скачать книгу бесплатно
Персидский гамбит. Полководцы и дипломаты
Владимир Виленович Шигин
Большая Игра #4
Большая Игра – именно так называли политики минувших эпох стратегическое противостояние России и Англии в Закавказье, на Ближнем Востоке и в Центральной Азии в XVIII–XIX веках.
В книге описана сложная борьба российских и английских дипломатов и разведок, подвиги и судьбы наиболее значимых участников Большой Игры, влияние самого этого противостояния на русско-турецкие и русско-персидские войны той эпохи. Кроме того, читатель узнает о том, как происходило окончательное завоевание Россией Закавказья и как Англия, покорив многочисленные племена внутренней Индии, вышла на южные подступы к Афганистану. Автор рассказывает о жертвенном подвиге активного участника беспрецедентной политической схватки – поэта и дипломата Александра Сергеевича Грибоедова, ценой своей жизни переломившего геополитическую ситуацию в Закавказье в пользу России, и о многом другом, что остается актуальным и сегодня, двести лет спустя.
Владимир Шигин
Персидский гамбит. Генералы и дипломаты
Памяти моего учителя Валерия Николаевича Ганичева, открывшего мне путь в русскую литературу, посвящаю.
Автор
Когда все умрут, тогда только кончится Большая Игра…
Редьярд Киплинг
Проект «Большая Игра» издается при участии Института стран СНГ в городе Севастополе (исполнительный директор Сергей Павлович Горбачев)
© Шигин В.В., 2023
© ООО «Издательство «Вече», 2023
Предисловие
Большая Игра – именно так называли политики минувших эпох стратегическое противостояние России и Англии в Закавказье, на Ближнем Востоке и в Центральной Азии в XVIII–XIX веках.
Впервые термин «Большая Игра» (по-английски – Great (Grand) Game) использовал английский офицер-разведчик Ост-Индской компании Артур Конолли на полях письма, отправленного британским политическим представителем в Кабуле губернатору Бомбея в 1840 году. В широкий оборот термин был введен более полувека спустя английским писателем Редьярдом Киплингом в его романе «Ким». В России Большую Игру иногда именовали «Войной Теней» или «Войной Призраков».
Почему-то сегодня принято считать, что Большая Игра – это только и именно противостояние России и Англии на пороге Индии за влияние, причем именно в данном географическом регионе. Да, в центре Большой Игры всегда находилась именно Индия с ее фантастическими богатствами. Однако в реальности Большая Игра (как долговременное стратегическое противостояние) никогда не ограничивалась интересами лишь одной Индии, а включала в свою орбиту Афганистан, Иран, Закавказье, Ближний Восток и практически всю Центральную Азию до Памира включительно. На разных этапах Большой Игры менялись не только регионы, за которые происходила эта геополитическая схватка, но и игроки.
Однако с конца XVIII века определились постоянные геополитические соперники Россия и Англия, военно-политические и экономические интересы которых пересекались от Константинополя до Афганистана.
Прошу прощения за невольную тавтологию, но по большому счету Большая Игра – это история нескончаемого колониального передела мира. Поэтому знаменитая фраза английского поэта и писателя Р. Киплинга о том, что Большая Игра прекратится, только тогда, когда все умрут, в данном аспекте имеет куда более глубокий смысл, чем тот, которым традиционно пытаются ее объяснить. Смысл афоризма Киплинга как раз и состоит в том, что Большая Игра бесконечна и не кончится никогда, пока существуют бедные и богатые страны и пока, самое главное, идет борьба за сферы влияния.
Кончилась ли Большая Игра в 90?х годах XIX века, как утверждает ряд историков? Нисколько! Да, она несколько видоизменилась, как сегодня говорят, переформатировалась, но продолжилась, причем с еще большим ожесточением, причем в значительно большем масштабе. Большая Игра сегодня в самом разгаре, и все мы с вами являемся ее свидетелями и невольными участниками. Да, ныне изменился расклад сил, но не изменились геополитические интересы. Наряду с противостоящими в XIX веке Россией и Англией сегодня в Большой Игре активно участвуют США и Китай, Иран и Индия.
