скачать книгу бесплатно
Миры вечного познания
Александр Александрович Шевченко
Создание вселенных и их исследование так увлекают Натома, что становятся для него самым важным занятием в жизни. Потеряв родителей и своего наставника в реальной жизни, он находит их в виртуальном мире. Проводя большую часть своей жизни в нейросетях, он пытается разобраться, что же все-таки произошло. Натом, познакомившись с хранителем вселенных Кларком, который может свободно путешествовать между мирами, открывает в себе способность создавать целые миры без использования нейросетей. Кто окажется сильнее: хитроумная матрица или сознание человека? Миры вечного познания расскажут вам об этом.
Изменчивость мировосприятия
Ледяная пустыня из огня и света. Непонятность заключалась лишь в том, куда двигаться дальше. Натом напрягся и сконцентрировал свое внимание лишь на одном. Луч яркого света ослепил его как бы изнутри. И он внезапно понял, что же все-таки произошло. Внутри пространства он ощущал себя собой. Но это только здесь внутри. Такая забавная самоирония. Подключившись к нейрокомпьютеру, он впал в забытье в отношении того, что было до этого. Теперь напрягаясь и пытаясь вспомнить это, он все больше уходил вглубь своего внутреннего мира. Промелькнула картинка, как маленький мальчик просит у отца отпустить его на прогулку, но отец реагирует довольно жестко. Кричит на него и бьет. – Нет. Не нужно, не нужно.
Он закрывается от отца и внутренне сдается. Понимает, что эту схватку он проиграл. Мама, которая плачет. Так хочется помощь, защитить ее. Но нет сил. Эта идея беспомощности одолевает и сковывает. Нет сил даже двигаться. Только одно на уме. Как бы поскорее все это закончилось. Вспышка затухает, и Натом немного приходит в себя.
– Так. Нужно взять себя в руки. А то черт знает, куда это все приведет.
Страх и ненависть одолевают его. Натом открывает глаза и видит, что пейзаж полностью изменился. В поле зрения появилось много зеленой растительности, горы и дом. Да, ему удалось. Картинка прошлого помогла мозгу сформировать те восприятия, которые как раз и были нужны. Он оказался в детстве. Это был его дом. Место, где он провел 18 лет своей жизни, пока не окончил обучение в школе.
Моделирование реальностей и их изучение стало следующей вехой в его развитии и профессиональном росте. Первый нейрокомпьютер был создан еще задолго до его рождения. И когда Натом начал осваивать эту область, он понимал, что задел уже сделан. Но многие открытия были еще впереди. Как научить его в точности распознавать мыслеобразы и подстраивать под них виртуальную реальность. Здесь еще никто не заходил так далеко, как удалось ему.
Как-то раз, уже будучи студентом факультета кибернетики и моделирования реальностей, Натом познакомился с профессором Алком, который и показал ему свой проект. Он назывался «Вспышка».
Дело в том, что человек, которого подключают к нейрокомпьютеру, продолжал осознавать себя в той реальности, в которой произошло подключение. А целью «Вспышки» было сделать так, чтобы он начал ощущать себя полностью в новой реальности. Забыв все, что происходило с ним до этого. И похоже, что профессору это удалось. Вспышка давала возможность стереть концепцию отдельного «я» при переходе. А дальше уже все пошло как по маслу. Каждый, кто подключался к нейрокомпьютеру, мог теперь творить с чистого листа. Мог создавать и моделировать любую реальность, не опираясь на опыт прошлого. Но вот сейчас Натом внезапно понял, что некоторые самые яркие картинки все-таки остаются. Они настолько сильно заряжены, что даже «вспышка» не может их превзойти и уничтожить. И теперь эти картинки стали своеобразными воронками для восприятия, куда засасывалась энергия и внимание.
Натом понял, что он отвлёкся и пора действовать. Он быстро пошел по направлению к дому. И через пару минут оказался там. Его отсутствие как будто никто и не заметил. Мать все также жарила блинчики на кухне. А отец что-то моделировал на компе, подключившись к кибер-программе по удаленному доступу. Самым интересным фактом было то, что родители так и воспринимали его. Как будто Натом был 10 летним мальчиком. Для них то ничего не поменялось. Никакого сдвига в реальности. Вдруг он почувствовал необъяснимое желание подойти к отцу и поговорить с ним. Миллионы нейронов в его мозге говорили ему: «Иди, сделай это!» Ноги сами переместили его тело поближе к отцу. И когда Натом поравнялся с ним, его рот странным образом произнес:
– Папа, ты сможешь отпустить меня погулять?
