скачать книгу бесплатно
– С кем? С фантомасом?
– Ну, не всю жизнь же она будет в гипсе ходить. Может, его снимут, а там писаная красавица.
Ксюша посмотрела на меня ревниво, а я вдруг подумала о том, что у меня нет паспорта. Ну, какая регистрация без документа? Почувствовав в себе немного силы, я закрыла глаза, сконцентрировала маломальскую энергию, остатки которой ещё были в моём организме и… наколдовала себе паспорт с моей фотографией, но совершенно другой фамилией.
Увидев, что у меня на коленях появился паспорт, старушка открыла от удивления рот.
– Надо же, откуда он взялся? – спросила она растерянно.
– С неба свалился, – я хотела улыбнуться, но у меня вновь прихватило сломанную скулу. – Баб Вер, ты хоть немного в чудеса веришь?
– Да откуда им взяться, чудесам? Хотя в моей жизни произошло чудо. У меня появилась ты. А то ведь я жила одна, а тут родственная душа, – старушка вновь посмотрела на свои туфли, поставила правую ногу на пятку, задрав мыс туфли. – Ну, скажи честно, клёвые?
– Клёвые.
– Ты бы видела, как эта мегера на мои туфли смотрела. Тоже себе такие хочет. А их все распродали. Фига ей, а не туфли.
– Не смеши. Мне смеяться больно.
Старушка с важным видом взяла мой паспорт и развернула коляску на сто восемьдесят градусов.
– А вот и наш суженый-ряженый прикатил. Кстати, хоть он и сволочь редкостная, мордашка-то у него симпатичная. Не в папку пошёл. И фигурка ничего. Симпотный мальчик.
Глава 6
Охранник Гоши подвёл к нам довольно симпатичного молодого человека, изрядно помятого и очень сильно испачканного.
– Привет, пап.
– Выглядишь, как с помойки, – внимательно осмотрел его отец.
– А как я, по-твоему, должен выглядеть, если спал на холодных, грязных нарах? Ещё мент один, сука, отпинал меня за то, что я не хотел жрать баланду. Я не могу такой хреновиной питаться. Это пищей-то не назовёшь.
– Ну, конечно, ты же родился с золотой ложкой во рту, – с сарказмом заметил отец.
– Папа, при чём тут золотая ложка? Просто я говорю тебе про беспредел! Ментяра почувствовал власть и отдубасил меня по полной, зная, что у меня крутой отец. Ведь в реальной жизни эта тварь даже близко бы не могла ко мне подойти. Его бы наши охранники не подпустили.
– Мои охранники, – заметил отец.
– А тут почувствовал вседозволенность, – парень не обратил внимания на реплику отца. – Папа, разберись с ним. Твоего сына обидели. Избили. Бил, гадёныш, пользуясь своим служебным положением. Если бы я его на воле увидел, собственными руками бы задушил. Убил бы гниду!
– Остановись. Ты уже и так дров нарубил. Это только один мент тебе свою власть показал, а если бы ты в тюрьму сел, там не только менты, там сокамерники бы тебе столько интересного и страшного показали, о чём ты раньше даже не догадывался. Тебе бы предстояло увидеть и ощутить на себе шоу: «Все ужасы в российской тюрьме». Там издеваются и заключенные, и менты. В зонах и колониях та же система. Ещё неизвестно, в какую бы зону ты попал. Все зоны делятся на «красные» и «черные». В «красных» – так называемые ментовские, проще говоря, полицейские порядки, нет «блатных смотрящих», и все решения принимаются руководством зоны. В «черных» же официальное начальство не имеет особого статуса, здесь всё решают воровские законы. Не буду говорить тебе о страшных вещах, которые бы тебя ждали по ту сторону закона, но то, что ты сегодня с нами, – это большое чудо.
– Бедный наш мальчик, – Ксюша решила поиграть в сердобольную мачеху и обняла парня.
– Папа, а меня точно больше не заберут и не посадят? – парень отстранился от мачехи и посмотрел на отца глазами, полными слёз. – Ты же этого не допустишь? Я – твой единственный любимый сын. Мне страшно. Я больше не смогу и не выдержу. Там кошмар. Там ужасные люди. Им по хрену, из какой я семьи и какой у нас социальный статус. Им вообще всё фиолетово. Они обращаются со мной, как с говном.
– Успокойся, мой мальчик. Всё позади. Посмотри на свою спасительницу. Это Лера. Ты её сбил, когда бухой лихачил.
Отец повернул парня ко мне, и глаза у моего обидчика моментально высохли и округлились от изумления.
– Видишь, что с ней стало.
– Как фильм ужасов, – только и мог сказать парень.
– Но ведь этот фильм ужасов сотворил ты. Так что, как истинный джентльмен, ты обязан жениться на этой девушке. И не смей перечить родному отцу.