Далеко не секрет, что сегодня в Центральной Азии идет напряженная борьба за влияние между расположенными вне этого региона великими державами, соперничающими в стремлении заполнить политический и экономический вакуум. Политические аналитики и журналисты уже называют это Новой Большой Игрой. Ведь ни для кого не секрет, что Центральная Азия располагает фантастическими запасами нефти и природного газа, золотом, серебром, медью, цинком, свинцом, железной рудой, углем и хлопком.
Сегодняшние события в Закавказье и в Афганистане, вокруг Ирана и государств Средней Азии – это очередные этапы все той же никогда не прекращающейся Большой Игры.
Однако Новая Большая Игра – это гораздо больше, чем просто безжалостная гонка за контрактами и концессиями. Для сегодняшних игроков она может иметь важные и далеко идущие последствия. Так, США рассматривают новую Центральную Азию как продолжение Среднего Востока, стратегически важный для себя район, контролируя который можно координировать политическую ситуацию во всей Центральной Евразии.
Вторым активным участником Новой Большой Игры является современная Россия, исторический соперник англосаксов в данном регионе. Москва решительно настроена на то, чтобы надежно прикрыть нашу страну от каких бы то ни было угроз с азиатского направления: от влияния исламских экстремистов до наркотрафиков.
Помимо Соединенных Штатов и России, не говоря уже о Европейском сообществе, главными претендентами на определение будущего Центральной Азии являются ее ближайшие соседи: Китай, Индия, Турция, Иран и Пакистан. У каждого из новых игроков в Средней Азии свои конкретные стратегические цели. Иногда они совпадают, иногда нет. При этом очевидно одно – Большая Игра, которую вели в степях, горах и песках Средней Азии в XVIII–XIX веках Россия и Англия, все еще не окончена. Более того, сегодня к этой Игре подключились новые игроки, отчего сама Игра стала куда более сложной, а следовательно, непредсказуемой и более опасной.
Именно поэтому автор и решил обратить свой взор в далекое прошлое, чтобы, вооружившись знаниями о старой Большой Игре, понять то, что происходит в Большой Игре ХХI века.
Разумеется, что описать всю Большую Игру просто невозможно, ведь для этого практически придется описывать все военно-политические хитросплетения противостояния ведущих государств мира за последние пятьсот лет.
Впрочем, нас в данном случае интересует лишь участие в данном глобальном противостоянии России и Англии как наиболее ярких игроков Большой Игры, причем лишь на начальном (начало XVIII – середина XIX века) и на классическом (60—80-е годы XIX века) ее этапах. Почему автор решил остановиться именно на этом периоде?
На мой взгляд, для нас должно быть особенно интересно участие в Большой Игре именно России, так как это часть нашей истории. Во-вторых, именно данное противостояние в XVIII–XIX веках общепризнанно является классическим, т. е. вобравшим в себя все методы и формы Большой Игры. Поэтому, поняв основные механизмы событий того времени, мы без особого труда разберемся и в реалиях сегодняшних дней.
Автор нисколько не претендует на полное и исчерпывающее описание даже обозначенного отрезка Большой Игры. Она слишком сложна и многомерна. Мы лишь попробуем узнать, как началось имперское движение России на юго-восток, как оно происходило, кто и как этому противодействовал и как это противодействие влияло на всю российскую историю. Что касается остального, то пусть это исследуют и описывают другие историки и писатели.
Первая книга проекта «Большая Игра» «Завещание Петра Великого» была посвящена первым шагам России в направлении Востока – экспедиции в Хиву отряда князя Бековича-Черкасского, походе на Верхний Енисей подполковника Бухгольца, малоизвестной попытке Петра I заключить союз с пиратами Мадагаскара и, наконец, Персидскому походу Петрa I, в результате которого Россия впервые вышла в Закавказье и подчинила России каспийские провинции Персии.
Вторая книга проекта «Большая Игра» «Кавказский дебют» была посвящена эпохе императрицы Екатерины II и Павла I. В ней рассказывалось, как Россия начала широкомасштабное наступление в Закавказье, спасла от персидского геноцида Грузию. Присоединила к России Бакинское и другие азербайджанские ханства, как именно происходило вхождение в состав России Грузинского царства.
