скачать книгу бесплатно
Что она может мне еще сказать такого, чтобы я начал чувствовать себя еще хуже? Оказывается, может.
– Ты дурак, Марвин Гролле, не умеющий видеть дальше собственного носа, – с явным удовольствием выговорила эта крокодилица. – И не потому, что способен только тупо исполнять чужие приказы и свои обязанности. А потому, что когда-то ты уже упустил свою дихэ. И не только ее. Я ведь не зря сказала про пресечение не девяти, а десяти старших родов…
На что она намекает?
– Улину Минтри помнишь?
На больную мозоль нажимает, мерзавка, перекосило Марвина. Еще бы я ее не помнил, много лет пытался забыть и не смог. Улина, рыжая акробатка из бродячего цирка, выступавшая с номером жонглирования горящими факелами. Уж и помню, каким ветром меня вообще занесло на их представление. Я тогда преподнес ей после выступления букет самых роскошных страстоцветов и пригласил поужинать в лучший ресторан столицы. А завтракали мы уже вместе. На время гастролей она просто переехала ко мне, и это были самые дивные две недели в моей жизни. Мне ведь тогда наплевать было даже на ее происхождение, и на то, кто пользовался ее благосклонностью до меня, я был влюблен по уши и готов на все. Даже предлагал ей выйти за меня замуж. Ну и сменить профессию, естественно, а то что это за работа для моей супруги – акробатка и жонглер! Да еще не в столичном заведении, а в каком-то передвижном клоповнике. А она, услышав о необходимости бросить цирк и остаться со мной, наотрез отказалась. И пропала. Я хоть и был не самой крупной фигурой в ведомстве Щитов, но все-таки и не последней мелкой сошкой. И искали ее тогда с моей подачи все наши отделения по стране. Но так и не нашли…
– Вот как раз она и была твоей дихэ, Щит Марханы… но поклонялась она не Илиенари, а Алиенэри, потому и исчезла, не потерпев ничьих попыток решать ее судьбу за нее. Девятнадцать лет назад с твоего горизонта пропала Улина Минтри, а месяц назад в Мархане появилась восемнадцатилетняя Нира Минтри. Ты догадываешься, к чему я тебе это говорю?
Не может этого быть, помертвел Марвин. Не может, и все тут. Врет она!
– Даже так… – протянул герцог, – родная дочь? Да, мистрис Рогнеда, действительно, быстрая смерть станет для него слишком милосердным выходом. А почему она ему этого сама не сказала?
– Она по молодости вместе с матерью оказалась в городище Мусальф во время самого страшного за все годы волчьего прорыва и от пережитого страха перестала разговаривать.
– Прорыв Аль-Финега!.. тогда?
– Тогда, тогда… говорить Нира потом так и не начала… я ее еле уговорила поехать в Мархану, мотивируя в частности возможностью посмотреть на отца… уговорила, на свою голову… вернее, на ее… но кто же знал…
– Как ты вообще сумел их выследить? – а герцог-то уже очухался и перешел к допросу.
Марвин вяло рассказал Сердцу Марханы про отобранный у молодого мага артефакт и понял, что загрузка его мозга такова, что он может просто не выдержать. Сил хватило только на то, чтоб отхлебнуть харанского прямо из кувшина и без сил осесть вдоль стены на пол.
А герцог, не теряя времени, уже ринулся в атаку на нынешнюю диакониссу сестер Богинь Воды, явно пытаясь с ней полюбовно договориться, дабы хоть как-то нивелировать причиненный Марвином вред:
– Мистрис Рогнеда, этот недалекий… Щит понесет любое из предложенных Вами наказаний, клянусь своей честью. Но раз уж так не… удачно получилось, не могли бы мы оговорить возможность продолжения двухвекового сотрудничества между нашими странами?
Ну, прирожденный дипломат, на ходу коней кует, вяло восхитился Марвин герцогом Идано, ощущая, как его самого неотвратимо затапливает иррациональное ощущение безнадежности и пустоты. Да уж, наворотил – это самое мягкое слово для определения его действий… Что ж, он готов понести любое положенное наказание, не вопрос, он даже сопротивляться не будет, но… неужели, назначая его Щитом, так сложно было предупредить обо всем вот этом? Ему бы и в голову не пришло устраивать все эти экзекуции, знай он правду! А теперь нашли в его лице главного виноватого и не отмыться ему никогда. Да он и сам себя сгрызет изнутри, когда сумеет осознать информацию о родстве с Нирой…
Интересно, сумеет герцог уломать старую мистрис? А герцог разливался перед ней самцом весе?нника, поющего для своей избранницы:
– Сотрудничестве между Марханой и Дарайей наверняка было взаимовыгодным, иначе зачем дарайский маркграф когда-то на это пошел? Возможно мы сумеем оговорить некий… обоюдоприемлемый вариант нахождения дихэ хотя бы для высшего руководства герцогства?
