скачать книгу бесплатно
Мысли Коперника об устройстве мира были противоположны представлениям Церкви, которая точно была правящим тогда сообществом. По крайней мере, основной опорой Власти. Взгляды Коперника были определеннейшей сменой направления в поиске истины, по сравнению с церковным. Но они могли так и остаться лишь поиском истины, если бы определенное сообщество людей не захотело использовать их как символ своей веры.
Пример для подражания дал Галилей. Он мог бы прожить, как и Коперник, ради истины, но предпочел сменить цель своей жизни на борьбу с Церковью. И в итоге его жизнь превратилась в символ борьбы за свет истины против церковного мракобесия. Но борьба с тьмой не есть познание истины. Тем более борьба с Церковью. Это совсем другая цель. И она определенно связана с другими людьми – и теми, с кем ты борешься, и с теми, ради кого ты борешься. В поиске истины другие люди не учитываются. Это всегда лично твои взаимоотношения с действительностью.
Вот так родилась революционная идеология, то есть мировоззрение, призывающее к перевороту устоявшегося мира. Оно-то и есть основное мировоззрение Науки как сообщества, сплотившегося вокруг идей Галилея и Декарта, продолжившего его дело. Продолжившего тем, что показало полную несостоятельность врагов. А врагами для Галилея были не все церковники, а в первую очередь те, с кем он вел спор о том, кто умнее, – профессора теологии, придерживавшиеся взглядов Аристотеля. Насколько они его, конечно, понимали.
Декарт добивает Аристотелизм и предлагает совсем новый метод исследования действительности. Сутью его, как и метода Галилея, были отказ от авторитетов, требование исходить во всем из того, что есть разум, и математический язык описаний мира.
Это и есть самая сущность научной революции, начавшейся в XVII веке. То, что мы видим сейчас – это убедительная победа Науки в борьбе за мир и наши умы, но очевидной она стала только за счет подключения технологии и получения обилия. А началась научная революция именно тогда, когда определенное, хотя еще и небольшое, сообщество людей избрало следовать в жизни символу веры, предложенному Декартом.
Сейчас Наука и любой человек научного склада ума считают само собой разумеющимся правилом научного подхода исходное сомнение. В чем? Хотя бы в полноте своих знаний. И мало кто из ученых отдает себе отчет в том, что это требование не научное, а политическое. Но если вспомнить труды Декарта, то его сомнения только внешне кажутся сомнением в себе самом, ищущем прочных оснований для начала исследования и приходящем к тому, что все сомнительно, без сомнения только само сомнение, только то, что я сомневаюсь, а значит, мыслю.
Вдумайтесь в то, что происходит, когда бывший учащийся католической школы сомневается. В чем он сомневается? В том, как ему описали мир и человека. Кто? Церковь. Это сомнение еще считалось преступным, потому что посягало на все устои церковной власти. За него просто сжигали. Поэтому Декарт сбегает из Франции и десятилетиями прячется под вымышленными именами на окраинах Амстердама.
Он точно знал, что напроказил и должен быть за это наказан! И если бы ему было дело до истины, он мог бы тихо познавать мир, но ему было дело до славы, и поэтому он одновременно прятался и блистал в светских салонах, ненавидя и ревнуя всех тех, кто его затмевал. Вот суть картезианского и научного сомнения.
Суть требования исходить из разума – это все та же война с Церковью. Отказать в праве объяснять мир всем тем авторитетам, которые его объясняли. И объяснить все заново. Главное – внести в умы людей сомнение в авторитетах и одновременно убеждение, что разум – это высший авторитет.
В сущности, Разум, как его понимали в начале научной революции, был Богом или Разумом Бога. О том, что такое человеческий разум, тогда почти ничего не знали. Да и сейчас вершинным исследованием человеческого Разума остаются труды Платона и Сократическая философия. Наука-то не очень исследует разум, и это тоже не случайно. Почему?
Мне думается, потому, что ей нужна власть, а власть – не действительное познание истины. Объявив разум высшим мерилом человеческой деятельности, она не стремилась дать определение разуму, тем самым подразумевая, что речь идет о разуме ученых. И это породило произвол. Все, что сказано учеными от лица Науки, – истинно, потому что научно.