– А я и не собираюсь, – вызывающе ответил парень. – Папа, я хоть на пеньке лесном женюсь, только бы туда не возвращаться. Мне похрен.
– Вот и ладненько. Твою жену зовут Лера. Она чуток постарше тебя. На десяточку. Но сейчас модны молодые мужья.
– Пап, я же сказал, мне похрен. А меня точно не посадят?
– Как только вы регистрируете свои отношения, мы едем к следователю, и Лера даст показания, что сама прыгнула под колёса твоей машины.
– Круто! – обрадовался сынок.
– Так что отделаемся штрафом и дадим денег, чтобы инцидент не имел огласки. Сам понимаешь, депутатская карьера на носу. Я бы, конечно, тебя ещё прав лишил за вождение машины в нетрезвом состоянии, чтобы ты ещё раз в такую ситуацию не влетел.
– Папа, клянусь, такой ситуации больше не повторится. Я никогда пьяным за руль не сяду. Я же не дурак!
– Но ведь сел. Значит, дурак.
– Папа, клянусь больше ни-ни. Ну, куда я без тачки?
– На такси поездишь.
– Буду как лох урюпинский. Там такие дрова приезжают. Опасно на них ездить.
– Заказывай такси бизнес-класса. В чём проблема?
– Пап, ты, всё-таки, постарайся, чтобы меня прав не лишили.
– Постараюсь, – буркнул отец и достал коробочку с обручальными кольцами. – Вот ваши колечки. У Леры правая рука загипсована, так что пока наденем кольцо на левую руку, по-европейски. Когда гипс снимут, она его наденет как положено. Что делать, в нашей экстренной ситуации выбирать не приходится. Кстати, Лера, твоего будущего мужа Павлом зовут.
– Я услышала. Ну, здравствуй, Павел.
– Здравствуй, – пробурчал юноша и стал оглядывать окутывающую меня конструкцию из гипса и шин. – Вот это да… Сколько налепили…
– А ты как думал? Хорошо за рулём ехал.
– Главное, что жива осталась, – постарался всё урегулировать Гоша. – Обычно говорят, до свадьбы заживёт, но в нашем случае всё заживёт после свадьбы.
Наш ЗАГС оказался не просто ЗАГСом, а самым настоящим Дворцом бракосочетания.
– Хоть мы и не в форме, всё должно быть по-человечески, – объяснил Гоша. – Я ЗАГСы на дух не переношу. Мы с Ксюхой будем сочетаться браком в этом же Дворце. Тут помпезно, пафосно и достойно. В ЗАГСе, конечно, тоже можно зарегистрировать брак в торжественной обстановке, но нужно быть готовым к тому, что в офигенно дорогом платье придется толкаться в коридорах с людьми, пришедшими оформить факт смерти близких или развод, совершенно не разделяющими праздничного настроения брачующихся. Там полно народу, который приходит оформить нужный документ. Это полный пипец. В помещение несут маленьких, орущих на весь зал, детей, а недавно родившие женщины не станут пропускать в очереди новоиспеченную семейную пару. У них на то есть веские причины. Конечно, в некоторых ЗАГСах предусмотрен отдельный вход, но всё равно, всё не так, как здесь. Так что настройтесь, дети мои, сейчас произойдёт самое торжественное событие в вашей жизни. Сын, ты уже меньше, чем через час, станешь семейным человеком, а это очень и очень большая ответственность. Мы с твоей матерью душа в душу жили. Если бы не смерть, до сих пор бы жили и не тужили, как в молодости. В нашей семье не разводятся.
Ксения скривилась, услышав про отношения Гоши с покойной супругой.
– Не разводятся, а только умирают, – процедила она сквозь зубы.
На её слова никто не обратил внимания.
– Так, я вас на минутку оставлю. Давайте свои паспорта. Мне к заведующей сгонять надо, чтобы мы сделали всё оперативно. Паспорт Пашки у меня. Лера, давай свой.
Баба Вера протянула Гоше мой паспорт, вновь продемонстрировала мысок своей туфли. Когда Гоша ушёл, Ксения опять вошла в роль заботливой мачехи и, обняв парня, стала причитать, какой он бедненький и несчастненький.
– Ты потерпи, – шептала она ему на ухо. – Выпутаемся из передряги. Главное, не посадят. Придумаем, как развестись.
– Ксюш, да я же сказал, что меня женитьба не напрягает. Главное, не посадят. А жениться я готов хоть на фонарном столбе. Мне разницы нет. Ещё раз повторяю: мне похрен. Лишь бы никогда не вернутся туда, откуда я только что вышел.
Баба Вера задумчиво посмотрела на свою туфлю.
– Лера, – сказала она раздражённо, – мне не нравится, как они себя ведут. Нас совершенно не уважают, ни одна падла не сказала, что у меня клёвые туфли.
