисицкого монастыря Иларион, архимандрит Спасо-Каменного монастыря Дионисий Царьградский (в 1418-1425 гг. – архиепископ Ростовский), основатель Рождество-Богородицкого Коневского монастыря преп. Арсений Коневский, игумен тверского Саввина Сретенского монастыря преп. Савва Тверской (Бороздин), архимандрит нижегородского Печерского Вознесенского монастыря Досифей, оставивший в своих трудах «Устав» и «Чин» описание жизни святогорцев. В начале XV в. на Афон приезжал известный русский агиограф Епифаний Премудрый, в 1420 г. иеродиакон Троице-Сергиева монастыря Зосима совершил путешествие на Афон и составил список 20 афонских обителей.
Известны имена русских книгописцев, трудившихся в то время на Святой Горе над перепиской книг для Руси (прежде всего аскетического содержания). Так, около 1397 г. на Афоне существовала небольшая русская колония (монахи Герман, Каллиник, Кассиан и др.), иноки которой занимались книгописанием. В первой трети XV в. в Великой Лавре трудились два книжника с прозвищем Русин – Авраамий и Афанасий. В 1420-х гг. в Ватопеде и монастыре святого Павла переписывал книги русский инок Евсевий-Ефрем, которому помогал старец Митрофан. Скорее всего, также на Афоне в 1417 или 1418 г. русскими иноками Варсонофием и Мартином был переписан большой сборник, включающий в себя Азбучно-Иерусалимский патерик[32 - Максимович К. А., Турилов А. А. Русско-афонские связи в XI-XVII вв. / Афон // Православная энциклопедия. М., 2002. Т. 4. С. 148.].
Во второй половине XV в. на Святой Горе побывали «великий старец» Митрофан (Бывальцев), проживший там 9 лет, игумен угрешский Иона и преп. Нил Сорский (1433-1508), заложивший основы русской монашеской школы по исихастскому афонскому образцу В своих посланиях, «Завещании» и богословских трудах, в том числе в «Уставе о скитской жизни» и в «Соборнике житий греческих святых», преп. Нил Сорский сформулировал постулаты и духовные основы строгой монашеской жизни, обратив особое внимание на примеры из житий афонских святых. В дальнейшем эти же принципы проповедовал на русских землях монах Ватопедского монастыря Максим Грек (1470-1566).
В конце XV в. была восстановлена связь Свято-Пантелеимоновского монастыря с русскими княжествами, освободившимися от монгольского ига. Так, в 1497 г. игумен монастыря Паисий с тремя афонскими старцами (в свите посольства молдавского воеводы Стефана Великого) был в Москве у великого князя Иоанна III Васильевича и отбыл на Святую Гору со щедрыми пожертвованиями[33 - ПСРЛ. Т. 12. С. 214.]. В статейных списках Посольского приказа, сохранившихся с 1509 г., сразу прослеживаются живые русско-афонские связи, из чего можно сделать вывод о том, что они существовали и раньше[34 - Соловьев А. В. История русского монашества… С. 151.].
В 1508 г. вдова сербского деспота Стефана и мать последнего деспота Иоанна, «деспотица» (правительница) Ангелина (Бранкович), причисленная впоследствии к лику святых, торжественно передала великому князю Московскому Василию III Иоанновичу в собственность право на Свято-Пантелеимоновский монастырь. Сербские государи, в течение веков оказывавшие поддержку русской обители, теперь сами были в трудном положении, попав под турецкое иго. Святая Ангелина призвала князя оказывать помощь русской обители – его древней отчине и дедине, что и произошло. Но русские государи и цари осознали себя ктиторами и хранителями всей Святой Горы и других православных народов, каковыми некогда были византийские императоры и сербские господари. С посланцами игумена Свято-Пантелеимоновского монастыря Василий III неоднократно посылал милостыню и в сербскую землю – в митрополию, монастыри и самой преподобной Ангелине[35 - Старцы – возобновители Русского Свято-Пантелеимонова монастыря на Афоне. Ч. I. С. 74-75.].