Пару секунд молчания, ничего не происходило. Отец видимо заканчивал мыслительный процесс. И потом неожиданно заговорил:
– Да, конечно! А почему ты спрашиваешь? Ты ведь уже взрослый и можешь делать то, что считаешь правильным сам.
Натом немного обомлел и все-таки решил уточнить
– Папа, а ничего странного не произошло за последнее время?
– Нет. А почему ты спрашиваешь?
– Мне просто показалось, что ты не сильно любишь, когда я своевольничаю.
– Да, нет. Я, наоборот, рад, когда ты проявляешь инициативу. Иди гуляй, конечно! А я поработаю с киберпространством. Здесь столько всего непознанного.
– Хорошо, пап. Удачного моделирования!
Снова ноги сами собой понесли его тело куда-то подальше от отца. В мир сосен и елей, ручьев и гор. В мир, который принадлежал только ему. Маленькому мальчику 10 лет.
Безмятежный стиль мышления
– Натом, Натом, пора возвращаться.
Он услышал уже знакомый голос внутри своего тела. Это программа будила его и напоминала о том, что сеанс закончен. Переполненный новыми восприятиями Натом расслабился. Все остальное сделала сама программа. Она аккуратно поменяла картинку вокруг. Постепенно картинка стала необычно яркой. А потом погасла, и Натом очнулся лежащим в своем кибер костюме. Как такое могло произойти? Отец, все тот же отец, но совершенно другой. Уже нет той избыточной гордости и предвзятости. Появилась мягкость и добродушие. Неужели, это следствие прошлых проработок?
Ответ на этот вопрос видимо кроется где-то глубоко внутри. Ведь, если я создаю отца таким, то значит, я могу создать его любым. Эта мысль стала для Натома настолько естественной, что он даже задумался, как он раньше этого не понимал.
Он быстро снял нейро-костюм и стал записывать на видео то, что с ним произошло во время погружения. Трепетное волнение не покидало его.
– Я могу менять все по своему желанию.
Он сделал вывод и закончил запись. Дальше еще предстояла встреча с профессором и обсуждение результатов погружения. Но Натом уже знал, о чем они будут говорить.
Интересно, все же, как далеко можно зайти. Если после нескольких погружений восприятия так сильно меняются, то что произойдет, если двинуться еще раньше. Эта мысль одолевала его больше всего последнее время. Алком говорил ему, что важно соблюдать некоторые предосторожности во время сеансов. Самым важным из все этого было – сохранять ясность ума и непредвзятость к событиям и людям. Это значило просто общаться и наблюдать. Без желания изменить что-то в какую-то сторону или повлиять на события. Но как смириться с тем, с чем мириться совсем не хотелось. Натом так и не смог принять того, что произошло с его родителями. И его желание вмешаться и как-то повлиять на события прошлого превалировало и заставляло его все больше и больше времени проводить внутри пространства, смоделированного программой. Вспышка помогала ему забыть ту боль, которую он носил с собой уже долгие 8 лет. Но в тоже время эта же боль стимулировала его к процессу самопознания, открывая все новые и новые ситуации в его уме. Нейрокомпьютер и вся смоделированная им вселенная давали ему шанс для изменений. Но сможет ли измениться он сам? Натом по всей видимости этого еще не знал. Он быстро оделся и направился в кабинет профессора Алкома. Нужно было понять, сможет ли он и дальше продолжить свои исследования. Не помешает ли эксперименту его желание изменить последовательность событий? Ответы мог знать только Алком.
Быть суперкомпьютером – каково это?
Алком был уже в летах. Седовласый старик с бородкой и озорством в глазах. Он был именно таким, каким обычно представляют себе ученого с большим опытом. Но это озорство в глазах и неустанное желание к познаванию, делали его каким-то необычным.
Натом зашел в кабинет и поздоровался. Алком был чем-то занят, но все же ответил на приветствие и попросил подождать пару минут. Кабинет Алкома напоминал фантастический сериал. Огромное количество экранов и моделей нейро-костюмов. Похоже, все, что было создано, начиная с первых моделей, присутствовало здесь. Это были еще те модели, когда приходилось выпивать специальное вещество для увеличения степени согласованности между программой и головным мозгом. И новейшие разработки, которые еще не вошли в серийное производство. Внимание Натома привлекла модель, где кибер-костюм представлял собой что-то вроде желе, в которое ложился человек и подключался к программе. Натом подошел ближе, чтобы получше рассмотреть его. И в это время услышал голос профессора.
