скачать книгу бесплатно
– Поэтому нам нужен проводник, – подытожил Шокер. – И отличный. Потому что только очень сильный проводник способен справиться с таким же проводником и не позволить ему в случае чего перехватить инициативу в канале… Так что это хорошо, что ты в итоге из дела вышла. Даже если Тайлер не был бы тебе братом, тебе нельзя было бы его тащить, ты к этому сейчас не готова.
– Если бы Тайлер не был мне братом, я бы не вышла из дела. И я бы потащила его на поверхность…
– Угу, – кивнул Шокер. – И надорвалась бы окончательно… Всё к лучшему, Апрель. Не в одном, так в другом. Хоть в чём-то, но к лучшему. Ты наконец сможешь отдохнуть и долечиться.
– Чтобы стать совсем здоровенькой ко дню казни моего брата?!
– Я такого не говорил! – возмутился Шокер.
– А не надо мне ничего говорить. У вас, гатрийцев, мысли на лбу, как на экране, возникают, только читай.
– Не говори ерунды.
– Это ты меня не утешай, всё равно я тебе не верю. Знаю я вас, насмотрелась.
– Я так понял, что ты всё больше на одного гатрийца смотрела, хоть, возможно, и с разных сторон.
– По-моему, этого вполне достаточно! Это в мелочах вы разные, а так – близнецы-братья. И ты ничем не лучше остальных. Вот ты даже не замечаешь, что с Лали делается, что она уже на тебе умом подвинулась. А что такого, да? Она сама же под тебя ложится с радостью, дурочка… А тебе всё равно, тебе наплевать. И на жену свою тебе наплевать, которая где-то там сидит в четырёх стенах, как кукла фарфоровая. Ты же ведь не можешь не быть женатым, ты бы тогда не стал командиром. Но тебе всё равно. Командор Клайар – тот хоть серёжку носит, а у тебя даже дырочки нет, потому что тебе совсем всё равно!
– Да, дырочка заросла, это верно, – спокойно согласился Шокер, тронув мочку уха.
Он встал, одёрнул за собой край покрывала, разгладил, подошёл к окну и, сложив руки на груди, уставился через прозрачную штору вниз, на ночной город.
– Я не ношу серёжку, потому что я вдовец, – бесцветным голосом произнёс он. – Я уже был женат тогда, когда отправился в слои за тобой. Мы любили друг друга и были очень счастливы. Она умерла, уже очень давно, много лет назад.
– Извини меня, пожалуйста… – пролепетала я.
– Ничего страшного. Это давно отболело, – сухо отозвался он. – Не думаю, что мои отношения с Лали задевают её память. И уж совершенно точно они никак не касаются тебя. И чтобы я больше никогда не слышал от тебя ни слова про Лали!
Теперь понятно, отчего погасли эти глаза. Когда сначала исчезает возможность заниматься любимым делом, когда природа жёстко и безвозвратно отбирает то, что сама же дала при рождении, а потом ещё и теряешь дорогого человека, какие уж тут лучезарные улыбки, какие песенки…
А я, конечно, идиотка. Фантастическая, безнадёжная идиотка. Самоуверенная дура, клейма ставить некуда.
Шокер стоял и смотрел в окно на толпу, снующую по ночной площади Сергель-торг.
– Шокер, прости. Мне почему-то показалось, что мне про тебя всё ясно, как Божий день.
– Это достаточно распространённая женская ошибка. Системный сбой в логике. Бывает даже у довольно совершенных образцов, – холодно пояснил он. – Перезагрузись, у тебя получится.
– Тебе надо было всё мне объяснить!
– Да? – он обернулся, и я испугалась его пустого взгляда. – А с чего бы? Ты кто такая, девочка-проблема, чтобы я тебе что-то о себе объяснял?
Затрещал мой телефон.
Незнакомый номер, но как я ему сейчас была благодарна!
– Да?
– Здорово, систер. Как ты там?
– Марек… – я едва перевела дух. – Марек…
– Да я, я это. Что ты там лепечешь? Ты в порядке?
– В порядке…
– Ты плачешь что ли? Что там с тобой?
– Я не плачу. Всё хорошо. Ты где, Марат?
– Ну… Хожу тут кругами. Пытаюсь понять, зачем твой мрачный рослый кавалер тебя сюда привёз.
– Марек, слушай меня. Мне пообещали, что дают тебе неделю передышки. Активный поиск приостановлен.
– Да-а-а? – удивился Марек. – Как интересно. И этому обещанию можно верить?
– А ты разве не слышал, что у меня большой блат на самом верху?
– Спасибо, систер, – голос Марата прозвучал и в самом деле благодарно. – Это мне здорово поможет.
– Но через неделю они начнут снова. Марек, не вздумай высовываться!
– Кирюха, я знаю правила этой игры. Эту машину уже не остановить. И ты не усердствуй понапрасну, только себя подставишь. Не дай Бог! Не вешай на меня ещё и это, договорились?
Шокер у окна зашевелился.
