скачать книгу бесплатно
Последний репортаж, или Летопись проклятой миссии
Андрей Шилин
Саратов. Наши дни. Группа корреспондентов местной телерадиокомпании отправляется в близлежащее село для расследования фейковой информации о могильнике ядерных отходов в его окрестностях. На выезде из города они подбирают голосующих на обочине парня и девушку, которые представляются молодожёнами. Цепь пугающих случайностей, сопровождающих репортёров с самого начала, вырастает в ряд трагических событий, изначально спланированных расчётливым и безжалостным убийцей…
Последний репортаж, или Летопись проклятой миссии
Андрей Шилин
Светлой памяти российского актёра театра и кино Савочкина И. Ю.
Продюсерское агентство Антон Чиж Book Producing Agency
Дизайнер обложки Клавдия Шильденко
Корректор Ольга Рыбина
© Андрей Шилин, 2022
© Клавдия Шильденко, дизайн обложки, 2022
ISBN 978-5-0056-3159-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Пролог
Что за чёрт! Этот дерьмовый топор подвёл после первого же удара! Дебил с рынка уверял, что продаёт мне отличный экземпляр: идеальная развесовка, высокоуглеродистая американская сталь, специальное покрытие, обеспечивающее лёгкое скольжение, профессиональная заточка, анатомическая ручка. И всё это не помогло с одного удара раскроить черепушку напавшей на меня твари. Засел, зажатый костями. А ведь надо как можно быстрее ударить ещё, пока она не посмотрела на меня.
Двигая рукоятку враскачку, я наконец-то выдёргиваю топор и отшатываюсь назад. Вслед мне летят брызги крови и фрагменты серого вещества, попадают на мой жёлтый плащ, на мою счастливую улыбку. В другой раз меня бы стошнило. Но сегодня день особенный. Потому что – первый. Безразлично сплёвываю красную жижу. Теперь я представляю, что чувствует новозеландский дикарь-каннибал, держа в руках пульсирующее сердце врага перед тем, как вонзить в него зубы. Уже это придаёт силу. А когда всё закончится, у меня будет её удача и её счастье. Для этого я хорошенько замахиваюсь и, уже не обращая внимания на брызги, опускаю своё оружие на презренную голову второй раз, третий. Да нормальный человек давно бы упал…
Ага! Кусок черепа отваливается в сторону и повисает на клочке кожи. Из костяной чаши сероватая слизь медленно сползает и с чмокающим звуком плюхается на кафель. Наконец-то! Падай и ты! Падай! Нет. Не может быть! Тварь поворачивается и мутным взглядом водит по стенам – ищет меня. Но я пытаюсь увернуться от её глаз. Надо было, конечно, сразу топором по этим глазам…
Я пригибаюсь, скрываясь за высоким бордюром. Опа! На полу мой телефон. Когда он выпал? Поднимаю его и обтираю сенсорную сторону о джинсы. Поднимаю голову – и встречаюсь взглядом с ней. Медленно поднимаюсь, и тут мою спину что-то пронзает. Я конвульсивно выгибаюсь. Короткий выдох-вскрик. Телефон и топор синхронно летят на пол. Ещё миг – и я умру…
…Всё, всё, всё! Я просыпаюсь. Это был сон. Каждую ночь этот сон.
– Может, отказаться от затеи?
– Нет! Больше двадцати лет снится одно и то же. Надо это прекратить.
– А, может, себя? Красиво и благородно!
– Идиотизм. Решение уже принято. Есть план. Такая долгая подготовка.
– Всё-то у НАС спланировано…
– А в чём проблема?
– Я, думаю, не смогу.
– Смогу!
– Нелегко.
– А я впервые об этом думаю?
– Наверное. Нет! А к чему эти вопросы?
– Просто каждый на это способен. Главное – убедить себя в том, что я имею на это право.
