скачать книгу бесплатно
В тот день Виолетта ради интереса вылила на колени мачехе тарелку остывшего супа. Как она и думала, реакция последовала незамедлительно – женщина вскоре ныла в кабинете отца Виолы о том, насколько опасной стала его дочь от первого брака. И холодный суп в ее словах стал кипятком, а колени превратились в голову.
Виола не думала, что мачеха добьется успеха, все-таки отец этого тела вроде как любил свою дочь, но тогда женщина вытащила козырь, против которого не устоял бы ни один мужчина. Она заявила, что беременна!
На следующий день Виолетту со всеми почестями сопроводили в травяную лавку, оставшуюся в семье после смерти первой жены отца Виолы.
Так что ласковые слова мачехи ее совершенно не впечатлили. Раз поет соловьем, значит, тому есть причина.
– Со мной все в порядке, – произнесла Виола, смотря на женщину прямо и твердо.
Мачеха замерла, пристально глядя ей в глаза. На короткий миг лицо с тонкими чертами исказилось, словно в судороге, но вскоре женщина взяла себя в руки.
– Идем ко мне в комнату, там нас никто не побеспокоит, – все еще ласково сказала она, а затем встала и царственно направилась в сторону своих покоев.
Виола последовала за ней. Когда они выбрались в коридор, она увидела служанку, вытирающую пыль с перил лестницы. Весь вид девушки так и кричал, что она целиком и полностью сосредоточена на работе. Теперь стало понятно, почему мачеха была так ласкова.
Виолетта не боялась, что с ней что-то произойдет. Ее смерть сейчас была бы слишком очевидной, поэтому она спокойно прошла в чужие покои.
Как только дверь за ними закрылась, женщина резко обернулась к падчерице. Все благодушие, которым были переполнены точеные черты, испарилось.
– Что с тобой стало? – потребовала она ответа, глядя чуть брезгливо, будто перед ней стояла не дочь мужа, а нищая попрошайка, посмевшая запачкать ее дорогое платье грязными руками.
Виола не стала отвечать сразу. Для начала она прошла дальше и удобно устроилась на мягком диванчике.
Мачеха недовольно поджала губы и села напротив, всем своим видом давая понять, что она выше споров с низшими существами.
– Знаете, ни один удар никогда не проходит бесследно, – посмотрев на женщину, сказала Виолетта. В принципе, она говорила правду, ведь именно из-за удара она оказалась в этом мире.
– Что это может значить? – вопрос был задан резким, обороняющимся тоном.
– Ничего такого, – хмыкнула Виола. – Когда я случайно упала и случайно ударилась головой о комод, мой разум… встал на место. Вот такая вот… случайность.
Женщина прищурилась. От нее не ускользнуло, на какие слова падали ударения.
– Воистину, иногда случайности творят чудеса, – с осторожностью произнесла она. – Думаю, ты хочешь, чтобы твой отец узнал об этом?
– О нет, нет, – отмахнулась Виола. – Папа так занят. У него всегда столько дел. Зачем его тревожить? Тем более что ему сейчас вполне достаточно одной радостной новости.
После этих слов Виолетта со значением посмотрела на живот мачехи. Та, к ее удивлению, никак на это не отреагировала. Неужели слова о беременности были ложными?
– Тогда чего ты хочешь? – спросила женщина с нажимом.
Возможно, в любом другом случае Виолетта стала бы торговаться. Но сейчас она даже не думала делать это. Что-то внутри нашептывало остерегаться, казалось бы, безобидной женщины.
Именно это чувство заставило ее обратить внимание на мужчину, вошедшего недавно к ней в лавку. Оно же убеждало ее, что Ребекка никак не связана с мачехой.
Интуиция? Если только гиперразвитая, больше похожая на предзнание. Это явно было что-то магическое. Благодаря этому Виола с уверенностью могла сказать, что не проживет долго, если начнет просить много.
Мачеха была из той породы людей, которые сделают что угодно для достижения желаемого. А сейчас она явно хотела все богатство своего мужа. И ее вряд ли устроит, если кто-то посмеет забрать у нее хотя бы часть.
– Лавку и отречение от семьи.
Женщина, секунду назад выглядевшая так, будто была готова кинуться на Виолу, на миг застыла, а затем откинулась на спинку кресла и посмотрела на падчерицу озадаченно. Она явно не ожидала услышать что-то подобное.
– Отречение? – переспросила она. На лице появилось легкое и расслабленное выражение.
– Это ведь не трудно? – Виола слегка помялась, изображая неуверенность.
Она не хотела слишком сильно настораживать мачеху своим излишне самоуверенным видом. Пусть та думает, что она всего лишь трусливая девчонка, которая пожелала сбежать, как только учуяла опасность.
Если женщина хоть на миг подумает, что Виолетта даже после отречения может быть опасной, то спокойной жизни можно не ждать. А вот с трусами всегда просто: пригрози им – и они будут молчать как рыбы.
Виолетта не была до конца уверена, что все это оградит ее от угрозы со стороны мачехи, просто следовала тому самому чувству, которое нашептывало действовать именно так.