– Ну-ка, дай мне его, – он протянул руку за телефоном.
– Марек, с тобой Шокер поговорить хочет.
Шокер взял трубку. Я у себя динамик отрегулировала так, чтобы никто не слышал моего собеседника, даже такие, как я. Поэтому разобрать голос брата я уже всё равно не смогла бы.
– Тайлер, я тебя сразу хочу предупредить: лучше сиди тихо, – сказал Шокер, взяв трубку. – Мне сегодня приказали приостановить активный поиск. Но никто не гарантирует, что завтра сегодняшний приказ не отменят. Поэтому, если хочешь пожить подольше, сиди там, где сидишь. Придёшь ко мне в руки – я тебя возьму в любом случае, даже несмотря на приостановку.
Потом он выслушал Марека и покачал головой:
– Нет, ничего такого. Она не под арестом. Командор снял её с задания, а жить вместе с группой она не желает. Я привёз её сюда, вот и всё… В каком смысле – почему? Потому что отель нормальный и в центре. А ты не крутись тут, а держись подальше, и не будет тебе подвоха…
Шокер замолчал, послушал Марата и сказал твёрдо:
– Всё, Тайлер, я ничего не могу тебе обещать.
Шокер вернул мне телефон.
– Кирюха, я эту симку выкину сейчас, – сказал Марек. – В следующий раз уже с другой позвоню.
– А как же я смогу с тобой связаться?
– Я сам тебе позвоню, когда будет нужно.
– Марек, а ты как вообще мой номер узнал?
– У диспетчера гатрийской базы, ясен пень.
– Неправда. Мой номер засекречен, его нет в открытом доступе.
– Вот из секретной базы и взял, – вздохнул Марек.
– Ты крутой, бро.
– С тобой правда всё в порядке?
– Да, конечно.
– Ну тогда до связи, систер. Не вешай нос!
Я отбросила телефон, закрыла лицо руками. Слёз не было, но грустно стало, отчаянно грустно.
– О чём вы там с Мареком? Что ты не можешь ему обещать?
– Он хочет, чтобы ты была в полной безопасности, – буркнул Шокер.
– Да, этот вопрос не к тебе. Вернётся командор, и моя безопасность будет зависеть только от него.
– Я тебе хочу сказать кое-что. Отнесись спокойно, если сможешь, – проговорил Шокер. – Не надо было тебе ни о чём просить командора.
– А кого мне просить? Тебя, что ли?! – разозлилась я. – У меня другого брата не будет, Шокер. Уж какой есть, ничего не поделаешь. И мне надо, чтобы он жил.
– Но командор ничем не поможет. Кроме этой недели отсрочки, он ничего делать не будет.
– С чего ты взял?! Я же просила, он мне не откажет. Он попытается.
– Он не станет, – угрюмо возразил Шокер. – Я давно его знаю…
– Представь себе, я его тоже давно знаю!
Шокер тяжело вздохнул:
– Тем более. Тогда успокойся и прислушайся к себе. И признай, что Йан не станет ничего делать, если это может угрожать его карьере. А заступаться за Тайлера – это огромный риск для человека его положения. Знаешь, сколько знатных гатрийцев мечтает занять этот пост? Одно неверное движение, и командор лишится всего, и былые заслуги ему не помогут… Он тебе ведь и не обещал ничего. Зато тебя заполучил. Это он из тебя клещами вытянул, что вернёшься к нему, а сам ничего не обещал…
– Заткнись!
Шокер замолчал. Мне не хотелось думать о том, насколько он прав. Скорее всего да, ничего из моей затеи не выйдет.
– Даже если только неделя, Шокер, оно уже того стоит. У каждого есть кто-нибудь, ради кого пойдёшь на что угодно. У меня никого не было, теперь есть. И не лезь ко мне с советами, я их у тебя не просила, и не попрошу! Спасибо тебе, что привёз меня сюда. Но уходи и больше не возвращайся. Мне не нужен друг на неделю… Я тебе благодарна за заботу, но я же вижу, что у тебя в голове только приказы, как тумблеры. Где щёлкнет, туда и бежишь. И вообще, какая тебе разница, что со мной будет?!
Шокер наклонился надо мной:
– Я вижу, в какую ловушку ты угодила. Я знаю, что такое для женщины с изнанки быть в рабстве у гатрийца…
– И что? Что мне с того? Ровно неделю будешь сочувственно сопеть мне в ухо, а потом?
Он протянул ко мне руку. Я не поняла сразу, зачем, но он, вроде бы, собрался меня обнять.
– Да иди ты к чёртовой матери!!! – завопила я, ударив его по руке.
Он выпрямился и тяжело вздохнул:
– Ты вымоталась за сегодня. Попробуй выспаться, это должно помочь. Звони, если понадоблюсь. Спокойной ночи.
Он вышел из номера, и я осталась одна в просторной тёмной комнате.
Я поднялась на ноги и встала на то место у окна, откуда Шокер смотрел на площадь.