Когда в 1509 г. трое старцев Руссика посетили великого князя Василия III, он даровал русской обители не только богатые дары, но и грамоту с обещанием «дозирать монастырь и помогать милостыней, как в предыдущие времена». В том же году великий князь не только подтвердил свое ктиторство по отношению к Руссику, но и покровительство Афону в целом. В отдельной грамоте Василий III известил прота Святой Горы Паисия о разрешении посылать афонских иноков для сбора пожертвований в своих владениях, братия же Свято-Пантелеимоновского монастыря получила привилегию посылать старцев за милостыней к великому князю. С этого времени приезды монастырских посольств на Русь стали регулярными. Так, в 1515 г. с грамотами к митрополиту Варлааму и великому князю из Свято-Пантелеимоновского монастыря прибыли монахи Савва, Пахомий и Матфей. На посланные с ними средства была построена часть монастырской ограды. Прибывшие в 1547 г. в Москву иноки Руссика Савва, Сильвестр, Герасим и Роман получили окружное послание митрополита Московского свт. Макария к его пастве о сборе милостыни для их обители[36 - Романенко Е. В., Турилов А. А. Русские иноки на Афоне в XVIII – начале XX вв. / Афон // Православная энциклопедия. М., 2002. Т. 4. С. 149-150.].
Щедрую помощь Руссику предоставлял царь Иоанн IV Грозный (1530-1584). В первые годы его правления в Москве побывали посольства Свято-Пантелеимоновского и Хиландарского монастырей с жалобами на притеснения турецкого султана. В 1550 г. царь направил грамоту султану с просьбой защитить монастыри от насильников. В мае 1554 г. в Москву для сбора милостыни приезжал старец Руссика о. Евфимий. Помимо царских пожалований монастырские посольства увозили с собой вклады, дававшиеся придворными и столичным духовенством. Так, в 1556 г. боярин М. Я. Морозов вложил в Свято-Пантелеимоновский монастырь Книгу 16 пророков с толкованиями. При этом через Руссик оказывалась поддержка и другим святогорским обителям. О высокой репутации Свято-Пантелеимоновского монастыря как ученого центра свидетельствует следующий факт: в 1551 г. Иоанн IV послал с турецким послом А. Халкокондилом юношу О. М. Грекова к Константинопольскому Патриарху учиться греческому языку отметив: «Если же у патриарха учиться неудобно, то послал бы его в наш монастырь афонский святого Пантелеймона»[37 - Сношения России с Востоком по делам церковным. СПб., 1858. С. 69.].
В XVI в. численность иноков Руссика существенно колебалась и составляла в 1489 г. (или 1517/18 г.) 120 человек, в 1530/31 г. – 25, а в 1561 г. – 170 (по другим сведениям, более 190 человек «всей братии»), что свидетельствовало о широких масштабах монастырской жизни. При этом до XVII в. русские иноки, жившие на Афоне в скитах и келлиях греческих монастырей, были более многочисленными, чем русские насельники обители св. вмч. Пантелеймона[38 - Максимович К. А., Турилов А. А. Русско-афонские связи… С. 149.].
В Свято-Пантелеимоновский монастырь поступали из России не только материальные пожертвования, но также и книжные дары. Одно из таких поступлений в библиотеку русской обители связано с именем известного переписчика книг – греческого иеромонаха Матфея (1550-1624), протосинкела Великой церкви, впоследствии митрополита Миры Ликийской. Иеромонах Матфей находился в Москве с 1596-го по 1597 гг., занимаясь в том числе книгописанием. В царствование Иоанна Грозного дальнейшее развитие получил интерес к афонским уставам и образу жизни святогорских монахов. В частности, в 1560 г. игумен Руссика Иоаким, проживший в Москве около двух лет, по просьбе митрополита Макария написал сочинение, посвященное описанию жизни различных категорий афонских насельников[39 - См.: Сказание о святой Афонской горе игумена русского Пантелеймонова монастыря Иоакима. СПб., 1882. С. 5-31.].
При этом экономическое положение Свято-Пантелеимоновского монастыря в XVI в., несмотря на значительные пожертвования, получаемые из Москвы, было тяжелым. Руссик долго не мог оправиться от последствий сильных землетрясений (1500, 1552, 1560, 1572 и 1585 гг.) и восстановить разрушенные строения и оборонительные сооружения, необходимые для защиты от набегов пиратов и разбойников. В 1568/69 г. монастырь после уплаты турецким властям огромного выкупа за конфискованные земельные угодья вынужден был заложить все свои метохи и даже церковную казну. В результате Руссик временно был закрыт, а его насельники разбрелись по окрестным скитам и келлиям. В 1583 г. афонский Кинот обратился к царю Иоанну IV с просьбой возобновить и обустроить обитель. Однако послание совпало по времени со смертью царя Иоанна Грозного, кроме того, российская казна была истощена длительной неудачной Ливонской войной. Правда, в 1584 г. с богатыми царскими дарами на Афон был послан Иван Мешенинов, составивший описание Святой Горы[40 - Чтения в императорском обществе истории и древностей российских при Московском университете. 1871. Кн. 1. Отд. II. С. 63-66.]. Но в целом просьбу Кинота удалось выполнить лишь в 1592 г.
