скачать книгу бесплатно
Маленький, пыльный автобус терпеливо ждал пассажиров. Как только все расселись по местам, он потихоньку стал набирать скорость, на ходу подбирая курящих у входа мужчин. Настя прильнула к окну, за которым потянулись бесконечные поля озимой, сады, некошеные луга. В открытые окна пахнуло зеленью еще не налившегося зерна.
Она размышляла о поездке, пытаясь представить жениха, думала о том, сколько родственников она сегодня увидит, чуть ли не со всех уголков России, представляла, как она будет смотреться в своем нежно – персиковом платье, как они будут танцевать, потом, наверное, пойдут к реке слушать соловьев…
В общем, она мечтала о счастье, любви, о том, о чем мечтает каждая девушка в девятнадцать лет.
Тяжело взобравшись на пригорок, автобус остановился. Настя увидела дом Оксаны, затерявшийся в бело – розовом цветении садов. Выйдя из автобуса, она спустилась вниз по тропинке и еще издали увидела, что во дворе уже шли приготовления к предстоящему торжеству: мужчины наспех
сколачивали лавки, делали навесы, Женщины чистили овощи, потрошили
птицу. Кругом стояла предсвадебная суета.
8
– А вот и еще одна гостья, – ну, здравствуй. Бабушка поцеловала Настю, повела по двору, а та еле успевала здороваться, целоваться с приехавшими
еще вчера, родственниками.
– А мама где? – вдруг спросила Полина Ивановна.
– Она завтра приедет, – с работы не отпустили.
– Ксюша за свадебным платьем поехала, часа в четыре будет. А ты поди, отдохни с дороги, устала небось?
– Нет, бабуль, я не устала, но пойду в дом, – вещи разобрать надо.
Знакомый запах мазаного пола, звяканье засова, мигом перенесли ее в детство. У Насти радостно екнуло сердце. Здесь ничего не изменилось: та же мебель, огромные часы на стене, степенно отбивающие точное время, то же трепетное чувство, которое она испытывала каждый раз, приезжая сюда. Она будто возвращалась в параллельный мир, который какое – то время жил без нее своей, обычной жизнью. И вот она снова в нем, в том же времени, в котором оставила его в прошлый раз…
Часы пробили одиннадцать. Следующий автобус не раньше четырнадцати, значит у нее еще есть время побродить по знакомым местам.
Переодевшись в коротенький ситцевый халатик, Настя огородами спустилась к реке. Сорвав несколько веточек сирени, она аккуратно положила их на краешек воронки от мины, разорвавшейся здесь через много лет после войны и унесшей жизнь ее старшего двоюродного брата – Вити. Ему тогда было около семи…
* * *
Мина торчала из земли. Взрослые ребята, заметив ее, побоялись сами
подойти к ней и уговорили малышей:
– Разбейте ее, там игрушек разных полно, – соврали они, и разбрелись по
заброшенному саду подальше от мины…
Антонина Ивановна полола огород, когда над деревней пронесся зловеще – знакомый звук взрыва снаряда, гулким эхом отдаваясь в каждом сердце того, кто застал войну. Тяпка выпала из ее рук, она вскрикнула и кинулась в заброшенный сад. Сердце заныло, затрепетало, заболело.
У огромной воронки свежевывороченной взрывом земли лежали маленькие
ножки в черных штанишках и маленьких коричневых ботиночках. Витиных ботиночках… Антонина Ивановна прислонилась к дереву, сползла по нему на землю и потеряла сознание.
* * *
Настя еще долго бродила по саду. Она была благодарна Богу за то вечное, незыблемое, которое тонкой ниточкой тянется через всю нашу жизнь, – это сама природа, предоставляющая нам счастье, несмотря на наши жизненные проблемы, невзгоды и трудности всегда ощущать ее стабильность. Все в ней шло своим чередом: лето сменяла осень, зиму – весна, и каждый раз мы, где – то внутренне, интуитивно, благодарили природу за то, что она не давала нам забыть прошлое, вселяла уверенность в завтрашнем дне, привносила в нашу жизнь чувство защищенности, стабильности этого мира.
* * *
Подойдя к дому, Настя увидела, что во дворе уже никого не было: установив столы, лавки и навесы, мужчины разбрелись кто куда. Их голоса слышались где – то за летней кухней, в саду или у главных ворот под раскидистыми ивами. Женщины отдыхали в летнице, в доме, или хлопотали на кухне.
Посреди двора, полуоборотом к ней стоял высокий, светловолосый молодой человек, скрестив руки на груди, слегка покачиваясь на ногах, – очевидно что – то обдумывая.
