скачать книгу бесплатно
Афонское сражение. Адмирал Сенявин против турецкого султана
Владимир Виленович Шигин
Победы и герои Русского флота
В 1805 году после объявления генерала Бонапарта императором Франции началась новая череда европейских войн, в которых самое активное участие приняла и Россия в составе антифранцузской коалиции. Для противодействия французам в Средиземном море туда была направлена эскадра вице-адмирала Д.Н. Сенявина. Базируясь на острове Корфу, она развернула боевые действия в Адриатическом море и на побережье Далмации, при активной поддержке населения православной Черногории. В результате ряда блестящих побед на море и на суше была освобождена большая часть территории славянской Далмации. Однако неудачи боевых действий российской армии на европейском театре военных действий, поражение при Аустерлице во многом перечеркнули успехи наших моряков. Все это подтолкнуло к началу войны с Россией и Турцию, желавшую вернуть свое влияние в Северном Причерноморье. Книга известного писателя и журналиста капитана 1-го ранга В. Шигина посвящена событиям Русско-турецкой войны 1806–1812 годов, выдающимся победам вице-адмирала Сенявина при Дарданеллах и Афоне, тяжелейшему противостоянию наших моряков английскому и французскому флотам на Средиземном море, их драматическому возвращению на Родину.
Владимир Шигин
Афонское сражение. Адмирал Сенявин против турецкого султана
© Шигин В.В., 2016
© ООО «Издательство «Вече», 2016
© ООО «Издательство «Вече», электронная версия, 2017
Сайт издательства www.veche.ru
К читателю
Вот уже более двадцати лет я с неослабевающим интересом слежу за творчеством Владимира Шигина. Помню его первые книги, которыми он уже в начале 90-х годов серьезно заявил о себе, как о талантливом и думающем писателе-моряке, настоящим патриоте российского флота. Ныне Владимир Виленович вырос в большого писателя, при этом оставшись верным главной теме своего творчества – истории родного флота.
Диапазон книг В. Шигина удивительно велик – от парусных сражений до исследования «белых пятен» нашей недавней военно-морской истории. Но одно в его книгах неизменно – они позволяют по-новому взглянуть на многие исторические события, а сам процесс чтения всегда интересен и увлекателен.
Новая книга известного флотского писателя капитана 1-го ранга Владимира Шигина посвящена победам российского флота при Афоне и Дарданеллах в 1807 году. До сегодняшнего дня эти блестящие победы, одержанные нашими моряками под командованием вице-адмирала Д.Н. Сенявина, являются классическим образцом ведения маневренного боя парусным флотом в открытом море. Опираясь на высокую профессиональную подготовку своих подчиненных, используя новые тактические приемы, вице-адмирал Сенявин смог нанести сокрушительные поражения турецкому флоту у самого входа в Дарданеллы, тем самым внеся весомый вклад в окончательную победу над Турцией в той войне.
Много места в книге уделено и последующим драматическим событиям. После подписания унизительного Тильзитского мира император Александр I был вынужден заключить союз со своим вчерашним врагом Францией против своего вчерашнего союзника – Англии. Заложником этой ситуации, несмотря на одержанные победы, и стала наша Средиземноморская эскадра. Проявив еще раз незаурядный талант флотоводца, вице-адмиралу Сенявину удалось довести ядро эскадры до Лиссабона, где она была блокирована превосходящими английскими силами. После долгих переговоров наши корабли были переданы англичанам на почетное хранение до окончания войны, а команды возвращены на родину. Не менее драматичной оказалась судьба экипажей оставшихся в портах Средиземного моря, возвращавшихся на Родину в течение нескольких лет. Последней в Россию вернулась команда шлюпа «Шпицберген», произошло это только в 1814 году.
Впервые рассказывает Владимир Шигин и о подвиге нашего «средиземноморского “Варяга”» фрегата «Венус». Блокированный английской эскадрой на Сицилии, «Венус» был готов в одиночку даться с противником. Только в самый последний момент нашему послу удалось решить дело миром.
Непросто складывались судьбы наших моряков и после возвращения на Родину. Император Александр I к флоту относился весьма прохладно, а моряков не жаловал. Именно поэтому опальный флотоводец Сенявин совершает еще один подвиг, на этот раз гражданский. Все свое состояние, дом и имущество он распродает во имя обеспечения средствами раненых и больных сослуживцев, семей погибших…
Уверен, что начавший читать новую книгу Владимира Шигина уже не выпустит ее из рук, не перевернув последней страницы.
