скачать книгу бесплатно
Османская угроза России – 500 лет противостояния
Александр Борисович Широкорад
Враги России
В историческом контексте агрессия Турции в Сирии в 2012–2016 гг. представляется лишь этапом реализации проекта Великого Турана – тюркского государства от Албании до Китая… Сразу после завоевания Константинополя в 1453 г. турецкие султаны выдвинули претензии на мировое господство, поставив тем самым под угрозу само существование России как государства. Автор попытался наиболее объективно рассказать о конфликте двух великих держав, принципиально отказавшись от турко- и тюркофобских штампов отечественных историков и уделив особое внимание военным и политическим проблемам, связанным с черноморскими проливами.
Александр Борисович Широкорад
Османская угроза России – 500 лет противостояния
© ООО «ТД Алгоритм», 2016
© Широкорад А.Б., 2016
Пролог
В начале апреля 1453 года султан Мехмед II (1451–1481) с огромным войском (около 150 тыс. человек) осадил Константинополь.
Решающий штурм города произошел рано утром 29 мая 1453 г. Силы были слишком неравны, и через три часа турки ворвались в город. Три дня и три ночи длился страшный разгром Константинополя. Последний император Византии Константин XI Палеолог погиб в бою. Мехмед II повелел отрубить голову василевса и выставить ее на высокой колонне в центре Константинополя.
Несколько сот жителей города было убито внутри храма Святой Софии, где они искали убежища. Махмед II прямо по трупам въехал на коне в храм и приказал обратить его в мечеть.
С момента своего восшествия на престол Мехмед II мечтал стать наследником Римской империи. Завоевания Константинополя материализовало его мечты. Как уверял Мехмеда греческий историк Георгий Трапезундский: «Никто не сомневается, что вы являетесь императором римлян. Тот, кто законно владеет столицей империи, тот и есть император, а Константинополь есть столица Римской империи». Мехмед II одновременно объявил себя Римским императором, наследником Августа и Константина, и падишахом, что по-персидски означает «тень бога на земле». Не мудрствуя лукаво, Мехмед II назначил монаха Геннадия константинопольским патриархом, поскольку «тень Бога» могла обойтись без всяких там Соборов.
В XVI веке Турция становится сильнейшим государством Европы. Мехмед II создал мощный флот, в составе которого было около трех тысяч кораблей. В ходе войны с Венецией и Генуей туркам удалось захватить большую часть островов в Эгейском море. Венецианцам удалось удержать только Крит, который турки заняли лишь в 1669 г. В Италии турки взяли небольшой городок Отранто, контролировавший вход в Адриатическое море. Мехмед II готовил большой поход для захвата Италии, но в связи со смертью султана он расстроился.
В 1526 г. турецкие войска взяли Белград и разгромили венгеро-чешское войско под Мохачем. В 1529 г. турки осадили Вену, но взять ее не сумели. По договору 1547 г. между Турцией и Священной Римской (Австрийской) империей Венгрия оказалась разделенной между двумя империями. В Азии в 1515 г. к Турции присоединилась часть Армении с городом Эрзерумом и северная часть Ирака с Моссулом.
Летом 1516 г. турецкая армия под командованием султана Селима I вторглась в Сирию. В сражении под Холебом войско мамелюков было разбито. Существенную роль в этом сыграла турецкая артиллерия. В начале 1517 г. амия Селима I вступила в Каир. К концу 1517 г. Сирия, Египет, а также все побережье Аравии вдоль Средиземного моря вошло в состав Османской империи. Эти территориальные захваты имели не только политическое и военное, но и огромное религиозное значение. Дело в том, что правители Сирии и Египта считали себя Аббасидами, потомками багдадских халифов, как их называли в Европе – «папами Востока». Действительно, многие века багдадский халиф считался религиозным главой мусульман. Турецкий султан стал наследником халифов, ему торжественно были преподнесены ключи от мекканского храма Каабы (главного мусульманского святилища).
С тех пор турецкие султаны стали считать себя халифами и «тенью Аллаха на земле». Таким образом, султаны присвоили себе право быть духовными главами всех мусульман мира, независимо от их государственной принадлежности. Считалось, что турецкий султан имеет право назначить или сместить всех священнослужителей высшего ранга и получать шариатские налоги. Турецкие султаны широко использовали свою духовную власть в собственных интересах. Принципы халифата были отменены только Кемалем Ататюрком в ХХ веке.
В 1534 г. турецкие войска заняли южный Ирак и вышли в районе города Кувейта к Персидскому заливу.
В 1537 г. турки снарядили большой флот для похода в Индию, но потерпели неудачу.
В конце XVI века население Османской империи достигло 25–30 миллионов. В это время владения турецких султанов простирались на 7 тыс. км с востока на запад и на 5 тыс. км с севера на юг, занимая территорию примерно 8 млн. кв. км.