Настя скрипнула калиткой, он обернулся и…
С минуту они стояли молча, – глаза в глаза. Настя смотрела на незнакомца с неподдельным, откровенным интересом: казалось, природа собрала все самое лучшее, на что была способна и создала этого человека. На лице не было ни одной линии, черты, складочки, которая бы была неправильной, лишней на этом выразительном, аристократическом и, в тоже время мужественном лице. Она еще никогда не встречала такого безупречно —
красивого человека. Глаза его показались Насте такими знакомыми, родными, что на секунду она даже подумала, что встречала его где – то раньше, но нет, она никогда бы не смогла забыть этот глубокий, проникновенный взгляд.
Она где – то читала, что так бывает: «Когда в толпе вдруг мелькнет твое, родное лицо и вот сейчас, если вы не сделаете шаг друг к другу, ты не окликнешь его, то судьба разлучит вас толпой снующих между вами людей, вы потеряетесь навсегда и еще долго, а может и всю жизнь, будете помнить друг друга, продолжая каждый свой путь…»,
– Путь одинокого странника, и не важно, будет ли у вас семья, дети, – горестное чувство одиночества будет всегда стоять у вас за спиной, как немой укор вашей слабости, нерешительности, наотмашь перечеркнувший ту, – вашу жизнь, на которую вы теперь просто не имеете права…
Настя же разом перевернула его представление о женской красоте и о женщине вообще.
У калитки стояла девушка лет восемнадцати, с еще детскими, милыми чертами лица, но, несмотря на ее молодость, в ней угадывалась душевная сила, богатый внутренний мир, отражавшийся в ее бездонных, почти черных, глазах.
Когда – то, в юности, когда сказки и эротические фантазии смешивались в нем в одну гамму острых, еще не испытанных, мальчишеских чувств, он мечтал именно о такой женщине. Но с годами и постепенным приобретением опыта, к своему глубокому разочарованию, он начинал понимать, что и сама жизнь и женщины вообще – все гораздо проще, чем его неуемные фантазии. Но вот она, из той самой сказки, из его юношеских грез, такая земная, такая реальная…
Они все смотрели и смотрели друг на друга, не в силах оторвать взгляд. Наконец Настя, слегка покраснев, направилась в летнюю кухню, надеясь увидеть там сестру. Проходя, мимо, она тихо поздоровалась с ним. Молодой человек, рассеянно ответив на приветствие, проводил ее взглядом до самых дверей, глубоко вдохнув аромат ее нежных духов.
Войдя в сени, Настя рухнула на лавку в полной темноте, сердце бешено колотилось: «Господи, да что это со мной? Неужели так бывает? Но какое знакомое лицо! Все, хватит», – пыталась она заставить себя унять дрожь. Дверь из кухни неожиданно открылась, – на пороге стояла Оксана с только что вымытыми волосами, наскоро закрученными полотенцем, из – под которого упрямо выбивались мокрые пшеничные пряди длинных волос.
– Ты чего это тут, в потемках? Что с тобой? – она даже забыла поздороваться с сестрой, увидев ее бледное лицо.
– Ничего. Жара, наверное. Настя встала, подошла к сестре.
– Я так рада тебя видеть! Сестры крепко обнялись. Обе высокие, стройные, красивые, девушки все же были такие разные: Оксана – спокойная,
сероглазая, светловолосая русская красавица, неторопливая в движениях,
словах, поступках, – она внушала чувство спокойствия и основательности.
Настя же была ее противоположностью: – черноглазая, темноволосая, с короткой модной стрижкой, стремительная, пылкая, непредсказуемая, она, все же умела сдерживать свои эмоции, свой горячий темперамент, а порой
даже казалась холодной и неприступной. Но глаза ее, говорила она серьезно или о каких – либо пустяках – излучали жажду жизни, страсть, бурлившую в ней, как могучий вулкан, из которого в любой момент могли выплеснуться ее потаенные чувства – горячим потоком огненной лавы.
Трудно было пройти, не заметив эту стройную, необыкновенно красивую девушку, ее жгучих, выразительных глаз.
Настя и Оксана были дети разной среды, и это чувствовалось во всем. Наверное, за эту непохожесть они и любили друг друга.
– Ну, рассказывай, кто он, твой избранник? Я знаю его? – пыталась успокоиться Настя.
– Нет, не знаешь. Он недавно из Армии. Ладно, увидишь вечером.
– «А вдруг я уже видела его?» – с ужасом подумала Настя. Ей стало не по себе от этой неожиданной мысли, но спросить Оксану, может это его она видела только что во дворе, – она не решилась. Даже если это был он, Настя ни за что не покажет виду сестре, что с первой минуты, первой секунды, – утонула в его умных, проницательных глазах, что влюбилась в него с первого взгляда и уже наверняка знала – такого в ее жизни больше никогда не повторится…
И вдруг она впервые испытала предательскую, черную, горькую зависть. Но она так любила сестру, и от всей души желала ей счастья, что даже если это действительно он, – ее Иван, Оксана никогда не узнает Настиной тайны.
– Да ты меня слушаешь? – Точно на солнце перегрелась – засмеялась счастливая Оксана.
– Да, конечно слушаю, слушаю.