Почему Наука до сих пор не знает, что такое разум? По той простой причине, что ею этот вопрос никогда не ставился. Задача была революционной – перевернуть мир. Но ведь переворачивать можно двумя способами – стремясь оказаться вверху или стремясь верх сделать низом. Вспоминайте Галилея, и вы поймете: тогда в самом начале, когда и делалась постановка научной задачи, ненависть к верху была так сильна, что думали только о том, как его скинуть и утопить в дерьме. Столь любимое людьми науки восклицание Галилея: И все-таки она вертится! – если перевести с языка чувств на язык разума, означает: И все-таки я вас уел! Вы – дерьмо!
Именно поэтому все революционеры будущего, вплоть до русской революции 1991 года, всегда думали о том, как захватить власть, скинув старую, и никогда о том, как править и строить жизнь после захвата. Это – пустяк, о котором еще будет время подумать! Вот суть научного метода Декарта.
Ну и последнее требование Науки – математика – определенно связано с теми же революционными задачами. Враг говорит на языке, который поражает воображение слушателей волшебными картинами божественных миров. Такой язык – это действенное орудие захвата людских душ. Значит, надо создать свой таинственный язык, чтобы увести людей как можно дальше в те миры, где нет места ни прежнему волшебству, ни прежним Богам. Если приучить людей видеть мир, к примеру, математически, они уже не смогут видеть в нем не только Богов, но и себя и свои души. Какие души в мире математических абстракций! И тем не менее, именно это и дает власть над душами людей!
Сложный фокус, который я не хочу описывать в этой краткой статье.
Я уже писал о том, как захватывают душу Мечтой, и еще пишу об этом и о математике в этой книге. Но исследование этой ловушки слишком объемно, чтобы завершать его здесь. Поэтому я пока ограничиваюсь лишь указаниями на нее да сбором наблюдений. Удастся ли мне найти ее решение, я пока не знаю.
Да и не только фокус с математикой, но и многие другие действия, совершенные Наукой для захвата этого мира, так сложны и огромны, что мое сознание не охватывает их одним взглядом. Поэтому я придумал прием, позволяющий вести хоть какое-то изучение деяний такого масштаба.
Война богов
Я предполагаю, что Боги вовсе не ушли из нашего мира – они по-прежнему ведут за него борьбу и захватывают его, отвоевывая друг у друга. Но нам трудно видеть их деяния, когда они не хотят быть видимы смертными. Нам остается лишь догадываться о них по теням, что отбрасываются на стены нашей пещеры, и собирать крупицы наблюдений.
Вот и я там, где не могу найти иного объяснения происходящему, делаю предположения, что это деяния Богов. Поэтому я пишу внутри этой книги об Очищении еще одну книгу – о Битве Богов, которую и называю здесь Научной революцией. Впрочем, научной она видится только нам, Боги же по-прежнему сражаются за Олимп.
Первое описание Войны Богов за этот мир было сделано на рубеже восьмого и седьмого веков до нашей эры древнегреческим поэтом Гесиодом в эпической поэме «Теогония». Теогония – это происхождение Богов. Поэма включает в себя рассказ о происхождении Богов и Героев, то есть тех, кто получил право владеть этим миром, поскольку вел свой род от Богов. В сущности, это и рассказ об утверждении Власти на Земле и над Землей.
Внутри этого рассказа есть «книга в книге» – рассказ о том, как Боги захватили и утвердили свою власть над миром. Он называется Титаномахия, Борьба с титанами.
Вся человеческая история развивалась по образцу этого архетипа, то есть древнейшего способа поведения. Таким образом, независимо от того, была ли хоть какая-то вещественная действительность за преданиями о Богах, эти предания, безусловно, являются действительностью нашего сознания, потому что описывают важнейшие образцы нашего поведения.
Как для психолога для меня это очевидность. Очевидность и то, что мы ведем себя строго в соответствии с этими древнейшими образцами, и то, что мы так привыкли к ним, что даже не замечаем их присутствия. Присутствия кого?
