скачать книгу бесплатно
Ведь это же не случайность, это ведь не игра, что каждый из нас был рожден в это смутное, страшное время XX–XXI века.
Во время, которое диктует нам особые правила, отличные во многом от правил Средневековья, когда человек был целостным.
Когда у человека не было на руке тикающего времени. Когда человек измерял свою жизнь часом молитвы, часом церковного колокола или азаном, который звучал с минарета.
А сегодня человек живет в расколотом пространстве, в расколотом времени, в расколотом мире. Правила поведения – другие.
Предоставим Богу – Богово. А человеку оставим возможность думать о том, к чему его призвал Бог, и сопротивляться тому, что уничтожает в нас человеческое.
А человеческое в нас только то, что связано с Господом Богом. В этом я уверен на сто процентов. И в этом моя политическая, мировоззренческая и жизненная позиция.
Так страшен ли нам русский бунт, бессмысленный и беспощадный?
Россия – страна особого религиозного сознания, сочетающего в себе и глубокий «естественный» мистицизм, и столь же глубокое «естественное» богоборчество.
Еще Достоевский показал отсутствие рационализма в движениях «русской души». Даже «бессмысленный и беспощадный» русский бунт – бунт не столько против обстоятельств жизни, сколько против навязанной извне необходимости самой жизни.
Признание реальности бытия этого ИЗВНЕ диктует и взаимоотношения с ним – или вышеупомянутый истерический бунт («но так, чтобы и все вместе со мной исчезло!»), или полное религиозное смирение, церковная красота которого, собственно, и «спасет мир».
Подобная глобальность, воспринимаемая тонким европейским сознанием как признак варварства, лежит в основе знаменитого русского мессианства, до сих пор насыщающего евразийское духовное пространство.
«Излечить» Россию от этой религиозности можно, только полностью уничтожив ее иррациональную «почву», бросив страну в иные, прагматические миры – миры «всесторонне описанного Бога», поставленного на службу человеку и обществу.
Эпоха советского тоталитаризма, нанеся страшный удар по внешним формам проявления религиозности, не затронула ее «почвенной» основы. Вера большинства населения СССР в торжество социальных идеалов (от коммунистических до советско-имперских) подтвердила эту гипотезу.
Вера необходима России как воздух – вопрос только в формах этой веры. Большевики ловко использовали этот «вопрос формы», предложив народу в качестве варианта вышеупомянутый «бунт».
Поставив перед Россией сверхзадачу лидерства в деле изменения мирового порядка, они потянули ее в бездны «провоцирования» Апокалипсиса.
Осмелимся предположить, что любая иная идея (парламентаризм, права трудящихся, всеобщая грамотность и даже социальная справедливость) не подняла бы массы народа на масштабную братоубийственную (а по сути своей почти религиозную) войну.
Но бунт не бесконечен – прошло время, и «русская душа» потянулась к свету, пытаясь вернуться к своим исконным корням – к традиционной религии.
Традиционные религиозные организации России оказались не готовы к духовному лидерству. Достаточно спокойно существовавшие в выделявшейся им социально-духовной нише, они долгое время боролись в основном лишь за изменение обстоятельств своего существования (больше храмов, учебных заведений и т. д.).
Иные сферы деятельности – духовные – почти не затрагивались. Впрочем, в этом трудно кого-либо обвинять – любые попытки борьбы с идеалами, выдвигаемыми властью, были бы тотчас жестоко подавлены.
Советская власть со всеми ее «духовными глобализмами» рухнула за пять лет. Это крушение, по крайней мере с 1988 года, сопровождалось так называемым «религиозным возрождением».
Сегодня, по прошествии некоторого времени, отчетливо видно, что радостная эйфория по поводу тех событий оказалась несколько преждевременной.
Возрождение обернулось в основном восстановлением имущественных и общественных прав традиционных конфессий, без какого-либо серьезного их проникновения в сферу духовной жизни народа.
Привыкшие к жизни в советском болоте, они продолжали действовать по принципу «кто сам к нам пришел – тот и наш, а других нам не надо».
Но свято место пусто не бывает – инертность одних компенсируется активностью других. Русская религиозность требовала и требует форм – на пространстве постсоветского хаоса «кто смел – тот и съел».
Неужели, например, православные, не возражающие против государственных карательных мер в отношении «тоталитарных сект», не понимают, что те мальчики и девочки, которые толпами ушли за «дудочкой» Марии-Дэви-Христос в «белое безумие», могли пополнить православную Церковь?! Но их жажду религиозности утолили другие «ловцы душ». Какие к кому претензии?
Другой, не менее серьезный по своим последствиям внутренний конфликт современной России заключается в появлении достаточно широкой, уже не западнической (в терминологии XIX века), но западнообразной, чиновничьей и интеллигентской, прослойки.
«О, лучше бы он был холоден или горяч!» Слова из Апокалипсиса Иоанна, адресованные «ангелу Лаодикийской церкви», вполне применимы и к этим людям.
Дело не в их атеизме (русский атеизм вполне в религиозном духе) – дело в их безразличии ко всему, кроме обстоятельств жизни.
