скачать книгу бесплатно
Сержанты от души смеялись, и парни тоже бы посмеялись вместе с ними, если бы им не нужно было в этом наряде продолжать атаку, не забыв при этом подобрать в снегу свой автомат. В этом костюме ползти по снегу было совершенно невозможно – он ужасно скользил и все движения локтями и коленями были почти безрезультатными.
Обычно занятия продолжались с утра и до обеда с короткими, в пять минут, перекурами; покурить у Шмелева не возникало ни малейшего желания. Спасительная команда «Закончить занятия по тактической подготовке» была одной из самых прекрасных команд во всей его жизни в учебном пункте, почти как команда «Строиться на обед».
***
«Строиться на обед (завтрак, ужин)!» – слышал Шмелев команду, которая звучала три раза в сутки в первые месяцы службы в гарнизоне. В столовую они ходили только строем – сначала это было странно, но потом привыкли. После занятий по военной подготовке еда становилась особенно вкусной: перловая каша для Шмелева стала вдруг самым лучшим в мире продуктом, да еще с мясом, хлебом и стаканом компота, а гороховый суп!.. Дежурный «разводяга» раскладывал еду по тарелкам, и все внимательно следили за равенством распределяемых им порций – каждая ложка была на вес золота.
«Остался не съеденный кусок хлеба – спрячу под бушлат, а потом его съем», – подумал Шмелев.
– Пищу из столовой брать не положено! – будто читая мысли, громко проговорил сержант, – Кого увижу в казарме с хлебом, пойдет с лезвием на очко (чистить лезвием бритвы эмалированное чугунное очко в туалете было особенно неприятным занятием).
– Вы сейчас постоянно хотите есть, – с пониманием говорил парням офицер особого отдела. – Это понятно: вы молодые и много двигаетесь, но, несмотря на это, от правильного распорядка в питании ваш вес сейчас увеличивается.
Есть все же очень хотелось, и если кому-то приходила из дома посылка, – радость была для всех: там конфеты, там печенье и еще много всего вкусного; из посылок в казарме кушать не запрещалось. До армии Шмелев особенно любил карамель «Слива» по цене рубль шестьдесят за килограмм, и мать ему их присылала.
***
– Завтра мы заступаем в наряд по кухне, – сделал объявление перед строем старший сержант; парни засверкали улыбками – в первый раз все приняли это известие, как радостное, ведь можно было до отвала поесть. Все ошиблись, не зная, что наряд по кухне – это сущий ад!
На весь гарнизон нужно было начистить картошки, двуручной пилой на мелкие куски распилить большое количество мороженых мясных туш, три раза перемыть все кружки, миски, ложки, вилки и котлы, а также гектары полов, ряды столов и десятки квадратных метров стен. Спать в эти сутки удавалось только четыре часа – все были грязные, мокрые и уставшие.
При этом парни умудрялись находить для себя разные развлечения. Цех для мытья посуды сантиметров на двадцать они заполняли водой и по ней запускали миски, как камни с речного берега, – смотрели, как они летят по поверхности; в другом конце цеха их ловили. Так было легче справиться с работой и очень забавно.
В этот день можно было кушать, сколько хочешь, но это уже никого не радовало – каждый мечтал в следующий раз провалиться сквозь землю, но в наряд по кухне не попасть. Улизнуть от наряда по кухне, как правило, ни у кого не получалось.
***
– Вы чего так медленно! – провизжал прямо Шмелеву в ухо воин второго года, наполовину высунувшийся из окна хлеборезки. – А ну – быстро схватили хлеб, масло и растащили по столам – чтобы все было «чики-чики»! Шмелеву захотелось врезать ему, чтобы тот влетел обратно в свою хлеборезку и там заткнулся, но сдержался – взял несколько тарелок с цилиндриками сливочного масла и, молча, понес расставлять их на столы.