Сейчас вы держите в руках третью книга проекта «Персидский гамбит. Генералы и дипломаты», посвященную событиям первой четверти XIX века, времени, которое принято считать началом классического противостояния России и Англии. В книге описаны борьба российских и английских дипломатов и разведок, подвиги и судьбы наиболее значимых участников Большой Игры, влияние самой Большой Игры на русско-турецкие и русско-персидские войны той эпохи, рассказывается о том, как происходило окончательное завоевание Россией Закавказья и как Англия, покорив многочисленные племена внутренней Индии, вышла на южные подступы к Афганистану. Отдельно стоит остановиться на подвиге активного участника Большой Игры поэта и дипломата Александра Грибоедова, ценой своей жизни переломившего геополитическую ситуацию в Закавказье в пользу России, и о многом другом, что остается актуальным и сегодня, двести лет спустя. Все ли мы знаем о Грибоедове как о разведчике?
Итак, сейчас вам предстоит окунуться в хитросплетения Большой Игры первой четверти XIX века, главные события которой развернулись в кабинетах Петербурга, Лондона и Калькутты, в горах и ущельях Закавказья и джунглях Индии, в гаремах Тегерана и на полях многочисленных сражений…
Автор
Часть первая
От Цицианова до Гудовича
Глава первая
Активность политики России в Закавказье в конце XVIII века была связана исключительно с настойчивыми просьбами Грузии о защите от турецко-персидской агрессии. В 1783 году между Россией и Грузией был заключен Георгиевский трактат, согласно которому Россия обязывалась защищать Грузию. Это привело к столкновению России сначала с Турцией, а затем и с Персией (до 1935 года так официально именовался Иран), для которых Закавказье издавна являлось сферой их влияния. Первое столкновение России с Персией из-за Грузии произошло в 1796 году, когда российские войска отразили вторжение в грузинские земли персидских войск. А уже в 1801 году Грузия по воле ее царя Георгия XII вошла в состав России. Появление российской территории в Закавказье вынудило Петербург надолго втянуться в сложные дела этого беспокойного региона. Говоря проще, именно Грузия и втянула Россию в закавказские дела, в которых та и завязла…
После вхождения Грузии в состав России была отстранена от власти династия Багратионов, а в Тифлисе создано правительство, составленное из российских военных и гражданских лиц. В 1802 году главнокомандующим и наместником Грузии был назначен князь Цицианов, умный и мужественный генерал, к тому же знакомый с местностью, нравами и обычаями этого края. Цицианову было велено «привести в ясность и систему запутанные дела края, и кротким, справедливым, но, притом твердым поведением, стараться приобрести доверенность к правительству не только Грузии, но и разных соседственных с нею владений». Император Александр I наставил его на новое поприще такими словами:
«Уверен, что убежденные важностью возлагаемого на вас служения и руководствуясь как познанием правил моих на сей край, так и собственным вашим благоразумием, исполните вы долг ваш с тем беспристрастием и правотой, какие я в вас всегда предполагал и находил!»
Между тем все новые и новые народы Закавказья спешили уйти под руку России, чтобы обезопасить себя от персидского и турецкого неистовства. В 1803 году к России присоединилась Мингрелия, склонялись к этому Имеретия и Гурия. Впрочем, если одни владетельные князьки спешили под российскую длань, то другие на усиление русского влияния смотрели неприязненно и при каждом удобном случае вступали в тайные и явные сношения с врагами. Так непрерывно хитрили эриванский и бакинский ханы, которые вели одновременно переговоры и с нами, и с персами. Ближайшее к Грузии Гянджинское ханство, ранее уже покоренное графом Зубовым, после ухода русских войск и вовсе открыто переметнулось к Персии. Убежденный в неприступности Гянджи и надеясь на помощь персиян, ее владетель Джавад-хан считал себя в безопасности, тем более что как раз в это время вышли из повиновения России племена аджарцев и елисуйцев.
