скачать книгу бесплатно
Хлеба кровавый замес
Леон Леонидов
Эта книга – правда о том, какой была невыдуманная афганская война. Правда без прикрас ради "зрелищности картинки". Это компиляция из разных подлинных характерных эпизодов тех сражений, сложившихся в единый сюжет. Она для читателей, кто любит и ценит жизнь с настоящими радостями и трагедиями, и болью – всем тем, как оно есть в действительности. Про мужественных людей, вверивших Провидению свои жизни. Об отношениях в экстремальных обстоятельствах, героизме духа под ежедневным давлением постоянной смертельной угрозы. Произведение – это картина жизни в чрезвычайных военных обстоятельствах. Итак, идёт огромная колонна. Она тянет зерно, муку и прочую гуманитарку в осаждённый душманами район. Боевые подразделения в драматичных схватках обеспечивают безопасность по длинному маршруту, а враг стремится уничтожить конвой всеми возможными подлыми средствами. Но даже в том смертельно опасном месте, и в то кровоточащее время, есть шанс для любви Мужчины и Женщины.
Леон Леонидов
Хлеба кровавый замес
«Ночь прошла, а день приблизился: итак отвергнем дела тьмы и облечемся в оружия света»
Послание к Римлянам 13 стих 12 (синодальный перевод)
Глава 1. Орёл
В бездонном ясном небе парил одинокий орёл. Степенно, не взмахивая крыльями, а лишь движениями нескольких на них пёрышек, он добивался изменения своего положения в воздушных потоках и то взмывал вверх, то приспускался вниз. Он величественно перемещался в своём гипнотическом полёте, который властно приковывал к себе внимание.
Орёл в этом чарующем и завораживающем полёте даже скорее был похож на посланника свыше, чем на летающего хищника. Эта огромная и тяжёлая птица парила в небесной выси, как будто находясь под воздействием некой мистической силы.
Вот такая эклектика – картина была и классическая, пейзажная и сюрреалистичная одновременно. Два удовольствия сразу, что называется.
Паря сверху над значительной территорией, орёл мог наблюдать огромное скопление крупных объектов – БМП, БТРов, танков, боевой техники совсем неведомого ему предназначения.
Вопреки отсутствию в них жизни, те железные коробки гремели и скрежетали, урчали и рыкали, как неведомые звери. Возле них суетились мелкие существа немного крупнее архара, на двух ногах и одинакового окраса – это были военнослужащие в полевой форме.
Его полёт был пронизан и напитан хищным предвестием неминуемого события – чьей-то жертвенной смертью ради его орлиной жизни. Он, одинокий и гордый, зависший над боевой техникой оперативной группы, напоминал в своём ритмичном, целенаправленном движении, некоего назначенного свыше наблюдателя.
Внизу, под парящим орлом, по грунтовой дороге, постоянно утыкаясь в совершенно не обращающих на машину солдат, двигался «300»тый БТР с экипажем, сидящим сверху. Водитель сигналил и стремился продавить себе дорогу, но получалось плохо: вся территория «стойбища» была поделена под установленные нарезы земли для стоянки ротных колон, и они на этой земле чувствовали себя полноправными хозяевами.
Все те подразделения были «чужие» для экипажа «300»того БТРа, и их бойцы крайне неохотно уступали ему дорогу, хотя сама та грунтовка проходила сзади общего построения машин и лишь разделяла стоянку с известной по человеческим потребностям санитарной зоной.
Один из солдат, сидящий на броне «300»того, и абсолютно не опалённый ещё ни разу пороховыми дымами боёв, сказал:
– Им это чё-то совсем не нравится, что мы тут едем… когда они хезать шастают.
Своей наблюдательностью «блеснул» башенный пулемётчик, который недавно прибыл в часть после учебки вместе с другими молодыми. Кличка его Молдаван, потому что был типичным представителем своего народа: по-детски наивным, неунывающим и юморным, добродушным, дружелюбным парнем.
Водитель – Женя, молодой и беззлобный киргиз, с располагающей к себе внешностью, с присутственным ощущением опытного во?йна и почему-то, бледной для азиатов кожей, с претензией на юмор, ответил:
– Я не Дембель Неизбежный, чтобы всем нравится, – при этом звучали нагловатые и дерзкие нотки старослужащего солдата, но как-то наигранно, не по настоящему.
Бойцы рассмеялись. А другой молодой – Вася, родом из Москвы, также, необстрелянный, попытался сыграть в «бывалого» и брякнул:
– Ага, и не пузырь водяры, чтоб всем наливать.