31 мая 1475 г. у берегов Каффы (Феодосии) появилась турецкая эскадра, а уже 2 июня турецкие бомбарды калибром 40–20 см начали обстрел города. В помощь туркам подошло многочисленное войско татарского бея Эминека. Штурм города продолжался пять дней, а 6 июня «какие-то люди» из армян Каффы, чтобы избежать разрушений и кровопролития, открыли ворота, что стало полной неожиданностью для защитников. Турки ворвались в город. Каффа была полностью разграблена. Часть «нелатинского» населения была продана в рабство, а их имущество конфисковано. Всех же оставшихся в живых христиан вместе с пожитками 12 июня посадили на турецкие корабли и отправили в Константинополь, где поселили в отдельном квартале.
Теперь Каффа стала главным городом Кефе – турецкой провинции с одноименным названием. Новые хозяева стали называть город Кучук-Стамбул, то есть Маленький Стамбул.
Турецкие войска еще полгода приводили к повиновению феодоритские крепости Южной Таврики. Активное участие в обороне этих крепостей, и, прежде всего, неприступного Мангупа, принимал генуэзцы, бежавшие от турок. После взятия Каффы турки приступили к осаде генуэзского города Сугдеи (Солдайи, Судака). О ходе обороны сохранились сведения, записанные посланником польского короля Мартином Борневским. По его словам, последние защитники Сугдеи во время турецкого штурма 1475 г. заперлись в одной из самых больших церквей города и продолжали сопротивление. Все они были перебиты, и тела их так и остались лежать внутри церкви непогребенными. Борневский лично видел это зловещее здание с замурованными окнами и дверьми и сторожа-турка, некого не пускавшего внутрь.
Находясь под власть турков, Судак (так стал называться город с этого времени) стал центром судебно-административного округа (кадылыка), входившего в состав провинции Кефе и простиравшего по южному берегу Крыма до Алушты включительно.
В начале июня 1475 г. турецкая эскадра вошла в Азовское море и высадила десант в районе венецианской колонии Тана (Азов). Существует предание, что во время осады крепости Дон вышел из берегов и затопил окопы с турками. Тогда командующий Гедик Ажмед-паша воскликнул: «О, благословенная река Азак»[1 - Азак – от турецкого «разлившаяся, вышедшая из берегов».]. Он сотворил молитву, и волею Аллаха крепость была взята. С тех пор ее стали называть Азак. Теперь Азак, благодаря своему географическому положению, стал северными воротами Османской империи, открывая доступ на ее территорию купцам, послам и паломникам.
Таким образом, степной Крым и земли вокруг Азовского моря были владениями Крымского хана – вассала Порты. Южный Крым, зона пролива Керчь – Тамань, прибрежная полоса с центром в Каффе и Азак прямо вошли в состав Османской империи. На этой территории была образована новая провинция с центром в Каффе. В нее вошли Каффа, Азак, Сугодаг, Инкерман, Балаклава, Мангуп, Керчь, Тамань. Азак стал центром Азовского санджака – военно-административной единицы, во главе которой стоял санджакбей. Будучи формально подчиненным Каффе, азакский санджакбей был фактически самостоятелен и напрямую подчинялся Константинополю.
В конце 1475 г. турецкий флот захватил генуэзскую колонию Мапа (Анапа) и ряд других колоний.
Так Черное море из итальянского озера превратилось в турецкое. Разница заключалась в том, что господство турок было куда жестче. Так, вассальные отношения Крымского ханства и Константинополя основывались не только на грамоте Менгли Гирея. Во-первых, Мехмед II и его преемники позаботились о том, чтобы в Константинополе и окрестностях постоянно находились несколько членов семейства Гиреев. Таким образом султан в любой момент мог подыскать замену строптивому хану. Султану обычно было достаточно через одного из своих знатных придворных послать избранному быть новым ханом Гирею шубу, саблю и соболью шапку, усыпанную драгоценными камнями, с собственноручно подписанным приказом, который зачитывался перед Диваном. А прежний хан должен был безропотно отречься от престола. Если же хан сопротивлялся, то гарнизон, стоявший в Каффе, и турецкий флот быстро приводили его к повиновению.
За время существования Крымского ханства на престоле побывало 44 хана, но правили они 56 раз, то есть одного и того же хана султан то смещал «с должности», то вновь возводил. Так, Менгли Гирей II и Каплан Гирей побывали на престоле дважды, а Эльхадж Селим Гирей – аж четырежды!
В Крыму по указу султана Сулеймана турки построили крепость и порт Гезлев (современная Евпатория). Крепость имела форму пятиугольника с мощными каменными стенами и 24 квадратными башнями.