В мае 1591 г. в Россию прибыл Тырновский митрополит Дионисий с грамотой, в которой сообщалось, что за Русским Патриархом были признаны права Предстоятеля автокефальной Церкви. В составе посольства находился настоятель Свято-Пантелеимоновского монастыря архимандрит Неофит. Уезжая из России, он получил щедрую милостыню, царь Федор Иоаннович дал о. Неофиту жалованную грамоту, в которой подтвердил право старцев монастыря на беспошлинный проезд в Москву за милостыней. 4 февраля 1592 г. была отправлена царская грамота к проту Святой Горы и средства на строительство келлий и церкви Руссика. Царь пожаловал «рухлядью да ризы и стихарь» на 500 рублей с обещанием впоследствии при успешном строительстве прислать «больше того»[41 - Романенко Е.В., Турилов А. А. Русские иноки на Афоне… С. 153-154.].
Начало XVII в. было тяжелым временем как для Российского государства, переживавшего эпоху междоусобных раздоров, так и для Свято-Пантелеимоновской обители. «Смутное время» на несколько десятилетий фактически прервало связи Афона с Россией, и только в 1626 г. в Москву прибыл игумен Мелетий, жаловавшийся, что «наш монастырь, нарицаемый Русский», впал в большие долги и заложил все свое имущество. В последующие десятилетия XVII в. настоятели Руссика неоднократно приезжали в Москву за милостыней: в 1636 г. – игумен Иоанн, в 1642 г. – игумен Григорий с келарем Христофором и несколькими иноками, в 1660 г. – игумен Дионисий с братией, в 1690 г. – игумен Даниил с братией. В 1677 г. братия Руссика была вынуждена продать епископу Иерисскому Христофору свою арсану (пристань), на которой епископ устроил небольшой монастырь. Затем эта пристань опять вернулась во владение Руссика, и на этом месте впоследствии был построен новый монастырь св. вмч. Пантелеймона[42 - Соловьев А. В. История русского монашества… С. 154.].
В первой половине XVII в. большинство насельников Руссика, вероятно, составляли греки. Об этом свидетельствует, в частности, храмозданная надпись 1619 г. монастырского собора, выполненная только по-гречески. Число братии в обители в 1661 г. составляло 120 человек, в 1677 г. – 200. В целом же в XVII-XVIII вв. выходцы из Украины и Белоруссии преобладали среди восточнославянских монахов Афона, на это, в частности, указывает большое число киевских, львовских и черниговских изданий того времени в славянских книжных собраниях Святой Горы, заметно превосходящее продукцию великорусских типографий[43 - Максимович К. А., Турилов А. А. Русско-афонские связи… С. 148-149.].
К концу XVII в. Свято-Пантелеимоновский монастырь снова пришел в запустение из-за Русско-турецкой войны 1686-1700 гг. и связанными с ней препятствиями в поступлении новых иноков и оказании обители материальной помощи из России. В 1705 г. Константинопольский Патриарх Гавриил III вновь передал монастырь русским инокам во главе с уроженцем Новгорода архимандритом Варлаамом, перу которого принадлежал помянник, написанный им на украинском языке в 1705 г.[44 - Соловьев А. В. История русского монашества… С. 154.] Одновременно было облегчено пребывание на Святой Горе паломников из России. Отец Варлаам энергично принялся за восстановление обедневшей обители. По его словам, все святогорские отцы, с благословения Константинопольского Патриарха Гавриила «советовавше с собою», решили, чтобы между разными греческими и болгарскими афонскими монастырями был один русский, «в котором бы могли находить приют все русские странники и богомольцы, для которых пребывание в греческих монастырях, по незнанию греческого языка, было во многих отношениях неудобно и затруднительно»[45 - Каптерев Н. Русская благотворительность монастырям Святой Горы Афонской в XVI, XVII и XVIII столетиях // Чтения в императорском обществе истории и древностей российских при Московском университете. 1882. Январь – апрель. Ч. I. С. 113-114.].
Чтобы добыть средства на восстановление монастыря, игумен Варлаам в 1707 г. с жалованной грамотой отправился в Москву, где сообщил царю Петру I, что «вся братия в Пантелеймоновском монастыре исключительно теперь русская, но сам монастырь обретается в великой скудости и сосудов и риз построить и книг на что купить не имеется». Ему были выданы из царской казны щедрые пожертвования для монастыря, в том числе книги. В 1712 г. игумен Варлаам повторно приезжал в Москву и снова получил для монастыря все необходимое[46 - Там же. С. 114.]. В 1709 г. на Афоне побывал иеромонах черниговского Борисоглебского монастыря Ипполит (Вишенский), увидевший в Свято-Пантелеимоновом монастыре только русских насельников.