– Не в курсе ты, Ваша Светлость, откуда взялся тот договор… Не было там взаимной выгоды и быть не могло… Просто тогдашний маркграф Дарайи приходился тогдашнему герцогу Марханы племянником и потому не смог отказать старшему родственнику… брату матери… который тоже клялся… и тоже, что характерно, своей честью, что никогда сестрам Богинь Воды в Мархане урону не будет… немногого ваша честь, как оказалось, стоит… так что ошибся ты, нет у Дарайской марки корысти в том, чтоб вам дихэ поставлять, нет и не было…
– Но разве сами дихэ не захотят образовать семью со своим единственным? Пусть и марханцем?
– Да захотят такое все… но, герцог, это не так работает. Вот представь… ну, не знаю… красивую меховую шапку. Такой, как вы любите, малахай, кажется, с развевающимися ушами и свисающим волчьим или лисьим хвостом. А потом дай ее примерить двадцати своим соратникам. Догадываешься, что будет? Доброй половине из них она не подойдет по размеру изначально! Будет велика или мала. Оставим десяток из тех, кому она более-менее по голове и начнем подходить к процессу выбора более тщательно. Смотрится на них шапка или нет? Подходит в смысле привычке к носке соратником именно такого головного убора? Нужна ли им такая шапка вообще? И вот так, методом исключения, среди тех, кому она может подойти в принципе, подыскивается наиболее «подходящий» носитель. С отдельными посвященными Илиенари примерно то же самое. Только некоторые из них могут быть идеальными для многих мужчин. Но мы научились рассчитывать самого «подходящего» для них именно из марханской знати! Игнорируя соотечественников. И между прочим, часть тех, кто стал вашими дихэ, могли быть гораздо счастливее, останься они в Дарайе! Но мы отдали их вам в рамках договора, не позволив им даже узнать о такой возможности!
– Подождите, а как же все эти разговоры насчет идеальной пары? Вы нас обманывали?
– Да нет же! Пойми, это неоднозначно для двух сторон! Это они для вас идеальные! И жены, и целительницы! Только кто вам сказал, что вы для них такие же?! И сколько девчонок потом сбегало от не оправдавшего надежд марханца?
– Другими словами… это у них есть выбор?
– Вот именно.
– Оказаться идеальной парой для многих претендентов… это такой своеобразный дар?
– Скорее такое своеобразное проклятье. Его наследуют единицы… и именно из них отбирались ваши дихэ.
– Значит, где-то по-прежнему существуют те, кто тоже может стать нашими единственными?
– Где-то может и существуют. Только уже не станут.
– Но почему?!
– Потому что этими смертями вы нарушили договор. А черным пиаром насчет злонамеренности поступков ведьм сделали эти смерти возможными. А такие «косяки» не следует прощать никому.
– А если я обращусь напрямую к маркграфу?
– Не стесняйся. Только держи при этом в уме, что маркграф Сотфридж не из блинчатой муки сделан. И подобный плевок в лицо спускать правительству Мархане не намерен. Я уже имела с ним беседу на сей счет не далее, как после смерти Клео Ланст. И поставила его в известность о нежелании твоего Щита хоть как-то объяснить свои действия. А дальше ситуация только ухудшалась. И даже если он решит пойти вам навстречу… в чем я сильно сомневаюсь… лично я больше вам никого из своих девочек на растерзание не отдам.