– Привет, Натом! Как ты? Вижу, что уже увлекся новой моделью кибер-костюма.
– Здравствуйте, профессор! Ну, да! Похоже, это что-то новое? Чем он потенциально отличается от прежних моделей?
– Операционная прослойка. Если раньше она целиком и полностью состояла из кремниевых транзисторов, то теперь это организованная живая субстанция. По сути, это организм, которым по своим свойствам наиболее близок к операционной программе компьютера.
– А в чем преимущества?
– Я думал, ты уже догадался. Когда мы подключаем человека к нейрокомпьютеру, он все еще считает себя собой. Тем собой, кем он был до подключения. Чтобы ослабить его прежние воспоминания, мы использовали Вспышку. Программу, которая понижала способность воспоминаний воздействовать на оператора программы. Теперь в ней нет необходимости. Рекреационная матрица позволяет, не понижая способностей оператора, управлять мыслями или воспоминаниями, входить в пространство программы и управлять им. После испытаний начнется серийное производство машин. А о Вспышке будут вспоминать, как сейчас вспоминают об инъекциях нейро-медиаторов, которые использовались в первых аппаратах.
– Да, уж! Как интересно! Я как раз пришел поговорить о Вспышке и о том, как лучше применять свои способности при погружении. А тут такое. А можно мне побыть в роли тестировщика нового аппарата?
– Да, конечно! После того, как я испытаю пилотный образец. А о чем именно ты хотел поговорить?
– Понимаете, когда я погружаюсь, я отмечаю, что события изменяются каждый раз при новом погружении. Так вот вопрос в том, влияю ли я на эти события? Или программа сама подбирает алгоритм, который больше всего подходит мне на данный момент?
Профессор хитро улыбнулся и, похлопав Натома по плечу, пригласил его пойти с ним поближе к аппарату.
– Смотри, когда ты погружаешься, то появляется нечто другое. Это уже не ты внутри программы. А программная интерпретация тебя. Вспышка была предназначена, чтобы максимально приблизить тебя к программе и убрать негативное влияние мысле-образов, которые слишком сконцентрированы. Но, как ты уже прочувствовал на своем опыте, это не всегда помогает. Наиболее сильные мысле-образы прорываются через коррекцию Вспышки и влияют на сознание. И тогда ты перестаешь быть полным создателем пространства. Чем более сильным является образ, тем сложней тебе взаимодействовать с программой. Бывали случаи, когда оператора полностью вырубало при подключении и нам приходилось принимать экстренные меры по возвращению. Но это уже в прошлом. Рекреационная матрица дает возможность полностью убрать воздействие лимбической системы на кору головного мозга. И оператор получает полное пространство и свободу действий. Теперь тебе не нужно будет проходить один и тот же эпизод из памяти много раз. Матрица выступит как живая прослойка между сознанием оператора и его эмоциями. И ты получишь способность моделировать реальности с чистого листа. Больше твое подсознание не будет тебе подсовывать ложные картинки и восприятия. Именно ты будешь хозяином своей реальности.
Натом стоял рядом как завороженный. Он еще не успел задать все свои вопросы. Но уже получил ответов больше, чем он ожидал.
– А куда же денутся все эти переживания из детства? Их что просто не станет?
– Не все так просто! Переживания никуда не денутся. Просто у тебя будет столько свободного внимания, что они перестанут тебе мешать.
Натому все еще было трудно поверить во все это. Новая оболочка, свобода выбора и много чего нужно было переосмыслить и понять заново.
– Профессор, а сколько вы уже погружений сделали?
– Я совершил 31 погружение в течении месяца. По одному за каждый день. И понял, что оболочка полностью работоспособна. Теперь, дело за малым. Мы проведем дополнительные испытания на группе добровольцев, и потом запустим в серийное производство.
– Вау! Я тоже хочу быть в группе добровольцев! Запишите и меня, пожалуйста!
– Хорошо, Натом! Я думаю, что через месяц, когда я закончу сам все испытания, мы сможем начать. Если тебе нужна какая-то помощь, ты всегда можешь ко мне обращаться.