На конце Арабатской косы турки построили огромную башню, гарнизон которой составлял 150 секбанов (янычар), большей частью греков по национальности.
В начале XV века турки взяли под контроль Перекопский перешеек – единственный сухопутный путь в Крым. По приказу Сулеймана в 1540 г. хан Сагиб Гирей построил на Перекопе крепость Ор (Ор-Колу, Орта). Ее возводили татары и русские рабы. Крепость имела мощные каменные стены высотой 23 аршина (16,5 м) и 20 квадратных башен. Гарнизон крепости составлял 500 секбанов (янычар) с мушкетами и 500 татар, вооруженных холодным оружием, а также нескольких десятков турецких артиллеристов.
Весь перешеек от Сиваша до Каламитского залива (7 верст) был перекопан большим рвом глубиной 12–15 саженей (25–32 м). На расстоянии пушечного выстрела у рва были поставлены 7 каменных башен, на которых стояло по 5 турецких пушек типа шахи зарзабин[2 - Тяжелые полевые пушки, ближе всего к ним подходят русские орудия большой пропорции конца XVIII – начала XIX веков.]. В мирное время в каждой башне состояло помимо артиллерийской прислуги по 500 секбанов. Замечу, что все секбаны в башнях и Оре были греки по национальности.
Как видим, при Сулеймане вся торговля и дипломатические связи Крымского ханства контролировались турецкими гарнизонами в портах полуострова и на Перекопе.
Несколько крепостей турки построили и на Кавказском побережье. Так, уже в конце XV века была построена крепость Анапа, в конце XVI века – крепость Сухум. В том же XVI веке турки на месте древней крепости в Батуме построили крепость Гония с гарнизоном в 500 янычар.
Возникает естественный вопрос, считали ли султаны достаточной мерой полный контроль над всем побережьем Черного моря или намеревались продолжить экспансию на север и восток от него? Уже Мехмед II в 1476 г. попытался объединить Большую Орду и Крымское ханство в общий улус. Крымский хан Менгли Гирей был увезен в Константинополь, а с согласия османов на крымский престол сел Джанибек Гирей, племянник Ахмата, хана Большой орды.
Однако ни Джанибек, ни Ахмат не пожелали становиться вассалами Константинополя. Тогда по наущению турок крымские беи свергли Джанибека, и турки, как мы уже знаем, привезли в Крым Менгли Гирея.
В январе 1481 г. хан Ахмат был убит сибирским ханом Ибаком. После этого Большая Орда распалась на отдельные улусы, наиболее крупные из которых принадлежали сыновьям Ахмада – Шайх-Ахмаду и Муртаде.
В 1502 г. Менгли Гирей захватил Сарай Берке на Волге и перебил его жителей. Правивший в Сарае Шайх-Ахмад бежал в степь. Большая Орда навсегда прекратила свое существование.
Летом 1509 г. Менгли Гирей с большим войском совершает поход на Нижнюю Волгу. Однако взять Астрахань (Хаджи-Тархан) крымцам не удалось.
Сын Менгли Гирея Мухаммед Гирей I решил собрать все разрозненные части бывшей Золотой Орды, а также улуса Джучи[3 - Термин «Золотая Орда» придуман московскими дьяками через несколько десятилетий после ее окончательной гибели.]. Речь идет о Казанском и Астраханском ханствах и ордах ногаев. И действительно, в 1523 г. войска Мухаммеда Гирея I овладели Астраханью, но были вынуждены вскоре покинуть город из-за блокады его ногаями. На обратном пути крымцы понесли большие потери.
Мало того, Гиреи решили посадить свою родню на казанский престол. Причем, речь шла не об отправке одного кандидата на престол, а о подчинении Казани Крыму и, соответственно, Константинополю. Процесс этот был крайне сложный, и желающих узнать подробности я отсылаю к своей книге «Русь и Орда» (Москва: Вече, 2004).
Над Московским государством нависла страшная угроза. Василий III, а позже Иван IV пытались нейтрализовать Казань, сделав ее полунезависимым вассалом наподобие Касимовского ханства и посадить туда хана из касимовской династии. Однако крымская партия возобладала в Казани. Реакция Ивана IV не заставила себя ждать – в 1552 г. русское войско штурмом овладело Казанью, устроив там страшный погром.