Против мятежных аджарцев выступил генерал Гуляков, имея под рукой всего три неполных батальона и несколько пушек. После трудного похода он подошел к укреплению, оборонявшемуся десятью тысячами горцев. Не теряя времени на перестрелку, Гуляков ударил в штыки. Не выдержав удара, аджарцы бежали, и их столица Белоканы была занята без боя. Затем было занято и селение Джары, после чего весь Аджаро-Белоканский округ, самухские владения и Елисуйское султанство перешли в подданство России. Но Гянджа по-прежнему оставалась враждебной…
Что касается англичан, то они по-прежнему отчаянно интриговали против нас, вступая в тайные союзы с персами и турками, всячески взрывали обстановку в Закавказье, присылая туда оружие и деньги, военных инструкторов и лазутчиков.
Большая Игра в начале XIX века не только не утихла, а, наоборот, стала еще ожесточенней и изощренней… Такой была обстановка в Закавказье перед новым этапом геополитического противостояния России и Англии, перед новой чередой войн России с Персией и Турцией в этом регионе.
* * *
А теперь познакомимся с только что прибывшим в Тифлис новым кавказским наместником генералом Цициановым.
Павел Цицианов родился в Москве в семье князя Дмитрия Цицианова и Елизаветы Багратион-Давиташвили. Предки Цицианова жили в России со времен эмиграции в 1724 году грузинского царя Вахтанга VI. Начал службу прапорщиком в лейб-гвардии Преображенском полку. В 1778 году в чине подполковника по собственному желанию переведен в Тобольский пехотный полк. В 1786 году в чине полковника Цицианов был назначен командиром Санкт-Петербургского гренадерского полка, во главе которого участвовал в сражениях турецкой войны на Дунае. Отличился при осаде крепости Хотин, в ряде боев под Измаилом, осаде Бендер. Уже после войны Цицианов был произведен в генерал-майоры. Во время Польского мятежа 1794 года он защитил от повстанцев Гродно, а затем штурмовал Вильно. В бою у местечка Любань Цицианов разбил сильный польский отряд, за что получил орден Святого Георгия 3?го класса и лично от императрицы Екатерины II – золотую шпагу «За храбрость» с алмазами. Цицианова оценил и Суворов, призвавший в одном из своих приказов войскам «сражаться решительно, как храбрый генерал Цицианов». Согласитесь, что такая оценка великого полководца стоит многого!
Во время Польской кампании Цицианов проявил себя не только как боевой генерал, но и как талантливый администратор, что также было замечено в Петербурге. В 1796 году, по воле императрицы, Цицианов принял участие в Персидском походе, под началом графа Зубова. Исполнял он и обязанности коменданта Баку, где у него сложились самые дружеские отношения с местным ханом Хусейн-Кули. Увы, по окончании похода, в октябре 1797 года Цицианов вместе с другими генералами – участниками похода был отправлен в отставку императором Павлом.
После воцарения Александра I Цицианов снова поступает на службу, и вскоре ему вручают эполеты генерал-лейтенанта. В сентябре 1802 года он получает назначение на должность инспектора Кавказской укрепленной линии, а также должность астраханского генерал-губернатора и одновременно главнокомандующего и наместника Грузии. Фактически Цицианов являлся на тот момент полновластным наместником всего Предкавказья, Кавказа и Закавказья. Должность высокая, но и ответственность соответствующая!
Приехав в Тифлис, Цицианов начал действовать энергично и твердо. Прежде всего, он остановил эпидемию чумы, затем отправил в «петербургскую ссылку» членов грузинской царской семьи, непрерывно интриговавших как друг против друга, так и против России. Одновременно новый наместник обустроил стратегически важный Дарьяльский проход (будущую Военно-Грузинскую дорогу). Остро нуждаясь в войсках, Цицианов организовал грузинское ополчение в четыре тысячи добровольцев, присоединившихся к русской армии. Начал он решительную борьбу и с разбойниками-горцами, для чего в 1803 году совершил несколько успешных карательных рейдов против чеченцев.
Когда местные аристократы пытались сыграть на его грузинских корнях, Цицианов свирепел:
– Неверные мерзавцы! Вы, наверно, считаете, что я грузин… Я родился в России, там вырос и душу имею русскую!