Устроение Свято-Пантелеимоновского монастыря продолжал следующий настоятель обители игумен Киприан, происходивший из Харькова. В 1720 г. он приехал в Москву за помощью для монастыря и наряду с деньгами и церковной утварью привез книги. В это время размеры и сроки выплат материальной помощи Российского государства афонским монастырям были строго регламентированы по инициативе Петра I. 29 апреля 1725 г. императрица Екатерина I издала указ, подписанный еще Петром I, согласно которому все просители пожертвований переводились из ведения Коллегии иностранных дел в ведение Святейшего Синода. 27 октября 1735 г. императрица Анна Иоанновна установила Палестинские штаты – фонд, из которого ежегодно восточным Патриархам и монастырям, в том числе афонским, выплачивались пособия; представители Патриархов и обителей могли приезжать за пособиями в Россию раз в пять лет. Указом Синода в 1742 г. была введена единообразная дача милостыни афонским монастырям, в том числе Московская синодальная контора обязывалась выдавать Свято-Пантелеимоновскому монастырю 35 рублей в год. Кроме того, в XVIII в., как и прежде, русские цари посылали на Афон «заздравные» и «заупокойные» милостыни[47 - Кочетов Д. Б. Русско-афонские связи в XVIII-XIX вв. / Афон // Православная энциклопедия. М., 2002. Т. 4. С. 159.].
В 1726 г. Святую Гору в первый раз посетил известный русский путешественник, воспитанник Киево-Могилянской академии Василий Григорьевич Григорович-Барский. Он нашел в монастыре св. вмч. Пантелеймона всего четырех насельников (иеромонахов): «два от руссов, два от болгаров, игумен болгарин». Из-за значительного уменьшения пожертвований из России обитель к этому времени стала, по словам Григоровича-Барского, «зело нища и убога», а «иноки российские», среди которых в то время было «немало воздержного и богоугодного жития», скитались по Святой Горе, «от всех презираемые… не имут, где главы приклонити»[48 - Петр (Пиголь), игум. Русско-афонские связи в XVIII – начале XX вв. / Афон // Православная энциклопедия. М., 2002. Т. 4. С. 154.].
Когда в 1744 г. В. Г. Григорович-Барский второй раз посетил Афон, он не встретил в обители ни одного русского инока, так как новые войны России с Османской империей в 1734-1739 гг. сделали очень трудным положение русских монахов на Афоне, и в 1735 г. монастырь св. вмч. Пантелеймона заселили греки. Они упразднили древний общежительный устав и ввели «свободную штатную жизнь» с самообеспечением каждого, чем ускорили дальнейший упадок обители[49 - Пешеходца Василия Григоровича-Барского Плаки Албова, уроженца Киевского, монаха Антиохийского, путешествие к святым местам в Европе, Азии и Африке. СПб., 1778. С. 690-696.].
В 1768 г. греческие иноки Руссика (число которых в 1765 г. достигало 60 человек) решили оставить удаленную от моря и запущенную территорию окончательно разорившегося монастыря и переселиться на юго-западный берег Афона в маленькую прибрежную келлию во имя Воскресения Христова, построенную в конце 1670-х гг. во владениях обители неподалеку от принадлежавшей ей лодочной пристани (арсаны). В. Г. Григорович-Барский так упомянул об этом месте, рассказывая о владениях Руссика: «Далече же, яко за час хождения, на брезе морском имат арсенал… и мельницу с вертоградом, и келлий на требу свою»[50 - Там же.]. Именно это место, называвшееся одно время Прибрежный Руссик, в дальнейшем стало главным центром развития Свято-Пантелеимоновского монастыря. Прежняя же обитель получила название Старый Руссик и стала приписной к новому монастырю (восстанавливать ее из развалин монастырская братия начала лишь в 1868 г.).
В 1746 г. на Святую Гору пришел и в дальнейшем принял монашеский постриг преп. Паисий (Величковский). Первоначально он поселился в уединенной каливе неподалеку от монастыря Пантократор, где через некоторое время вокруг него собралась монашеская община. В 1757 г., когда она стала многочисленной, старец вместе с учениками получил разрешение перейти в заброшенную Свято-Ильинскую келлию Пантократора, преобразованную им в том же году в общежительный скит для «братии молдавского и словенского языка». С целью духовного руководства братией старец Паисий обратился к творениям святых отцов об «умном, внутреннем делании», создав на Афоне школу по изучению, переводу и переписыванию святоотеческих творений.