Марвин перевел глаза на мистрис Рогнеду и неожиданно ощутил к ней жалость. Это для него схваченные девицы представлялись ведьмами, исчадьями бездны, тварями, пригодными только для уничтожения, а она ведь всех их знала. Это для него они все, ну почти все, не более, чем галочки в списке «на костер», а для нее? Многие посвященными Илиенари вырастали из сирот… или детей, подброшенных к храмам сестер Богинь Воды, и она с ними постоянно контактировала, растила, учила, любила, проверяла, отбирая лучшие варианты для марханцев… Это ей сейчас тяжелее всех, потому что они ей были близки. Ей ведь уже лет шестьдесят? Или больше? Потому и сидит она с трудом, опираясь на подлокотники кресла, потому и выглядит как совсем дряхлая старуха, даром что в начале беседы, нападая на них, звенела как струна. А ведь и впрямь никого она не отдаст герцогу, неожиданно понял он. Так и будет тяжело оплывать в кресле, молча и бесслёзно оплакивать питомиц, но больше ни одну из них в Мархану не пустит. Видимо герцог тоже это понял, потому что рискнул выложить как бы не последний козырь:
– А ведь Мархана может потребовать соблюдения условий давнего договора под угрозой вооруженного вторжения…
– Вооруженного вторжения, говоришь… и маркграф, по-твоему, будет сидеть смирно и даже сопротивления не окажет? Но дело-то даже не в нем. Ты бы хоть подумал, как марханцы будут выглядеть даже после простых угроз о нападении? И кто после этого из дараек рискнет подумать о жизни с теперь уже… не кривись! С врагом. А вместо того, чтоб угрожать, лучше бы выяснил, почему твои люди не удосужились… или специально не стали предупреждать свежеиспеченного Щита о последствиях… отчего все и получилось… так, как получилось.
– Я найду виновных! Но…
– И, кстати, чтоб у тебя не оставалось иллюзий… отныне граница между Марханой и Дарайей для наших женщин закрыта. Два часа назад с согласия маркграфа Сотфриджа установлен магический полог, непреодолимый для женщин нашей страны. Захотите заполучить дихэ – попытайтесь эмигрировать к нам и убедить кого-то из дараек в своей великой и неземной любви. Иначе никак. Все переговорные зеркала тоже будут дезактивированы, останется только официальное, дворцовое, для деловых переговоров. Прощай.
И отключилась.
Она-то отключилась, а для меня все только начинается, уныло подумал Марвин. И был прав. Герцог не стал его убивать, наоборот! Взял с него клятву, что Марвин не посмеет причинить действием или бездействием самому себе вреда и спокойно выставил его на растерзание всех тех, кто остался его стараниями без дихэ. Вот они на нем и оторвались. Один Аурелио Раконти, Оплот Марханы, высказался в том смысле, что «пачкать руки о всякую грязь ему зазорно». Зато остальным оказалось не зазорно пройтись ему и кулаками по зубам, и каблуками по ребрам. Причем, особенно неистовствовал Устам Шерви. Казалось бы, Негоция Марханы, натренировавшийся на долгих переговорах, должен быть сдержанным по своей природе, но именно он яростнее остальных порывался порвать Марвина на клочки. А потом эти вельможи задумались о дальнейшей судьбе бывшего Щита.
Васалиу Фригрин, Копье Марханы, с пеной у рта настаивал на смертной казни. Его поддержали Омиль Тарфи, Меч Марханы, и Келемар Бауронги, Чрево Марханы. Тарклиний Ирнас, Знание Марханы, без затей предложил отправку на гутчинсонитовые рудники. Устам Шерви, Негоция Марханы, требовал четвертования. Сигел Ларю, Столп Марханы, четко высказался в пользу тюремного заключения в Болотном каземате, где самые крепкие узники умудрялись протянуть не более года. Но наиболее правильным в результате признали мнение Хамора Нено. Мудрость Марханы не зря носил свой титул и Марвину оставалось только смиренно выслушать свою будущую судьбу.
А она оказалась незавидной. После публично зачитанного на главной площади столицы обвинения в государственной измене, Марвина прилюдно лишили всего: имени рода, имущества, всех званий, постов и регалий, выжгли на лбу соответствующий иероглиф ???[2 - P?nguоzu? – измена Родине.] и потребовали для него наказания забвением. Он перестал для всех существовать как личность. Отныне ни один гражданин Марханы из увидевших этот знак, не имел права на контакты с ним: нельзя было ни разговаривать с отверженным, ни делиться водой и пищей, ни предоставлять ночлег, ни лечить, ни еще как-то помогать. Исключения возможны, только если власти дозволят. Получилось такое своеобразное превращение его в невидимку.
И сослали его на южную границу с Дарайей, в одно из крохотных поселений, которого даже на карте не было. Его бы и тюрьму швырнули, не особо заботясь о будущем, но все решила невозможность извлечь вживленный ему артефакт обнаружения вед… сестер Богинь Воды. То, что сам Марвин при процедуре извлечения умрет, аристократов волновало мало, но то, что вне тела-носителя артефакт прекратит работу… вот это им уже не понравилось. А вдруг дарайцы со временем передумают и полог снимут, а почуять визит потенциальных дихэ будет некому? Нет уж, пусть живет в месте, максимально близком к их возможному появлению и сообщит… если вдруг.
