скачать книгу бесплатно
Халим презирал отца за это. За то, что тот не любил его мать. За то, что делил постель с другими в то время, как она, его законная жена, увядала без его любви.
А ещё за то, что страсть к экзотике передалась и ему.
Мохаммед обожал ломать женщин. Подчинять, принуждать, брать их силой. Халим получил в наследство не только силу, власть и богатство, нажитое несколькими поколениями, но и самые тёмные пороки отца. Только новый шейх любил исключительно славянок.
Их белую, нежную кожу, красивые, пронзительные глаза и светлые волосы. И их строптивость он тоже любил.
Однажды он влюбился в русскую наложницу Мохаммеда, но тронуть женщину, принадлежащую отцу, права не имел. И с тех пор мечтал о своём гареме, который заполнит белокожими красавицами.
А после гибели отца его завалило срочными делами, и женщины отошли на задний план. Иногда он навещал своих любовниц, чтобы утолить голод, но не более.
Халим любил Россию. Невероятно холодную, неприветливую, со странными порядками и непонятными, почти всегда неработающими законами. Любил из-за русских женщин.
Даже друзей себе там завёл в юные годы. Хорошее время было. Жаль, ушло. Как и друзья. Те, кого он знал, будучи беззаботным сыном шейха, теперь ему не ровня. Да и не были никогда, если честно.
А вот их женщины… Женщины ему не перестали нравиться.
Когда увидел на приёме её, сразу понял: славянка. Для того и спустился с балкона, чтобы рассмотреть её поближе. Информацию о девушке-переводчице прислали ещё до того, как та пришла на ужин. И Халим, быстро пробежав взглядом краткое досье, отдал приказ.
Такого подарка у него ещё не было. Как и не было среди его любовниц женщины, которая вызывала бы такое желание. Такую дикую похоть, которую эмир испытал на том ужине. Её страх, с которым она поглядывала то на него, то на Тень, завёл его и пробудил охотничий инстинкт, который, как ему казалось раньше, уже ничем не разбудить. Доступные, на всё готовые женщины отбивали желание покорять их. А те, которые продавали себя, и подавно. Продажных женщин, тела которых грязны, шейх не любил. Даже девственниц, которые приезжали в Эмираты, чтобы продать свою невинность подороже.
– Мой господин, – служанка склонилась перед ним в поклоне. – Велите приготовить для вас баню?*
– Где Райхана?
– Она отдыхает, мой господин. Велите приготовить её для вас?
Халим осмотрелся вокруг. Этот дворец он отстроил для будущей жены. Шейх Эль-Хаджа должен жениться на арабке и произвести на свет наследников, один из которых однажды займёт его место. Так было всегда, так должно быть. Он готовился к этому.
А потом вдруг взял и привёл сюда будущую любовницу. Зачем? Для русской подошёл бы и другой дворец. Менее представительный.
– Приготовьте её к ночи. Наденьте вуаль и закрытое платье. И приведите её ко мне раньше, чем приедут мои гости. А сейчас подай чай, я хочу отдохнуть.
– Да, мой эмир, – женщина склонилась, попятилась назад. – Вот только…
– Что? – прогремел, повернувшись в её сторону.
– Эта русская… Она очень строптивая. Скандалила, посмела требовать великого эмира… Стоит ли её приводить на ваш праздник?
– Делай, что сказал! Если станет противиться – заставь. Я хочу видеть её этой ночью.
– Слушаюсь, мой господин.
_____________
Имеется в виду Марокканская баня – нечто среднее между хаммамом и SPA-процедурами.
ГЛАВА 10
– Я не буду это надевать! – складываю руки на груди в демонстративном жесте, на что Саадат снова щелкает языком, закатывает свои чёрные глаза.
– Глупая женщина, разве тебя кто-то спрашивает, чего ты хочешь? Вот когда спросят, тогда ответишь! А сейчас иди за мной! Господин желает тебя видеть в этом платье, и ты его наденешь! Тебе выпала такая честь побывать на празднике самого эмира, а ты нос воротишь! Знаешь, сколько стоит эта одежда?
– Для меня это не аргумент! Я не собираюсь развлекать вашего господина! Я всего лишь хочу с ним поговорить! Это неправильно, что меня удерживают здесь силой! Я требую свободы, слышите? И только после разговора с шейхом стану хоть чего-нибудь касаться здесь! – от волнения забываю арабский и начинаю плохо выговаривать слова. Но Саадат меня, конечно же, понимает. Понимает, только не слышит.
– Нет! Всё будет не так! – повышает на меня голос и надвигается своим далеко не миниатюрным туловищем. Я пячусь назад, пока не врезаюсь спиной в стену, а женщина хватает меня за волосы и больно тянет на себя. – Ты сейчас же примешь ванну, удалишь на себе все волосы, или это сделаю я, а потом наденешь платье и пойдёшь туда, куда должна пойти! Иначе получишь у меня! Поняла?!
Я испуганно охаю и хватаю её за запястье той руки, которой она продолжает тянуть меня за волосы. Не знаю даже, что пугает сильнее: её грубость или требование удалить на себе все волосы. Обычно арабские женщины удаляют лишнюю растительность на теле перед первой брачной ночью. В моём же случае понятно, к чему меня готовят.