Опытно познав на Святой Горе и в молдавских обителях школу старчества и аскетического делания под руководством преп. Паисия и его учеников, многие русские иноки в конце XVIII в. вернулись в Россию, где устроили ряд обителей. Среди них были: насельник афонского Свято-Ильинского скита иеромонах Клеопа I, восстановивший основы старчества в Островской
Введенской пустыни, схимонах Афанасий (Охлопов), посланный преп. Паисием к Санкт-Петербургскому митрополиту Гавриилу (Петрову) со славянским переводом «Добротолюбия», иеромонах Клеопа II, подвизавшийся в Белобережской пустыни и Валаамском монастыре, преп. Феодор (Нямецкий), преп. Феодосий (Маслов), возобновивший по афонскому уставу Молченскую Софрониеву пустынь, а также наставники нескольких оптинских старцев преп. Василий (Кишкин) и преп. Афанасий (Захаров). В новосозданных и восстановленных обителях ученики преп. Паисия вводили афонский устав и возрождали традицию аскетического делания[51 - Кочетов Д.Б. Русско-афонские связи в XVIII-XIX вв. С. 159.].
Продолжавшиеся во второй половине XVIII в. Русско-турецкие войны надолго прервали сообщение Афона с Россией и предоставили братию монастыря св. вмч. Пантелеймона, как и других афонских обителей, их собственным средствам. Греческие иноки, жившие тогда в Свято-Пантелеимоновском монастыре, некоторое время находили благотворителей в лице молдаво-валашских господарей, но затем монастырь снова пришел в упадок.
В 1803 г. Протат Афона решил исключить имя русской обители из числа монастырей и продать ее земли греческим монастырям, однако против этого выступил Константинопольский Патриарх Каллиник V. Он особой грамотой предписал Протату восстановить Свято-Пантелеимоновский монастырь, назначить его настоятелем опытного в духовной жизни старца и возобновить в обители общежитие. В 1803 г. Протат назначил строителем и игуменом обители иеромонаха Благовещенского скита монастыря Ксенофонт Савву Пелопонниского, кандидатуру которого поддержал Патриарх[52 - Русский монастырь св. великомученика и целителя Пантелеймона на Святой Горе Афонской. М., 1998. С. 53.].
Братская трапезная с церковью Пресвятой Троицы Свято-Андреевского скита. 1913 г.
Возглавив монастырь, о. Савва сделал очень многое для его возрождения. Проведя четыре года в Константинополе, где собирал пожертвования, он, призывая на помощь св. вмч. Пантелеймона, вылечил от тяжелой болезни великого драгомана Порты (фактически министра, ведавшего иностранными делами) князя Скарлата Каллимаха (1773-1821), будущего господаря Молдовы (а позднее Валахии), и обрел в его лице богатого покровителя (ктитора)[53 - Архив Русского Пантелеймонова монастыря на Афоне (АРПМА). Оп. 10. Д. 130. Док. 4441. Л. 260.].
Скарлат Каллимах прислал в Руссик главного инженера турецкого султана (христианина по вероисповеданию), с помощью которого строительство монастырского комплекса пошло быстрыми темпами. В денежной помощи Константинопольская Патриархия о. Савве отказала, поэтому своим возрождением и устройством на новом месте Свято-Пантелеимоновский монастырь во многом был обязан господарю Молдовы. Благодаря усилиям Скарлата Каллимаха к 1814 г. были возведены часовни, кельи, гостевой дом, больница и вчерне соборный храм св. вмч. Пантелеймона, освященный в 1815 г.
Константинопольским Патриархом Григорием V[54 - Акты Русскаго на святом Афоне монастыря св. великомученика и целителя Пантелеймона. Киев, 1873. С. 255-273.]. На средства князя была устроена и братская трапезная (позднее расширенная в 1861 и 1870 гг.). Для ктитора, на случай его пребывания в обители, был устроен параклис, освященный во имя свв. Косьмы и Дамиана[55 - АРПМА. Оп. 10. Д. 175. Док. 155. Л. боб; Русский монастырь св. великомученика и целителя Пантелеймона на Святой Горе Афонской. С. 105, 108.].
Но вскоре грянули новые испытания. В 1821 г. турки заподозрили семью Каллимаха в поддержке греческих повстанцев и подвергли ее жестоким гонениям. В июне 1821 г. Скарлат Каллимах был низложен и вызван в Константинополь, где через несколько месяцев, 21 декабря 1821 г., после обвинения в тайных сношениях с Россией принял мученическую смерть – был повешен разъяренной турецкой толпой вместе с Константинопольским Патриархом Григорием V[56 - Русский монастырь св. великомученика и целителя Пантелеймона на Святой Горе Афонской. С. 56.] (по другим сведениям, скончался в результате сердечного приступа). В ходе подавления греческого восстания 1821-1829 гг. турецкие солдаты заняли все афонские монастыри. К тому же умер игумен Савва, и в этих условиях Руссик был на несколько лет оставлен братией.