Сергельс-торг пустела. Подсвеченная хрустальная колонна фонтана торчала посреди площади. Сам фонтан на ночь отключили, экономят ресурсы… Помоги мне, ласковый город. Помоги выбраться из этого клубка. Пока он только всё туже и туже наматывается…
Плакать действительно было нельзя. Как только сбивалось дыхание, становилось очень неприятно, будто в лёгких опять что-то скапливается. Я заставила себя успокоиться, села обратно в кресло и прикрыла глаза.
Я так сидела в отупении довольно долго. Уже перевалило за полночь, но моя голова отказывалась это признать. Сна ни в одном глазу. Только дурные мысли по кругу.
Всё так просто и понятно. Есть преступник, над доказательством вины которого кто-то уже потрудился. Есть высокая имперская структура, которая требует поимки преступника. Есть служба, которая обычно и занимается такой поимкой. Если бы дело не касалось моего брата, я бы сейчас сидела в столовой на Престгатан и травила бы байки с ребятами, а когда они повязали бы объект, отправилась бы с ним на поверхность, нисколько не сомневаясь в том, стоит ли это делать.
Хорошо Шокеру, он не сомневается, что долг – превыше всего. Да и я, в общем-то, не сомневаюсь в этом. Если каждый будет отставлять свой долг в сторону, как только он начинает доставлять личные неприятности, то люди очень быстро докатятся до ручки…
Понятно, что никто бы не стал от меня теперь требовать, чтобы я участвовала в операции. Как только я призналась командору, что Тайлер мой брат, никто не вправе меня упрекнуть за то, что я вышла из дела. Они даже не смогут оштрафовать меня по контракту. Везде, во всех правовых системах, что на изнанке, что на поверхности, есть понятие конфликта интересов, и, если ты вдруг оказался лично заинтересован, но лоялен, тебя просто тихонько, без шума отстраняют. Уйди с дороги, не маячь, можешь даже спокойно плакать в сторонке, никто не упрекнёт.
Беда в том, что я не готова спокойно плакать. И дело не в том, виновен Марат в чём-то или нет. И не в том, что за последние два дня я почувствовала на себе грубоватую заботу брата и не хочу её лишиться. Дело было в том, что всё это время я была сильно к нему привязана, хоть и не думала об этом. Мы с Мареком – сокамерники. Мы всё детство провели вместе, и хоть надоели друг другу до отвращения, и ругались постоянно, но, кроме Марата, у меня никогда не было рядом никого по-настоящему близкого. И как теперь можно отойти в сторону и спокойно плакать? И то, что Марек сегодня так упорно ходит где-то поблизости, невзирая на риск, может говорить только об одном: он тоже не хочет меня бросать. Вряд ли он не в состоянии правильно оценить последствия. Но ведь сегодня он столько глупостей наделал только ради того, чтобы со мной повидаться. И помощь вызвал, не боясь засветиться… Стоп! На этой мысли я резко споткнулась. Да, конечно, мне тогда было очень-очень плохо, ещё немного, и я потеряла бы сознание. Но я же слышала всё, что вокруг меня происходило… Ещё раз, медленно. Мне было плохо. Я не могла вызвать помощь сама, потому что для этого нужно дозвониться до центральной гатрийской диспетчерской и представиться, назвав служебное имя и личный код. А у меня кровь горло заливала, я бы не смогла произнести ни слова. И Марек звонил диспетчеру сам. И он сказал «Нарратор, код двадцать два двенадцать»… В этом, конечно, нет ничего удивительного. Если бы он позвонил как Тайлер, ловцы оказались бы на крыше раньше, чем кто бы то ни было. Вопрос в том, чьим именем воспользовался Марат.
Я нашла в списке номер диспетчерской.
– Справочная, – равнодушно отозвался на гатри спокойный мужской голос.
– Апрель, код сорок двадцать три… Дайте контакт для связи с агентом Нарратором.
Раздалось несколько попискиваний – диспетчер нажимал на свои кнопочки.
– Сожалею, – ответил он. – У вас недостаточный уровень допуска для получения этой информации.
Похоже, Марат и вправду горазд шарить в секретных базах. Все контрактники, что с изнанки, что с поверхности, имеющие служебные имена, автоматически получают первый уровень допуска, а значит, имеют право получить информацию на обычных граждан на изнанке и подданных на поверхности, а также на себе подобных, на агентов с первым уровнем допуска. Бывший наёмник Тайлер уже не мог претендовать на получение даже этой информации. А уж если Марек воспользовался именем из списка, для которого нужен второй уровень, то он тот ещё наглец.
– Разве для личного контакта тоже нужен допуск? – уточнила я, помня, что есть какой-то обходной манёвр.
– Для получения контакта в личных целях вы должны знать код агента.
Точно! Считается, что, если кто-то доверяет тебе настолько, что готов пренебречь разницей в ваших служебных допусках, он сообщит тебе свой личный код. И эта степень доверия принимается при обмене информацией в личных целях.
– Код Нарратора – двадцать два двенадцать.