22.09.2021
Утро выдалось, как всегда, не таким, как нужно. И дождичек как будто моросил, и ветерок прохладный поддувал – с самыми дурными намерениями. Кажется, вот сейчас подумай о чём-нибудь нехорошем, и оно тут же произойдёт. Даже и «трах-тибидох» говорить не нужно.
Довершало мрачную картину то обстоятельство, что это был рабочий день, среда.
– Хороший день, чтобы умереть, – процитировал название одной из частей американского фильма «Крепкий орешек» водитель государственной телекомпании Пашка Мирный. И даже представить себе не мог, насколько пророческой окажется пафосная фраза, случайно брошенная им.
Пашка поморщился и нервным движением стёр рукавом ветровки дождевую каплю с длинного носа.
– Что за трагические мысли? – весело спросила неожиданно возникшая перед ним Татьяна.
Пашка вздрогнул:
– Ах ты, якорь мне в зад! Танич, ты уж больше так не делай! А то при столь солидном возрасте шлюпка моя легко даст течь. Я ж уже сороковой юбилей отпраздновал.
«Танич»… Далеко не каждый мог так обратиться к Татьяне Викторовне Бочаровой. В ГТРК она была далеко не последним человеком. Автора и ведущую программы «Фейкам – нет!» иначе как по имени и отчеству не называл даже генеральный директор телекомпании. Но что поделаешь с Пашкой Мирным – Татьяниным другом детства? Вот ему единственному Бочарова подобную фамильярность позволяла. Пашку уже не перековать. В детстве он был главным в их компании. Таким для Татьяны и остался – тем, кого она очень уважала и с чьим мнением считалась.
…Татьяна посмотрела вверх и, прищурившись, сказала:
– Дождик видишь?
– Не-е-е-т, – протянул Пашка.
– А он есть! – обрубила Бочарова и засмеялась своим фирменным колокольчатым смехом.
Пашка с улыбкой хмыкнул, достал автомобильную салфетку и устроил чистку своему «Ларгусу», начав с лобового и передних боковых стёкол. Обернувшись на пританцовывающую в радостном волнении Татьяну, он по-чапаевски усмехнулся в усы и спросил:
– Танич, ты ж года на два меня моложе?
– На три.
– Я-то натру, – пошутил Пашка. – Я о другом.
– А другого у меня нет! – Бочарова снова беззаботно засмеялась.
– Вот ты приколистка.
– Что есть – то есть… – пожала плечами Татьяна и сделала шаг в сторону от машины.
– Подожди, – проговорил Пашка, – у меня серьёзный разговор.
– Ну давай.
– Ты извини, если что, говорю прямо… Ты же с Лёшкой гуляла?
– У вас прекрасная осведомлённость, господин штурмбанфюрер! – отделалась шуткой Бочарова. – Может продолжим разговор в гестапо?
– Танюшк, не перебивай, – взмолился Пашка. – Говорю, серьёзно. Ты сейчас одна? У тебя никого нет?
Татьяна сощурила глаза, приблизила лицо вплотную к Пашкиному и протянула:
– У-у-у… кобелина седая. Вы изволите оформить доступ к комиссарскому телу?
– Да нет! – Пашка прижал руку к сердцу. – Я же говорю, не так поймёшь. Ну, ты одна. Молодая…
– …красивая, белая… – продолжила Татьяна словами из песни Высоцкого.
– Да, и это тоже. Карьеру сделала. Всё есть. Ты бы это… ну, типа… кавалера себе завела бы какого-нибудь.
– Зачем? – тихо спросила Татьяна.
Пашка тоже перешёл на шёпот:
– Как зачем? Там, любовь, тра-ля-ля и всё такое. Детишек наплодите.
– А-а-а… – протянула Татьяна. – Да. Дети – это хорошо, это ты здорово придумал. Только тут есть небольшая загвоздочка.
– Какая загвоздочка? – напрягся Пашка.
– Ну, тебе простительно не знать таких элементарных вопросов. Постараюсь объяснить доступно для твоего понимания.
– Снизойди, пожалуйста, до уровня корабельной крысы, – мгновенно обиделся Мирный.