Отныне его местом жительства стал крошечный поселок, где нашлась стоящая на отшибе ничейная покосившаяся хижина, куда два раза в неделю помощник трактирщика приносил корзинку со скудным запасом продуктов. А два раза в году из единственной лавочки доставлялся мешок с очередной сменой одежды и обуви. А все остальное, вроде приготовления еды, заготовки дров, а также починки охромевшей мебели или прохудившейся крыши – изволь сам. Умеешь, не умеешь – никого не волнует, учись, если не хочешь сдохнуть. А сдохнуть по собственному выбору не позволяла данная герцогу клятва… хотя Марвин уже прикидывал варианты. То ли вены перерезать, то ли попробовать утопиться… а тело, послушное данному обещанию, отказывалось наносить самому себе осознанный вред. Даже к краю обрыва, чтоб упасть и наверняка сломать шею и то подойти не удавалось.
И покатилось унылое существование в месте, где дни были похожи друг на друга как горошины из одного стручка. Ничего не менялось, кроме прихода дня и ночи, ну, и смены времен года. И если весной у него были развлечения вроде сгребания и сожжения прошлогодней листвы, если летом наступал период сбора и переработки ягод и грибов, если осенью можно было выйти на охоту, то зимой наступало время черной непроглядной тоски, от которой хотелось выть.
Марвин чувствовал, как день ото дня он неуклонно дичает, прекращает быть кем-то, принадлежащим к человеческой породе, постепенно превращаясь в зверя. Ему уже не хотелось умываться и опрятно выглядеть, потому что для кого? Он не рвался убираться в хижине, потому что увидеть порядок было некому. Он только постановил себе каждый день не менее часа читать вслух стихи или петь песни, поскольку сильно подозревал, что такими темпами он в этой дыре просто разучится говорить и начнет общаться жестами и мычанием. Да и с кем ему здесь разговаривать? С белками? С птицами? С тараканами? Потому что жители поселка от него попросту шарахались, видимо сильно их пугал выжженный на лбу знак изменника…
А через двадцать лет такой полу животной, полу растительной жизни его выловил в лесу подальше от любопытных глаз молодой Урлин Ваего, сын Миффина Ваего, Опоры Марханы, ни много, ни мало – премьер-министра и сделал ему крайне интересное предложение, не побоявшись нарушить запрет герцога на общение с преступником. Казалось бы, что может потребоваться блестящему молодому человеку, в перспективе наследующему отцовскую должность, от завшивевшего полутрупа с запретом на общение? Тем не менее, причина нашлась.
Наследование в перспективе должности премьер-министра – это, конечно, хорошо. Но вот невозможность обретения дихэ и передачи впоследствии власти по наследству, благодаря прошлым усилиям Марвина… – это не радует. Однако юноша оказался хоть и молодым, но на редкость амбициозным и сообразительным. Он сумел взглянуть на ситуацию с магическим пологом между странами с неожиданной точки зрения и постарался убедить в этом самого Марвина.
Ведьм… сестры Богинь Воды к нам в Мархану не пускают потенциальных дихэ? Так это не повод ложиться и помирать. Это повод самим прогуляться в Дарайю инкогнито. И поискать дихе для себя с использованием вживленного артефакта Марвина в соседней стране, где есть конфессия этих сестер. Марвин же как-то чувствует на более близком расстоянии именно этих эталонных девушек? Которые будут наиболее подходящими спутницами жизни практически для любого из них? Вот он и будет их компасом. А уж выбрать самую нужную для себя – не самая большая проблема, не дураки же они, небось опыт какой-никакой имеется…
А потом? А потом, найдя нужных невест, начнем их очаровывать. Неужели Марвин за столько лет растерял навыки общения с прекрасным полом? А если и так, неплохо бы поднапрячься и вспомнить, благо есть стимул. Поди плохо заполучить идеальную жену? Которая не просто род продлит, а еще и здоровьем мужа займется. Заодно и его сломанные кости можно будет в Дарайе подлечить… а он, Урлин, берет на себя материальное обеспечение их похода за своими парами. А знак изменника, чтоб не пугать окружающих, можно и замаскировать, мало ли способов: косметика, повязка-бинт, головной убор.
