Речные заводи. Том 2

скачать книгу бесплатно


– Так как ты не искупил своих грехов и не завершил свой путь к добродетели, то Владыка неба временно наказывает тебя и посылает на землю. Но ждать недолго, ты снова вернешься в небесные чертоги. Только смотри, впредь не допускай ни малейшей ошибки! Стоит тебе лишь раз провиниться, и ты попадешь в ад. Даже я не смогу тогда спасти тебя. Пока ты на земле, читай эту книгу внимательно и постоянно, но только читай ее вместе с тем, чья звезда называется «Закон неба». Никто другой не должен ее видеть. А когда ты завершишь свой подвиг, сожги эту священную книгу, – ее нельзя оставлять на земле. Ты должен запомнить все, что я приказываю! Сейчас я на небе, а ты на земле, и мы с тобой разделены; я не могу задерживать тебя. Иди! – И она приказала девушкам быстрее проводить Повелителя звезд обратно. – В другой раз мы встретимся с тобой во дворце из красного нефрита за Золотыми воротами.

Сун Цзян поблагодарил богиню, и девушки вывели его из храма через решетчатые ворота; проводив его до каменного моста, они сказали:

– Вскоре тебе придется еще испытать большой страх, но не думай, что богиня не окажет тебе своего покровительства. На рассвете все твои страхи исчезнут сами собой. А сейчас, Повелитель звезд, взгляни на воду под мостом, и ты увидишь двух играющих драконов.

Сун Цзян наклонился через перила моста и действительно увидел двух резвящихся в воде драконов. Тут девушки, пользуясь тем, что он засмотрелся, толкнули его. Сун Цзян вздрогнул и громко вскрикнул. Он очнулся и увидел, что все еще находится в нише, и понял, что все это был сон. Тогда он выполз из ниши и, оглядевшись, заметил, что луна уже стоит высоко. Была полночь – час, когда сбываются сны. Тут Сун Цзян обнаружил у себя в руке три косточки от фиников, а в рукаве свиток священной книги. Более того, во рту он чувствовал аромат вина.

«Действительно, все это очень странно, – подумал он. – Будто сон и вместе с тем – не сон. Если все это приснилось мне, так откуда в рукаве взялась Небесная книга? И почему во рту вкус вина, а в руке косточки от фиников? И все, что богиня мне говорила, я помню, ни одного слова не забыл. Ну а если это не сон, так почему я все еще здесь в этой нише? Богиня эта должна быть очень милостивой, раз она явилась мне в таком виде. Не знаю только, что это за богиня?»

Отдернув занавес, Сун Цзян увидел ложе из девяти драконов и на нем прекрасную богиню, очень похожую на ту, что недавно явилась ему. И он подумал: «Богиня называла меня Повелителем звезд: видно, в предыдущей жизни я не был обычным человеком. Небесная книга мне еще пригодится, и я не забуду ни одного из священных указаний. Девушки в темных платьях сказали: «На рассвете все твои страхи исчезнут сами собой». Сейчас начинает светать, и мне пора идти».

Протянув руку, он взял в нише свою палицу, подпоясался и, пройдя по веранде с левой стороны, осторожно спустился по лестнице. Оглянувшись по сторонам, он увидел старую доску, на которой были написаны четыре золотых иероглифа: «Храм богини Сюань-нюй». Тогда Сун Цзян, приложив руки ко лбу, с благодарностью прошептал:

– Какой позор, что я не узнал ее! Ведь это же сама богиня девятого неба Сюань-нюй! Она дала мне Небесную книгу и спасла мою жизнь. Если только мне суждено остаться в живых, я непременно возвращусь сюда, восстановлю этот храм и заново отстрою большой зал. Я поклоняюсь тебе, богиня, и прошу твоего покровительства.

После этого он стал тихонько пробираться на дорогу. Однако, отойдя недалеко от храма, он услышал неистовые крики. «Опять беда, – остановившись, подумал Сун Цзян. – Сейчас мне не пройти. Если я пойду вперед, меня непременно схватят. Лучше спрятаться у дороги, вон за теми деревьями».

Едва успел он укрыться, как появилось несколько стражников, которые, прерывисто и тяжело дыша, шли, опираясь на свое оружие и пошатываясь из стороны в сторону.