– А дело в том, что дорогая наша корабельная крыса редко вылезает из своих гаражей к людям, и вот поэтому у неё такой информационный пробел, – сказала Татьяна с интонацией, будто продолжения быть не должно.
– Не тяни кота за якорь! – вспыхнул Пашка. – Говори по делу.
– Ну так вот. Знал ли ты, мой дорогой, что наша компания входит в пятёрку самых вредных производств? По глазам вижу, что нет.
– Чего же там вредного? – усмехнулся Пашка. – Кофе-машина с кулером и пять микроволновок?
– Да-а-а… Стоит отдать честь вашей осведомлённости, господин в галошах. Это все ваши познания о технической мощи нашей компании?
– А что же ещё там есть? – усмехнулся Мирный. – Мощь там одна – бухгалтер Софочка.
– Тяжёлый случай, господа присяжные, – сказала в сторону Татьяна. – Паш, а ты, когда заходил к нам, видел ведь множество компьютеров, большие жидкокристаллические панели? И всё это работает ведь.
– Ну! И не вижу проблем.
– Понятно… А чем вредны, кстати, наши микроволновки? – улыбнулась Бочарова.
– Ну это каждый знает. Излучение и раковые опухоли, – хмыкнул Пашка.
– Так. А от компьютеров нет излучений?
– А-а-а! Да, точно.
– А ещё там стоят мощнейшие ретрансляторы, вай-фай станции, гипертелепондер… И всё это создаёт мощнейшее излучение в предельно допустимых нормах. Но те, кто там работают несколько лет, уже получают вредную долю излучения.
– И к чему ты тут огород нагородила? – почесал затылок Пашка.
– Мощнейшее излучение – это риск развития бесплодия или патологий в процессе репродукции. То есть зачатия. Короче, это конфиденциальная информация. Но тебе как своему скажу…
– Ну!.. – напрягся Мирный.
– Генеральный издал приказ. «В целях сохранения генофонда умнейшей части человеческого общества категорически запрещаются: любые формы и способы интимных взаимоотношений между членами коллектива, использование оргтехники для сканирования и копирования своих половых органов… За нарушение действующих правил – лишение премии и объявление выговора с занесением в личное дело. За повторные инциденты – штраф в размере пяти окладов. Для особо злостных нарушителей – всеобщее порицание и принудительная стерилизация…»
Пашка вздохнул, как от нехватки воздуха, невольно поморщился и прикрыл ладонью своё причинное место. Потом в духе Архимеда стукнул себя по лбу кулаком и, посмеиваясь, погрозил Бочаровой.
– Тьфу ты! – облегчённо вздохнул Пашка. – Опять прикол.
– Где прокололась? – прищурилась Татьяна. – На стерилизации? Ах ты, моя Роза Сябитова.
– Теле… трах… транс… Тьфу ты, чёрт! Тань, я же не совсем дурак! Трусы от флага отличу.
– Да ну!
– Танюш, я же как лучше хотел, – краснея, пробубнил Пашка.
– Слушай, Паш, я всё поняла, ценю, помню, – Татьяна взяла его под руку. – Но давай договоримся и тему детей-мужей забудем: я своё отгуляла. После той истории врачи запретили. Медицина, говорят, бессильна.
– Танич, без обид, – заглянул ей в глаза Пашка. – Лады?
Татьяна пожала протянутую руку. Игривый взгляд говорил о том, что не лады.
– А сколько ты там себе годков отметил? – Бочарова скептически оглядела Пашку сверху вниз.
– Сорочан. А что?
– А ты в курсе, что сорок лет не отмечают?
– Ну, это пусть суеверные трезвенники пропускают такой повод, – фыркнул Пашка. – Я выше этого.
И рукой в воздухе отмерил, насколько он выше предрассудков.
Татьяна продолжила:
– Так ты же, получается, сам молодой, красивый, незакомплексованный. В самом расцвете, – она демонстративно стряхнула пылинки с Пашкиных плеч и закончила, – сил.