Среди немногочисленных русских иноков на Святой Горе в те годы подвизались духовник иеросхимонах Арсений Афонский и его сопостник схимонах Николай, прибывшие на Афон около 1822 г. Несколько русских монахов жили в келлиях и каливах в скиту св. вмч. Димитрия (Лак), в местности Капсала, принадлежащей монастырю Пантократор, и в Хиландаре. В Эсфигмене подвизался один русский инок, в Хиландаре – три. В скиту Рождества Пресвятой Богородицы (Зографского монастыря), который был основан при участии императрицы Елизаветы Петровны, к 1820-м гг. проживало до 30 украинцев (к 1840 г. скит опустел). В основанном преп. Паисием Свято-Ильинском скиту в это время пребывало до 100 иноков. В монастыре Ставроникита украинцам для службы был выделен параклис[57 - Петр (Пиголь), игум. Русско-афонские связи… С. 154-155.].
После поражения Османской империи в войне с Россией и заключения в 1829 г. Адрианопольского мирного договора турецкие войска ушли с Афона. В то время Свято-Пантелеимоновский монастырь находился в таком бедственном положении, что афонский Протат снова захотел исключить его из списка обителей. Однако благодаря заступничеству Константинопольского Патриарха Константина I в звание игумена в 1832 г. был возведен болгарин старец Герасим. Это сохранило статус обители. Более 40 лет игумен Герасим служил настоятелем монастыря и сыграл видную роль в его возрождении.
Расцвет русского афонского монашества в XIX – начале XX в.
С 1830 г. подданные Российской империи, и прежде всего русские, снова начали беспрепятственно приезжать на Святую Гору и принимать монашество. В основном они подвизались в скитах и в приобретенных у греков келлиях и каливах. Главным местом поселения русской братии в 1830-х гг. стал Свято-Ильинский скит. В нем проживало много украинцев, но скит официально всегда назывался русским. В 1837-1839 гг. под руководством настоятеля скита иеросхимонаха Павла собралось до 30 человек русских насельников[58 - Там же.].
Значительную денежную и духовную помощь Свято-Ильинскому скиту оказал иеромонах Аникита (князь Шихматов-Ширинский). Он впервые прибыл на Святую Гору в апреле 1835 г. и вначале остановился в греческом Ксиропотамском монастыре, откуда вскоре перешел в Свято-Ильинский скит. Его настоятель иеромонах Парфений уступил отцу Аниките свою келью, в которой ранее жил преп. Паисий (Величковский). Совершив в храме скита свою первую на Афоне литургию, отец Аникита поселился здесь и отсюда совершал паломничества в другие святогорские обители. При этом он познакомился с духовником всех русских монахов на Афоне отцом Арсением, попросился к нему в ученики и был принят. В беседах духовника с учеником зародилась мысль о неотложной помощи Свято-Пантелеимоновскому монастырю. В результате отец Арсений благословил отца Аникиту помочь обители. Тот сразу захотел исполнить это благословение и, неоднократно посещая монастырь св. вмч. Пантелеймона, убедил игумена Герасима с братией принять группу русских монахов и построить у себя церковь во имя новопрославленного русского святителя Митрофана[59 - Парфений (Агеев), инок. Сказание о странствии и путешествии по России, Молдавии, Турции и Святой Земле. М., 2008. С. 340.].
Находясь тогда в бедственной ситуации, греческие иноки Свято-Пантелеимоновского монастыря и сами хотели пригласить русских монахов, чтобы они обосновались в обители, надеясь на приток средств из России. В то время одному из старцев-греков явился в видении св. вмч. Пантелеймон и сказал: «Если в моем монастыре не будет русских, монастырь запустеет». В начале июля 1835 г. отец Аникита по приглашению братства с 15 русскими иноками поселился в Свято-Пантелеимоновской обители. Он торжественно отправился с ними из скита в монастырь крестным ходом, неся на руках икону свт. Митрофана Воронежского, и был радушно встречен в Руссике. Русская братия получила в свое распоряжение церковь св. Иоанна Предтечи. В конце июля в сопровождении своего духовного отца Арсения иеромонах выехал в Иерусалим[60 - Там же.].