Но шутка не задалась, рано по срокам службы было так шутить, поэтому смеха не вызвала.
Женя, как старший и опытный солдат, постарался в меру сил показать масштабы «служения Родине»:
–Вот Вася, ты хоть знаешь, сколько нужно служить до дембеля? Точно, только. С точностью до каждой минуты до «Великого Дембеля»?. Вот сколько два года в минутах?
Вася задумался над темой, стал в уме пытаться высчитать хотя бы приблизительно.
– Точно не знаю… Много… тысяч сто, ..больше?– прикинул Вася с его математическими московскими способностями.
– Ответ неверный! Ничего ты не знаешь! Это потому, слоняра, что тебе ещё пахать и пахать до Дембеля Благословенного. Ты всех тонкостей этой службы совсем не догоняешь. Что тебе о дембеле думать? Рано ещё! Ты долг Родине не отдал, только кашу ешь казённую на халяву. Вот послужишь с моё, вот тогда научишься Родину любить, разгильдяй! Будешь каждую минуту высчитывать до своей московской жизни кучерявой…
(«Слон» – армейский жаргон – в основных родах сухопутных войск, так называли солдат в период службы от полугода до года)
– Да, ну и сколько?– протянул Вася.
– Один миллион 51 тысяча 200 минут, – солидно сообщил Женя, – и я их все выслужил, и на второй круг пошёл. Скоро матросом стану, – Женя засмеялся.
–Ничего себе, как много!– искренне изумился Молдаван. Никогда бы не подумал. Целый миллион…
– А почему так, Женя?– искренне сопереживая, озадачился этой вопиющей, на его взгляд, несправедливостью, Вася.
– Скоро должен быть выход, как обещают, и всем дембелям в Афгане увольнение в запас на полгода отложили. Чтобы молодых сюда не засылать. Сейчас опасно. Много войны стало! – дал точную и исчерпывающую информацию Женя.
–А так разве можно?– не унимался «умник» Вася.
–Можно–нельзя, а приказ пришёл, и мы дальше служим. Раз так надо. А что делать?– в свою очередь поставил прямой вопрос Женя.
–Не знаю, – ответил Вася.
– Вот и я тоже! Родина сказала – «надо», вот мы и служим как на подводной лодке. А куда деваться с подводной лодки? – задал риторический вопрос Женя, завершая им эту тему.
Пока отмалчивался лишь офицер, сидевший на броне командирского люка, которому было лет около двадцати пяти. Выглядел он пружинисто и по-спортивному. Одет удобно и со знанием специфики действий в бою. Его внешность излучала уверенный опыт человека, знакомого со смертью в "личном общении", и участвовавшего в разных непростых передрягах. От него исходили те волны спокойствия и силы, которые неподдельны, и они всех, находившихся рядом, сразу же автоматически ограждали от опасностей, его защитой.
Недавно назначенный на должность начальника штаба рейдового батальона капитан Алексей Шаховской, ехал совершенно молча, о чём-то озадаченно задумавшись.
Молдаван, простецкая его душа, из-за врождённого отсутствия чувства такта в современной его трактовке, решил, видимо, не обращать внимания на офицерские размышления:
–Товарищ капитан, а что это орёл тут над нами летает?
– Охотится, добычу высматривает.
– На нас, что ли? – фыркнул Молдаван.
Женя сквозь ровный рокот двигателя всё равно слушал разговор, был вовлечён, и своими некоторыми фразами старался учить молодых солдат воинскому такту:
– Тебе ж сказали, любознательный, что добычу высматривает!
–А что тут можно высматривать, кроме бойцов?– напирал уверенный в собственной логичности Молдаван.
Вася – москвич, решил поддержать, из солидарности одного призыва, своего сотоварища:
– Да что тут вообще поймать можно? Вот огрызков всяких и объедков – валом. А ворон нет совсем. Я не видел что-то…Орёл огрызки что ли будет лопать?.. Вместо ворон, – заулыбался Вася…
Шаховской улыбнулся этой беззаботной солдатской перепалке:
– Они хорошо видят на дальность нескольких километров даже мелких тушканчиков и мышей, страх их чувствуют, так что свою добычу орёл обязательно найдёт. А сейчас летает так долго, вполне возможно, что не хочет размениваться по мелочам, а ждёт архара – горного козла. Он даже его может завалить и с ним улететь.
Молдаван неподдельно удивился:
– Ого! Целого барана?..
И тут же «поймал плюху» от старослужащего:
– Козла!, козёл…– Архар – горный козёл.
