скачать книгу бесплатно
– Давайте посмотрим остальные этажи, – вернул меня на землю господин Норфильд, – а то время позднее, а встаю я очень рано, так что уж простите, что тороплю.
– Конечно, – мгновенно устыдилась я, сообразив, что это я – пока, во всяком случае, – девушка относительно свободная, а у него на плечах огромное хозяйство, где за всем пригляд нужен.
– Итак, второй этаж, – господин Норфильд с несвойственной его возрасту скоростью поднялся по лестнице и жестом пригласил меня пройти за ним. – Галерея идёт по всему этажу, так что можно спокойно наблюдать, что происходит внизу. Здесь, – он открыл слегка скрипнувшую дверь, – комната, в которой вполне можно сделать кабинет, а здесь, – он вышел и открыл следующее помещение, – когда-то была небольшая библиотека, можно использовать как угодно. На третий этаж пойдёте?
– А что там? – спросила я, понимая, что господину Норфильду очень хочется поскорее завершить импровизированную экскурсию.
– Там пустая комната, в которой можно обустроить спальню или гостевые покои, – ответил управляющий, – и большая смотровая площадка. Но на неё я не советовал бы вам выходить.
– Почему?
– Она не застеклена, да и вид с неё не очень интересный, – поспешно ответил господин Норфильд. – По требованиям безопасности я должен вас предупредить.
– Спасибо, – совершенно искренне поблагодарила я, – вы очень мне помогли, господин Норфильд!
– Ну так что, леди Моника? Подходит вам эта башня?
– Подходит, – сказала я с удивившей меня саму уверенностью, – пусть здесь всё уберут, вымоют и в комнату на втором этаже принесут необходимую мне мебель. Я пока поработаю дома, там, где остановилась. Два дня вам хватит?
– Вполне, – не скрывая облегчения, ответил управляющий и заверил меня, – всё будет сделано в лучшем виде, леди Моника!
Мы вышли на крыльцо, и господин Норфильд, показав мне тайник, в котором лежит запасной ключ, спешно отправился к себе, а я решила обойти своё новое рабочее место. Увидела узкие окна будущего кабинета, библиотеки. Запрокинув голову, посмотрела на открытую всем ветрам площадку и чуть не села прямо на плиты дворца: с площадки, слегка перевесившись наружу, на меня кто-то смотрел.
Увидев, что я его заметила, этот кто-то моментально отпрянул и спрятался за не очень высоким парапетом смотровой площадки. Я же продолжала растерянно таращиться вверх в надежде, что таинственный обитатель башни, никак не проявивший себя во время нашего с господином Норфильдом визита, выглянет ещё раз. Но на площадке царила абсолютная тишина, и, как я ни прислушивалась, не смогла уловить ни малейшего шороха или иного признака того, что там, наверху, вообще кто-то есть. Но мысль о том, что мне показалось, я решительно отмела как несостоятельную: я совершенно точно видела человеческий силуэт. Но вот рассмотреть, кто это: мужчина или женщина – не смогла, просто не успела.
Бежать за господином Норфильдом и просить его снова открыть мне башню не было ни малейшего смысла, а пользоваться вторым ключом было как-то неловко: вроде как я ещё не вступила в права до конца. Тем более, что-то мне подсказывало, что мы никого внутри не обнаружим, сколько бы ни искали. Я же при этом буду выглядеть не лучшим образом, а зачем мне с самого начала портить репутацию? Правильно – незачем. Поэтому спокойно – ну, насколько это возможно – иду к дядюшке Томасу, составляю смету, список разделов будущей газеты и перечень того, что мне может понадобиться для работы.
Приняв это рациональное решение, я, чрезвычайно гордая своим деловым подходом, направилась к выходу из внутреннего двора. Но, естественно, не удержалась и, уже взявшись за дверную ручку, всё же обернулась. На смотровой площадке… никого не было.
Эх, а я так рассчитывала, что загадочный житель закрытой башни снова выйдет, и я смогу попытаться его разглядеть. Но он, видимо, пришёл к таким же выводам и решил, что знакомство стоит отложить. Ну и ладно, не очень-то и хотелось. Хотя здесь вру, конечно: хотелось очень сильно. Прав его величество: любопытство – это именно та сила, которая может сподвигнуть меня на почти любые поступки.