Подарок на день рождения шейху. Да, я помню эти слова. И его слова тоже не забыла. Особенно про то, как он любит трахать русских девушек.
– Я не буду с ним спать! – кричу на женщину, с силой толкая её, но та, кажется, срослась с моей шевелюрой, которая скоро явно поредеет. – Отпусти, ведьма! – кричу, царапая её пухлую руку, и меня, наконец отпускают.
– Никуда не денешься от меня, девчонка! Иди за мной, иначе снова за волосы оттаскаю! – гремит на меня женщина, даже не замечая того, что по её руке течёт кровь. Настолько предана своему хозяину, что готова на всё, лишь бы угодить ему. Если понадобится, она меня, и правда, оттащит за волосы.
– Нет. Не буду с ним спать, – поджимаю губы, по-детски пасуя. Обхватываю собственные плечи руками, пытаясь закрыться, потому что даже в своём платье чувствую себя сейчас обнажённой.
Саадат снова хватает меня, на сей раз за локоть, и тащит за собой.
– Ненормальная русская! Ты должна мечтать о том, чтобы попасть в его покои! Сам эмир тебя пожелал!
***
Сопротивляться бессмысленно – это я понимаю ещё до того, как ко мне в банной комнате присоединяется Саадат. Она ставит на столик коробку с какими-то принадлежностями, а после поворачивается ко мне, упирает руки в бока.
– Нужно удалить лишние волосы. Я тебе помогу.
– У меня… У меня нет волос на ногах и в подмышках, – смущаюсь, щеки вспыхивают то ли от стыда, то ли от духоты. Хочется вырваться отсюда поскорее.
Вокруг слишком много влаги. Какие-то дурацкие фонтанчики, ручейки, бассейн. И всё в пару видится будто в тумане. Я задыхаюсь, нервно растираю горло. Воняет какой-то травой, и от этого запаха начинает кружиться голова.
– Сними полотенце и покажи, – требует Саадат.
Я закрываю глаза, представляю эту мерзкую картину. Я не вещь, не какая-то там девочка по вызову. Они не имеют права так со мной обращаться! Только кому тут это объяснишь? Этой ведьме?
Снова плачу, слёзы щипают кожу.
– Так нельзя… Нельзя, понимаете? Я не хочу этого.
Слышу вздох и съёживаюсь в ожидании того, что меня снова схватят за волосы или вообще ударят. Однако этого не происходит.
– Ну что ты, девочка? – женщина вдруг обнимает меня за плечи, с силой прижимает к своей пышной груди. – Почему так дрожишь? Разве ты не этого хотела, когда ехала сюда? Тебе ещё повезло, что попала к нашему эмиру. Так ведь могла попасть куда угодно. Наши мужчины любят русских. Могла попасть в бордель, а там уже…
– Что? – я поднимаю на неё потерянный взгляд. – В какой ещё бордель? Я же… Я сюда не за этим ехала! Я переводчица! Я приехала со своим начальником и должна была с ним уехать!
Саадат отстраняется, хмурится.
– Переводчица? Хм… – ненадолго задумывается. – А я всё думаю, откуда ты так хорошо знаешь наш язык. Разве ты сюда приехала не для того, чтобы… – она осекается, а потом резко убирает от меня руки. – Не моё дело! Раз ты здесь, значит, так нужно господину. Он сам всё решает. Давай, покажи мне себя! – одним рывком сдирает с меня полотенце и, схватив за предплечье, вертит как куклу.
Я, почти поверившая в то, что меня сейчас поймут и помогут, снова впадаю в отчаяние и безвольно опускаю руки, позволяя Саадат рассматривать меня, словно зверушку на рынке.
– Так, волосы есть в паху. Нужно убрать. Ты должна быть чиста. Господин любит нежную, гладкую кожу.
– А ты откуда знаешь? – бросаю ей неуважительно.
– А я готовила женщин для его отца, когда он ещё был мальчишкой, а теперь готовлю женщин для него, – с гордостью отвечает она и берёт в руки банку с воском. – Не бойся, я всё сделаю быстро, ничего и не почувствуешь.
Она, конечно же, соврала. Эпиляцию там я ещё не делала ни разу. И, надо признать, на время все мои проблемы и переживания просто исчезли. Их затмила жуткая боль между ног. А когда всё закончилось и Саадат приложила к воспалённой коже ледяную, влажную ткань, я едва не заплакала от облегчения.
Платье из шёлка на мне сидит идеально. Как не тошно это признавать. Будто сначала с меня сняли мерки, а потом пошили, хотя это, конечно, чушь.
– Кому оно принадлежало? – спрашиваю зачем-то. Хотя какая мне разница?
– Никому, – отвечает Саадат, вздёрнув бровь. – Ты что же, считаешь, наш великий эмир станет одевать своих женщин в одно платье? Для тебя уже приготовили много красивой одежды. Захочешь – каждый день будешь надевать новую. А если эмир будет тобой доволен, получишь платье, расшитое золотом и драгоценными камнями. И много-много украшений.