В 1556 г. русские воеводы заняли Астрахань. Первоначально в Константинополе не предали особого значения присоединению Астрахани к Москве. У султана Сулеймана II хватало забот и в других частях своей обширной империи, и он понадеялся, что крымские татары и ногайцы вытеснят русских из низовий Волги. Лишь в сентябре 1563 г. султан Сулейман II послал гауша (чиновника высокого ранга) к крымскому хану с приказом готовиться в 1564 г. к походу на Астрахань. Намерение султана очень напугало… хана Девлет Гирея. Крымские ханы меньше всего хотели военного присутствия Турции на Дону и Волге, что неизбежно сделало бы их из полунезависимых правителей бесправными подданными султана. Занятие же отдаленной Астрахани русскими не представляло, по мнению Гиреев, непосредственной угрозы Крыму. Кстати, в этом они были недалеки от истины. Действительно, Астрахань никогда не использовалась русскими в качестве базы для похода в Крым.
В Константинополь из Крыма полетели отписки: этим летом к Астрахани идти нельзя, потому что безводных мест много, а зимой к Астрахани идти – турки стужи не поднимут, к тому же в Крыму голод большой, запасами подняться нельзя.
На следующий год Девлет Гирей постарался вовсе отклонить султана от похода на Астрахань. «У меня, – писал он, – верная весть, что московский государь послал в Астрахань 60 000 войска; если Астрахани не возьмем, то бесчестие будет тебе, а не мне; а захочешь с московским воевать, то вели своим людям идти вместе со мною на московские украйны: если которых городов и не возьмем, то по крайней мере землю повоюем и досаду учиним».
Параллельно Девлет Гирей бомбардировал посланиями царя Ивана, в которых он подробно рассказывал о намерениях султана, и усиленно шантажировал царя. Хан предлагал отдать ему Казань и Астрахань, мотивируя тем, что иначе их заберут турки. Вряд ли хан всерьез надеялся получить их, во всяком случае, с царя можно было содрать огромные поминки (то есть единовременную дань). О Казани и Астрахани царь Иван резонно ответил: «Когда то ведется, чтоб, взявши города, опять отдавать их».
Весной 1569 г., уже при Селиме II, в Кафу морем прибыло 17-тысячное турецкое войско. Султан отдал приказ кафинскому паше Касиму возглавить войско, идти к Переволоке, каналом соединить Дон с Волгой, а затем взять Астрахань. Вместе с турками в поход двинулся и хан Девлет Гирей с 50 тысячами всадников. Турецкие суда, везшие тяжелые пушки, плыли по Дону от Азова до Переволоки.
В первой половине августа турки достигли Переволоки и начали рыть канал. Естественно, прорыть его за 2–3 месяца было нереально. В конце концов, паша Касим отдал приказ тащить суда волоком. При этом Девлет Гирей и его татары вели пораженческую пропаганду среди турок, стращали их суровой зимой и бескормицей, что, в общемто, было вполне справедливо. Но тут турок выручили астраханские татары, пригнавшие по Волге необходимое число гребных судов. Используя их, Касим в первой половине сентября подошел к Астрахани, но штурмовать ее не решился. Вместо этого он остановился ниже Астрахани на старом городище, решив там построить крепость и зимовать.
Но 50-тысячная татарская орда не могла зимовать в Астрахани. Крымские татары никогда не вели длительных осад. Поэтому Касим был вынужден отпустить татар на зимовку в Крым. Но тут взбунтовались янычары.
Семен Мальцев, отравленный из Москвы послом к ногайцам и захваченный турками у Азова, писал: «Пришли турки на пашу с великою бранью, кричали: нам зимовать здесь нельзя, помереть нам с голоду, государь наш всякий запас дал нам на три года. А ты нам из Азова велел взять только на сорок дней корму, астраханским же людям нас прокормить нельзя; янычары все отказали: все с царем крымским прочь идем».
Одновременно из Астрахани русские через пленного подбросили Касиму дезинформацию. Мол, вниз по Волге на помощь Астрахани идет князь Петр Серебряный с 30 тысячами судовой рати, а полем государь под Астрахань отпустил князя Ивана Бельского со 100 тысячами войска. К ним собираются примкнуть ногайцы, а персидский шах, давний враг султана, воспринял поход турок к Астрахани как попытку создания базы для операций против Персии и шлет к Астрахани свои войска.
Как видим, «деза» была весьма убедительна и правдоподобна. Нервы у Касима сдали, и 20 сентября турки зажгли свою деревянную крепость и побежали от Астрахани. В 60 верстах выше Астрахани Касиму встретился гонец от султана Селима II, который требовал, чтобы Касим зимовал под Астраханью, а весной туда прибудет сильное турецкое войско. Увы, остановить бегущее войско грамотой султана не удалось. Мало того, хитрый Девлет Гирей повел турок в Азов не прежней дорогой вверх по Волге, а там не через Переволоку на Дон и вниз по реке, а через пустынные степи, так называемой Кабардинской дорогой. Из-за отсутствия воды и пищи погибло много турок.