Пройдя через несколько залов и коридоров, в которых в связи с вечерним временем и будним днём было немного народа, я вышла на уже знакомое боковое крыльцо. Там бдили два высоких и крепких стражника, подозрительно уставившихся на мою скромную персону.
– Здравствуйте, – вежливо поздоровалась я, – я леди Моника Мэнсфилд, и я теперь тут работаю. Его величество объявит о моём назначении в ближайшее время. А пока у меня есть вот это, – и я протянула стражам порядка разовый пропуск.
Разобравшись с охраной, я вышла через «калитку для частных визитов» и через десять минут уже входила в трактир, где, в отличие от дворца, было шумно и людно. Видимо, еда дядюшки Томаса, качество которой я тоже уже успела оценить, пользовалась заслуженной популярностью.
Увидев меня, трактирщик приветливо кивнул и вопросительно поднял брови, мол, ну, как дела? Я так же молча кивнула и огляделась: свободных столиков не было, а подсаживаться к кому-нибудь не хотелось. Поэтому я решила перекусить у себя в комнате.
Сказав хозяину, что буду ужинать у себя и попросив принести какой-нибудь не слишком тяжёлой еды, я поднялась к себе, чуть не столкнувшись в коридоре с молодым мужчиной, который явно вышел из какой-то комнаты. Он быстро извинился и поспешил спуститься в зал, а я вошла к себе, не заметив, что постоялец обернулся и проводил меня пристальным взглядом.
В комнате я быстро умылась, переплела волосы в обычную косу вместо причёски и переоделась в удобные домашние брючки и рубашку. Отыскав в столе бумагу и, достав из саквояжа самопишущее перо – подарок директрисы пансиона в честь выпуска, – написала красивым почерком: «Разделы газеты».
После этого подперла рукой щёку и глубоко задумалась: что может интересного быть в дворцовой газете? Ясно ведь, что его величеству не нужен дубликат официального королевского издания, в котором публикуются постановления, королевские приказы, информация о предстоящих официальных мероприятиях и так далее. Газета, которую мы будем издавать, должна быть живой и интересной. Всю серьёзную информацию заинтересованные лица прочтут и в «Королевском вестнике».
Я взяла второй листок, положила рядом и написала: «Вопросы», чтобы не забыть, о чём нужно будет спросить короля при следующей встрече. И тут же записала «Вопрос № 1: бесплатно или за деньги?» и тут же сама сделала приписку: «Первый номер бесплатно, дальше – подписка за деньги», подумала и приписала: «За большие деньги!»
В комнату вежливо постучали, и дочка дядюшки Томаса, которую, как я выяснила, звали Полли, принесла поднос с салатом, запечённой рыбой и чаем. Я поблагодарила девушку и снова уткнулась в бумаги: надо было хотя бы приблизительно понимать, сколько рубрик будет, от этого зависит и объём газеты, и количество сотрудников, которые мне понадобятся. А ведь ещё название… ох, это самое трудное и чуть ли не самое важное.
Поразмышляв и испортив несколько листков, я пришла к выводу, что надо писать всё, что приходит в голову, а потом уже сортировать. В итоге через час у меня получился вот такой безумный перечень: сплетни дворцовые, слухи общегосударственные, происшествия, скандалы, модные новинки, спектакли вообще и премьеры в частности, из жизни дворцовых обитателей (интервью), секреты красоты, истории путешественников, ресторанный обзор и ресторанный критик, объявления разные. Уф!
Подумав и незаметно для самой себя съев всю принесённую еду, я добавила в список предсказания дворцового астролога, анонсы вечеринок и раутов, а также резервный раздел на случай, если меня вдруг осенит какая-нибудь идея.
Довольно перечитала получившийся список, добавила пару вопросов на второй лист и, чрезвычайно довольная собой, откинулась на спинку стула. Посмотрела на часы и с ужасом поняла, что уже давно глубокая ночь, и все нормальные девушки видят третий сон.