Главнокомандующий Военно-Морским флотом Российской Федерации в 1992–1997 годах, бывший командир крейсера «Адмирал Сенявин» адмирал флота Ф. Громов
Глава первая. Россия принимает вызов
18 декабря 1806 года турецкий султан Селим III издал фирман о войне с Россией. Последняя обвинялась в захвате исконно турецкого Крыма и Гюрджистана (так турки именовали Грузию), вмешательстве во внутренние дела Порты, то есть в управление Ионическими островами и Дунайскими княжествами. Селим призвал всех правоверных к «джихаду» против москалей. Так началась одна из самых продолжительных войн между Россией и Турцией.
А на польских просторах тем временем все жарче и жарче разгорался костер новой русско-французской войны. Непролазная грязь лишила Наполеона его главного козыря – стремительного маневра, а потому борьба шла между врагами на равных. С отъездом из действующей армии престарелого фельдмаршала Каменского ее возглавил старший из корпусных начальников генерал от кавалерии Леонтий Беннигсен, один из участников убийства императора Павла I.
Первое серьезное столкновение между противниками произошло при местечке Пултуске. Там Беннигсен сразился с лучшим из наполеоновских маршалов Жаном Ланном, имея, правда, при этом двукратное превосходство в силах.
Торопясь занять до подхода русской армии переправы через Вислу, Наполеон ошибся в расчетах и двинул свои главные силы на Голымин, тогда как наши расположились юго-восточнее. На главные силы Беннигсена нарвался, сам того не подозревая, корпус маршала Ланна. Французы атаковали с ходу в центре и на правом фланге. Справа им сопутствовал успех, и дивизия храброго Гюделя выбила из деревни Мошино отряд Барклая де Толли. Однако затем Беннигсен подкрепил Барклая артиллерией и бросил в контратаку всю остававшуюся у него в резерве пехоту. Полки шли, увязая в непролазной грязи сквозь падающий густой и мокрый снег, но с распущенными знаменами и под рокот барабанов.
Не приняв штыкового боя, французы откатились. И тогда в прорыв пошла уже русская кавалерия. Два десятка эскадронов: гусары и уланы, драгуны и кирасиры. Взметая копытами комья сырой глины, они на галопе прорвали неприятельские порядки. Над головами кирасир зловеще отливали сталью тяжеленные палаши-эспадроны. В грязи тонули раненые и лошади.
Потеряв шесть тысяч человек, Ланн был отброшен. Попытка Наполеона выйти в тыл нашей армии и отрезать ее от переправ через Нарев провалилась. Беннигсен, потеряв три тысячи, тоже покинул поле боя и продолжил свой отход, таща из последних сил по раскисшим дорогам пушки и обозы. Он отходил на Кенигсберг.
Пултуский бой, по существу, завершился вничью. Наши остались, впрочем, довольны. Синдром прошлого поражения при Аустерлице отныне был ими преодолен.
Две недели спустя Беннигсену пришлось уже при Прейсиш-Эйлау встречаться с самим Наполеоном, причем на этот раз уступая ему численно.
Русская армия выстроилась дивизионными линиями в батальонных колоннах. Конница расположилась сзади. Стоял страшный холод и мела метель.
Наполеон вызвал Нея и Даву на городское кладбище, где разбил свою Ставку.
– Сир! Почему вы в столь мрачном месте? – удивились маршалы, спрыгивая с заиндевевших коней.
– Надгробия, по крайней мере, хорошо прикрывают от зимнего ветра! – ответил им, поеживаясь, император.
– Вам двоим, – сказал он маршалам, – предстоит обойти русских с флангов, я же буду пока перемалывать их фронтальными атаками!
На рассвете корпус Сульта нанес удар по нашему правому флангу. Гренадеры Тучкова этот удар выдержали с честью. Затем на наш центр обрушился корпус Ожеро. Подпустив французов почти вплотную, открыла огонь артиллерия. В сплошной пурге почти ничего не был видно, и пушки били на звук барабанов. Картечь щедро выкашивала плотные ряды неприятельских солдат. Французы несколько раз откатывались, затем атаковали, потом снова откатывались. Наконец они были отброшены окончательно. От поголовного истребления солдат Ожеро спасла лишь отвлекающая атака кавалерии Мюрата, да огневая поддержка старой гвардии.
– Моего корпуса больше нет! – зарыдал Ожеро, прискакав к Наполеону.
– Сейчас не до тебя! – оборвал его тот грубо. – Почему опаздывает Даву! Он давно должен быть здесь!