После нескольких подобных попыток местные князья с грузинским патриотизмом к наместнику уже не лезли…
Затем Цицианов еще раз всех удивил. Вместо традиционных подачек мелким властителям, как делали его предшественники, он неожиданно объявил, что отныне не только не будет им платить, но, наоборот, те сами отныне будут платить дань России. Ну, а кто откажется платить, с теми разговор будет короткий… Когда кто-то из тифлисских чиновников упрекнул Цицианова, что, может быть, все же стоило собрать ханов и как-то с ними договориться, тот лишь усмехнулся:
– Слыхано ли, чтобы муха с орлом переговоры делала?!
Главным противником Цицианова в Закавказье являлся наследный персидский принц Аббас-Мирза, один из самых талантливых персидских полководцев и военных реформаторов XIX века. По рождению Аббас-Мирза являлся вторым сыном шаха Фетх-Али-шаха Каджара, прозванного в России за соответствующую внешность Баба-ханом.
Когда, после убийства своего дяди – воинственного кастрата Ага Мухаммеда, Фетх-Али занял престол, то сразу же объявил наследником престола маленького Аббаса-Мирзу, поставив его наместником Азербайджанской области с резиденцией в Тебризе (Тавриз). Дело в том, что род Каджаров был тюркского происхождения, поэтому среди азербайджанцев Каджары всегда чувствовали себя гораздо уверенней, чем среди других народов многоязычной Персии. Надо сказать, что маленький Аббас-Мирза оправдал ожидания отца. Свою первую победу над курдами из племени Думбули он одержал в девять лет. Когда же несколько лет спустя наместник Хойской провинции (в Западном Азербайджане, севернее озера Урмия) Джафаркулу-хан поднял мятеж против центральной власти, Аббас-Мирза возглавил карательную армию и наголову разбил повстанцев. Эта победа принесла Аббасу неслыханную славу.
Надо сказать, что юный принц разительно отличался от своих родственников. Шестнадцатилетний Аббас-Мирза был умен и образован, интересовался наукой и покровительствовал литературе, обладал несомненным административным и военным талантом. В Тебризе Аббас-Мирза учредил европейскую типографию, начав отправлять, по примеру Петра Великого, учиться детей своих вельмож в Европу и приглашать к себе европейских специалистов. Он укреплял стены городов, строил красивые здания и открывал базары. Но истинной его страстью была армия, которую он, не жалея времени и денег, реформировал на европейский манер. Перво-наперво Аббас-Мирза выкинул архаичные луки и копья, вооружив своих воинов ружьями и мушкетами. Для этого в Баку были построены ружейный и пороховой заводы. Самих воинов он набрал из племени воинственных кызылбашей. Впрочем, пока ввиду малолетства принца номинальным командующим персидской армией в Азербайджане оставался двоюродный брат шаха Сулейман-хан.
У себя во дворце Аббас-Мирза неожиданно для всех повесил портрет императора Петра Великого.
– Этот человек преобразовал Россию. Делая так же, как и он, я преобразую Азербайджан, а затем и всю Персию! – говорил принц, показывая на портрет придворным.
* * *
Вечерами, оставшись один, Цицианов раскатывал на столе карты персидские, афганские и индийские и, вооружившись циркулем, высчитывал маршруты похода, о котором мечтал всю свою жизнь, – похода в Индию.
При этом изучал Цицианов не только географические и военные реалии Индии, но и ее религии и обычаи. Этой далекой страной он был увлечен давно и даже перевел на русский язык старинный индийский трактат, назвав его длинно и витиевато, как тогда было принято: «Экономия жизни человеческой, или Сокращение индейского нравоучения, сочиненное некоторым древним брамином и обнародованное чрез одного славного бонза пекинского на китайском языке, с которого, во-первых, на английский, а потом на французский, ныне же на российский язык переведено…»
Заинтересованность в развитии торговли с Индией проявлял не только Цицианов, но и чиновники и особенно купцы в пограничных и торговых городах, лежащих на восточных путях, прежде всего в Астрахани, Оренбурге, Семипалатинске. Петербург интересовали индийские красители и индийские ткани, кашемировые шали и благовония, пряности, сахар и лаки. В особенности нужен был хлопок-сырец, необходимый для российских мануфактур. Хлопок ввозился тогда в Россию не из Индии, а из Англии. Это был, естественно, тот же индийский хлопок, только стоивший намного дороже. Английское посредничество и высокие пошлины были крайне невыгодны для экономики России. Надо ли говорить, что русские мануфактурщики и купцы мечтали о прямых поставках столь важного сырья.