Когда я осторожно приоткрыла дверь и выглянула в коридор, в трактире уже царила полная тишина: даже на кухне никто не возился. Я, стараясь ступать осторожно, прошла в самый конец коридора, где располагалась умывальная комната и прочие удобства. Так как на ногах у меня были только толстые носки – домашние тапочки я ещё не успела приобрети – то ступала я практически бесшумно. С удивлением увидев, что из-под одной из дверей пробивается слабый свет, я, сама не понимая, почему, подошла и прислушалась.
– Я буду рядом, – раздался из-за двери мужской голос, и я чуть не подпрыгнула от неожиданности, – всё под контролем, его светлость может не волноваться.
– Девчонка не так проста, как хочет казаться, – произнёс второй невидимый собеседник, – не спускай с неё глаз, следи за всеми, с кем она будет встречаться.
– Да мне кажется, ты зря так беспокоишься, – ответил первый и насмешливо хмыкнул, – самая обычная девица, захотевшая поиграть в самостоятельность.
Тут я насторожилась и застыла, как суслик, уловивший пока ещё далёкий запах хищника: не про меня ли говорят эти двое?
– Ну конечно, – с иронией парировал второй, – и старый пёс Стайн совершенно случайно сразу пришёл к ней. Делать ему больше нечего, по-твоему? Говорю тебе – она по уши в этом деле!
– Тебе виднее, – сдался первый мужчина, – буду следить и докладывать, как положено.
Я еле успела шмыгнуть в умывальню, когда дверь номера, расположенного неподалёку от моего, бесшумно открылась. В узенькую щёлочку я пыталась рассмотреть вышедшего из комнаты мужчину, но он был так плотно закутан в тёмный плащ, что я ничего толком не увидела. Дверь в номер закрылась, и я смогла только услышать, как прозвучали осторожные шаги, а потом едва слышно скрипнула лестница. Затем снова всё стихло, а я осталась стоять в тёмной умывальне в абсолютно растрёпанных чувствах.
Это что же такое получается? Не успела я поселиться в трактире, который выбрала совершенно случайно, как тут же рядом селится некто, кто должен следить за мной и кому-то докладывать? И этот загадочный кто-то уверен, что я «по уши» в каком-то непонятном деле. Бред какой-то, честное слово! Ну ладно – господин Стайн. Вполне могу предположить, что проследить за мной его попросила бабушка, которой не составило труда узнать дату моего отъезда из пансиона. Но кто ещё мог заинтересоваться моей действительно очень скромной персоной? Очень странно! Может, зря я так стремилась поскорее зажить самостоятельно: как-то много сразу вопросов непредвиденных возникло.
Увидев, что полоска света погасла, а значит, обитатель комнаты наконец-то лёг спать, я аккуратно прикрыла дверь, сполоснула лицо, потом быстро заскочила в комнатку по соседству, подумав, что если его величество назначит мне приличное жалование, надо будет переселяться в номер с удобствами. Не дело это – вот так по коридору ночью бегать. Хотя, с другой стороны, откуда бы я тогда узнала столько полезной информации? Так что поживу пока здесь: всегда можно сказать, что не подслушивала и не подсматривала, а просто шла умыться. И не важно, что ночью. Где написано, что умываться следует исключительно утром и днём? Нигде!
Остаток ночи я спала достаточно плохо, так как всё время прислушивалась, не крадётся ли кто-нибудь к моей двери. И хотя в подслушанном ночью разговоре речь шла только о наблюдении, всё равно на сердце было неспокойно. Поэтому утром я встала невыспавшаяся, мрачная и категорически недовольная жизнью.
Проходя к умывальне, я хотела уже было остановиться возле двери, за которой ночью происходил столь неоднозначный разговор, но не успела: она распахнулась, чуть не сбив меня с ног.
– Осторожнее! – вскрикнула я, резво отпрыгивая в сторону. – Нельзя же так, тут люди ходят!
– Простите великодушно! – воскликнул тот самый молодой мужчина, который вчера встретился мне на лестнице. – Я не слышал шагов и думал, что в коридоре никого нет! Ещё раз простите! Надеюсь, я не задел вас?
– Я успела отпрыгнуть, – ворчливо отозвалась я, а он тем временем задумчиво посмотрел на мои ноги в носках. «Сегодня же куплю тапки, – сердито подумала я, – а в носках буду ходить по ночам».
– Вы так тихо шли, – вроде как даже с упрёком сказал сосед, – обычно люди носят обувь, вы не знали?