– Пойдем в дом, мне же еще накрутиться надо, ногти в порядок привести, – поможешь?
– Ну конечно! – Ты еще сомневаешься? – Да я сделаю тебя самой красивой невестой на свете! – Настя немного переигрывала, но это давало ей возможность немного отойти от шока, который она испытала только что.
Они подошли к двери. Настя испугалась: а если он еще там, во дворе, и Оксана, выйдя на улицу, вдруг радостно скажет: «познакомься, – это мой жених». Она остановилась.
– Не пойму, где ты была? Вся какая – то взъерошенная, может испугалась чего?
– Да ничего я не испугалась, – резко ответила Настя и рванула дверь. Во дворе
уже никого не было.
Девушки вошли в дом.
– Боже, какая прелесть! – Настя трогала белоснежный каскад оборок и кружев, струящихся от талии по всему свадебному платью до самого пола, пытаясь выбросить из головы встречу с незнакомцем.
– Честно?
– Здорово, Ксюша, поверь мне!
– Да уж, у вас – то в городе наверное получше, – еще сомневалась сестра.
– Всякие есть, но это – шик. Мастер отменный. Настя к своему удивлению почувствовала в сестре соперницу, и это снова неприятно легло ей на душу.
– Не боишься? – спросила она, накручивая сестру.
– Чего?
– Мало ли…
– Нет, не боюсь, мечтательно ответила Оксана, глядя в окно.
Еще бы, – подумала Настя, я бы за такого… Да откуда я знаю, он ли это? – вот глупая, – пыталась она успокоить себя, накручивая прекрасные волосы сестры.
И все же она снова и снова вспоминала эту необычайно взволновавшую ее встречу. Двоякое чувство овладевало ею, – с одной стороны – трепет ожидания следующей с ним встречи, – с другой – страх и неприятное чувство тревоги.
– Да ты меня опять не слышишь, ну что с тобой?
– А в каком платье ты будешь сегодня? – попыталась отвлечь Оксану Настя от своей задумчивости.
– В свадебном конечно, – у нас так принято, – на вечеринке жених и невеста одеваются так же, как и на самой свадьбе.
– Здорово.
У Насти снова защемило сердце. «Лучше бы я не приезжала», – с горечью думала она. Сердце ее снова забилось от предательской зависти, что ей вдруг захотелось вмиг очутиться дома, чтобы не видеть сестру рядом с любимым ею человеком. Она как запертая в клетку птичка, хотела вырваться отсюда, во что бы то ни стало, чтобы не слышать счастливых слов сестры, оставить все как есть, чтобы потом, пусть с болью, но лишь вспоминать эту горькую встречу, это родное лицо.
Она не хотела знать, видеть, что он – муж ее любимой сестры.
Оксана мечтательно взглянула во двор и вдруг лукаво спросила:
– Нравится?
– Что? – не поняла Настя.
– Вон, видишь? – кивнула Оксана в сторону окна. Настя обернулась. Горячая волна пробежала по телу, – сидя на лавке, молодой человек, которого встретила она сегодня днем, заколачивал в нее последние гвозди.
– Парень, что ли? – У Насти задрожали руки, расческа упала на пол. Вот она, правда. Это он, – ее жених. Конечно, она любила сестру, но вдруг между ними стало что – то, названия которому она еще не знала. Ее боль и зависть, смешанные с недоумением и досадой, – как такой интеллигентный, городской парень мог влюбиться в ее сестру, – простую деревенскую девушку?
– Да, он, – с гордостью ответила Оксана.
Но не успела она договорить, как в дом вихрем влетели запыхавшиеся четырнадцатилетний, коренастый, уже успевший загореть Стас, и худенький, белокурый, десятилетний Максим – двоюродные братья Насти.
– Мама сказала, что надо за песком в карьер съездить, ну, для танцев
в общем, танцплощадку надо сделать, чтобы красиво, – ты с нами поедешь, помнишь, как прошлым летом? – скороговоркой протараторил Максим, забыв даже поздороваться.
Они нетерпеливо переминались с ноги на ногу, ожидая ответа Насти.
– Ой, как вы повзрослели за год! – удивилась она.
Мальчишки смутились.
– Да конечно поедем!
– Тогда мы тебя на улице подождем, – обрадовался Стас, и они так же,
вихрем, оба выскочили из дома.
– Ну что, я поеду?
– Поезжай – поезжай, они по тебе соскучились, только вот застеснялись что-то.
– Выросли они, вот и стесняться начали. Я тебе пока не нужна?
– Нет – нет, поезжай, они рады будут!
– Ну, хорошо, мы быстро.
Переодевшись в майку и бриджи, Настя взглянула в зеркало. «Ну что ж, значит это не мой причал» – грустно подумала она.
Но ее молодость, нескончаемый оптимизм, независимый, легкий характер взяли верх. Она встряхнула копной почти черных, волнистых волос и, обернувшись к сестре, сказала:
