скачать книгу бесплатно
–Русалки как были с хвостами, так и остались с ними, – фыркнула в ответ успокоившаяся девчонка. – А я водяница! Внучка водяного.
И вредина с зелёной косой показала мне такой же зелёный язык. Я решил не обращать на неё внимания и занялся поисками куда-то закатившегося клубка.
– Не это ли ищешь? – ехидно сказала она.
Я глянул на неё только краешком глаза, нехотя, и тут же с воплем кинулся к Водянице:
– Отдай!
– Стой, где стоишь! – властно так сказала она, вставая со своего валуна и замахиваясь клубком. – Подойдёшь ещё на шаг – я его рыбам на забаву кину!
–Нет! Положи!– тормозя и замирая на месте, опять закричат я
– С чего это? – хитро так прищурившись и поигрывая моим связным, спросила она.– Что мне в руки попало, то моё! А хочешь назад вернуть, сослужи мне службу.
– Ну вот, началось, – безнадёжно сказал я.
– Что началось? – спросила водяница.
– А то. Принеси мне то, сделай мне это. Что я, вас, девчонок, не знаю, что ли? Одни капризы на уме.
– Не капризы у меня, а беда лютая! – тихо, и грустно так, ответила водяница.
* * *
Все мои обиды на неё тут же испарились. Я думал, что мой клубок не туда меня завёл. А оказывается, всё правильно. Здесь нужна была помощь.
– Что же у тебя произошло?– спросил я.
Тут она махнула рукой на реку:
– Сам смотри.
Река была спокойной и светлой. Неторопливо несла она свои воды куда-то вдаль, шумел прибрежный камыш, плескалась рыба.
– Хорошая река, спокойная, – ответил я.
– А ты знаешь, как она называется?
– Нет.
– Молочная.
– Что, та самая? – удивился я.
– Какая «та самая»? – не поняла она.
–Ну, которая с кисельными берегами.
– Да она одна у нас тут такая! И молоко всегда было свежим и кисель такой вкусный, тягучий и сладкий.
– А где же это всё теперь?
– А это и есть беда, – заплакала водяница. – В мою реку волшебный ручей впадал. Он-то и делал её молочной. А теперь этот ручей почему-то пересох.
Я в очередной раз удивился девчачьей глупости.
– В чём проблема-то? – ответил я. – Пошла бы по руслу ручья и узнала всё.
– Так я же водяница!
– Ну не высыхаешь же ты на берегу, как медуза? Сидишь вот, со мной разговариваешь. И, между прочим, мой клубок теребишь.
– Ой, извини, – спохватилась она и отдала клубок. Но тут же ехидно добавила:
– Ты, видимо, совсем в дремучих местах живёшь, раз не знаешь, что водяница от своей речки отойти не может.
– Как это так? Врёшь, наверное! – сказал я, бережно выпуская клубок на травку. – Самой возиться не охота, вот и выдумываешь.
– Ничего я не выдумываю! Дед мой, водяной, из озера в озеро путешествует, даже к морю ходил. А я не могу! Как только отойду от своей речки, так сразу и стану маленьким кустиком мать-и-мачехи, или того хуже лужицей, в которой лягушки поселятся.
Я вопросительно посмотрел на мирно щепавшего травку Сивку. Тот, не отвлекаясь от любимого занятия, утвердительно кивнул головой. Всё так и есть, мол, как она говорит.
– Так поможешь, или клубок получил и дальше отправишься? – с надеждой в голосе спросила она.
– Ладно, показывай, где там твой ручей, – проворчал я.
Она обрадовано скакнула в воду, и к ней тот час подплыл большой сом. Водяница лихо забралась на его мокрую, скользкую спину, и рыбина поплыла против течения со скоростью пограничного крейсера. Я еле успел кое-как усесться на Сивку, и мы поскакали следом по берегу.