– Догадывалась, – по возможности невозмутимо откликнулась я, – но я ещё не успела обзавестись всем необходимым. Видите ли, я только вчера заселилась.
– Я тоже! – с непонятным энтузиазмом откликнулся мужчина. – А давайте познакомимся?
– Зачем? – всё так же спокойно поинтересовалась я.
– Ну как же, – настаивал сосед, – всё-таки мы живём рядом, встречаться будем неизбежно, так не лучше ли знать хотя бы имена? Я, например, Ричард, а вы?
– А я Моника, – не стала скрывать я, прекрасно понимая, что раз он следит за мной, то уж имя-то наверняка выяснил.
– Очень приятно! – сосед с явно вымышленным именем Ричард радостно улыбнулся, продемонстрировав безупречные белоснежные зубы, а я подумала, что можно включить в перечень рубрик что-нибудь медицинское, например, «как сделать улыбку ослепительной»… ну или что-нибудь такое.
– А вам что – не приятно? – обиженно уточнил сосед, и я сообразила, что пауза неприлично затянулась.
– Пока ещё не решила, – ответила я и, оставив его осмысливать свои последние слова, бодро прошествовала к умывальне, чувствуя спиной его внимательный взгляд.
Когда минут через десять я вышла из умывальни, в коридоре, к счастью, уже никого не было. Видимо, Ричард отправился докладывать начальству о том, что, следуя инструкциям, познакомился со мной и даже выяснил и без того известное имя.
Я переоделась, так как собиралась пройтись по магазинам и купить необходимый минимум вещей, заплела и заколола «улиткой» косу и спустилась с твёрдым намерением плотно позавтракать.
Внизу было уже достаточно свободно, так как все, кто состоит на той или иной службе, уже разошлись по своим рабочим местам, а бездельники, которые могут и до обеда проваляться в постели, как правило, обитают дома, а не в съёмных номерах.
За одним из столов обнаружился сосед, который с явным удовольствием лопал что-то с большой сковородки, стоящей перед ним на специальной подставочке. Судя по одуряющему аромату, там было мясо с овощами. Не самая правильная еда для завтрака, но это его личное дело: вот только забот о всяких шпионах мне и не хватало с утра пораньше.
Я поздоровалась с дядюшкой Томасом и попросила каши, чаю и каких-нибудь булочек или пирожков. Пообещав мигом всё организовать, трактирщик ушёл на кухню, а я заняла угловой столик, старательно делая вид, что не заметила приглашающего жеста соседа. Тот надулся и демонстративно развернул свежий номер «Королевского вестника».
Я посмотрела на главную королевскую газету и снова вернулась мыслями к рубрикам, которые придумала вчера. Нужно ведь ещё так организовать, чтобы успевать собирать материал, а для этого нужны сотрудники: не буду же я сама бегать в поисках информации. Вот, например, в том, что касается сплетен и слухов, нужно проконсультироваться с бабушкой и узнать, кого она могла бы порекомендовать. К тому же надо посоветоваться с ней, у кого первого взять интервью, чтобы заинтересовать читателя. Не каждый ведь захочет, и не любой обитатель дворца будет интересен. О, знаю! Бабушка втянула меня в эту авантюру, вот пусть и уговорит своего замечательного господина Стайна стать первой жертвой, в смысле – первым объектом интервью. А возьму его я сама, мне интересно. Возможно, и впоследствии оставлю эту рубрику за собой. Происшествия… Тут нужен как раз господин Стайн: кто ещё может подсказать мне, к кому обращаться за столь специфической информацией. Начальник дворцовой охраны пошлёт меня подальше и будет абсолютно в своём праве. А вот по рекомендации… Ох, как же всё это сложно и хлопотно!
– Ваш завтрак, Моника, – голос трактирщика вырвал меня из задумчивости, – пирожки с яблоками и сыром. Любите?
– Мне кажется, у вас с чем угодно пирожки замечательные, – совершенно искренне сказала я, откусывая сразу треть тёплого шедевра с чуть солоноватым сыром. – А вы можете мне с собой завернуть несколько? Вдруг я пообедать не успею?
– Конечно, – кивнул довольный комплиментом трактирщик и снова удалился в сторону кухни.