Если до революции они только угадывались, потерянные среди общего кипения и борьбы, в раннее советское время отсиживались в стороне, а в хрущевско-брежневские годы формирования пристойного в глазах «мирового коммунистического истеблишмента» полезли наверх, то сейчас – их время.
Это не Ставрогины, не Карамазовы, не Верховенские, это даже не Смердяковы. Это подлинная «третья сила».
Дьявол, патетически воскликнул Достоевский, борется с Богом, и поле этой борьбы – душа человека. А если не борется? Если «консенсус»?
Не холоден, не горяч разум «консенсуса» – позитивистские рационалистические религии современного Запада как раз по нему. «Бог любит вас» и «Как попасть на небо» – простые истины раздавались пачками на станциях Московского метро.
Но осмелимся утверждать, что в России эти игры даром не проходят. То, что так модно называть «конфликтом архетипов», приобретает в российских реалиях страшный смысл.
Позитивистское безразличие современных образованных слоев России, карикатурно повторяющее естественный позитивизм западной цивилизации, вступает в жестокое противоречие со слепыми духовными метаниями населения страны.
В духовных недрах России вызревают опасные плоды. Ничего еще не кончилось – русский бунт только взял передышку, русская душа пока не утолила жажду жизни и смерти.
Неужели не ясно, что дикое увлечение населения нашей страны магией и колдовством не имеет ничего общего со спокойным «бытовым эзотеризмом» new age США и Европы?
Что эти «странные люди», маги и волшебники, просто так получают колоссальную власть над толпой? Власть, не снившуюся никаким Гитлерам, – власть религиозную! Какова «их религия», кому она подсудна?
Нерелигиозной Россия быть не может – тогда она просто перестанет быть Россией. Стало быть, вопрос выбора религии для нее – вопрос первоочередной.
С этого выбора она когда-то началась при князе Владимире. При другом Владимире она сделала оборотный выбор. При ком произойдет еще одна перемена?
Какая нация нам нужна?
Без христианства нация, которая сформировалась как нация христианская, бесспорно скатывается к совершенно тяжелейшим глубинам подсознания, языческим.
Этому пример дала Германия. Поднимаются те глубинные силы, которые многие века зажимались христианством и загонялись как бы вовнутрь. И отсюда появляется чудовищная иррациональная жестокость, отсюда появляется и то, что принято называть фашизмом, который противопоставляет себя христианству.
Что касается лозунга «Русь святая, храни веру православную». Этот лозунг не вызывает у меня возражений. Другое дело, что мы называем «Русью святой». Если Русь святая – а так оно и есть, как мне кажется, – это Церковь православная.
Лозунг «Церковь православная, храни веру православную» настолько очевиден и бесспорен, что с ним даже спорить не приходится.
На территории России не христиане дают пример нации. Может быть, это общность метафизической идеи формирует из племен нацию.
Вполне допускаю, что атеистическая, а скажу более жестко – и антихристовая идея может сформировать некую новую общность, которая также будет нацией. Почему бы нет, собственно говоря?
Другое дело, что, если мы вглядимся в душу этой нации, мы увидим там только пульсацию крови, такой родовой крови, которой будут приданы черты какого-то нового человечества. И это не может вызвать ничего, кроме ужаса!
Потому что, все-таки вглядываясь в душу христианского народа, мы видим в глубинах этой души как таящийся потенциал греха, тяжелого греха, абсолютно любого, но также мы видим и свет Христов, и способность к покаянию, способность к раскаянию, способность к спасению, в конце концов, способность к самопожертвованию.
Мне кажется, что атеистическая нация, атеистическая русская нация может быть сформирована в России совершенно спокойно. И это будет нечто, что сумеет противостоять истории России прямо, жестко и совершенно конкретно.
С чем нам невозможно согласиться?
На Западе можно свободно увидеть похабные фотографии, продающиеся свободно, на которых папа и Дева Мария или какие-то святые Церкви изображены в чудовищно похабных ситуациях.
Поэтому могу сказать, что в Европе существует не просто антикатолическое, или какое-то антиправославное лобби, или антиисламское, или антииудейское, а в принципе лобби, ненавидящее все, что связано с религией, с этикой, с моралью.
Лобби, ненавидящее и принципиально пропагандирующее самым грязным, мерзким и похабным способом, который можно назвать старым русским словом «пашквилянство», свои антирелигиозные взгляды.
То, что в Европе ведется война против религии в целом, – это, безусловно, правда. И католическая церковь, безусловно, является объектом атаки и со стороны левых. Так что очень серьезная ведется война.
Уважаю людей верующих, верящих в ту этику, которая испокон веков формировала человеческую цивилизацию и культуру.
Верующие в современном мире представляют собой меньшинство – атакуемое меньшинство, унижаемое, оскорбляемое меньшинство.
Почему-то конституции современных государств, особенно западных, написаны в интересах атеистов. Они постулируют атеизм и безбожие как некий принцип организации общества и государства.
Меня спрашивают: а как тогда людям договориться, если каждый будет твердить о первостепенности своей религии? А зачем договариваться, когда Богу – Богово, а кесарю – кесарево.