Я чуть не рухнула от смеха, но меня пронзила такая острая боль в скуле, что вместо смеха я чуть не закричала благим матом от раздирающей боли.
– Я же просила… Мне смеяться нельзя.
– А я на полном серьёзе говорю. Они должны молиться на тебя за то, что ты согласилась за этого папенькина сынка замуж выйти. Кто он без папы? Никто. Я на дух не переношу мажоров, этих отпрысков состоятельных родителей. Да, у них есть крутые машины, вещи, они отдыхают на дорогущих курортах, но ведь всё, что они имеют, заслуга их мам и пап. Прожигать их деньги они будут до поры до времени, а потом придется крутиться самим. Далеко не факт, что они станут такими же крутыми, как их родители. Они хлюпики. Может, и мужчины, но не настоящие и ненадежные…
Баба Вера пустилась дальше в размышления о сынках богатеньких родителей. Многое из её мыслей правда, тут ничего не попишешь. Ведь правда, что ничего у избалованных сынков и дочек со временем не ухудшается, и самостоятельно крутиться им не приходится вообще. Им всё преподносится на блюдечке: образование, практика в родительских компаниях, затем прекрасные должности в этих же фирмах, чтобы они вникали в суть семейного бизнеса. В дальнейшем они пересаживаются в кресло хозяина и наследуют отцовский бизнес. Всё упаковано. Кроме того, на всех этих детей заведены счета, куда поступают каждый месяц средства. Этих денег хватит, чтобы спокойно жить на проценты, даже если вообще балду гонять.
– Вот говорят, – не успокаивалась баба Вера, – во всех людях нужно видеть личность. В этих тварях я не вижу личностей, только огромный прожорливый рот и жирную задницу в дорогих штанах. Есть, конечно, нормальные, но в основном дерьмо с претензией на элиту. Дом на Рублевке, престижные авто, частные школы, элитные вузы… Откуда у их родителей такие деньжищи? Только от воровства и обмана. Среднестатистический человек не сможет заработать столько честным путем. Поэтому меня избалованные мальчики и девочки раздражают. У них высокая самооценка, много из себя строят, хотя ничего не стоят. При мельчайшей проблеме прикрываются родителями. Они этим статусом гордятся, только в чем гордость? Таких людей мне, если честно, порой жаль. Родители, к сожалению, не вечны. А мажоры к самостоятельной жизни не готовы. Всё закладывается в детстве! Просто кому-то повезло родиться в богатой семье, а кому-то нет. Чаще всего мажоров воспитывают не родители, а няньки и гувернантки. Может, отсюда и пресловутая недоработочка в воспитании? Многие жизненные трудности, благодаря родительским деньгам, обходят «золотую молодёжь» стороной. Жить «в шоколаде» и не работать, конечно, круто, но задавались ли ребятушки вопросом: что будет, если папу посадят, например, за неуплату налогов? Или имущество конфискуют… С другой стороны, мне противны высокомерие и вседозволенность некоторых представителей данного социального слоя. Не секрет, многие мажоры употребляют наркотики. Как правило, они учатся в престижных вузах, но выносят оттуда крайне поверхностные знания. Вот и сейчас поглядывают на нас, как на мусор. Эта Ксюша, наверное, думала, что пасынок женится, как минимум, на дочке министра. Деньги ведь к деньгам. Интересно, а что она из себя представляет? Тоже с золотой ложкой в зубах родилась или мимо проходила и к вдовцу приклеилась?
– Так, где брачующиеся? У нас регистрация через минуту. Молодёжь, сделаем хотя бы счастливые лица!
Мы повернулись и увидели подбегающего к нам, Гошу, раскрасневшегося от волнения.
Глава 7
Павел шёл во Дворец бракосочетания рядом с моей коляской, совершенно не обращая внимания на толпу любопытных. Кто-то хватался за голову, кто-то хихикал. Он чинно вышагивал, а я ехала по коридорам зала под музыку. Следом за нами шли взволнованный Гоша, недовольная Ксения с лицом, покрытым чудовищной испариной от злобы, и гордая баба Вера, которая старалась поднимать ноги повыше, демонстрируя свои замечательные туфли. Заиграл свадебный марш, и мы вошли в зал, оформленный в стиле классицизма. В зале играл настоящий оркестр.
От восхищения баба Вера подбежала к музыканту, который играл на трубе, со всей силы по ней постучала.
– Дунуть в неё дашь? – громко крикнула она.
Но мужчина продолжал играть на трубе, не обращая на старушку внимания.
– Ты что, каменный? Алё, гараж! Дай дунуть в трубу разочек! От тебя не убудет! – не могла успокоиться баба Вера.