– О боги, спасите наши жизни! – взывали они.

Глядя на них из-за деревьев, Сун Цзян думал: «Что за чудо! Ведь они же охраняли выход из деревни и ждали меня, чтобы схватить. А сейчас от кого-то спасаются?»

И тут Сун Цзян увидел Чжао Нэна, который кричал:

– О милостивые боги, спасите меня!

«Почему это они в таком смятении?» – недоумевал Сун Цзян. И в тот же миг увидел здоровенного полуголого детину с двумя боевыми топорами в руках. На бегу он во весь голос орал:

– Стойте, проклятые!

То, чего не разглядишь издалека, становится ясным вблизи. Это был не кто иной, как Черный вихрь Ли Куй. «Не во сне я все это вижу?» – подумал Сун Цзян, не решаясь выйти из-за деревьев.

Добежав до храма, Чжао Нэн споткнулся о корень сосны и упал на землю. А Ли Куй подскочил к нему и, наступив ногой на спину, прижал к земле. Замахнувшись огромным топором, он совсем уж было собрался ударить поверженного, но в это время сзади подбежали два молодца с войлочными шляпами, заброшенными за спину, и с мечами в руках. Впереди был Оу Пэн, а за ним – Тао Цзун-ван. Увидев их, Ли Куй испугался, что они вздумают оспаривать честь победы, и это испортит их братские отношения. Тогда он, не долго думая, одним ударом разрубил Чжао Нэна надвое. Потом он погнался за стражниками, но те разбежались в разные стороны. А Сун Цзян все еще не решался выходить. Затем он увидел еще троих удальцов, которые на ходу расправлялись с бежавшими. Впереди шел Рыжий дьявол Лю Тан, за ним Каменный воин Ши Юн, а третьим был Каратель Ли Ли. Сойдясь вместе, шестеро удальцов сокрушались:

– Мы поубивали и разогнали этих мерзавцев, а нашего старшего брата так и не нашли. Что же нам теперь делать?

Вдруг Ши Юн закричал:

– Смотрите, вон там, за соснами, кто-то стоит.

Только тогда Сун Цзян осмелился выйти.

– Благодарю вас, братья мои, – сказал он, – что вы опять пришли и спасли мне жизнь. Как я могу отплатить вам за такое благодеяние?

Увидев Сун Цзяна, удальцы очень обрадовались и вскричали:

– Наконец-то старший брат нашелся! Надо скорее доложить об этом нашему начальнику Чао Гаю!

Ши Юн и Ли Ли сейчас же удалились, а Сун Цзян, обращаясь к Лю Тану, спросил:

– Как же вы узнали, что я здесь и нуждаюсь в помощи?

– Как только вы спустились с горы, – отвечал Лю Тан, – наши предводители Чао Гай и У Юн забеспокоились и попросили Дай Цзуна пойти за вами и разузнать, где вы находитесь. А потом Чао Гай послал еще и нас, чтобы мы помогли вам в случае какой- нибудь беды. На полпути мы встретили Дай Цзуна, который возвращался в стан. Он сообщил, что два негодяя преследуют вас. Чао Гай сильно разгневался и приказал Дай Цзуну идти в стан и оставить в охране лагеря У Юна, Гун-Сунь Шэна, трех братьев Юань, Люй Фана, Го Шэна, Чжу Гуя и Бай-шэна. Всем же остальным было приказано разыскивать вас, старший брат. Мы узнали, что за вами началась погоня в деревне Хуаньдаоцунь. Всех, кто охранял вход в эту деревню, мы перебили, и только несколько человек убежали. Но вдогонку им бросился брат Ли Куй, а за ним поспешили и мы. Вот уж никак не думал, что найдем вас здесь.

Не успел он договорить, как пришли Ши Юн и Чао Гай, а за ними Хуа Юн, Цинь Мин, Хуан Синь, Сюэ Юн, Цзян Цзин и Ма Лин. Затем появился Ли Ли, а с ними Ли Цзюнь, My Хун, Чжан Хэн, Чжан Шунь, My Чунь, Хоу Цзянь, Сяо Жан и Цзинь Да-цзянь. Все они приветствовали Сун Цзяна, а он благодарил их за спасение. Чао Гай сказал ему:

– Я предупреждал вас, уважаемый брат, чтобы вы не ходили один. Но вы не послушали моих ничтожных слов и чуть было снова не угодили в беду.