– Не боитесь фигуру испортить? – раздался прямо над ухом вкрадчивый голос, и я чуть не подавилась пирожком. – Столько выпечки вредно, я точно знаю.
Я повернулась и увидела соседа, который, покончив с завтраком, явно собирался идти по делам, но решил озаботиться моим питанием. Как мило с его стороны, прелесть просто!
– Не боюсь, – мило улыбнулась я, – хотя и совершенно не понимаю, почему вас это так беспокоит, Ричард.
– А вы сейчас куда, Моника? – предпочёл не услышать мой комментарий приставучий сосед. – Может, вас подвезти? За мной придёт служебный экипаж.
– Не волнуйтесь, я оценила как ваше предложение, так и информацию о том, что за вами присылают экипаж, а значит, вы важная птица, но – нет, – я принялась с аппетитом поглощать вкусную молочную кашу, а Ричарду не оставалось ничего другого, кроме как покинуть меня. Любая попытка задержаться выглядела бы уже подозрительно, а моему наблюдателю – или кто он там – это было ни к чему.
Я же после завтрака, поблагодарив дядюшку Томаса, отправилась прямиком к бабушке, которая вчера сказала, что я обязательно должна зайти и рассказать ей о результатах встречи с его величеством. Я, правда, предполагала, что у неё есть и иные источники информации, но пренебрегать бабушкиной просьбой сочла невежливым.
На этот раз я вошла через главные ворота, приветливо поздоровавшись с привратником и охраной, и в сопровождении выпорхнувшего на крыльцо Хилларда прошла в гостиную. Сумочку я взяла с собой, а вот пакет с пирожками оставила в холле. Ещё не войдя в комнату, я услышала голоса и поняла, что бабушка не одна. Вопросительно взглянула на дворецкого, но тот никак не отреагировал и, распахнув дверь, торжественно объявил:
– Меди Моника Мэнсфилд к леди Синтии.
Я вошла в светлую, очень стильную и невероятно красивую гостиную и застыла у дверей, отчаянно жалея, что не могу развернуться и выйти.
– Моника, какая неожиданная радость, – навстречу мне из кресла поднялся невысокий изящный мужчина, в котором, несмотря на его хрупкость, чувствовалась недюжинная сила. Есть такой тип мужчин: не меч, но смертельно опасный узкий кинжал.
– Здравствуй, папа, – вздохнув, произнесла я и с упрёком взглянула на виновато пожавшую плечами бабушку, – я тоже очень рада тебя видеть.
– Но почему я узнаю о твоём приезде вот так, внезапно? – лорд Мэнсфилд изобразил на лице удивление пополам с обидой, но его глаза при этом холодно и цепко ощупывали меня с ног до головы, словно проверяя, не обнаружатся ли на мне какие-нибудь внезапно возникшие дефекты.
– Я не была уверена, что после нашего последнего разговора по-прежнему могу считать, что мне рады в родительском доме, – сдержанно ответила я, поборов въевшуюся годами привычку постоянно оправдываться, от которой я с таким трудом избавилась за годы, проведённые в пансионе.
– Ну что ты такое говоришь! – папа изобразил улыбку, которая, как и всегда, не очень хорошо сочеталась с равнодушным взглядом тёмных глаз. – Двери нашего с мамой дома, разумеется, для тебя открыты.
Меня всегда восхищало умение отца не сказав ничего, дать понять очень многое: например, сейчас мне недвусмысленно намекнули на то, что это их с матерью дом, а не наш общий, то есть меня по-прежнему не воспринимают как полноценного члена семьи. В общем-то, нельзя сказать, что это сильно меня удивило: к чему-то такому я была готова.
– Жаль, что ты, видимо, так и не избавилась от этого нелепого стремления к самостоятельности. Я разочарован, Моника! – папа недовольно покачал головой и отвернулся.
– Тогда к чему весь этот спектакль? – я держалась, потому что понимала: этот разговор неизбежен, его нужно просто перетерпеть, вот и всё. – Ты разочарован, я не изменила своих принципов и своего решения, так к чему всё это?