– Свидетели и гости, огромная просьба не мешать оркестру и встать на шаг от жениха и невесты! Не забывайте, вы находитесь в зале торжественного бракосочетания, – послышались грозные указания стоящей рядом со столом для официальной регистрации брака женщины.
– Жадина! – крикнула баба Вера и встала следом за нами.
– Баба Вера, ну ты чего? Сотрудник ругается, – крикнула я ей, сожалея, что не могу повернуть голову.
– Лер, да я просто хотела в дудку дунуть. Слушай, тут такая красотень! Всё так торжественно! Я такое только в фильмах видела. Под старость лет попала в кино.
– Да тише вы, не на рынке, – сделала ей замечание Ксения и зыркнула в её сторону злобным взглядом.
Сотрудница ЗАГСа произнесла торжественную речь. Павел откровенно зевал, смотрел на часы и ждал, когда всё закончится. Потом произошёл обмен кольцами. Сотрудницу совсем не смутило, что обручальное кольцо оказалось на моей левой руке. Видимо, она заранее была предупреждена Гошей и восприняла это как должное. Павел внимательно посмотрел своё кольцо на безымянном пальце, очередной раз зевнул.
– Зачёт, – произнёс он равнодушно.
Когда Павел надевал кольцо мне, по указанию сотрудницы он поцеловал мою руку. А когда кольцо надевала ему я, он, по указанию всё той же женщины, должен был поцеловать мою щёку. Так как почти всё моё лицо было забинтовано, виднелись только глаза, рот и нос, Павел, не скрывая брезгливости, поцеловал меня в бинт.
– Терпеть не могу, когда больницей несёт, – раздражённо заметил он.
Далее последовали слова согласия. Мы просто повторяли за сотрудницей то, что должны были сказать для заключения брака. Когда согласие было получено, она заявила нам о том, что, по старорусской традиции, мы должны поцеловать друг друга три раза в щёки.
– Да сколько можно целоваться! – возмутился новоиспечённый муж. – От неё больницей несёт, просто караул.
– Паша, не зли меня, – показал ему кулак Гоша. – Я тебя быстро отправлю туда, откуда вытащил.
– Па, ну ты сам понюхай. Она реально воняет всякой больничной гадостью.
– Я тебе последний раз говорю. Все соблюдают старорусские традиции, и мы должны. Целуй жену три раза.
– Ладно, ты только не кипишуй.
Павел наклонился к моему лицу и всё так же брезгливо три раза поцеловал мой бинт. Когда он наклонился ко мне, я едва коснулась его губами.
– Ну вот, все старорусские традиции соблюдены! – расплылась в улыбке сотрудница столь торжественного учреждения. – А теперь пройдите к столу и закрепите своё согласие подписями в журнале государственной регистрации. Это тоже очень важно для вас обоих.
– Тут не все ходить умеют, – поправила женщину баба Вера, расстроенная из-за того, что ей не дали дунуть в дудку. – Некоторые только едут.
– Хорошо. Кто может идти, пусть идёт, а кто не может, пусть подъедет, – сотрудница вновь расплылась в фальшивой, наигранной и даже какой-то автоматической улыбке.
Её терпение было железным. Видимо, Гоша хорошо её расположил и позолотил ей ручку. Такое впечатление, что если бы кто-то не смог ни идти, ни ехать, она точно таким же спокойным голосом заявила бы, что до журнала государственной регистрации можно ещё и доползти. Я поставила свою подпись левой рукой.
– Подпись нужно поставить в двух экземплярах, так как один останется у нас, а второй отправится в архив, – монотонно подсказывала «железная» женщина.
После нас должны были ставить подписи свидетели. Гоша, со своей стороны, отправил свидетелем Ксению. Та, превозмогая себя, подошла к столу, у которого уже стояла шустрая старушка, и с ужасом посмотрела, как баба Вера демонстрирует мысок своей туфли.
– Клёвые туфельки? Тебе такие и не снились. Не скажу, где палатка находится. Ходи в своих старых калошах. Знаю, у тебя от зависти желваки ходят, но ничем помочь не могу.
– Сумасшедшая, – бросила Ксения и взяла ручку. – Нам ещё только сумасшедшей родни не хватало.
– Какая есть. Прошу чтить, любить и уважать.
– Свидетели, не задерживайте. У нас ещё много пар, – сделала замечание сотрудница и пододвинула журнал для быстрой росписи.
Ксения хмыкнула и поставила свою подпись.
После того, как нас объявили мужем и женой, нам дали свидетельство о регистрации брака, документы с печатью и предложили пройти в банкетный зал, чтобы поднять по бокалу шампанского.
– Вы можете принять поздравления от родных и близких в нашем банкетном зале и сделать с нашим фотографом незабываемую фотосессию. Я очень надеюсь, что именно в нашем банкетном зале после поднятия бокала с шампанским для вас прозвучит ваше первое: «Горько»!