Еще в марте 1802 года на имя Александра I была подана записка «Общее обозрение торговли с Азиею», составленная покорителем Дербента генералом Валерианом Зубовым. В ней имелся специальный раздел, касающийся Индии: «Что торговля с Индиею, отколе Европа извлекает знатнейшую часть богатств своих, весьма удобовозможна для России, в том нет ни малейшего сомнения. Лучшие индийские товары, даже драгоценные металлы и камни, провозимые на оренбургскую линию, в Мангышлак и Астрабад, подтверждают то очевидно. Итак, мне кажется, – писал Зубов, – дабы усилить торговлю сию чрезвычайным пользам России, стоит только правительству обратить на оную деятельное внимание…» Император записку прочитал, но какого-либо конкретного решения по ней так и не принял.
Если купцы и наиболее думающие генералы видели в индийском проекте политическую и экономическуую выгоду, то Цицианов, в отличие от них, был искренне влюблен в это далекое и сказочное царство. Увлечение Цицианова индийской духовной культурой – случай поистине уникальный для российского генералитета начала XIX века. Других таких примеров просто нет.
Когда однажды генерал Гуляков, случайно заметив неубранную карту Индии, подивился увиденному, наместник сказал ему так:
– Раздумываю над продвижением России в сторону индийских границ.
– А не рано ли, Павел Дмитриевич! Прежде следует еще изгнать из Закавказья персов. Как ни крути, а трон Каджаров являлся сейчас для нас главной проблемой!
– Обо всем надо думать заранее, Василий Семенович, – несколько смутившись, ответил Цицианов, экзотическую карту в рулон скатывая. – Когда придет время идти к пределам индийским, надо будет действовать быстро.
– А придет ли время-то такое? – вздохнув, спросил Гуляков.
– Обязательно придет! – решительно махнул рукой Цицианов. – Вот только с местными ханами управимся и немедля повернем штыки встреч солнцу!
– Есть ли вести от Джавад-хана Гянджинского? – перешел Гуляков к делам, более для него важным.
Дело в том, что две недели назад Цицианов отправил владетелю непокорной Гянджи письмо, предлагая решить дело миром, и вот теперь все ждали ответа.
– Вести от Джавада есть, но плохие, – вздохнул наместник. – Хан Гянджинский дерзит и клянется, что будет сражаться с нами, пока не выпадет последний волос из его бороды.
– Ишь как раздухарился-то! – усмехнулся Гуляков. – Придется посылать цирюльника с пушками и казаками!
После ухода Гулякова Цицианов бережно спрятал индийскую карту в книжном шкафу. Может, действительно он слишком торопится и мечтает о далекой Индии, когда столько еще не решенных дел на Кавказе?
Уснуть быстро в тот вечер Цицианову не удалось. Перечитывая дерзкий ответ хана Гянджи, он все прикидывал, что ему делать дальше…
Но помимо Гянджи у Цицианова хватало проблем и в Тифлисе. Дело в том, что после официального присоединения Грузии к России началась высылка во внутренние российские губернии представителей многочисленной царской семьи, погрязших в бесконечных заговорах.
Высылку царской родни Цицианов поручил генерал-майору Ивану Лазареву как человеку пунктуальному и основательному. Вначале под благовидными предлогами Лазарев ловко удалил из Грузии всех сыновей покойного царя – мало-помалу те выехали в Россию. Дольше всех противилась требованию оставить Грузию вдова царя, царица Мариам Георгиевна, женщина властного характера, не скрывавшая обиды на то, что ее сын не получит царства.