Даву, опоздавший на несколько часов, все же обрушился всей массой своих войск и выбил отряд Багговута из деревни Зерпаллен. Левый фланг русской армии стал сжиматься и откатываться. В этот критический момент положение спасла находчивость артиллерийского полковника Кутайсова. По своей инициативе он перебросил на левый фланг три конноартиллерийские роты. Тридцать шесть русских пушек начали палить прямо с передков. Появление их оказалось столь неожиданным, а огонь столь точным, что французы опешили, а затем побежали. Положение было восстановлено.
Затем последовала мощная контратака подошедшего резерва, и Даву отступил по всем пунктам. Конница генерала Дохтурова, прорываясь сквозь сугробы, добралась до городского кладбища.
– Чьи это полки? – возмутился Наполеон, разглядывая едва видимые в метели тени. – Почему отходят?
– Они не отходят, ваше величество, они атакуют! И это русские! – пригляделся к несущейся конной массе Бертье. – Сейчас наши, кажется, славно паникуют!
Императора спасла контратака его шурина Мюрата. Но и Мюрат далеко не продвинулся. Его конники застряли в глубоком снегу и повернули обратно.
– А это кто наступает так вразброд? – показал раздраженно Наполеон Бертье куда-то влево, где едва виднелась бесформенная толпа устало бредущей пехоты. – Неужели опять русские? Надо их достойно встретить!
Бертье пригляделся в зрительную трубу.
– Встречать их не надо! Они не наступают, а отступают!
– Но кто это?
– Это ваша старая гвардия, сир!
– Не может быть! Моя гвардия никогда не отступает! Передайте мне трубу!
В окуляры увеличительных стекол Наполеон отчетливо увидел, как бегут его усачи в высоких медвежьих шапках.
– Победы сегодня уже не будет! – сказал император мрачно. – Теперь остается только рассчитывать на ничью!
Поздно вечером сражение прекратилось само собой. Потери сторон оказались примерно равными.
Наполеон был мрачен от доложенных справок по погибшим. Почти тридцать тысяч для одного дня – это уж слишком!
– Захвачены ли знамена? – спросил он, чтобы хоть немного поднять себе настроение.
– Нет, сир!
– А пушки?
– Тоже нет, сир!
– Ну а пленные?
– Ни одного!
– Что же я буду сочинять для бюллетеня в Париж? – раздосадовано топнул ногой император. – Ради чего я морю голодом и морожу здесь своих ворчунов?
В ставке Беннигсена тоже совещались. За продолжение боя на следующий день были храбрые Багратион и Ермолов. Осторожный Петр Толстой предлагал дать армии передышку. Беннигсен решил отходить.
Сражение при Эйлау было еще одной почетной ничьей! Впрочем, современники справедливо оценили Прейсиш-Эйлау, как важный стратегический успех русской армии. Да и Беннигсен доносил об обоих столкновениях в Санкт-Петербург как о своих несомненных победах. Благодарность радостного Александра не знала предела. После Пултуска Беннигсен сразу же стал главнокомандующим, а после Прейсиш-Эйлау получил звезду и ленту Андрея Первозванного с двенадцатью тысячами рублей пожизненной пенсии. «На вашу долю выпала слава победить того, кто еще никогда не был побежден», – восторженно писал российский монарх убийце собственного отца…
В боевых действиях наметился перерыв. Противники отогревались по теплым избам, дожидаясь весны, чтобы продолжить спор сызнова.
Российское общество, прознав об Эйлау, ликовало.
– Это припарка французишкам за Аустерлиц! – смеялись все, радуясь известию. – То ли еще будет впереди, намнем бока якобинцам!
Как всегда в подобных случаях, разразился одой Державин. На этот раз она звалась иносказательно «Персей и Андромеда». Наполеон в ней был представлен серпкогтистым и двурогим саламандром. Насмерть же его поражал отважный русский витязь… Беннигсен.
Ступай и победи никем непобедимых,
Обратно не ходи без звезд на персях зримых…
В Париже исход Эйлауского сражения тоже отмечали как свою несомненную победу. В Нотр-Дам де Пари был даже отслужен благодарственный молебен «Те Deum».
В частных письмах все свои неудачи французы сваливали на… грязь и морозы. Сам же Наполеон тем временем переживал бурный роман с полькой Марией Валевской.
Пока один император предавался любовной неге, второй изо всех сил торопился на войну. После Эйлау Александр I сразу засобирался к своей армии. В Митаве он посетил жившего там короля-эмигранта Людовика XVIII.
– День, когда я водворю вас на престол, будет счастливейшим моим днем! – сказал российский император экс-королю при встрече.
– Как вас здесь содержат? Не обижают ли? – поинтересовался затем он у толстогубого обжоры «бурбона», известного всей Европе своим иезуитским талантом плести тончайшие интриги.
– Все хорошо, мой дорогой брат, – вздохнул Людовик, колыхая бездонным чревом. – Но мало хороших вин!