Не знаю, каким чудом я удержался на спине моего скакуна. Сивка увлёкся погоней и нёсся во весь опор. Меня же при этом жестоко трясло и подкидывало на его спине.
–Стой! – наконец взмолился я.
– В чём дело? – не тормозя спросил он. – Мы же их уже почти догнали. Осталось ещё чуть-чуть!
– Если это продлиться ещё хоть минуту, я больше никогда не смогу сидеть! – закричал я.
К счастью, в этот момент сом остановился, и водяница соскочила с его спины на берег. Когда пони затормозил около девчонки, я еле сполз на землю и со стонами рухнул животом в траву.
– Звать-то тебя как, бедолага? – спросила водяница.
– Рэм, – сквозь зубы ответил я.
– Очень приятно. А я – Светлена. Что, так плохо?– участливо спросила она.
Я только застонал в ответ.
– А ты в реке искупайся. Вода прохладная, приятная. Вмиг полегчает.
Я обрадовано стащил через голову рубашку и уже хотел снять джинсы, но вовремя вспомнил, что на мне нет плавок. Я покраснел и сконфуженно ответил, что не хочу купаться и что мне уже лучше. Она же хихикнула и ответила, что может отвернуться. Вот же вредина! Чтобы сменить тему, я напомнил ей, что мы здесь не ради купания и что у меня и так времени мало. Светлена тут же стала серьёзной. Она встала и пошла к камышам, тянущимся от воды широкой лентой куда-то, к окутанному дымкой лесочку.
– Вот русло, – сказала она, раздвинув камыши.
Я замешкался и получил чувствительный толчок сзади, пониже спины. Вскрикнув, я вывалился на жёлтый песок с мелкой галькой и обернулся.
– Извини, – ответил Сивка, выныривая из камышей следом за мной, принюхиваясь. – А чем это так противно пахнет?
Я тоже потянул носом и скривился. Запах был не сильным, но очень неприятным. Я вспомнил, что именно так пахнет давно прокисшее молоко, забытое в холодильнике.
– Вообще-то, – сказала водяница, – я туда посылала уток да лебедей, но толку так и не добилась. Говорят, что там всё скисло, а почему – не говорят. Понять не могут. Не хватает их птичьих мозгов.
– А далеко отсюда исток? – спросил я, морщась от запаха.
– Нет. Пешком дойдёшь.
Я облегчённо выдохнул. Честное слово, тогда для меня снова садиться на Сивку было подобно смерти.
Сивка, конечно, пошёл со мной. Да я бы и не отважился без него куда-либо сунуться. Чем дальше по руслу от устья мы уходили, тем сильнее становился запах. Постепенно к нему примешался ещё какой-то, но столь же неприятный. Я достал из кармана заботливо сложенный мамой платочек и прижал его к носу, а пони то и дело недовольно фыркал. Клубок катился чуть впереди. Наконец мы пришли к месту, где поперёк ручья лежал старый огромный ствол какого-то дерева. Здесь запах был просто невыносимым. Клубок крутнулся около него и замер. Ствол был мне по грудь. Я забрался на него и аж присвистнул.
– Что там? – нетерпеливо хлеща себя хвостом, задрав голову, спросил пони.
– Иди сюда и сам посмотри.
– Лошади по деревьям не лазают, – фыркнул в ответ он.
– Зато я из обезьяньей породы! – весело ответил я и, цепляясь за крепкие сучки, перебрался на берег.
Недовольный Сивка тоже выбрался из пересохшего русла и сунул любопытный нос за преграждающий путь ствол.
– Вот это да! – сказал он.
По ту сторону поваленного дерева образовалась большая запруда. Почти что такая же, какие строят у нас дома мальчишки. Вот только вместо воды было скисшее молоко. И ещё теперь стало ясно, откуда появился ещё один запах. Весь берег ручья был покрыт скользким и липким, забродившим киселём.