Уезжая на Святую Землю, о. Аникита вручил старцам Руссика 3 тысячи левов на постройку храма во имя свт. Митрофана[61 - Христианское чтение. 1891. № 5-6. С. 531; № 11-12. С. 454.]. Однако 23 ноября 1835 г., в день памяти святителя, была лишь освящена небольшая домовая церковь (параклис) свт. Митрофана Воронежского на третьем этаже отведенного русской братии пятого корпуса (позднее переосвященная во имя преп. Сергия Радонежского)[62 - АРПМА. Он. 10. Д. 130. Док. 4441. Л. 274.]. 9 мая 1836 г. о. Аникита возвратился на Афон и остановился в Свято-Пантелеимоновском монастыре, где надеялся увидеть уже построенную церковь во имя святителя Митрофана, но его ожидало разочарование. Произошедшие между русскими и греками недоразумения и конфликты, «повседневные скорби и искушения» помешали осуществлению дела (в дальнейшем Митрофаниевская церковь в Руссике все-таки была возведена).
После возвращения иеромонаха игумен Герасим объявил, что братия не желает, чтобы русские иноки пребывали в обители. Отец Аникита не стал перечить игумену и попросил только благословения совершить литургию в одном из параклисов монастыря. После этого состоялся исход русского монашества из обители в Свято-Ильинский скит[63 - Игнатий, инок. Историческое описание Русского св. славного пророка Илии скита, что на Афоне. М., 1860. С. 23-24.]. Покидая Свято-Пантелеимоновский монастырь, о. Аникита оставил в нем пожертвованную им ризницу, иконы и книги. Удивленным грекам он пророчески сказал: «Пусть все в святой Русской обители останется для памяти. Когда паки русские взойдут, тогда и пригодится им». Поселившись в Свято-Ильинском скиту, о. Аникита заложил там церковь во имя свт. Митрофана Воронежского. 3 августа 1836 г., поручив схимонаху Феодору постройку церкви и передав ему значительную сумму – жертву благотворителей из России, о. Аникита уехал в Афины, где служил настоятелем русской посольской церкви до своей кончины[64 - Русский афонский отечник XIX-XX веков. Святая Гора Афон, 2012. С. 43-44.].
В недавней публикации воспоминаний о. Аникиты московский историк П. В. Троицкий справедливо отмечал: «Короток путь его в монашестве, а уж по Афону – особенно. Но можно сказать, что он стал первым из тех, кто в веке возродил не только Пантелеймонов монастырь, но и все русское иночество на Афоне»[65 - Путешествие иеромонаха Аникиты по святым местам Востока в 1834-1836 годах. М., 2009. С. 9.].
В 1839 г. игумен Герасим повторил приглашение русским инокам перейти в монастырь, и в том же году иеросхимонах Павел вместе с частью братии Свято-Ильинского скита поселились в нем. Отец Павел был назначен духовником русской братии обители св. вмч. Пантелеймона. В дальнейшем в Руссик пришли такие известные подвижники, как иеросхимонах Серафим (Веснин), составивший «Письма святогорца к друзьям своим о Святой горе Афонской» и иеросхимонах Иероним (Соломенцев, 1806—1885), ставший впоследствии духовником русской братии, создавший основополагающий «Устав Пантелеймонова монастыря» и фактически заложивший основы такого уникального явления, как русское старчество на Афоне.
В начале 1840-х гг. на Афоне находилось около 50 русских и 100 украинских иноков. Среди русских келлий наиболее известными были: Серайская (Ватопедского монастыря) с главным храмом в честь преп. Антония Великого, в которой проживали иеросхимонахи Виссарион (Толмачев) и Варсонофий (Вавилов); Преображенская (Кутлумушского монастыря), где пребывали монахи Филипп и Исаак (Кореневы); Покрова Пресвятой Богородицы (монастыря Ставроникита), где проживал схимонах Арсений; Архангельская (Ставроникита), в которой пребывал схимонах Никодим (Гончаров). Духовник всех русских афонцев иеросхимонах Арсений и схимонах Николай жили в Иоанно-Златоустовской келлии (Иверского монастыря). Ближайший ученик иеросхимонаха Арсения монах Иоанникий (Соломенцев, в схиме – Иероним) жил с двумя учениками в келлии пророка Илии (монастыря Ставроникита)[66 - Петр (Пиголь), игум. Русско-афонские связи… С. 155–156.].
Русские афонские иноки до 1840-х гг. не пользовались официальной поддержкой России. Для сохранения сана на территории Российской империи приезжавшим с Афона монахам требовалось предварительное разрешение Святейшего Синода. Материальная помощь русским святогорцам осуществлялась в основном частными лицами. Посетивший Руссик в 1835 г. иеромонах Аникита (Шихматов-Ширинский) намеревался по возвращении в Санкт-Петербург способствовать организации государственной поддержки Свято-Пантелеимоновой обители из России, но сопротивление греческой братии монастыря и кончина самого о. Аникиты помешали осуществлению этого плана. Лишь с 1840-х гг., по благословению иеросхимонаха Иеронима (Соломенцева), насельники Руссика стали приезжать в Россию для сбора пожертвований.