– Это вполне исправимо! – успокоил приживалу Александр. – Поговорим о политике. Я хотел бы, пользуясь случаем, получить от вас гарантии будущей дружбы наших государств!
– Не рановато ли? – удивился обжора-интриган.
– Уже нет! Наполеон будет скоро мною уничтожен и низвержен в ад! А потому я хочу знать, что вы думаете в отношении нашего будущего альянса? Что касается меня, то я хотел бы видеть вас своим союзником в достижении своей главной политической цели!
– Какой же?
– В занятии Дарданелл!
– ?!!
– Вы еще раздумываете? – поднял недоуменно бровь Александр.
– О нет, нет! – торопливо ударил себя по жирным ляжкам Людовик. – С моим восшествием я тут же выступлю против Турции и сделаю все для обеспечения вашего владычества над проливами!
– Я нисколько не сомневаюсь в искренности ваших слов! – дружески улыбнулся августейшему беженцу Александр. – Вино же вам сегодня доставит лично мой обер-гофмаршал!
В предместьях заштатного городка Юрбурга Александр провел смотр гвардии, которую привел из Петербурга брат Константин. Преображенцы, семеновцы и измайловцы кричали «ура», рвясь в бой.
Туда же, к Юрбургу, притащился и униженный Фридрих-Вильгельм II, совсем недавно потерявший свою армию при Ваграме. Прусский король клял Наполеона и плакал о своей участи. Тронутый горем прусского короля, российский император сердечно обнял его. Оба залились слезами: Фридрих-Вильгельм – вспомнив об утерянной армии, Александр – жалея Фридриха-Вильгельма. Обнимая старого друга, Александр воскликнул:
– Не правда ли, ни один из нас двоих не падет один? Или оба вместе, или ни тот ни другой!
Вконец разрыдавшийся от жалости к самому себе, Фридрих-Вильгельм упал головой на плечо верного союзника:
– Вместе… Рядом… До конца…
Мимо окон с песнями шли один за другим пехотные батальоны:
Ах, ты, сукин сын, камаринский мужик!
Ты за что, про что калачницу убил?
Я за то, про то калачницу убил,
Что не с солью мне калачики пекла,
Не по-о-од-жаристы-я!
Друзья-императоры долго стояли, обнявшись… Увы, как показывает история, клятвы монархов зачастую стоят не слишком дорого. Пройдет не так уж много времени, и тот же Фридрих-Вильгельм отправит свой корпус в составе наполеоновских войск в Россию, предварительно извинившись за это перед другом Александром…
После душещипательного общения с королем Пруссии Александр встретился и с Беннигсеном. Помня об Аустерлице, император поспешил сразу же заявить генералу:
– Я здесь гость, и никуда вмешиваться не намерен! Все повеления исходят лишь от вас! Я же буду лишь наблюдать и… вдохновлять!
– Какая великая честь для меня! – склонил голову хитрый Беннигсен.
Вечером император читал бумаги о ситуации вокруг Турции. Бумаги были безрадостные.
– Надо если уж не предотвратить войну с турками, то хотя бы оттянуть ее сколь возможно! – велел передать свой взгляд на южную проблему Александр. – Нынешняя истерия султана – результат французских происков! Нас хотят взять в сплошное кольцо! А потому здесь нам сейчас нужна только решительная победа!
Вокруг Юрбурга поднимались дымы бивуачных костров. Русская армия готовилась к новым сражениям с Наполеоном.
* * *
С началом войны с Турцией во главе нашей Дунайской армии был поставлен известный храбрец генерал от кавалерии Михельсон. В былые годы генерал прославился в Кагульской битве и в боях со шведами в прошлой Русско-шведской войне. Но по-настоящему имя Михельсона стало известно при подавлении Пугачевского бунта. Именно Михельсон нанес мятежникам последние сокрушительные поражения. Теперь же генерала предупредили сразу, чтоб рассчитывал лишь на свои собственные силы – никаких подкреплений ему не будет!
– Нам не привыкать! – нисколько не опечалился бравый Михельсон.
Под началом у генерала было всего лишь тридцать пять тысяч штыков. По существу, и не армия вовсе, а так – корпус средней руки! Но зато это были сплошь ветераны, взлелеянные еще самим Суворовым. Рекрутов не было вовсе. Именно здесь, на юге, вдалеке от столицы, русские полки сумели сохранить старый еще потемкинский дух, здесь никогда не маршировали на вахтпарадах, зато палили из ружей и кололи штыком без промаха. Приехав к войскам, Михельсон собрал генералитет:
– Будем воевать лишь тем, что имеем!