18 апреля 1803 года Лазарев получил известие, что царица решила бежать из Тифлиса. Приехав к ней, Лазарев через переводчика имел с Мариам продолжительное объяснение. В конце концов та согласилась ехать в Россию.
На рассвете следующего дня, когда генерал Лазарев снова прибыл, царица заявила, что ехать в Россию передумала. Тогда генерал приказал офицерам брать царицу «прямо с тюфяками», после чего грузинки из ее окружения вытащили кинжалы. Лазарев был во дворе, когда услышал крики офицеров:
– Егерей, егерей!
Не понимая, что происходит, он вбежал в покои царицы. Мариам, притворившись больной, позвала Лазарева к себе, чтобы тот помог ей сойти с ложа, но, когда генерал подошел и протянул руку, неожиданно ударила его кинжалом в грудь. Смертельно раненный Лазарев смог сделать лишь несколько шагов и упал мертвым у порога. Услышав шум в спальне царицы, вбежал адъютант Лазарева Котляревский, который не без труда обезоружил Мариам и вызвал врача, но было уже поздно… Узнав об убийстве Лазарева, население Тифлиса пришло в ужас, ожидая страшного мщения со стороны русских. Но Цицианов как мог жителей успокоил.
22 апреля состоялись торжественные похороны Лазарева в тифлисском Сионском соборе. Семьи у генерала не было. Самым близким человеком к нему был его воспитанник – штабс-капитан Петр Котляревский. Зная о близких отношениях покойного со своим адъютантом, Цицианов после похорон вызвал того к себе:
– Где желаешь служить дальше?
– Прошу оставить меня в родном 17?м егерском, ибо я там вырос!
– Что ж, иди принимай роту! – распорядился наместник.
Так определилась судьба одного из самых удивительных полководцев в истории России…
Что касается царицы-убийцы, то еще до похорон, так и не раскаявшуюся Мариам отправили во Владикавказ в сопровождении отряда генерал-майора Алексея Тучкова. Когда об убийстве Лазарева доложили императору Александру, тот распорядился поместить Мариам навечно в Белгородский женский монастырь замаливать там свой страшный грех.
* * *
Между тем воинственный властитель Гянджи Джавад-хан начал устраивать частые набеги на грузинские селения. Было понятно и то, что при первом же появлении турок или персов. Джавад-хан их непременно поддержит и ударит нам в тыл. Так что гянджинскую проблему надо было решать и чем скорее, тем лучше.
Гянджинское ханство выгодно располагалось на правом берегу реки Куры до устья реки Алазань. На востоке и юго-востоке оно граничило с Карабахским ханством, а на юге – с Эриванским. На западе река Дзегам отделяла владения ханства от Шамшадильского султаната, а на севере река Кура – от Грузии. Само ханство считалось самым влиятельным из всех азербайджанских ханств. Столица же ханства Гянджа являлась поистине неприступной крепостью.
Еще в феврале 1803 года Цицианов получил известие о том, что Джавад-хан усиленно готовится к войне «с неверными», в связи с чем собирает войска и припасы, и даже заключил тайный союз с таким же разбойником Ибрагим-ханом Шушинским. При этом оба хана очень надеялись на военную поддержку персидского шаха.
Главнокомандующий Грузией был слишком опытен, чтобы не понимать нависшей над Грузией опасности. Впрочем, вначале Цицианов попытался решить дело миром и отправил Джавад-хану требование покориться. Тот, как мы уже знаем, ответил дерзким отказом. Теперь следовало решать, как наказать дерзкого. Причем наказывать надо было чем скорее, тем лучше.
Перво-наперво Цицианов заслушал хорошо знавших местную ситуацию действительного статского советника Коваленского (надзиравшего за сквалыжными грузинскими царевичами) и главу гражданской администрации генерал-майора Тучкова.
– Гянджу нам следует захватить уже в этом году! – объявил наместник им свое мнение.
– Но захват Гянджи явится раздражителем для Персии! – воскликнул Коваленский. – И неизвестно еще, как отреагирует на это Баба-хан! Ведь Джавад-хан его вассал!
– Почему неизвестно, – грустно усмехнулся Цицианов. – Очень даже известно – Баба-хан объявит нам войну.