Вася не стал обращать внимание на подколку, понимая, что честно заслужил её, да и «не бывает приёма против лома, кроме ещё бо?льшего другого лома», то есть ещё как минимум полутора дополнительных лет его службы, чтобы быть на равных, но интерес его зацепил больше этой математики:
–И всё-таки, ну а зачем он тут летает? Тут шум, вонь от Жекиных машин, они тут всё солярой провоняли, бойцы дерьмом загадили. Что ему бы в другом месте не летать-то?
Начальник штаба опять улыбнулся:
– Я, вообще-то, не охотник на дичь – хорошие они. Но думаю, что от него тоже несёт его орлиными запахами, и на ветру они быстро разлетаются по округе, и дают знать зверькам всяким – где он сейчас находится. – Шаховской взглянул вперёд по ходу движения, стараясь понять, как далеко до их батальона. Они находились на середине расположения техники оперативной группы в районе ожидания, и предстояло такой езды ещё минут пять.
Шаховской продолжил:
– А так он в этих, людской шмоне и шуме техники, прячется. И потому, в таком месте, его запаха для других зверей не ощущается, и его как бы и нет рядом. Мы на засадах тоже учитывали направление ветров, – закончил он свою мысль.
«Умный» Вася-москвич решил своми «философскими» мыслями поддержать разговор.
–Да-а. После людей всегда столько говнища остаётся!..– «авторитетно» поддакнул он командиру.
Женя опять перевёл разговор с неуместной «сан-гигиенической» темы в более приемлемое русло:
– А правда, он так далеко может видеть? И даже такую шелупонь, как мыши? Мне бы его зрение. А ещё лучше, чтобы сверху, как они, наблюдать.
Офицер:
– А что, очень хочешь?– он продолжал улыбаться, немного оттаивая в этом беззаботном разговоре.
Водитель:
– Ну да! Здорово же! И видно далеко, и характер трассы понятен, все выбоины, колдобины, препятствия. А сверху можно увидеть то, что и за поворотом делается и на горном серпантине… Было бы здорово!
–Думаешь, что много желающих будет?– Шаховского уже окончательно расслабил и отвлёк от тяжёлых мыслей этот разговор.
– Будут, конечно! – убеждённо сказал Женя. Это же была бы очень полезная способность. А при ведении боя? Это же удобно было бы за духами наблюдать…
– Ну, Жень, раз ты хочешь, то точно будет!. . Лет двадцать не пройдёт, и такое появится… Смотри, Жень, планеры уже есть, маленькие камеры тоже есть… Ты же видел видеокамеры?
– Ну, да. У нас, у прапора нашего есть: и камера, и вида?к, и телек «Шарп»… Вообще класс. Здорово же прапора? живут. Умеют шевелить поршнями. Котелок у них точно варит.
–Ну вот, значит, знаешь. Вот там есть маленький экранчик. Лет через двадцать уже точно будет камера размером со спичечный коробок. Будет стоять на каком-то, к примеру, самолётике, а к ней пришпандорена видеокамера маленькая. А в машине у тебя будет маленький тот экран. И ты всё будешь видеть, что за поворотом делается, и вдалеке, и сзади тебя…
– Да-а?– недоверчиво протянул водитель.– Я же машиной управляю… А им-то как тогда управлять – этим «самолётиком»? А связь у него какая? Как у машинки – по проводам? Что-то слишком на фантастику похоже. Фантастику любите, товарищ капитан?– спросил Женя, и тоже заулыбался Шаховскому.
– А может, и по проводам… Ты что, наших ПТУРов в работе не видел?! Они же летят на километры, а управляются по проводам… Или рации же есть маленькие – «Вохи-Тохи» – японские. Может, что-то такое будет и на тех аппаратах стоять?.. И тогда без проводов можно ими управлять, по радиосигналу… Было бы желание… Ну, а раз целый Женя этого хочет, то точно будет!
Солдаты засмеялись.
Шаховской эмоционально был с ними, и тоже в ответ засмеялся, как равный с равными.
–Дожить ещё нужно… Как ближе дембель, так всё больше тревогой напрягает,– Женя это сказал как бы промежду прочим, а молодые солдаты моментально перестали смеяться и даже несколько поджались.
– Доживёшь, Жень! Куда денешься. У тебя это последние боевые, и можно домой собираться. Главное, Жень, ты действуй сейчас «на автомате», как ты умеешь. А не на раздумываниях и ожиданиях, тем более плохого… И всё будет путём. А если что, то мы рядом, – он улыбнулся – все как в одной твоей подводной лодке, и вместе будем преодолевать все передряги. С любым исходом. Так что один ты не останешься при любом раскладе, даже плачевном.