Свято-Андреевский скит
Участие России в делах русских святогорцев заметно усилилось после 1841 г., когда император Николай I выразил высочайшее покровительство Свято-Пантелеимоновского монастыря, разрешив ему милостынный сбор в стране. Материальные дела обители стали быстро поправляться. С 1840-го по 1866 г. был полностью выплачен монастырский долг в 800 тысяч пиастров (100 тысяч рублей) и выкуплены некоторые давно проданные имения. Преодолевая различные преграды, монастырь постепенно разрастался новыми храмами и постройками и пополнялся новыми насельниками[67 - Соловьев А. В. История русского монашества… С. 155–156.].
В 1845 г. состоялось посещение Афона великим князем Константином Николаевичем, что благоприятно повлияло на положение русской братии в Свято-Пантелеимоновском монастыре. В память о посещении Константином Николаевичем один из параклисов в Покровском корпусе Руссика был освящен во имя свв. равноапп. Константина и Елены[68 - Кочетов Д.Б. Русско-афонские связи в XVIII-XIX вв. С. 159-160.]. Также в связи с приездом члена российского императорского дома было возбуждено ходатайство перед Константипольским Патриархом о преобразовании Серайской келлии Ватопедского монастыря вблизи Карей в первый самоуправляемый русский скит во имя св. ап. Андрея. В августе 1849 г. на Афон прибыли российский посол в Османской империи В. П. Титов, настоятель русской посольской церкви в Константинополе архимандрит Софония и камергер императорского двора А. Н. Муравьев, стараниями которых келлия в октябре того же года была преобразована в Свято-Андреевский скит[69 - Троицкий П. История русских обителей Афона в XIX-XX веках. М., 2008. С. 18-19.].
Впоследствии, исполняя должность ктитора, А. Н. Муравьев много сделал для расширения скита. Так, в 1853 г. Хиланлар уступил этой обители часть территории источника, разрешив пользоваться водой. В 1856 г., при активном участии А. Н. Муравьева, у Руссика в пользу скита была приобретена келлия свт. Василия Великого с участком земли[70 - Там же. С. 26.]. Ктитор издал брошюру о Свято-Андреевском ските, но находился не только в постоянной переписке с его насельниками, но и с другими монастырями и скитами Афона, прежде всего Руссиком, приобретя там широкую известность. Более 20 лет Муравьев считался «эпитропом» (т. е. поверенным) в России трех Патриарших престолов (Александрии, Антиохии, Иерусалима), свободно изъясняясь на греческом языке; состоял в многолетней переписке по догматическим, церковно-политическим, должностным вопросам с четырьмя православными Патриархами и многими архиерея[71 - Хохлова Н.А. Андрей Николаевич Муравьев – литератор. СПб., 2001. С. 208.]. В последний раз Муравьев посетил Свято-Андреевский скит, отмечавший свое 25-летие, весной 1874 г. В день отъезда он пожелал положить свой камень в основание уже заложенного ранее скитского собора св. ап. Андрея Первозванного[72 - Муравьев А. Н. Афон Руссик // Труды Киевской Духовной Академии. 1880. Ноябрь. С. 440-441.].
С середины XIX в. начало быстро расти русское паломничество на Афон. К 1874 г. число русской братии в Свято-Пантелеимоновском монастыре заметно превысило греческую. Престарелый игумен Герасим назначил своим преемником в качестве наместника монастыря русского инока Макария (Сушкина, 1821-1889), прибывшего на Афон в 1851 г., что, правда, вызвало определенное противодействие греческой части братии. В мирном разрешении ситуации важную роль сыграл главный ктитор монастыря – известный во второй половине XIX в. российский государственный деятель и дипломат граф Николай Павлович Игнатьев (боярин Николай и в настоящее время во время молитвы поминается как главный ктитор обители). Его приезд в монастырь в июле 1874 г. во время возмущения греческих насельников имел большой резонанс. Этот визит стал очень важной моральной поддержкой русских монахов в критический период жизни обители[73 - Троицкий П. История русских обителей Афона в XIX-XX веках. С. 28-29.]. Заступничество графа сыграло решающую роль в принятии Константинопольским Патриархом Иоакимом II в 1875 г. решения поддержать избрание большей частью братии игуменом Свято-Пантелеимоновского монастыря о. Макария. С этого времени обитель снова перешла в руки русских иноков, хотя в ней по-прежнему жили насельники-греки, для которых служба в старом соборе совершалась на греческом языке.