Конечно, образцов поведения, которые Юнг назвал архетипами. Но стоит чуточку ослабить узел галстука, который затянула на горле нашей души Наука, стоит просто сказать себе, как это принято в прикладной психотерапии: отпустись, позволь себе просто наблюдать за своими мыслями и душевными движениями, – как начинаешь видеть Богов. Точнее, начинаешь ощущать их присутствие и умысел во всем, что окружает тебя. Будто безмерно огромные тела ворочаются в окружающей тебя водной бездне, и хоть они сами и остаются неразличимы в этом сумраке, но вызванные ими колебания воды возбуждают внимание.
Что за среда обеспечивает сейчас жизнь Богов? Конечно, человечество. Бескрайний океан биомассы, обладающей сознанием. Боги строят свои тела из нас, сбивая нас в сообщества. Это описывал еще Платон, об этом говорил Гоббс. Мысль не нова. Но для наших мелких целей она излишня, поэтому мы однажды настолько привыкаем к этим скрытым движениям среды, что перестаем обращать на них внимание и даже придумываем им естественнонаучные объяснения, чтобы убаюкать самих себя.
Моя цель лежит за рамками этой книги, и даже Науки, и потому я не смог не замечать, что вся научная революция была переполнена движениями огромных сражающихся Божественных тел. Я не провидец, способный видеть Богов. Поэтому я лишь отмечал все странное, что являло себя в том материале, что я изучал в связи с поиском очищения или науки самопознания.
Поскольку все эти движения присутствуют лишь тенями, вкрапленными в мое поведение через мое сознание, то и в книге я предпочел лишь вставлять небольшие метки там, где такие образцы поведения оказывают воздействие на поведение ученых. Чтобы еще более усилить сходство с действительностью, я вставлял эти метки прямо в основной текст книги, как бы вплетая в осознанное действие небольшие вставки. Вставки эти невелики, но действенны, как все, что неосознанно правит нами.
Кстати, когда подобные движения в глубинах своего сознания удается подметить и описать, поражаешься, как же все очевидно и как можно было быть таким слепым. Но уже в следующем куске, где движение Бога не выделено и не описано, забываешь свое прозрение и сопереживаешь лишь деяниям людей.
Последняя мысль, которая поразила меня, – это то, что «Теогония» Гесиода почему-то была чрезвычайно труднодоступна. Я историк по образованию, но читал лишь ее пересказы и не держал в руках книги Гесиода. Конечно, она была переведена в России, и переведена век назад, еще Вересаевым. Но прочитать ее удавалось только тем, кто ставил это себе задачей. Все остальные ограничивались ее краткими пересказами всяческих мифологов. Да и по сей день в России нет полноценного научного перевода этой очень краткой поэмы. Почему?
Наверное, это никому не нужно… Или наоборот, кому-то нужно, чтобы этого не было…
Титаномахия
Мы изучали греческую мифологию по Куновским «Легендам и мифам Древней Греции». Это было очень краткое изложение. Но еще проще изложить Титаномахию по двухтомной энциклопедии «Мифы народов мира». Там она еще меньше и невнятней.
Титаны, в греческой мифологии боги первого поколения, рожденные землей Геей и небом Ураном; их шесть братьев (Океан, Кой, Крий, Гиперион, Иапет, Кронос) и шесть сестер-титанид (Тефида, Феба, Мнемосина, Тейя, Фемида, Рея), вступивших в брак между собой и породивших новое поколение богов: Прометей, Гелиос, музы, Лето и других. Имя титаны, связанное, возможно, с солнечным жаром или владычеством, догреческого происхождения.
Младший из Титанов Кронос по наущению матери Геи серпом оскопил Урана, чтобы прекратить его бесконечную плодовитость, и занял место верховного бога среди Титанов.
Родившемуся от Кроноса и Реи Зевсу, в свою очередь, было суждено лишить власти отца и стать во главе нового поколения богов – олимпийцев.
Титаны (кроме Океана) выступили с Офрийской горы; боги, рожденные Кроносом и Реей, – с Олимпа (отсюда их название олимпийцы); сражение (титаномахия) между Титанами и олимпийцами длилось десять лет, пока на помощь Зевсу не пришли сторукие. Побежденные Титаны были низринуты в тартар, где их стражами стали сторукие.