После очередного наряда по кухне можно было смело себе сказать, что ты не слабый, раз смог такое выдержать! Справедливости ради нужно сказать, что выдерживали все.
***
Каждую пятницу всех поджидали ХЗР – это хозяйственные работы по наведению порядка в казарме. Каждый забирал свой матрац, подушку и одеяло, чтобы на улице как следует все вытрясти. С особенной тщательностью на ХЗР отмывались полы: мылом, щетками и большим количеством воды.
«Мыть полы как следует: чтобы я вас не видел, а видел лишь пену и мелькающие из нее руки с тряпками!» – строго шутил сержант, руководивший наведением порядка. «Влажные полы лучше, чем сухие», – любил шутить командир.
Как известно, в каждой шутке есть доля шутки, и парни трудились на полах до седьмого пота. После горячего мыла на полах оставалась тонкая матовая плёнка, похожая на лаковое покрытие – на него не хотелось ступать как можно дольше, и каждый старался пройти к своей кровати ближе к табуреткам.
Подоконники, металлические части кроватей, двери – все тщательно протиралось, и нигде не должно было остаться ни одной пылинки. Качество уборки руководителем уборки проверялось белой тряпкой в самых укромных местах: за ножкой тумбочки или тыльной части отопительной батареи. Постели заправлялись с выравниванием специальными досками, потом длинной ниткой в единую линию, и картина в казарме принимала вид идеального порядка. После ХЗР казарма всегда дышала чистотой и свежестью; в чистоте точно есть сила.
***
Строевая подготовка была одной из самых серьезных дисциплин, и Шмелев понял почему. Однажды, второй или третий час маршируя по плацу, он испытал очень серьезную вещь – его как будто пробило, и по телу побежали мурашки. Шагая плечом к плечу со своими товарищами, он вдруг зарядился мощью, которая с каждым шагом входила в него, и ему хотелось, не останавливаясь идти и идти строевым шагом хоть на край света. Ему показалось, что его товарищи почувствовали то же самое, что и он, потому что после команды «Стой» наступило общее таинственное молчание: не было ни шуток, ни кряхтений, ни шмырканья носами и, казалось, что все окаменели. Столько было мощи в этом общем молчании!
Ему очень понравилось это чувство, и он стал очень уважать армейские приемы овладения силой, потому что к внешней красоте строевого шага для него прибавилось его внутреннее содержание.
***
Через три месяца учебных занятий в гарнизоне всех новобранцев распределили по пограничным заставам, где им предстояла самая настоящая служба на самой настоящей государственной границе; Шмелев попал на именную заставу (застава имени героя-пограничника) и прослужил на ней до окончания своего срока. Каждый день ему, как и всем, приходилось ходить сначала младшим, а на втором году старшим пограничного наряда.
Служба на заставе была не сахар: день и ночь нужно было охранять участок с многокилометровыми правым и левым флангами. Каждый вечер в 20.00 часов – с этого времени начинались пограничные сутки – начальник заставы перед строем зачитывал «Суточный боевой расчет», где было подробно расписано: кому в какое время нужно заступать на службу и в какой вид наряда. Служили днем, служили ночью, служили утром, служили вечером; границы было много, и ее с лихвой хватало на всех. На заставе была особая атмосфера, в которой было комфортно: не было «дедовщины», не было времени заниматься ерундой, а была единая для всех задача и настоящая служба.
***
Пролетело полтора года на пограничной заставе. Разбудил Шмелева дежурный сержант. Было 23.00, через 30 минут нужно встать на приказ. Согласно суточному «Боевому расчету» сегодня ему было идти в наряд «в ночь», впрочем, как вчера и позавчера. Привычными движениями он «влез в ПШ» (полушерстяное обмундирование), намотал портянки, всунул ноги в сапоги и надел шапку, слегка скосив ее набок – так разрешалось ходить «дедам» – небольшая привилегия для тех, кто прослужил полтора года.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