– Я очень беспокоился за своего отца и не находил себе покоя ни ночью, ни днем. Я должен был пойти за ним, – отвечал Сун Цзян.

– Но я могу обрадовать вас, – сказал Чао Гай. – Я приказал Дай Цзуну привести в лагерь вашего почтенного батюшку и брата со всеми домочадцами. И вот он с помощью Ду Цяня, Сунь Ваня, Коротколапого тигра Вана, Чжэн Тянь-шоу, Тун Вэя и Тун Мэна уже доставил их в лагерь.

Услышав это, Сун Цзян очень обрадовался и, поблагодарив Чао Гая, сказал:

– Вы оказали мне великую милость, и теперь я мог бы даже спокойно умереть.

После этого все они сели на коней и выехали из деревни. Сложив руки и подняв голову к небу, Сун Цзян вознес благодарность богине и дал клятву отблагодарить ее.

Вскоре удальцы прибыли в лагерь. У Юн вместе со всеми, кто оставался охранять лагерь, пошел в Цзиньшатань навстречу возвращающимся. Сначала все прошли в большой зал и там приветствовали друг друга, как это положено.

– А где же мой отец? – с нетерпением спросил Сун Цзян.

Чао Гай распорядился пригласить старого Суна. Через некоторое время показался Сун Цин Железный веер. Он шел, поддерживая паланкин, на котором несли старика отца. Старому Суну помогли выйти из паланкина, и все вошли в зал. Увидев своего отца, Сун Цзян почувствовал такую радость, словно она была послана ему самим небом. Лицо его озарилось широкой улыбкой, и, кланяясь отцу, он сказал:

– Дорогой мой отец, тебе пришлось пережить большое беспокойство. Я оказался плохим сыном и причинил тебе много неприятностей.

– Этот проклятый Чжао Нэн и его брат, – сказал тогда старый Сун, – каждый день присылали солдат и стерегли нас в ожидании приказа из Цзянчжоу о нашем аресте. Когда ты постучал в задние ворота усадьбы, в передней комнате сидело девять солдат. А потом они вдруг куда-то исчезли, и мы даже понять не могли, как это случилось. Ночью во время третьей стражи сотни две удальцов ворвались к нам в усадьбу, посадили меня на носилки, а брату твоему велели уложить сундуки и корзины, и затем подожгли усадьбу. Не отвечая на наши вопросы, они доставили нас прямо сюда.

– Поблагодарим наших братьев за то, что мы снова встретились, – сказал Сун Цзян и велел своему брату Сун Цину поклониться предводителям горного стана. А Чао Гай и все остальные в свою очередь почтительно кланялись старому Суну. После этой церемонии забили коров и лошадей и устроили пир в честь встречи Сун Цзяна с отцом и братом.

Веселье длилось очень долго, и разошлись все поздно. На следующий день пиршество возобновилось.

А на третий день Чао Гай пригласил всех к себе. На пиру Гун-Сунь Шэну пришла мысль, что и он уже давно не был дома и не знает, как живет его старая мать в Цзичжоу. Пока все присутствующие выпивали, Гун-Сунь Шэн поднялся и, обращаясь ко всем главарям, сказал:

– Я должен поблагодарить всех вас за то, что вы все это время так хорошо относились ко мне и милостиво обходились со мной. С тех пор как я, скромный монах, пришел сюда с начальником Чао Гаем, мы постоянно пируем и веселимся. Но я ни разу не навестил мою старую мать. Боюсь также, что и мой старый учитель магии разыскивает меня. Поэтому я хочу пойти домой и навестить мать и учителя. Мы расстанемся с вами на несколько месяцев. Я повидаюсь с учителем, как следует устрою свою мать, а потом вернусь обратно в горный стан.