(«всё будет путём» – слэнг,– всё будет хорошо)
Шутка прозвучала мрачновато, хотя наличие плохого исхода всегда обязательно свидетельствует и о наличии благоприятного исхода. И начальник штаба мог позволить себе так говорить, ведь до этой должности, ещё несколько дней назад, он был начальником разведки полка, и своими лихими похождениями в разведпоисках был известен всему личному составу. Даже кличку «из уважухи» дали – Князь. С таким опытным членом экипажа вероятность благоприятного исхода многократно возрастала, а подобный характер мышления лишь свидетельствовал о способности реалистично и критично анализировать ситуацию. Молодые солдаты, скорее подсознательно, на уровне инстинкта самосохранения, это понимали.
Глава 2. Последний день ожидания
Тыркаясь и лавируя, медленно и иногда почти просяще, а где-то порой фактически продавливая себе дорогу среди самых выпендрёжных и упрямых солдат, 300-тый вскоре достиг своего расположения третьего батальона.
Невдалеке перед выстроенной техникой, как самый главный на этом сборище машин, стоял «чипок». Автолавка могла самостоятельно перемещаться по всему этому «стойбищу» в удобное для торговли место, и изымать накопленные солдатами деньги, продавая разные мелочи, иногда для них полезную, как сигареты или носки, а иногда просто «мульку» всякую, как зубная паста ( на боевых то?), мыло или свежие подворотнички…
(«Чипок» – название универсальных армейских магазинчиков, в данном случае, колёсной автолавки на платформе крытого грузового автомобиля)
Шаховской высмотрел глазами техлетучку зампотеха и скомандовал Жене рулить к ней. Та стаяла на своём стационарном месте в построении машин. Женя быстро сориентировался и стал до неё добираться, благо это было уже своя территория, и тут для командирской машины – 300го БТРа Шаховского, был полный приоритет, и солдаты быстро уступали ему дорогу.
Техлетучка являлась передвижным командным пунктом для офицеров управления батальона. И когда командиры: комбат, зампотех и Шаховской не двигались на своей, закреплённой за ними боевой технике, то их, скорее всего, нужно было искать именно в ней. К тому же её кунг являлся одновременно и местом ночного отдыха, и складом ресурсов, и столовой, и просто хозблоком, типа того. Летучка соответственным образом и была оборудована умельцами несколько лет. И именно для этих целей даже в большей степени, чем по своему прямому предназначению.
БТР начальника штаба подрулил к летучке, и Шаховской отдал необходимые распоряжения. Он протянул некую сумму «чеков Внешпосылторга», которые тут были вместо денег, Жене:
– Доедете до чипка и купите пару ящиков минералки. Лучше Ессентуки… или Нарзан… не такие солёные, как Боржоми… На сдачу возьмите конфет каких-либо… для всегоэкипажа… там леденцы есть импортные … вот их… Воду потом забросите сюда.
Женя, не торопясь, пересчитал деньги. Их хватало с лихвой на весь заказ, и он спросил:
– Может, сигарет лучше на остальное?
–Женя, теми сигаретами из лавки не накуришься. Решайте сами, но конфет разных обязательно. Для дороги… Я тут закончу и подойду. Вам нужно будет всё основательно проверить по технике и оружию. Завтра под утро начинаем…
– Что, уже?– старательно скрывая тревожность, спросил Женя.
–Да,– ответил капитан и спрыгнул с брони.
БТР заколесил к чипку, торговавшему невдалеке, и окружённому группой военнослужащих. Возможно, что продавщицей там была какая-либо молодуха, и солдаты пришли прикупить лишь затем, чтобы поглазеть на неё, и потом поболтать между собой, и обсудить, и всё тщательно «перетереть» и взвесить достоинства. Это, конечно, если там была бы молодуха, но не факт.
А Шаховской стал подниматься по металлическим ступенькам входа в кунг.
(КУНГ – аббревиатура, Кузов Универсальный Нормального Габарита. Это стандартизованный военный кузов-фургон грузовых автомобилей под использование в различных целях как специального мобильного помещения для размещения различного технического оборудования ).
Из кунга, из маленького японского однокассетника в этот момент раздавались песни местного батальонного барда с проникновенным голосом для души, даже больше не поющим, а речитативно «втирающим правду». При этом слова и действительно несли для всех офицеров и бойцов батальона нечто очень им знакомое и чувственное, ставшее частью их жизни уже до последнего вздоха, на которой каждому отведено своё время. Ими лично пережитое, и щипающее самые глубокие струны их души, и главное – мотивирующее. Под бой гитарных аккордов слышалось:
« Горный и мотострелковый,