Вот и все, что считается достаточным для нас. Гесиод гораздо подробнее. Итак, десять лет бесплодной борьбы детей против отцов подсказали революционерам, возглавляемым Зевсом, что нужно для победы придется заключать политический союз с самыми грязными силами, которые только порождала Земля. Сейчас бы их назвали подонками, в русскую революцию – люмпен-пролетариями. Тогда ими были сторукие – гекатонхейры, вызывавшие отвращение даже у Кроноса, который и заключил их в чрево Земли.
Ко Бриарею, и Котту, и Гиесу с первого взгляда
В сердце родитель почуял вражду и в оковы их ввергнул,
Мужеству гордому, виду и росту сынов удивляясь.
В недрах широкодорожной земли поселил их родитель.
Горестно жизнь проводили они глубоко под землею,
Возле границы пространной земли, у предельного края,
С долгой и тяжкою скорбью в душе, в жесточайших страданьях.
Всех их, однако, Кронид и другие бессмертные боги,
Реей прекрасноволосой рожденные на свет от Крона,
Вывели снова на землю, совета послушавшись Геи:
Точно она предсказала, что с помощью тех великанов
Полную боги победу получат и громкую славу.
Ибо уж долгое время сражалися друг против друга
В ярых, могучих боях, с напряжением, ранящим душу,
Боги-Титаны и боги, рожденные на свет от Крона:
Славные боги-Титаны – с Офрийской горы высочайшей,
Боги, рожденные Реей прекрасноволосой от Крона,
Всяких податели благ, – с вершин многоснежных Олимпа.
Гневом, душе причиняющим боль, пламенели друг к другу,
Десять уж лет непрерывно они меж собою сражались,
А разрешенья тяжелой вражды иль ее окончанья
Не приходило, и не было видно конца межусобью.
Вызволив тех великанов могучих, подали им боги
Нектар с амвросией – пищу, которой питаются сами.
И преисполнилось сердце у каждого смелостью мощной.
[После того как амвросией с нектаром те напитались,]
Слово родитель мужей и богов обратил к великанам:
«Слушайте, славные чада, рожденные Геей с Ураном!
Слово скажу я, какое душа мне в груди приказала.
Очень уж долгое время, сражаясь друг против друга,
Бьемся мы все эти дни непрерывно за власть и победу, —
Боги-Титаны и мы, рожденные на свет от Крона.
Встаньте навстречу Титанам, в жестоком бою покажите
Страшную силу свою и свои необорные руки.
Вспомните нашу любовь к вам, припомните, сколько страданий
Вы претерпели, пока мы вам тягостных уз не расторгли
И из подземного мрака сырого не вывели на свет».
Так он сказал. И ответил тотчас ему Котт безупречный:
«Мало, божественный, нового нам говоришь ты: и сами
Ведаем мы, что и духом и мыслью ты всех превосходишь,
Злое проклятие разве не ты отвратил от бессмертных?
И не твоим ли советом из тьмы преисподней обратно
Возвращены мы сюда из оков беспощадных и тяжких.
Вынесши столько великих мучений, владыка, сын Крона!
Ныне разумною мыслью, с внимательным духом тотчас же
Выступим мы на защиту владычества вашего в мире
И беспощадной, ужасной войною пойдем на Титанов».
Так он сказал. И одобрили, слово его услыхавши,
Боги, податели благ. И войны возжелали их души
Пламенней даже, чем раньше. Убийственный бой возбудили
Все они в этот же день – мужчины, равно как и жены, —
Боги-Титаны и те, что от Крона родились, а также
Те, что на свет из Эреба при помощи Зевсовой вышли, —
Целою сотней чудовищных рук размахивал каждый
Около плеч многомощных, меж плеч же у тех великанов
По пятьдесят поднималось голов из туловищ крепких.
Вышли навстречу Титанам они для жестокого боя,
В каждой из рук многомощных держа по скале крутобокой.