– Я слышал от вас, – сказал Чао Гай, – что ваша почтенная мать живет на севере совершенно одна, и некому о ней позаботиться. Сейчас, когда вы об этом заговорили, я не могу удерживать вас. И все же мне не хотелось бы расставаться с вами. И если уж вы решили идти, то подождите хоть до завтра, и мы проводим вас.

Гун-Сунь Шэн поблагодарил за честь. Пирушка в этот день продолжалась очень долго, и когда уже было поздно, все разошлись на отдых. На следующий день рано утром у ворот лагеря были приготовлены вино и закуски, для того, чтобы проводить Гун-Сунь Шэна.

Между тем Гун-Сунь Шэн обрядился в свой прежний наряд странствующего монаха, привязал к поясу кошель и узел, взял обоюдоострый меч, повесил за плечи бамбуковую шляпу от дождя и, взяв в руки веер с ручкой из панциря черепахи, спустился с горы. Здесь его уже поджидали все остальные главари, и у ворот лагеря был устроен прощальный завтрак. Каждый держал в руке прощальную чашу с вином. Расставаясь с Гун-Сунь Шэном, Чао Гай сказал:

– Мы не можем удерживать вас, но мы не теряем надежды на встречу с вами. И если бы у вас не было почтенной матери, мы не отпустили бы вас от себя. Но тут мы не можем препятствовать вам. Мы будем надеяться, что дней через сто вы прибудете к нам на журавле. Смотрите не нарушайте нашего договора.

– А почему бы вам не взять с собой несколько человек и не доставить вашу матушку сюда? – спросил Сун Цзян. – Тогда вы могли бы сами всегда заботиться о ней.

– Всю свою жизнь моя мать любила спокойную и тихую жизнь и не переносит никаких волнений. Поэтому-то я и не могу привести ее сюда. Дома у меня есть усадьба в горах, и моя мать может вести свое хозяйство. Я же хочу только повидаться с ней, а затем вернусь сюда, и мы будем вместе бороться за справедливость.

– В таком случае, мы должны повиноваться вашим желаниям, – сказал Сун Цзян, – и надеяться на ваше скорое и благополучное возвращение.

Чао Гай взял блюдо с золотом и серебром и поднес его Гун-Сунь Шэну, но тот сказал:

– Мне много не нужно, я возьму лишь на дорожные расходы.

Однако Чао Гай настоял на том, чтобы он взял с собой не менее половины, и подвесил ему деньги к поясу.

Гун-Сунь Шэн поблагодарил и, распрощавшись со всеми и переправившись через озеро, зашагал по направлению к Цзичжоу.

После этого провожающие отправились в крепость.

Но тут все увидали, что Ли Куй «Черный вихрь» стоит у крепостных ворот и громко рыдает.

Сун Цзян с тревогой спросил:

– Дорогой брат, что тебя так огорчило?

– А мне очень обидно! – плача, отвечал Ли Куй. – Один идет к отцу, другой хочет повидать свою мать, а я что, из ямы какой-нибудь вышел, что ли?

– Так чего же ты хочешь? – заинтересовался Чао Гай.

– У меня тоже есть старая мать, – отвечал Ли Куй, – а мой старший брат живет в людях, и он, конечно, не может заботиться о ней и сделать ее жизнь счастливой. Я хочу пойти разыскать свою мать и привезти ее сюда, – пусть она хоть немного поживет хорошо.

– Ты правильно говоришь, брат мой, – похвалил его Чао Гай. – Я пошлю с тобой несколько человек, и вы привезете ее сюда. Это будет доброе дело.

– Нет, нет, – вмешался Сун Цзян. – Известно, какой нрав у нашего брата Ли. Если мы отпустим его, это к добру не приведет. Если даже послать с ним кого-нибудь, то из этого тоже ничего хорошего не получится. Брат Ли горяч, как огонь, и по дороге обязательно с кем-нибудь да поскандалит. К тому же он в Цзян-чжоу перебил немало людей, и кто там теперь не знает «Черного вихря?» За это время власти успели разослать приказ об его аресте. Как только он появится там, его схватят! Да и вид-то у нашего брата Ли очень страшный! Родина его далеко отсюда. Случись с ним беда, так мы об этом и не узнаем. Лучше уж переждать, пока все уляжется. И тогда не поздно будет навестить мать!