В этой жизни, мне кажется, надо придерживаться моральных норм, одной из которых, в частности, является неоскорбление веры другого человека.
При этом я являюсь противником публичной пропаганды безнравственности, гомосексуализма, гей-парадов и всей этой мерзости – потребления наркотиков и всего прочего.
Мы все умрем, нет человека, который бы не умер.
Вот, умерев, мы и узнаем, кто прав, а кто неправ. Предоставим Господу решать, как нас судить – на Страшном суде.
Мы не Европа? И слава богу!
Между Россией и Западом идет война. За человека и то, каким ему быть. Пока холодная, без артобстрелов, но уже настоящая – без дураков.
На Западе и в России одновременно принимаются взаимоисключающие законы.
Запад легализует гомосексуальные браки.
Россия запрещает даже пропаганду гомосексуализма. Под запретом, по сути, Запад и его гей-законы.
Россия не хочет отдавать им своих детей и ставит под сомнение ювенальную юстицию.
На Всероссийском родительском съезде Путин сказал, что «следует избегать слепого копирования чужого опыта, в том числе и по причине небесспорности этих моделей управления общественными явлениями в данных сферах и в тех странах, где наиболее широко применяют правила так называемой ювенальной юстиции».
В переводе на простой и понятный язык это значит – «то, что даже и немцу не хорошо, то нам вообще и на фиг не надо!».
Понимание, что мы с большинством западных людей принадлежим, скорее всего, к разным гуманоидным видам, внешне похожим, но внутри уже принципиально иным, не только не покидает – усиливается и укрепляется.
С этим непросто смириться – ведь мы привыкли думать, что там живут люди, о которых мы читали книги, смотрели фильмы.
А оказывается, там живут какие-то иные существа, совсем не похожие на тех, к кому мы привыкли!
Старый мир Запада с его образами людей, жаждавших свободы и ненавидевших тиранию, злодеями и героями больше не имеет смысла.
Похоже, что и человек как индивидуум на Западе тоже больше не имеет смысла.
Человека там, похоже, отменили.
Вместо него учредили налоги, законы о правах и обязанностях, торговые и туристические центры, места отдыха и развлечений.
Бизнес, образование, кредиты и информацию, заполняющую каждое мгновение времени, втягивающую душу и мозг в непрерывное проживание чужих жизней и судеб.
Больше нет греха или святости – есть желания, возможности их достижения и разрешение общества.
Это раньше человек был грешником – когда еще был человеком. Ведь грех – человеческое понятие. Теперь, когда он официально не мужчина, не женщина, а просто гражданин и партнер (пол не важен), греха нет.
Принятый во Франции закон «Брак для всех» фактически отменяет в гражданском кодексе понятия «мать» и «отец», «мужчина» и «женщина» и вводит понятия бесполых существ: «родитель А» – «родитель Б».
Мы, по большому счету, то, что сами о себе придумаем, и то, на что решимся.
Маленький капрал становится императором Франции, а сын грузинского сапожника – повелителем половины мира, живым богом и надеждой угнетенных большей части Земли.
Тяжелобольной верит в исцеление – бросает костыли и бежит, крича от радости.
Герои были строителями истории, символами того, что все можно изменить.
История кончилась – герои объявлены антиобщественными элементами, опасными и зловещими. Их заменили спортсменами и актерами.
Вера антиобщественна, религия радикальна и создает неравенство – вот тезисы неолиберализма, написанные над входом в тюрьму современного мира.
Одна из величайших тайн человеческого бытия в том, что любое общество бесчеловечно и тотально.
С точки зрения общества свобода воли – явление крайне опасное. Оно ведь не нуждается в разрешении.
А разрешение на то, чтобы быть свободным, – одно из важнейших свойств общества.
Собственно, война общества против человека и заключается в желании узурпировать все формы личной свободы, придав им характер общественной санкции.
Общество порождает бюрократию – управленческую, экономическую, культурную.
Именно бюрократия заведует разрешениями от имени общества человеку быть человеком (общественным, разумеется).
Бюрократия – это не обязательно квадратные дядьки в костюмах и галстуках. Бюрократия – это сегодня и неолибералы-гомосексуалисты в джинсах и свитерах.
Помню, однажды одна депутат бундестага от фракции зеленых (естественно, лесбиянка) сказала мне: «Мы будем прививать гомосексуализм в немецких школах, чтобы понизить тестостерон, который создает угрозу нацизма».
Говорят, доктор Менгеле был вивисектором над живыми людьми – над десятками, может быть, сотнями несчастных узников.
А сознательное и проектируемое изменение психологии и биологии миллионов – как назовем?
Итак, Запад идет к тому, что человек, как он понимался на протяжении истории («дьявол с Богом борется, а поле битвы – душа человеческая»), больше так пониматься не должен.
Ни тебе дьявола, ни Бога – одна душа и предлагаемые этой душе и придуманные разными дядями и тетями «правовые коридоры» и психологические сценарии.
Поневоле укрепляешься в мысли, что монотеистическая религия, вера в единого Бога (иудаизм, христианство, ислам), поставившая человека в центр истории, есть величайшая форма защиты от этой уничтожающей человека силы.