– Между прочим, лорд Джастин по-прежнему чрезвычайно расположен к тебе, хотя ты и не заслуживаешь доброго отношения, – поджав губы, произнёс отец, когда молчание к гостиной стало почти неприличным. – И я готов… закрыть глаза на некоторые твои странности, если ты признаешь свою ошибку, станешь младшей фрейлиной и примешь его предложение.
– Ты полагаешь, что за четыре года мои вкусы настолько изменились, что мне внезапно стали нравиться мужчины с сомнительной репутацией?
– Нет, я полагал, что за четыре года ты поумнела и поняла, что я лучше знаю, что для тебя правильно и хорошо! – лицо отца окончательно превратилось в маску, лишь презрительно кривящиеся губы показывали, что он вне себя.
– Когда мы виделись в последний раз, – тоже сдерживаясь из последних сил, процедила я, – ты сказал, что я позорю семью и что никогда ничего не добьюсь.
– Полагаю, всё так и есть, – ответил отец, не глядя на меня, – иначе ты не ютилась бы в каморке на каком-то богами забытом постоялом дворе!
– Просто мой кабинет во дворце ещё не обставлен, – я таки сбилась на оправдания и тут же жутко на себя за это рассердилась.
– Раньше ты хотя бы не опускалась до откровенной лжи, – отец с отвращением посмотрел на меня и, коротко поклонившись бабушке, вышел из гостиной.
Я стояла и смотрела в пол, стараясь удержать слёзы обиды, и не показать, что отцовское презрение и нелюбовь ранят меня гораздо сильнее, чем мне хотелось бы.
Внезапно на моё плечо легла тонкая рука, унизанная кольцами, и негромкий голос окутал мягкостью и теплом:
– Ничего, Моника, он всё равно любит тебя, хотя и очень… по-своему, и, поверь, Фредерик действительно уверен, что лучше всех знает, что нужно тебе для благополучной жизни.
– Любит? – я фыркнула и тыльной стороной ладони вытерла всё-таки выступившие слёзы. – Наверное, это самая своеобразная любовь в мире. Мне всегда казалось, что любимого человека надо поддерживать, а не втаптывать в грязь при малейшей возможности.
– Не преувеличивай, – бабушка ласково погладила меня по плечу, – лучше присядь и расскажи мне о своей встрече с Алексом. Я не сомневаюсь, что вы договорились, раз тебе предоставили кабинет, но мне ужасно интересно узнать подробности. Где будет твоё рабочее место?
– В «ведьминой башне», – не подумав о том, какое это произведёт впечатление на неподготовленного слушателя, сказала я и увидела, как изумлённо приподнялись брови леди Синтии, а сама она заметно напряглась. – Ну а что? Зато могу не переживать по поводу того, что все, кому не лень, будут лезть с разговорами и вопросами.
– И тебя не смущает дурная слава этого места? – леди Синтия с искренним интересом взглянула на меня, словно я сделала что-то чрезвычайно занятное.
– Нет, а должна? Бабушка, это место ничуть не хуже других, – стала объяснять я, – зато там несколько помещений, комната, в которой в случае крайней необходимости можно переночевать, и даже ванная!
– Ну да, ванная – это, разумеется, серьёзный аргумент, – улыбнувшись, согласилась леди Синтия.
– Ещё какой, – я улыбнулась сквозь слёзы, – потому как в трактире, где я живу, у нас одна умывальня на четыре номера.
Бабушка взглянула на меня с искренним недоумением, так как явно плохо представляла себе, как это – не иметь собственной ванной комнаты. Так что, бывает?!
– Моника, у тебя совсем нет денег? Я понимаю твоё стремление к независимости и даже в чём-то поддерживаю его, но жить в таких условиях…
– Всё в порядке, – поспешила я успокоить взволнованную леди Синтию, – мне всё нравится, и деньги у меня пока есть. Тем более что его величество наверняка не обидит меня в отношении жалования. Во всяком случае он пообещал, что сумма меня не разочарует. Кстати, я принесла тебе пирожков.
– Мне?! – леди Синтия взглянула на меня с лёгкой опаской. – Откуда?
Я, не ответив, выскочила в коридор и через минуту вернулась, держа в руках пакет с пирожками дядюшки Томаса. Хиллард, с трудом поспевающий за мной, подозрительно принюхался и удивлённо покачал головой.