Натом улыбнулся и сказал, что, конечно же, будет это делать. Какое-то неуловимое ощущение страха и потери появилось у него. Но, не придав этому значения, Натом распрощавшись с профессором, быстро засеменил к своему блоку в большом учебно-исследовательском центре программирования и нейрокибернетики. Много мыслей крутилось в его голове. Новая прослойка, больше нет необходимости ограничивать негативные переживания. Неужели, зря он столько работал, столько старался, чтобы, наконец, справится с теми моментами из детства. И у него почти что получилось. Папа уже совсем по-другому смотрел на него. Он смог его принять таким, какой он есть. Они стали друзьями. Неужели, все это было попусту? И он старался зря. Горечь разочарования сдавливала его горло. Он готов был заплакать и еле сдерживал слезы. Натом хотел только одного – поскорее прийти домой и лечь спать. Сон обычно помогал ему восстановиться и набраться сил. Натом зашел в комнату и, не включая свет, плюхнулся в кровать и заснул.
Сны наяву или как достичь просветления
Свет манил его. Яркие лучики играли и переливались всеми цветами радуги. Такие приятные, нежные – так и хочется нырнуть, и никогда не возвращаться. Пульсирующая вспышка и желание двигаться все дальше и дальше. Такое чувство как будто что-то невидимое и легкое окутывает тебя и влечет за собой в пучину неизведанного. Радость бытия настолько волшебна, что хочется погружаться, идти в глубь, и, наконец, постичь ее сполна. Никогда Натом не чувствовал такого. Это было настолько великолепно, что каждое движение превращалось в энергетический вихрь, который становился все сильнее и сильнее. И все естество требовало продолжения и желало проникнуть все глубже.
Натом увидел пульсирующую сферу. Она переливалась всеми цветами радуги и по форме напоминала женское лоно. Натом двинулся вперед и вошел в него. Водоворот закружил его, и мир снова изменился.
Натом стоял на пороге своего дома. Предчувствие чего-то неладного не давало ему возможности подняться по ступенькам и позвать родителей. Оцепенение и ужас не давали ему пошевелиться. Секунды шли так медленно, что казалось каждое мгновение длится целую вечность. Яркая вспышка, оглушительный врыв и пустота. Решение. Он должен был принять какое-то решение. Мир кружился вокруг него, как аттракцион в парке развлечений. Отец, мама – что-то произошло. И это что-то было настолько ошеломляющим, что Натом не мог понять, что же это все-таки было.
Уже позже, когда его нашли сотрудники службы урегулирования, в 30 метрах от дома и совершенно не пострадавшим, Натом узнал, что же все-таки случилось. Это был энергетический всплеск нейронной сети. Такое случается время от времени. Когда оператор эмоционально вступает в резонанс с нейронной сетью, то происходит сильный выброс энергии, который может полностью разрушить оператора и пространство, прилегающее к нему. Собственно, для того, чтобы это предотвратить, и создавалась вспышка. Неужели, отец отключил ее? Натом просто не мог в это поверить. Зачем? Что он хотел достичь таким способом? Об этом Натом мог только догадываться. Следующие 10 лет он тщательно старался понять, что же произошло. Вспышка, отец, эмоции. Натом чувствовал, что это как-то связано с ним самим. И, поэтому, сразу после окончания школы поступил в университет кибернетики и моделирования реальности. Чтобы продолжить дело отца и разобраться, что же все-таки произошло. Ему всегда удавалось сохранить хладнокровие и не переступать черту, где эмоциональный всплеск мог бы погубить его самого. Лишь один раз он был близок к этому. Когда подключившись к нейрокомпьютеру смоделировал момент, когда ему было 5 лет. Мать неистово кричит на отца, обвиняя его в чем-то. И это чувство вины какой-то черной кляксой впивается в его тело и начинает разъедать его. И вот нет никакого тела. А только черная огромная клякса, заполнившая собой все пространство.
Натом проснулся. Но эта чернота еще долго одолевала его. Она пыталась его съесть, заставить остановиться. Но Натом уже не мог себе этого позволить. Нужно было идти до конца. Прорываться через пелену забвения и идти к свету. Зов, призвание – как это не назови, но это манило, рвало на части и заставляло двигаться все глубже внутрь своего ума. Каждое погружение теперь было как сеанс медитации. С той лишь разницей, что каждая зарвавшаяся эмоция, которая преодолевала Вспышку и проникала в его сознание, могла стоить ему жизни. А, самое главное, он никогда бы так и не узнал, что случилось с его отцом.