Также Титаны с своей стороны укрепили фаланги
С бодрой душою. И подвиги силы и рук проявили
Оба врага. Заревело ужасно безбрежное море,
Глухо земля застонала, широкое ахнуло небо
И содрогнулось; великий Олимп задрожал до подножья
От ужасающей схватки. Тяжелое почвы дрожанье,
Ног топотанье глухое и свист от могучих метаний
Недр глубочайших достигли окутанной тьмой преисподней.
Так они друг против друга метали стенящие стрелы.
Тех и других голоса доносились до звездного неба.
Криком себя ободряя, сходилися боги на битву.
Сдерживать мощного духа не стал уже Зевс, но тотчас же
Мужеством сердце его преисполнилось, всю свою силу
Он проявил. И немедленно, с неба, а также с Олимпа
Молнии сыпля, пошел Громовержец-владыка. Перуны,
Полные блеска и грома, из мощной руки полетели
Часто один за другим; и священное взвихрилось пламя.
Жаром палимая, глухо и скорбно земля загудела,
И затрещал под огнем пожирающим лес неиссчетный.
Почва кипела кругом. Океана кипели теченья
И многошумное море. Титанов подземных жестокий
Жар охватил, и дошло до эфира священного пламя
Жгучее. Как бы кто ни был силен, но глаза ослепляли
Каждому яркие взблески перунов летящих и молний.
Жаром ужасным объят был Хаос. И когда бы увидел
Все это кто-нибудь глазом иль ухом бы шум тот услышал,
Всякий, наверно, сказал бы, что небо широкое сверху
Наземь обрушилось, – ибо с подобным же грохотом страшным
Небо упало б на землю, ее на куски разбивая, —
Столь оглушительный шум поднялся от божественной схватки.
С ревом от ветра крутилася пыль, и земля содрогалась;
Полные грома и блеска, летели на землю перуны,
Стрелы великого Зевса. Из гущи бойцов разъяренных
Клики неслись боевые. И шум поднялся несказанный
От ужасающей битвы, и мощь появилась деяний.
Жребий сраженья склонился. Но раньше, сошедшись друг с другом,
Долго они и упорно сражалися в схватках могучих.
В первых рядах сокрушающе-яростный бой возбудили
Котт, Бриарей и душой ненасытный в сражениях Гиес.
Триста камней из могучих их рук полетело в Титанов
Быстро один за другим, и в полете своем затенили
Яркое солнце они. И Титанов отправили братья
В недра широкодорожной земли и на них наложили
Тяжкие узы, могучестью рук победивши надменных.
Подземь их сбросили столь глубоко, сколь далеко от неба,
Ибо настолько от нас отстоит многосумрачный Тартар…
Каким-то необъяснимым образом история до сих пор развивается по этому сценарию. Дети упорно воюют с отцами, творцы Наук и революций охотно именуют себя титанами, а мы терпим и поклоняемся подателям благ…
Кстати, человечество было порождено Титанами. А вот те, кто им правил, – герои, ведут свой род от Зевса. Иными словами, люди, которым принадлежит власть, – это совсем иная раса. Так называемый правящий класс или люди, составляющие собой государство, – всегда иной, особой национальности по сравнению с управляемым народом.
Люди древнее Богов, которые владеют ими, но забыли и предали тех, чьими детьми являются.
Исходное
Глава 1. Философские сложности очищения
Готовясь к этому исследованию, я, конечно же, просмотрел множество современных изданий по очищению. Пишут их прикладники, создавшие какие-то методики, а то и целые школы очищения. Причем, и это бесспорно, школы эти оцениваются и ощущаются как вполне действенные. И при этом ни в одной из этих книг я не нашел просто определения понятия «очищение».
Наличие определения понятия, на котором строишь свою деятельность, еще не есть философия, но его отсутствие сразу же отсекает тебя от философии избранного дела. И означает это то, что все современное прикладное очищение не продумано, хотя его создатели очень много думали о том, как чистить. Как чистить что?
Наверное, человека… или человеческое тело… или, еще вернее, какие-то части тела, органы. Впрочем, чаще всего звучит такое привычное и одновременно странное слово: организм. Что такое организм? Четкого определения нет. Не потому, что никто не давал определения этого понятия, а потому, что оно невозможно.