– Твоего отца будет сложно убедить, – протянула мачеха, глядя чуть лениво, словно кошка, перед которой тряслась от страха мышь.
«Что? – хотелось воскликнуть Виоле. – Тебе еще мало? А не жирно ли будет?»
– О, понимаю, – она огорченно покачала головой. – Тогда, думаю, нам стоит осчастливить его моим выздоровлением.
После этого Виолетта вскинула подбородок, глядя с упрямством. Всем своим видом она хотела показать, что доставит максимум неприятностей, если мачеха не умерит своих аппетитов.
Посыл дошел. Женщина поморщилась и глянула презрительно.
– Думаю, ты верно сказала. Не стоит его волновать.
Виола кивнула и поднялась, точно зная, что пора уходить.
Уже оказавшись на улице, она оглянулась на громадный дом, который буквально кричал о чрезмерном богатстве владельцев. Тугая пружина в душе, беспокоящая все это время, ослабла.
Она точно знала, что мачеха больше не станет на нее покушаться. В конце концов, убийство все еще было риском, в отличие от отречения.
Как только в семейной книге появится запись, что некая Виола Данте больше не имеет никаких прав на наследство, мотив для убийства исчезнет.
По крайней мере, так подсказывал дар, передавшийся ей в наследство от прошлой владелицы тела. Именно из-за него, вернее из-за его силы, та считалась сумасшедшей.
Глава 3
Отложив перо в сторону, мужчина откинулся на спинку кресла и замер. Сегодня работа не шла. На столе скопилось множество документов, но он никак не мог заставить себя работать над ними. Мысли были заняты одной ускользнувшей мышкой, которая оказалась весьма и весьма дерзкой.
Это пробуждало в нем однозначное желание. Хотелось найти девчонку, чтобы просто посмотреть, как на красивом лице вспыхивает разочарование.
Она явно считала себя смышлёнее других!
Фыркнув от этой мысли, мужчина повернулся в сторону камина, в котором горел огонь.
Он знал, где ее найти. Как иначе? Собираясь на операцию, он разместил вокруг дома своих людей, один из которых и приметил ускользающую мышку.
Благо его люди были обучены на совесть. Даже не требовалось отдавать приказ, чтобы агент проследил за «подозрительным объектом», как он выразился. И этим явно заработал себе дополнительную премию! Не формулировкой, а тем, что догадался проследить.
В дверь постучали. Судя по звуку, человек по ту сторону был нетерпелив.
Прищурившись, мужчина изменил положение на более рабочее и разрешил войти.
– Донаван? – удивился он. – Разве ты сейчас не должен быть у себя?
– Да, мастер. – Хозяин кабинета подавил желание поморщиться. Ему никогда не нравилось такое обращение, но такова традиция, ничего не поделаешь. – Сегодня у себя на столе я нашел вот это.
Донаван достал подброшенное письмо и положил на стол так аккуратно, словно обращался со взведенным артефактом, готовым взорваться при любой неосторожности.
Мужчина за столом напрягся, глядя на свиток с подозрением, а затем быстро достал из ящика перчатки, подхватил письмо и развернул его. При этом он пытался держать его как можно дальше от лица – он был в курсе, что существуют яды, которые лучше не вдыхать.
Пробежавшись глазами по написанным строчкам, он нахмурился и положил письмо обратно на стол, отодвинув от себя подальше.
Послание выглядело как анонимный донос, вот только у кого хватило бы смелости?…
В мыслях мгновенно вспыхнул образ вчерашней девушки. Светлые локоны, молочная кожа, коралловые губы, сверкающие упрямством глаза, тонкие пальцы, украшенные черными когтями. Назвать те длинные и острые штуковины простым словом «ногти» не поворачивался язык! И как ей не мешают такие… ноготки?
Тряхнув головой, мужчина постарался выбросить из мыслей неуместные образы, сосредоточившись на деле.
Итак, анонимное письмо. Что-то подсказывало, что такая дерзкая особа, как его полуночная знакомая, вполне могла пойти на столь смелый шаг. Забралась ведь она зачем-то в дом человека, которого весь тайный отдел мечтал как можно скорее запрятать на самый дальний уровень тюрьмы.
Однако до этого дня у них не было ни единого повода провести хотя бы простой досмотр чужого дома. Ублюдок действовал настолько аккуратно, насколько это вообще возможно. Да и жертв выбирал из простого народа, а простолюдины никогда не заботили короля настолько, чтобы ради них оскорблять досмотрами уважаемого члена высшего света.
Мужчина не слишком обольщался. Даже этой анонимки могло оказаться недостаточно для того, чтобы король дал согласие на обыск. Но попытаться все-таки стоило.
– Хорошая работа, Донаван, – произнес он, встал и подхватил письмо в руки, намереваясь отправиться к королю на аудиенцию.
– Теперь мы сможем, верно, мастер? – спросил подчиненный. В прошлом году у него пропала сестра. Все указывало на то, что пропала она именно в том доме.
– Будем на это надеяться, – произнес глава тайного сыска и, дождавшись, когда Донаван выйдет из кабинета, направился к королю.