Итак, Попытка османов распространить свое влияние на Среднюю и Нижнюю Волгу провалилась. Тем не менее, в XVI–XVII веках безопасность Оттоманской империи с севера была гарантирована. В Крыму и причерноморских степях кочевали татарские орды, подвластные османам. Поначалу в Константинополе не задумывались, кого они выбрали себе в союзники. Замечу, в этом не разобрались ни советские, ни нынешние демократические историки. Первые из-за приверженности к историческому материализму, вторые – из толерантности.
Марксисты считали, что в средние века существовало два класса – феодалы и крепостные крестьяне. Причем первые жили за счет непосильного труда вторых. Но Маркс утверждал это, имея в виду феодальные отношения в Западной Европе, а вот Ленин и Ко, не мудрствуя лукаво, перенесли это положение на народы всего мира. Когда говорят «феодализм», «капитализм», «социализм» и т. п., автоматически подразумевается, что основной способ производства – феодальный, капиталистический или, соответственно, социалистический. В Крымском же ханстве феодальный способ производства имел место, но он не приносил и половины валового дохода ханства. Основным же способом производства был грабеж соседей. Такой способ производства не описан Марксом по той простой причине, что подобных государств в Западной Европе в XIII–XIX веке вообще не было.
Крымские татары совершали набеги на соседей практически ежегодно. Они никогда не осаждали крепостей и вообще не стремились к генеральным сражениям с основными силами противника. Их стратегическая и она же тактическая цель войны – награбить и благополучно увести награбленное. Регулярных войск крымские ханы практически не имели. Войско в поход собиралось из добровольцев. Как писал историк Д.И. Яворницкий: «Недостатков в таких охотниках между татарами никогда не было, что зависело главным образом от трех причин: бедности татар, отвращения их к тяжелому физическому труду и фанатической ненависти к христианам, на которых они смотрели, как на собак, достойных всяческого презрения и беспощадного истребления»
.
Историк Скальковский подсчитал, что общее число татар в XVIII веке в Крыму и ногайских степях составляло 560 тысяч человек обоего пола или 280 тысяч человек мужского пола. Историк Всеволод Коховский полагал, что крымских хан для больших походов в христианские земли поднимал почти треть всего мужского населения своей страны.
А в середине XVI века Девлет Гирей вел с собой на Русь и по 120 тысяч человек. Таким образом, в разбоях участвовали не крымские феодалы, как утверждали советские историки, а собственно все без исключения мужское население Крыма. Это, кстати, подтверждают запорожские и донские казаки, нападавшие на Крым во время походов хана на Россию. В Крыму они видели очень мало мужчин, кроме, разумеется, десятков тысяч рабов, угнанных из России, Украины, Польши и других стран.
Между прочим, Маркс и Энгельс не стеснялись называть крымских татар разбойниками. Но вот наши отечественные марксисты так и не решились выговорить это слово ни при Ленине, ни при Сталине, ни при Хрущеве.
В результате набегов крымцев от Днестра до Волги, то есть около 1400 км, образовалась огромная буферная зона – Дикое поле. На севере в XVI веке оно простиралось до Киева и Тулы. Там, в огромных лесных массивах, плавнях Дона и Днепра укрывалось немногочисленное мирное население. Никакой власти, естественно, не было.
Российское государство стало жертвой как военной, так и идеологической агрессии. Турки через Причерноморье вторглись в Малороссию и пытались подчинить себе Казанское ханство, непосредственно угрожая Москве. В начале 20-х годов XVI века встал вопрос о выживании Руси. Взятие Казани не было следствием завоевательной политики Ивана Грозного. Оно являлось обязательным условием сохранения независимости Русского государства.
Идеологический вызов Турции заключался в том, что султан объявил себя повелителем всех мусульман. Таким образом, ему должны были подчиняться «правоверные» не только в Крыму, Казани и Астрахани, но даже в Касимове, под боком у Москвы. Бороться с идеологической агрессией только с помощью пушек было довольно бесперспективно, поэтому русские начали ответное идеологическое наступление под лозунгом «Москва – третий Рим».
В окончательном варианте этот тезис прозвучал в послании монаха псковского Елизарова монастыря Филофея в 1514 г. к великому князю Василию III. Следуя тезису о богоустановленном единстве всего христианского мира, Филофей доказывал, что первым мировым центром был Рим старый, за ним Рим новый ? Константинополь, а в последнее время на их месте стал третий Рим – Москва. «Два Рима падоша, а третий стоит, а четвертого не бывать», – писал Филофей. Заметим, что Филофей знал, к кому обращаться. Мать Василия III София Палеолог была племянницей последнего византийского императора.