Марвин подумал… а мальчишка-то верно рассуждает…, действительно…, кто сказал, что дихэ невозможно обрести вторично, если никто никогда не пробовал этого делать? Обычно дихэ, посвященные Илиенари, оставались с избранником до смерти… до его смерти! …вот потому-то никому даже в голову не могло прийти попробовать поискать второй шанс… И кстати… Понятно, почему к обретению идеальной пары рвется Урлин, магический полог не пропускает женщин, но обаяй он дихэ и вывези впоследствии из Дарайи их сына…, да его избранница сама найдет способ как переломить ситуацию и прорваться к ребенку в Мархану. И почему бы не попробовать и ему самому? Вдруг ему тоже повезет? Пусть и с опозданием… И он наконец обретет то счастье, ради которого он был готов на многое. Да, пожалуй, и сейчас готов ради той давней мечты…
Да и что, собственно, ему терять? Расположение марханских вельмож? Так нет его и не было. Растительное существование в глуши? Вот тоже счастье. Нарушить запрет на проживание в этой дыре? Да легко! Вряд ли кому-то из высокопоставленных бонз будет так уж интересно и, кстати, сподручно вылавливать его по всей Дарайе. У них-то компаса-артефакта нет. А приз на кону стоит такой, что за него можно и побороться… нужно побороться.
И он согласился.
* * *
– Мадам! Чему я обязан столь приятной встрече?
– Не уверена, что ее можно назвать приятной, гранмастер, особенно с учетом последних событий!
– Каких именно?
– Я говорю о своеволии тех, по чьей вине погибла мучительной смертью одна из моих подопечных, Лейла Лее. Вы в курсе, что Ваш идиот сжег заживо девятерых девчонок и не особо поплатился за это?
– Мы не можем вмешиваться. Наказание за проступки традиционно оставляется на усмотрение местных властей… и ему мало не показалось.
– Ах, это теперь всего лишь проступок! Девять невиновных человек… и, однако сам он жив, здоров и даже счастлив. Я понимаю, что не имею права чего-то требовать для остальных, но как насчет нарушения прав тех, кто участвует в проекте «Патриа»?
– И… что Вы предлагаете?
– Ревизию. Лейле мы уже не поможем, но хоть поймем, как обстоят дела у других.
– Я хотел бы напомнить, что большинство людей связывают обретение счастья с соблюдением заветов некого бога. Вот он и действовал во славу божества, которому поклонялся и полагал свои поступки полностью оправданными. Кроме того, подобного больше не повториться, отныне возможность обзавестись женой из Дарайи для марханцев полностью исключена. Что Вы можете сказать об этом решении, мадам?
– Вам лучше не слышать этого, гранмастер! Иначе у Вас есть шикарный шанс ознакомиться с обсценной лексикой моих родных подворотен!
– Но если исключить ненормативную часть, то каков Ваш вердикт?
– Однозначно отрицательный. Эту псевдобрачную контору давно пора было прикрыть на корню! Одни старые коровы девчонкам мозги пудрят, подкладывая их под нужных персон, другие молодые, но ретивые, мало того, что облыжно их грязью поливают, так еще и жечь живьем повадились. Мотивируя, гады, якобы пользой для страны! Хотя основная цель действий этого урода – не герцогству помочь, а подгрести себе удобную пару. Счастья хочет на чужой крови. На чужих костях. И ведь еще и оправданья ищет, символом достоинства прикрыться пытается, поганец! Захребетник хренов. Лицемер конченный! Воистину, опасайтесь людей верующих, ибо у них есть боги, которые им все прощают… Знаете, если для обретения счастья и гармонии под знаменами божества нужно стать бессердечным живодером и хладнокровным карателем…, мне перестают нравиться как последователи такого бога, так и он сам… раз позволяет такой разгул бессмысленных и ненужных смертей невиновных… во славу себя.
– А если отбросить эмоциональную составляющую?
– Если это будет зависеть от меня – решение однозначное: поддержать нынешнюю диакониссу сестер Богинь Воды и оставить непроходимый полог для девчонок между Дарайей и Марханой.
– Будь по-Вашему…
Во славу Хотэя-осё
Преданий и легенд о Хотее много. Одна из них гласит, что раньше весельчак Хотей был очень красивым мужчиной и в него влюблялись все женщины, которые хоть раз его увидели. И чтобы не разбивать хрупкие женские сердца Хотей решил стать маленьким и толстым!
Другая легенда рассказывает, что в X м веке по деревням Китая расхаживал упитанный монах Ци Цы. Будучи странствующим монахом, иногда он спал на улице в снег и пургу, и его святость не давала ему замерзнуть. Однако, он частенько потакал своим человеческим слабостям и с удовольствием употреблял запрещенные священнослужителям мясо и рыбу. Когда прохожие спрашивали, что он таскает в своем мешке за плечами, то Ци Цы отвечал, что собрал в него все горести мира, и теперь всем остается только смеяться! Там, где появлялся этот таинственный странник, к людям приходили здоровье и удача. Его шутки могли рассмешить всех, богатых и нищих, даже тяжелобольных людей! Считалось, что из своего неоскудевающего мешка монах раздает бедным еду и блага.