– Мерзость какая! – сдувая с глаз чёлку, сказал Сивка, потрогав его копытом. – Скис ручей. Заболотился.
– Из-за дерева? – спросил я, уже зная ответ.
– Конечно из-за него! – ответил мне кто-то тонким голосом откуда-то из-под моих ног.
Я посмотрел вниз, но никого кроме маленького светло-зелёного лягушонка не увидел.
– Ну, чего смотришь? – задиристо сказал тот. – Никогда лягушек не видел?
– Видел, конечно, – ответил я. – А ты кто? Царевна-лягушка?
– Вот ещё! – квакнул он. – Ты что, мальчика от девочки отличить не можешь?
– А по вам, лягушкам, не видно. Ни бантиков, ни юбочек, ни брюк нет. И по причёске не поймёшь.
– Вот квак дам тебе в глаз, сразу поймёшь, кто есть кто! – разозлился лягушонок.
– Кто? Ты? Малявка! – тут же ответил я.
Маленький зелёный прыгун отвечать не стал, а со всего размаха плюхнулся в кефирную запруду и обрызгал меня с ног до головы.
– Ах, ты! – крикнул я и очень опрометчиво ступил на скользкий кисель. Конечно поскользнулся, и плюхнулся в скисшее молоко. Промок я основательно, с головой, а зелёного забияку так и не достал. Пока барахтался в скользком киселе, лягушонок сидел на мягкой травке и приговаривал:
– Ага! Испугался!
– Делать мне больше нечего, как лягушек бояться, – наконец выбравшись с помощью Сивки, буркнул я. – И вообще, некогда мне за тобой гоняться. Надо придумать, как ручей от бревна избавить.
– А я знаю квак! Извинишься, что девчонкой обозвал – скважу!
И что тут делать? Конечно, пришлось извиняться, хотя по его милости я теперь пах не лучшим образом. А лягушонок сказал, что неподалёку, в лесу, живёт медведь. Ему с деревом справиться – раз плюнуть!
– Только Потапыч сейчас злой, не то, что раньше! Говорят, его кто-то в капкан заманил. Вот он лапу и повредил. Так с капканом и ходит, никого к себе не подпускает.
Я представил огромного медведя с пастью полной острых зубов и с когтистыми лапами, и как-то встречаться с ним не захотелось.
– А другой способ есть? Может, сжечь дерево или подкопать?
– Так оно же не простое! Ты что, думаешь, что оно само вот так упало? – спросит лягушонок.
– А разве нет?
– Какой же ты смешной! Нет, конечно! Тут какая-то злая сила замешана. Его теперь кроме Потапыча никому не одолеть!
Я понял, что от встречи с медведем мне не отвертеться. А тут ещё и клубок ожил и потихоньку куда-то покатился, всё дальше и дальше от прокисшего ручья. Пришлось идти за ним.
– Погоди! – Вдруг вдогон сказал лягушонок. – Ты когда Потапыча увидишь, поклонись ему до земли и передай привет от Данилки. Может он тебя тогда и не задерёт сразу. Выслушает сперва.
– А что за авторитет этот Данилка?
– Так я же это!
– Ох и кочка на ровном месте! С чего это медведь тебя так жалует? – спросил мой пони.
– Неужели вы так и не поняли, кто я? – удивился лягушонок.
– А что, должны были? – спросил я, одним глазом следя за беспокойно подпрыгивающим клубком. – Ты не представлялся.
– И сейчас не представлюсь, – засмеялся он. – А только скажу, что я близкий родственник той, которая вас о помощи просила.
– Так ты что, брат Светлены? – дошло до меня.
– Тише! – прикрикнул он. – Вокруг нечисти полно, а ты орёшь, как резаный! Я, думаешь, в лягушку обернулся из баловства?
– А, понял! – сказал я, и помахал поскакавшему назад маленькому лягушонку. – Спасибо тебе! Не переживай, скоро вернёмся, опять твой ручей журчать будет.