Бог является только раз в сутки
Утро не предвещало ничего хорошего. День, каких тысяча, похожий на все другие дни. Очередное погружение, которое, пожалуй, вообще никому было не нужным. Но все же, как быть? Модификация реальности настолько интересный процесс, что, втянувшись раз, уже не сможешь вынырнуть никогда. Ведь, что может быть интересней, создание новых миров или коррекция уже созданных. Невообразимый восторг охватывал Натома, когда он подключался к кибер-костюму. Это можно сравнить с восторгом младенца, который впервые видит лицо своей матери. Этот таинственный ритуал соединения с миром, где возможно все. Натом быстро одел свой костюм и запустил программу воссоединения. Мир превратился в яркую вспышку. Это сработала программа перехода. Пространство заполнилось белым светом. И Натом очутился совсем один. В этом мире, сотканном из огромного количества элементарных частиц, у Натома не было даже тела. Но он явственно чувствовал, что он существует. Это было чувством отделенности от мира. Как-будто частички пространства выделились и сконденсировались, образовав информационный сгусток. И этот сгусток зажил своей жизнью. Начали более явственно проступать восприятия. Линии, которые тянулись к пространству, сформировали контуры тела. Тело наливалось энергий и начинало светиться. Натом стал похож на мальчика среднего роста с русыми волосами и голубыми глазами. Формирование тела закончилось. Все вокруг продолжало переливаться и играть всеми цветами радуги. И вдруг мысле-образ начал явственно проявляться в сознании. Мама, которая держит на руках маленькое тельце и кормит его грудью. Ощущение сильной любви окутало Натома. Это было настолько приятно, что ему захотелось углубиться и прочувствовать это во всей полноте. Маленький комочек счастья, материнская любовь. Радость сочилась по всем его жилам. И Натом даже подметил, что аура его тела поменяла цвет и начала искриться ярким белым светом. Вместе с молоком матери он впитывал всю любовь мира, всю радость жизни. Наполняясь материнской любовью, Натом расширялся в пространстве. И теперь он уже занимал все воображаемое пространство и продолжал расширяться.
Внезапно картинка поменялась. И Натом почувствовал, что находится в замкнутом пространстве. Тепло и уют окутывали его. Не было никакого желания куда-то двигаться. Просто ничего не делать. Это спокойствие завораживало и одновременно ублажало. Но вдруг толчки невероятной силы заставили все измениться. Натома бросало из стороны в сторону как воздушный мячик. Шторм не прекращался, а, наоборот, усиливался. Пространство начало фрагментироваться. В конце туннеля появился яркий свет. И Натома выплюнуло как из пушки в мир, который был больше похож на фантасмагорию. Причудливое бредовое видение. Натом был огромным, а его окружала куча маленьких человечков самой разной наружности. Все зло мира как будто было сосредоточено в этих маленьких мерзких тварях. И Натом стал неистово топтать их, уничтожая одного за другим. Эти исчадия ада даже не сопротивлялись. Они сами жаждали того, чтобы погибнуть под огромной ступней исполина, каким сейчас был для них Натом. Эта слепая покорность, с которой они шли на смерть, еще больше взбесила Натома. Он начал носится, притопывая, и добивая выживших. Пока больше никого не осталось. Завершив ужасную мессу, он повалился навзничь и захохотал. Этот хохот начал сотрясать пространство вокруг. Оно стало разваливаться на куски и осыпаться. Голос пробуждения прозвучавший в этот момент, был еле слышен в этой жуткой какофонии.
– Натом, пора возвращаться. Пожалуй, если бы не эти слова, Натом мог решить, что это еще одна иллюзия из его странного сна. Но нет. Это был голос программы, который призывал его закончить сеанс.
Вспышка. И мир стал приобретать знакомые Натому очертания: комната, где он жил и одновременно совершал погружения, нейро-костюм и монитор. Сегодня, согласно данным компьютера, он пробыл внутри 13.5 минут. Но у него было такое впечатление, что прошла целая вечность. Натом снял нейро-костюм и сразу, пока воспоминания не выветрились, сел за сенсорную камеру, чтобы поделиться впечатлениями. Ее основным достоинством было то, что помимо речевой и зрительной информации, снимала и анализировала едва заметные изменения эмоций. Данные сразу же обрабатывались системой и заносились в единый реестр смоделированной реальности. После окончания записи Натом захотел немного пройтись. Освежить восприятия ему всегда помогала прогулка в парке. Природа, много зелени вокруг и щебетание птичек давали возможность прочувствовать реальность и переключить внимание.