Позже таинственное содержимое его мешка стало ассоциироваться с Та-Кхун – Великой Пустотой, прародительницей всего окружающего мира. Живот монаха воспринимался уже не просто как символ благосостояния и широты его души, но и как пучина, в которой исчезают все страдания и печали мира.
Статуэтки Хотея очень популярны для привлечения в дом удачи и большого заработка. Лучше выбрать золотистую или белую фигурку: божество капризно и имеет свои предпочтения. Веселый божок может помочь одиноким людям обрести семью: для этого нужно купить фигурку, на которой Хотей окружен детьми. Активировать талисман очень просто: нужно всего лишь потереть фигурку по пузику. В древности японцы верили, что, если потереть животик Хотея триста раз, думая о желаемом – желание обязательно исполнится.
Мефру Алори разбудила капель. Еще не полностью проснувшись, она вслушивалась в звуки, доносящиеся из сада, и понимала – ну, наконец-то, этот день пришел, зима начала отступать. Как она любила весну! Причем не позднюю, когда каждая почка на деревьях лопается яркой зеленью и при взгляде за окошко кажется, что листва буквально кипит. А раннюю, когда еще лежит снег, по вечерам возможны заморозки, но утреннее солнце с каждым днем все ярче и теплее, и сосульки сдаются на его милость и тают, превращаясь в капель, которая звенит и пытается ее разбудить и как будто зовет по имени, вставай, Дженнифер!
Джен! И первая капля падает с высоким, «хрустальным» звуком «ми». Ни! И следующая капля приносит более низкую ноту «до». Фер! И третья капля взлетает вверх нотой «соль». Целый водный оркестр поет для нее. Весна, Дженнифер! Просыпайся, Дженнифер! Вставай! Тебя ждет новый день! Джен Алори распахнула глаза. Пора! Ее ждут в кофейне.
А внизу, на кухне уже суетилась ее старая няня Мари-Луиз, горел огонь в плите, поднималось тесто под полотенцем, одуряюще пахло свежемолотым кофе, Джен принюхалась, ага, в помоле мараголд и робар, взятые в равных долях. И ее няня поздоровалась и тут же протянула ей порцию утреннего напитка в ее любимой чашке-тюльпане. Джен сделала первый, самый вкусный глоток и даже зажмурилась от удовольствия. Вот как должно начинаться правильное утро! Солнце, кофе, отличное настроение!
– Чем сегодня порадуем посетителей?
– Добавим в меню весенние варианты напитков, уберем зимние! Сотри с доски шоколэ, допиши латте с лавандой.
– А холодный ванильный латте с хлопьями?
– Рано. Еще слишком промозгло. Подождем дня Святого Патруса, вот там он будет к месту…
– А выпечка?
– Меняем пирожки с мясом на пирожки с сыром. А фирменные албрётхены сегодня делаем с не с изюмом, а с марципаном. Надо же отметить первый действительно весенний денек!
Мари-Луиз согласно кивнула и невинным голосом добавила:
– Говорят, Виолетт Лаберж тоже начала их печь и теперь пытается продавать в своей «Ла Перле»…
Джен только плечами пожала.
– Пожелаем ей удачи.
Со знаком минус. Пусть пытается. Куда ее «Ла Перле» до «Джен-Аль»! А изделиям самой Виолетт до албрётхенов Дженнифер! Пусть публика в очередной раз убедится, что кроме желания что-то испечь, нужно еще иметь руки, растущие из нужного места. А если этого нет, то любая выпечка, да практически любая еда будет скучной и безвкусной. Хотя у этих крученых булочек даже рецепт максимально простой: пшеничная (https://www.povarenok.ru/recipes/ingredient/2339/) мука, сливочное (https://www.povarenok.ru/recipes/ingredient/1068/) масло, сухие дрожжи, (https://www.povarenok.ru/recipes/ingredient/559/)теплое молоко, (https://www.povarenok.ru/recipes/ingredient/1125/)лимонная цедра, соль, (https://www.povarenok.ru/recipes/ingredient/1681/)сахар. (https://www.povarenok.ru/recipes/ingredient/1601/)Замесить эластичное, но плотное тесто. Прикрыть и час не трогать, пусть поднимается. Охлажденное масло нарезать тонкими пластами и выложить на одну половину теста. Прикрыть второй половиной и снова раскатать. Рассыпать корицу с сахаром по всей поверхности пласта. Если захочется разнообразия, можно добавить туда же изюм, марципан или тыкву. Свернуть в рулет, нарезать на кусочки, поместить на намазанный маслом противень. Поставить булочки в духовку, разогретую до 180 градусов и выпекать 20–25 минут. Казалось бы, что тут можно испортить?!