Его должность, как и полагается, не была достоянием общественности. Многие считали его просто одним из многочисленных аристократов, предпочитающих прожигать свои дни в замке короля. Мужчина не намеревался кого-то переубеждать. Так даже удобнее. Никто не ожидал от него какой-то скрытой стороны.
– Его величество у себя? – спросил он королевского секретаря, когда добрался до кабинета правителя. Он не обращал внимания на многочисленных посетителей, пытающихся получить аудиенцию. Зато они никак не могли его не заметить. Однако никто и слова не сказал. По крайней мере, ему в лицо.
Как неудачно он пришел! Совсем забыл, что сегодня приемный день! Обычно около кабинета не было никого, кроме стражи.
– Сейчас у него граф Абрамсон, подождите…
– Хорошо, – нетерпеливо перебил мужчина и встал около закрытой двери. Его мало волновали злые взгляды, направленные в его сторону. Впрочем, сжать чуть сильнее губы это ему тоже не помешало.
Ждать долго не пришлось – спустя пару минут дверь открылась и из кабинета вышел вышеупомянутый граф.
– Я доложу о вас… – начал секретарь, поднимаясь, но мужчина не стал ждать дольше.
Обойдя тучного графа, он скользнул в кабинет и захлопнул дверь перед носом возмущенного секретаря.
– Мне нужна минутка…
Король – мужчина лет шестидесяти – поднял голову от бумаг и посмотрел на посетителя.
– А, это ты. Проходи. Надеюсь, у тебя что-нибудь важное и срочное. Клянусь, они загонят меня в могилу своими глупостями!
– Насколько я знаю, ты работаешь с чужими запросами всего день в неделю, – хмыкнул глава тайного сыска и сел в кресло. Разрешения ему не требовалось.
– И это худший день на неделе! – воскликнул король и отхлебнул вина из кубка, стоящего рядом с наваленными стопкой бумагами. – С чем пожаловал?
– У меня тут анонимный донос на нашего дорогого друга.
– Того самого? – вид короля выразил нежелание говорить на эту тему, которую поднимали снова.
– Да. Донос на герцога Барлоу…
– Эйден, – король поднял руку, останавливая, и потер переносицу. – Мы уже говорили с тобой об этом.
– Да, но…
– Я не могу позволить тебе обыскивать дом столь уважаемого члена общества! Ты хотя бы можешь себе представить, что мне устроят все эти аристократы, если я так поступлю?
Названный Эйденом сжал челюсти сильнее, а потом все-таки положил перед королем письмо, передав ему перчатки.
– Просто прочти.
Король глянул на собеседника, фыркнул и принялся натягивать перчатки.
– Это мало что изменит, – проворчал он, раздраженно разворачивая свиток. – Кто это писал? Ребенок? – спросил он, быстро скользя взглядом по написанным строчкам. – Каменные псы? Кровь? Бред какой, – фыркнул он, отбрасывая от себя анонимку. – У этого человека не все в порядке с головой.
– Ты знаешь, что это не так, – Эйден хмуро посмотрел на короля. – Барлоу убивает людей. Много людей. Если мы не остановим его, народ взбунтуется.
– Глупости, – отмахнулся король. – Их смелости никогда для этого не хватит. А по поводу убийств… Я не верю, что все так плохо. Думаю, герцог просто наказал какого-нибудь слугу за оплошность, отходив его плетью в подвале, а кто-то заметил это и решил пошутить. Ты видел этот почерк? Видно ведь, что писал малограмотный человек. Мы не станем беспокоить герцога по навету скучающего простолюдина. Это мое последнее слово, Эйден. А теперь ступай. Обрати свое внимание на что-нибудь другое.
Глава тайного сыска стиснул кулаки, но пойти против приказа своего короля не мог. Встав, Эйден коротко поклонился.
– Как прикажешь… – начал он, а потом выпрямился и неодобрительно посмотрел на старшего мужчину, – …отец, – закончил он, развернулся и вышел из кабинета.
– Не называй меня так! – услышал он летящую вслед привычную просьбу, но, как и всегда, проигнорировал ее.
Эйден едва сдержал презрительную гримасу. Он давно уже перестал боготворить отца.
Когда-то давно, в юности, Эйден делал все возможное, чтобы добиться его признания, но для короля он всегда оставался просто нагулянным на стороне ублюдком, которого нужно держать как можно ближе, чтобы противники не решили навредить правителю с помощью незаконнорожденного ребенка.
Все уважение и поклонение осталось где-то там, в далекой юности. Кажется, ему было шестнадцать, когда он подслушал, как отец убеждает своего сына, что его положению ничто не грозит, ведь Эйдена всегда воспитывали в жестком подчинении, чтобы тот даже помыслить не мог о восстании против короля или его законного наследника.
– Тебе не стоит волноваться, Макмилиан, – по-отечески добро произнес король. – Эйден всегда будет подчиняться тебе. Поверь мне. Я сделал для этого все возможное.
Этот разговор, услышанный случайно, стал настоящим откровением.
Эйден затаился. Он не стал врываться в кабинет с криками и обвинениями, как ему хотелось. Нет, он отступил и начал наблюдать издалека.