Незыблемое правило поведения
Натом шел по парку и наслаждался пением птиц. Названия многих из них он даже не знал. Но их голоса доставляли радость и умиротворение. Особенно после погружения.
То, что произошло, совсем недавно в киберпространстве, не было единичным случаем. Натом слышал о таком, как подсознание прорывалось сквозь действие вспышки и создавало оператору множество проблем. Но это было с другими. А когда это происходит с тобой, то все выглядит совсем иначе. Натому даже сложно было представить, что могло бы произойти дальше, если бы программа не разбудила его.
Натому этого никто не говорил. Но он нутром чувствовал, что программа следит за ним. Зачем же тогда это видео после погружения? Видимо, больше для себя, чтобы провести анализ случившегося и пересказать это на камеру. Натому уже казалось, что это не он проводит эксперимент, а опыты ставят над ним. И главным оператором является центральный нейрокомпьютер.
Со всеми этими мыслями Натом медленно шел и разглядывал свое отражение в озере. Растрепанные русые волосы, голубые глаза и нос картошкой, озорная улыбка и устремлённый взгляд. Натому на миг показалось, что и сейчас за ним кто-то следит. Но он отбросил эту мысль как ненужную и двинулся дальше.
Делать что-то в любом случае было нужно. Подсознание все чаще пробивалось через вспышку. И похоже даже очередная доза нейро-трансмиттеров, которую Натом принял перед погружением, в этот раз не помогла. Единственный выход – это идти к Алкому и просить его начать работать с новой моделью нейрокомпьютера.
Приняв решение, Натом еще раз оглянулся вокруг. Никого из людей не было. Похоже, что он ушел слишком далеко. Вода в озере искрилась и поблескивала, отражая солнечные лучи. Прогулка была частью его ежедневной миссии по приведению мыслей в порядок. Натом четко понимал, что у него получается удерживать пространство чистым во время сеанса. Коэффициент силы его сознания был довольно большим по современным меркам. Но тесты тестами, а на деле все шло наперекосяк. Натом отчетливо понимал, что смерть его родителей, очень сильно повлияла на его дальнейшую жизнь. И по сути стала причиной его неудержимого желания исследовать ум и сознание.
Собравшись с мыслями, Натом решительно двинулся назад к корпусу учебно-исследовательского центра, решив на обратном пути заглянуть к профессору Алкому. Не пройдя и 5 минут Натом увидел гуляющую по тропинке Анну. Они были знакомы довольно давно, еще с университетской скамьи. Время от времени они собирались вместе и живо беседовали, обсуждая последние погружения.
– Привет, Натом! – Аня по-дружески обняла его, чмокнув в щечку. – Как поживаешь?
– Привет, Аня! – Натом был рад видеть ее. Они не общались уже почти неделю.
– Я направляюсь к Алкому. Если хочешь, то пойдем вместе.
– Да, конечно! Я как раз собиралась к нему зайти. Как твои погружения? Что-то новое обнаружил?
– Да, есть что рассказать. У тебя бывает такое, что ты чувствуешь, что программа следит за тобой?
– Да, бывает. Когда я погружаюсь, мне кажется, что она подсовывает мне восприятия, которые я не могу легко воспринимать. Это сродни такому чувству, что нужно съесть все кашу до конца. Иначе мама не отпустит идти гулять.
–Хм. Ты реально думаешь, что программа взаимодействует с твоим подсознанием, не смотря на Вспышку?
–Ну, да! Ты ведь помнишь еще перед началом обучения, помимо тестов психометрии, мы проходили считывание личной карты подсознания. Поэтому, программа все знает. Она знает это даже лучше нас самих. Потому, что мы не можем просто так заглянуть в подсознание. А она может! И выдает нам оттуда именно то, что нужно для нашего дальнейшего обучения.
–Ты хочешь сказать, что не мы моделируем реальность, а программа?
– Да! Программа моделирует мыслеобразы, основанные на данных из нашего подсознания.
– Ну, хорошо! А зачем же тогда мы программе? Если она может делать все сама.
Аня лукаво улыбнулась.