Но некоторые люди, как та же мефри Лаберж, очень талантливые и умудряются даже из простейших булочек сделать подобие кусков каучуковой шины, не желая понимать, что к каждому делу нужен свой талант. И унаследовав отцовское кафе, ты не обязательно унаследуешь отцовские способности, скорее, наоборот, вводя в меню нечто непривычное, очень скоро растеряешь старую клиентуру. Зачем ты гонишься за модными новшествами, если обитающий вокруг контингент – простые работяги с автозавода? Им бы днем комплексный обед по фиксированной цене и кружку пива к нему! А вечером того же пива с сытным пирогом с мясом и почками – и будет тебе полный аншлаг! Хоть бы задумалась: на кой голодным напахавшимся парням с конвейера та сладкая булка на один укус? Нет, выделываться собралась, зазывает посетителей на кофе с выпечкой, втайне надеясь переманить посетителей Джен. Да и пускай. Но продолжая в таком же духе, если не прекратит подавать не просто непривычные, а явно несъедобные блюда, то прогорит. Нет, она не собирается никому давать советы, но Виолетт с ее двумя левыми руками ей всяко не конкурентка…
А теперь следует проверить зал, посмотреть, как там новенькая бариста Люси готовится к первому девятичасовому наплыву посетителей. Девочка работает у нее меньше года, старается, вникает в тонкости, но иногда случайно может что-то перепутать. И нужно освежить весенними изменениями меню и кофейную карту. Это у Виолетт все существование кафе зиждется на плотной жратве. А у нее принципиально другой подход и другая публика. Основа меню в кофейне – это карта кофе, напитки должны быть разнообразные, на любой вкус, но и тут важно не переборщить: желательно, чтобы в меню было не более восьми-девяти видов кофейных напитков. Обычно в меню подобных заведений присутствуют несколько стандартных вариаций: пресс-кофе, кофе-капуцин, латте, шоколэ, рафф, фильтр-кофе[3 - Пресс-кофе – молотый кофе, готовится под давлением горячей воды. На основе пресс-кофе готовятся другие кофейные напитки. Кофе-капуцин – в основе пресс-кофе и взбитое молоко. Приготовление начинается с равного количества пресс-кофе и молока. Затем молоко вспенивается, что примерно вдвое увеличивает его объем. Взбитое молоко добавляется к пресс-кофе. Латте – пресс-кофе плюс молоко и молочная пенка. Латте похож на кофе-капуцин с небольшой разницей. Молока немного больше, примерно вдвое больше пресс-кофе, и молоко нагревается вместо вспенивания. Оставшуюся молочную пену используют для украшения напитка. Шоколэ – это латте с добавлением горячего шоколада. Посетитель решает, какой шоколад он предпочтет: белый, молочный или темный. Обычно посыпают корицей или шоколадной пудрой поверх взбитых сливок. Рафф – в основе пресс-кофе, сливки и ванильный сахар. Готовится путём добавления нагретых паром сливок с небольшим количеством пены (0,5 см) в одиночную порционную чашку. Основное отличие от латте – в использовании ванильного сахара и сливок вместо молока. Фильтр-кофе – кофе, приготовленный капельным методом: горячая вода проходит через фильтр с молотым зерном. Для фильтр-кофе используются зерна крупного помола.]. Ну, и те самые фирменные варианты напитков для каждой кофейни, у нее, например, это латте для разных времен года: латте с лавандой, а потом и с хлопьями – для весны, сливочно-ванильный со взбитыми сливками – для лета, латте с тыквенными специями оказался очень популярен в начале осени, а латте с коричной и мятной палочками посетители заказывали как правило зимними вечерами. По желанию клиента в пресс-кофе баристы также могут добавить травы – мяту, лаванду и шалфей. А в рафф и фильтр-кофе – сироп по выбору заказчика. В карте есть две позиции горячего шоколада. В самом конце списка напитков находится чай. Не хотела Джен ни с тем, ни с другим вообще связываться… а пришлось.
Ну, а еда… в ее кофейне, конечно, подают всякую съедобную мелочь: мини-пирожные, пончики, печенье, булочки, рогалики и даже торты, но… не для этого существуют кофейные заведения, чтоб кого-то тупо кормить! Сюда приходят в первую очередь не за едой, а именно за хорошим кофе. Поклонники. Любители. Ценители. Кофеманы.