Филофей был не одинок. Одним из самых серьезных его соавторов в идее третьего Рима оказался… Римский папа Лев Х. Стоит привести дословно послание папы к Василию III, отправленное в 1517 г.: «Папа хочет великого князя и всех людей Русской земли принять в единение с римскою церковью, не умаляя и не переменяя их добрых обычаев и законов, хочет только подкрепить эти обычаи и законы и грамотою апостольскою утвердить и благословить. Церковь греческая не имеет главы; патриарх константинопольский в турецких руках; папа, зная, что на Москве есть духовнейший митрополит, хочет его возвысить, сделать патриархом, как был прежде константинопольский; а наияснейшего царя всея Руси хочет короновать христианским царем… А если великий князь захочет стоять за свою отчизну константинопольскую, то теперь ему для этого дорога и помощь готовы».
Итак, вопреки всем ненавистникам России, первым овладеть Константинополем предложил Римский папа. А по канонам католической церкви Римский папа непогрешим, то есть не может ошибаться.
Надо ли говорить, что замена московского герба с Георгием Победоносцем на новый с двуглавым орлом была предложена исключительно для внешнего потребления, чтобы доказать, что Россия является третьим Римом и наследницей Византии. Для Византии двуглавый орел означал раздел Римской империи на Западную и Восточную, а для России это было нонсенсом, говоря современным языком – чернобыльским мутантом. Также для внешнего потребления Иван IV сам себя объявил царем (искаженное от «цезарь»). В России никаких кесарей ранее не водилось, и власти Ивану от нового титула не убавилось, не прибавилось. Это тоже была претензия на византийское наследство.
Итак, к концу XVI века две великие империи – Россия и Порта – еще не имея общей границы, стали великими антагонистами. Султан считал себя властелином миллионов русских подданных мусульман, а царь – защитником миллионов православных турецких подданных и владельцем Цареградской вотчины, которая по совместительству была султановой столицей.
Глава 1
Как царевна Софья и царь Петр воевали с турками
В 1683 г. султан Мехмед IV предпринял большой поход на Австрию. В июле 1683 года его войска осадили Вену. Город был на грани гибели, но его спасло появление армии польского короля Яна Собесского. 1 сентября 1683 г\ турки были наголову разбиты под Веной.
В 1684 г. в войну с Турцией вступила Венеция. В том же году австрийские войска заняли большую часть Хорватии, которая вскоре стала австрийской провинцией. В 1686 г., после полутора веков турецкого господства, город Буда был взят австрийцами и вновь стал венгерским городом. Венецианцы с помощью мальтийских рыцарей захватили остров Хиос.
Московское государство не могло упустить столь благоприятную возможность наказать крымского хана. По приказу царевны Софьи (формально – от имени малолетнего Петра и его брата слабоумного Ивана) осенью 1686 года была начата подготовка похода в Крым.
В царской грамоте говорилось, что поход предпринимается для избавления Русской Земли от нестерпимых обид и унижения. Ниоткуда татары не уводят сколько пленных, как из нее; продают христиан как скот; ругаются над верой Православной. Но и этого мало. Русское царство платит татарам ежегодную дань, за что терпит стыд и укоризны от соседних государств, а границ своих этой данью все ж не охраняет. Хан берет деньги и бесчестит русских гонцов, разоряет русские города. От турецкого султана управы на него нет никакой.
Во главе 100-тысячного войска выступил в поход «большого полка дворовый воевода, царственныя большия печати и государственных великих посольских дел оберегатель» и наместник Новгородский князь Василий Васильевич Голицын.
Крымскому походу царевна Софья придавала больше значение. Василий Васильевич Голицын был ее любовником, и его успех в Крыму существенно увеличивал потенциал Софьи в борьбе за власть со сторонниками Петра.
Вместе с русскими войсками в походе должны были принять участие и украинские казаки под начальством гетмана Ивана Самойловича. 2 июня 1687 г. русские и украинские силы соединились на реке Самаре.
13 июня армия Голицына перешла реку Конку, тут впервые были замечены татарские разъезды. Однако дальше везде была выжженная степь. После форсирования Конки армия за два дня прошли лишь 12 верст. Для лошадей не было корма. Люди и лошади устали от страшного зноя. Пыль, перемешанная с пеплом, не давала видеть даже ближайшие предметы. Голицын собрал военный совет, на котором было решено возвращаться.
Татары и ранее постоянно поджигали степь при подходе неприятеля. Но тут малороссийские недруги Самойловича подали донос Голицыну, что поджег степи был совершен казаками по приказу Самойловича. Князю и его воеводам тоже надо было найти виноватого. Князь наябедничал Софье, и через две недели Самойлович был лишен гетманской булавы.
25 июля 1687 г. на реке Коломане состоялась Рада, на которой «вольными голосами малороссийских казаков и генеральской старшины» был выбран гетман Иван Степанович Мазепа. Его избранию гетманом сильно способствовал князь В. В. Голицын.