– Мы программе тоже для обучения. Обучаемся не только, но и программа. Программа обучается с индивидуальным сознанием оператора. А оператор обучается контролировать и воспринимать с удобством свои мыслеобразы.
– Ну, ты даешь! В универе нас учили совсем иначе. Мы операторы. Мы моделируем реальность. А программа просто инструмент для обучения. А получается, что мы учимся друг у друга?
– Да! Это самое простое и очевидное объяснение. Ты ведь сам, я уверена, наблюдал, что Вспышка не работает, как полагается. И Алком на днях собирается представить новую разработку нейрокомпьютера, который будет как губка впитывать мыслеформы оператора и делать его единым целым с системой.
– Послушай, а зачем это системе? Какова ее цель?
–Ну, как же, ее цель – это создание единого кибернетического организма. Полное соединение оператора и программы.
– Ты думаешь это реально?
–Конечно! – Аня снова хмыкнула и еще шире открыла глаза.
Натому показалось, что он тонет. Тонет не от услышанного. А от увиденного. Не даром, говорят, что мозг с помощью зеркальных нейронов предугадывает события и анализирует себя как бы с внешней точки зрения. И Натом вдруг отчетливо понял, что влюблен в Аню. И по ощущениям он любил ее всегда. Невероятная радость и счастье объяли его. Каждый сантиметр его тела трепетал от выделившихся в большом количестве нейро-медиаторов.
Натом подошел к Анне, обнял ее и поцеловал прямо в губы так нежно и ласково, что Аня, млея в его объятиях, даже не пыталась вырваться или отстраниться. Она отдалась потоку, который вошел в Алкома и пронесся через Анну. Потоку любви, страсти, влечения и радости. Ее щеки зарозовели, глаза прикрыты. Вихрь любви соединил их на мгновение. И в это мгновение они были счастливы. Им был не нужен никто другой в этом мире. Ни люди, ни программа, ни погружения. Они наслаждались этим потоком, этой радостью. И плыли по нему, отдаваясь новым восприятиям и чувствам.
Знать – значит делиться знанием
Несколько часов пролетели так быстро, что казалось, что прошло всего лишь мгновение. Натом и Анна очнулись под деревом Бодхи, которое росло в саду неподалёку от озера. Постепенно приходя в себя, каждый из них начинал осознавать, что только что произошло. Это было настолько ярко и незабываемо, что возвращаться в реальность совсем не хотелось. Но похоже иного выхода просто не было. Тело постепенно остывало от поцелуев внезапно нахлынувшего коктейля из гормонов и нейро-медиаторов. Анна одела платье, поправила волосы и внимательно посмотрела на Натома. Что-то было в нем такое, чего она раньше почему-то не замечала. Это радостная улыбка, голубые глаза, темно-русые волосы. Все это она видела и раньше. Но сейчас как будто поменялось что-то на энергетическом уровне. Натом был тем же внешне. Но чувствовался он совсем иначе. Ощущение искренней близости, восторг, счастье. Вероятно, как раз именно это и называют любовью. Интересно, а что чувствует Натом? Анна еще раз посмотрела на него. По его блаженной улыбке, можно было бы предположить, что ему очень хорошо.
– Натом, ты как?
Натом открыл глаза и посмотрел на Анну. Их взгляды снова встретились и искорки в глазах всполохнули еще ярче.
– Я, отлично! Ты не представляешь, что я сейчас почувствовал. Это было на столько великолепно, что мне даже не с чем сравнить. Я до сих пор еще во всем этом. Как-будто какая-то волна накатила, и я почувствовал себя капелькой огромного океана. А потом эта капелька встретилась с другой капелькой. И она узнала, что есть еще кто-то такой же. И они слились в едином порыве, в желании стать чем-то большим, чем просто капелька. Возможно, стать океаном. Стать всем.
– Ты знаешь, я прочувствовала нечто схожее. Только я была песчинкой, которую сильный порыв ветра поднял, и она увидела, что есть и другие песчинки. А дальше поток ветра смешал все песчинки в единое целое. И я снова почувствовала себя собой. Это было круче, чем любое погружение. Вот, что я могу сказать.
– Да, и время пролетело незаметно. Как одно мгновение. Похоже, нам пора. Сходим в корпус, покушаем.
– Да, конечно! Ты умеешь вернуть к реальности!
Анна улыбнулась. Натом ласково приобнял ее и чмокнул в губы. Они медленно поднялись и побрели к корпусу университета.