И алкоголя она не подает и практически не держит, так, бутылка вишневого ликера пылится в шкафу для любителей добавить пару ложек в чашку кофе в холодное время года. Так что публика у нее пусть и не из самых богатых, как в «Лафарге», но вполне респектабельная и не скандальная. Девять утра – первый набег: клерки из близлежащих контор, студенты, молоденькие продавщицы, одним словом, те, кто выпивает свою «голую» чашку черного кофе на бегу и продолжает бежать дальше.
В десять-одиннадцать появляются более основательные посетители: бонны с детьми, величественные мефру с променада, юные мефри с прогулок, они чинно усаживаются за столики, эта публика предпочитает, во-первых, латте, и порции просятся больше, и количество молока в заказах возрастает в разы. А во-вторых, именно они просто обожают горячий шоколад. И горячие албрётхены с маленькими пирожными разлетаются меньше, чем за час.
К трем часам подтягивается наиболее солидная публика: серьезные мееры в костюмах и с портфелями, чтоб прочитать дневной выпуск газеты или обсудить с не менее серьезным компаньоном условия появления или слияния компаний, немолодые любители кофе, назначающие в кофейне встречу своим знакомым, которых они не собираются по некоторым причинам приглашать домой или забежавшие продегустировать новый завезенный сорт кофе. Эта категория посетителей отдает предпочтение пресс-кофе или фильтр-кофе, не размениваясь на молоко, травки и сиропы. В качестве «подкуса» предпочитают сухое печенье и рогалики.
Пятичасовой наплыв почти целиком состоит из утомленных шопингом туристок с грудой пакетов и владелиц тех же самых торговых точек. Чуть не единственное время дня, когда кроме кофе посетители заказывают чай. И кусок торта. Или пончики, чтоб поддержать организм после утомительного забега по магазинам или нудной торговли за каждую монетку с покупательницами.
А вечерние постоянные посетители начинают собираться после восьми. Это «долгоиграющие гости». Тут и влюбленные пары, нагулявшиеся по городу и зашедшие в тихое место погреться, и пожилые одинокие мужчины, планирующие сыграть с друзьями партию в белот. И немолодые, но женатые мужчины, приходящие отдохнуть в тихом и уютном месте от своих сварливых половин. Здесь заранее не угадаешь: эти посетители под настроение могут заказать почти все, что имеется в карте и меню. И почему-то именно вечером лучше всего «улетают» пирожки.
Так что за несколько лет у Дженнифер сложился и состав посетителей, и набор напитков и закусок, которые им могут потребоваться. И совершенно напрасно Виолетт Лаберж в «Ла Перле» обезьянничает с попытками подавать кофе с булочками, эту нишу ей не занять.
А ведь еще пять лет назад мало кто в городке верил, что у Джен что-то получится.
Ну, сами посудите! В Юлисельо были пафосные рестораны, предоставлявшие полный спектр обслуживания, рассчитанные, правда, не на самые бедные слои населения. Были театры варьете, где почтеннейшая публика могла вкусить дозу искусства под игристое вино с изысканными закусками. Были более демократичные трактирчики, где сытно кормили, и не скупились на домашнее вино. Были именно забегаловки, где можно было быстро перехватить дежурное блюдо, залить сверху пивом и бежать дальше. Были места, открывавшиеся под вечер, где единственным развлечением посетителей были азартные игры и крепкий алкоголь. Но все это были понятные населению заведения! А это что такое?! Зачем нам какая-то кофейня?!
Поэтому сама идея заведения, где толком не кормят, не поят алкоголем, не развлекают, а только наливают кофе, вы только послушайте, эвона чего! – кофе! проникала в сознание окружающих со скрипом. Первые посетители заходили с опаской, кажется, сами точно не понимая зачем. Они вначале подолгу мялись у крыльца, перед тем как войти, неуверенно просачивались в дверь, робко просили «этого вашего кофе», осторожно отхлебывали из чашки, кривились, добавляли по пять-шесть ложек сахара и только после этого умудрялись проглотить получившийся сироп. Затем расплачивались, выходили, недоуменно пожимали плечами, транслировали ожидавшим их зевакам что-то вроде «не понял, но горько, а с сахаром вроде и не такая гадость» и только потом, расправив плечи, отправлялись сплетничать по знакомым, гордо рассказывая, как они все-таки не дали себя отравить в этой непонятной кофейне…