Второй поход в Крым князь Голицын начал в феврале 1689 г. Голицын предполагал прийти в Крым ранней весной, чтобы избежать степных пожаров и летнего зноя. 112-тысячное московское войско двигалось медленно. 14 и 16 мая татары пытались атаковать русских, но были отбиты. Лишь 20 мая Голицын подошел к крепости Перекоп. Штурмовать вал на перешейке, а тем более саму крепость Голицын не решился. Вместо этого он завел переговоры с крымским ханом. Эльхадж Селим Гирей поступил резонно: согласился на переговоры, но стал их затягивать под разными предлогами. В районе Перекопа воды не было. В русских войсках начался падеж лошадей, и Голицын вновь был вынужден двинуться назад.
В Москве царевна Софья заявила о большой победе московского войска и назвала Голицына вторым Моисеем, «проведшим людей своих по дну морскому». Но ей уже мало кто верил.
Неудача крымских походов сыграла свою роль в падении Софьи. В августе-сентябре 1689 г. сторонники 17-летнего Петра произвели государственный переворот и взяли всю власть в свои руки. Несколько сторонников Софьи были казнены, князь В.В. Голицын с семьей был отправлен в пожизненную ссылку. Этот очень «мягкий» для Петра приговор был вынесен под влиянием двоюродного брата фаворита – Алексея Борисовича Голицына, который с младенчества Петра служил у него «дядькой». Сама Софья была объявлена «зазорным лицом» и заточена в Новодевичий монастырь, где и умерла в 1704 г.
Три века в России не утихают споры о роли Петра I в русской истории. К сожалению, в большинстве случаев эмоции историков берут верх над здравым смыслом. На взгляд автора, роль государя нужно оценивать по той пользе, которую он принес государству. Каждое решение государя надо анализировать, рассматривая все альтернативные варианты. Если выбрано оптимальное с точки зрения государственных интересов решение, то оно заведомо хорошо, вне эмоций и так называемых нравственных оценок историка. Немного упрощая вопрос, можно попросту применить современный критерий: эффективность – стоимость.
Если руководствоваться этим критерием, то участие России в Северной войне, строительство Петербурга, Кронштадта и Балтийского флота были оптимальными решениями, альтернативы которым попросту не было. В переводе на обывательский язык эти деяния Петра можно назвать гениальными.
Совсем иначе дело обстоит с Азовскими походами и строительством флота в Воронеже. Термин: «борьба России за выход к морю», столь любимый русскими и советскими историками, здесь явно неуместен. Чтобы выйти в море, надо не только овладеть Азовом, надо еще взять под контроль три пролива – Керченский, Босфор и Дарданеллы. А для этого надо было уничтожить огромную Оттоманскую империю, войска которой 12 лет назад осаждали Вену. Единственно возможный выход России к морю в то время был лишь в устье Невы, но до этого Петр дошел только через 5 лет.
Рассматривать Азовские походы как средство обуздания крымских разбойников тоже нельзя, так как сил и средств для захвата Крыма у Петра опять же не было. А просто навести страх божий на крымского хана могли бы и казаки. Да заплати Петр донцам и запорожцам одну десятую процента от затрат на Азовские походы и строительство, так они бы запалили Крым с четырех концов, как это делали раньше и без помощи России. При этом можно было избежать конфликта с Турцией. Мол, казаки – люди вольные, пускай султан сам с них и спрашивает.
Увы, Азовские походы следует считать лишь «воинской потехой» 23-летнего недоросля и его компании с Кукуя. Как писал сам Петр: «Шутили под Кожуховым[4 - Место «боев» потешных войск Петра.], а теперь под Азов играть едем».
В январе 1695 г. Петр приступил к подготовке к первому Азовскому походу. В феврале начался сбор поместной конницы (дворянского ополчения) в Белгороде. При этом с целью дезинформации был пущен слух, что царь с войском пойдет на Крым. 4 марта из Москвы пешком вышли во главе с Патриком Гордоном семь стрелецких и Бутырский полки. В Тамбове к ним присоединились четыре солдатских полка. Провиант и снаряжение заготавливались в Воронеже и доставлялись вниз по Дону. 24 июня 1695 года войска Гордона стали лагерем под Азовом, но, ожидая прибытия главных сил, боевых действий не начинали.
Основные силы под командованием Ф.А. Головина, Франца Лефорта и самого Петра вместе с артиллерией в конце апреля сели на струги на Москве-реке. По Оке они дошли к 19 мая до Нижнего Новгорода, затем спустились по Волге до Царицына, а оттуда добрались сухим путем до казачьего городка Паншина на реке Дон, где снова сели на струги и поплыли вниз. 29 июня флотилия Петра приблизилась к Азову, где уже стояли войска Гордона.
Со времени ухода донских казаков турки основательно укрепили Азов. Крепость была окружена каменными стенами. Перед стеной возвышался земляной вал и был прорыт ров с деревянным частоколом. На расстоянии в полверсты от основных укреплений крепости было насыпано еще два земляных вала. А в трех верстах от крепости на берегах Дона в 1663 году турки построили две большие каменные башни, так называемые каланчи. Между каланчами были протянуты три железные цепи, перегораживающие выход судам из Дона в море. На берегу Мертвого Донца (северного рукава Дона) по повелению султана Магомета IV построили форт Лютик. Это было очень прочное и надежное каменное сооружение четырехугольной формы, обнесенное земляным валом и окруженное рвом, заполненным водой. По углам форта возвышались четыре башни, внутри находились помещения для гарнизона.
Взять Азов штурмом и сходу шансов почти не было. Поэтому русские начали правильную осаду крепости. 7 июля русские осадные батареи начали обстрел Азова. На одной из батарей в течение двух недель бомбардир Петр Алексеев сам начинял гранаты и бомбы и сам стрелял, а потом записал о своей службе: «Зачал служить с первого Азовского похода бомбардиром».
Для атаки каланчей кликнули охотников (добровольцев) из донских казаков. За участие в операции каждому было обещано по 10 рублей. Сумма, кстати, по тем временам немалая. 14 июля казаки взяли одну каланчу, в ночь с 14 на 15 июля турки оставили и вторую. В каланчах русские нашли 32 турецкие пушки.
Турки не остались в долгу. 14 июля к ним бежал голландский матрос Яков Янсен, состоявший на русской службе. Янсен рассказал, что днем, во время сильного зноя, русские ложатся спать. В полдень 15 июля турки скрытно вышли из крепости. Впереди них шел русский раскольник, который на окрик часового назвался казаком. После этого турки стремительно ворвались в траншеи, чем вызвали панику в русских войсках. Лишь через несколько часов Гордону удалось отбить у турок захваченные траншеи. Однако к этому времени турки увезли в Азов 9 полевых пушек и испортили много осадных орудий.
5 августа Петр приказал идти на штурм. Для этого было отобрано 4500 охотников. Туркам удалось отбить штурм и нанести большие потери русским.
Кукуйские немцы предложили Петру подвести подкоп под стены крепости и взорвать мощную мину. 16 сентября мина была взорвана, но подкоп провели не туда. Турки не пострадали, а у русских было 30 человек убито и свыше 100 ранено. Сделали еще один подкоп. Взрыв второй мины стоил русским войскам сотни убитых и раненых. Турки же только посмеивались. Повторный штурм также кончился неудачей.
27 сентября на военном совете было принято решение снять осаду и отступить. 22 ноября царь Петр с торжеством вступил в Москву. Было объявлено о большой победе над турками. Две башни (каланчи) объявили городом Новосергиевском, который де был успешно взят.
На самом деле победы были, да вот царь Петр к ним отношения не имел. В мае 1695 года русский отряд под началом боярина Б.П. Шереметева и гетман Мазепа с казаками двинулись от Переволочной к турецкой крепости Кызыкермень, расположенной на Днепре в районе современной Каховки. Шереметев и Мазепа шли степью, а по Днепру к Кызыкерменю на чайках поплыли запорожцы под началом кошевого атамана Максима Самойленка.
25 июля русские начали осаду Кызыкерменя. После пяти дней непрерывной бомбардировки в городе возникла сильные пожары. 30 июля была взорвана одна из башен крепости, и русские пошли на штурм. После пятичасового боя турки сдались. В качестве трофеев Шереметев получил 12 медных турецких пушек, кроме того, несколько пушек взял себе Мазепа. Затем боярин и гетман решили до основания разрушить Кызыкермень. Башни и стены крепости были взорваны, а все, что могло гореть, сожжено.
Тем временем запорожцы осадили турецкую крепость Мустрит-Тавань, или, как ее часто называли, просто Тавань. Узнав о сдаче Кызыкерменя, защитники Тавани тоже капитулировали. После этого турецкие гарнизоны и жители двух малых турецких крепостей Асламкерменя и Мубекеккерменя бежали в Крым, бросив в крепостях большие пушки.
Шереметев и Мазепа не стали разорять Тавань, а наоборот, превратили крепость в свой опорный пункт. Там было оставлено несколько сотен малороссийских[5 - Автор называет казаков малороссийскими, а не украинскими по двум причинам. Во-первых, они так и назывались до 1917 г., а во-вторых, чтобы читатель не путал их с запорожскими казаками, ведь по современному территориальному делению и те, и другие проживали на Украине.] и 600 запорожских казаков.