Я предпочитаю стиснуть челюсти и поджать губы, чтобы не спросить, за какие такие заслуги здесь дарят драгоценности. И так всё понятно. Теперь ясно, отчего наши охотницы за богатыми женихами так рвутся в Эмираты. Шейхи, оказывается, щедры до невозможности. Только вот, кроме щедрости, обладают ещё уймой качеств. Увы, не очень хороших. Они надменны, не принимают отказов, не уважают свободу выбора других, похищают женщин и… Боюсь, всего я пока не знаю.
– Вот теперь ты готова. Сейчас только закончим причёску и наденем вуаль. Сегодня тебя ждёт незабываемая ночь, красавица.
О да… В этом я как раз ничуть не сомневаюсь. Проглатываю рвущийся наружу вопль отчаяния и заставляю себя успокоиться.
Шейх – всего лишь человек. Не совсем обычный, возомнивший о себе невесть что, но человек. Я смогу с ним договориться, если буду действовать правильно. Знать бы ещё, как оно… Правильно.
________________________
Абу Рейхан Мухаммеде ибн Ахмед аль-Бируни означает: Мухаммед, отец Рейхана, сын Ахмеда из Бируни.
ГЛАВА 11
Саадат заводит меня в комнату, отпускает локоть, который всё это время сжимала своей стальной хваткой. Правду говорят, что арабские женщины очень сильные.
– Платье не помни. Сразу же после осмотра выходи. Мы уже опаздываем, – и выскальзывает в коридор.
Жаль. Я почти привыкла к ней. Обвожу взглядом светлое помещение, жмурюсь от яркого света. Шейх же вроде не любит такое освещение? И по мере того, как до меня доходят слова Саадат, сердце в груди снова начинает колотиться, словно птица в клетке.
В углу комнаты я замечаю ещё одну женщину. Она, кажется, не обращает на меня внимания, молча раскладывает на белом полотенце какие-то инструменты. А до меня, кажется, начинает доходить.
Дверь, конечно же, оказывается закрытой. Её держит кто-то снаружи. И, попытавшись её толкнуть, слышу голос Саадат.
– Делай, что говорят, не заставляй меня входить!
– Проходи, ложись здесь! – слышу властный оклик и не сразу понимаю, что этот громогласный голос принадлежит женщине, которая со мной в комнате.
Вот почему здесь так отвратительно светло. Это что-то типа смотровой. Жуткая комната.
– Со мной… Со мной всё нормально. Я девственница, – отчаянно не хочу, чтобы эта баба ко мне прикасалась. Со спины она похожа на горбатого гоблина из какой-то детской страшилки.
– Ложись, я должна тебя осмотреть! Быстро! – повышает голос бабища, а я понимаю, что выхода нет. Сейчас сюда вломится Саадат, и они разложат меня на этой кушетке, как лягушку для препарирования. Мерзко…
Благо гинекологического кресла здесь нет. Оно на меня наводит тихий ужас даже в мирное время, сейчас и подавно. Впрочем, хватит и этой бабы.
Ложусь на белую простынку, раздвигаю ноги и закрываю глаза. Интересно, здесь бельё вообще положено? Или меня так и будут таскать по дворцу шейха без трусов. Как же мерзко всё-таки, а…
Пока женщина грубо орудует у меня между ног, я думаю о всякой чепухе. Не стоит сейчас вникать во всё происходящее. Выводы мне однозначно не понравятся. И эта баба у меня в промежности – лишь цветочки.
Осмотр заканчивается неожиданно быстро. Женщина помогает мне подняться, сама поправляет платье. Потом берёт зачем-то кровь из вены и ни на один вопрос не отвечает. А после выводит меня за дверь без всяких разговоров. Там я снова попадаю в руки Саадат, и две ведьмы быстро о чём-то перешёптываются.
– Пойдём, красавица. Эмир будет рад, когда узнает, что ты невинна. Это очень хорошая новость!
Замечательно просто. Я теперь стала ещё более лакомым куском для ненормального араба. Осталось надеться, что он всё-таки не насильник, и я смогу выбраться из этого дворца. Рано или поздно…
– Пришли. Теперь слушай меня внимательно, – мы останавливаемся перед двойной огромной дверью, у меня начинают трястись поджилки. – Когда войдёшь, поклонись эмиру. Ни на кого не смотри. Ступай маленькими шагами и смотри себе под ноги, – поправила тонкую вуаль, волосы, взяла меня за плечи. – Не груби господину и не открывай рот, пока тебе не позволят говорить. И не устраивай истерик, а то я тебя изобью! Всё, иди! – дверь передо мной открылась, и я сходу окунулась в праздник. В приглушённом свете, будто змеи, грациозно извиваются танцовщицы. Они танцуют в центре круга из диванов и столиков, за которыми сидят мужчины. Их немного, но мне тут же становится не по себе от их внимания. Стихают разговоры и смех, даже музыка, кажется, становится тише. И стены начинают давить…
Сбежать бы, но там, за дверью, Саадат, которая обещала избить. А может, мне просто не хочется спасовать перед шейхом?
Виновник торжества восседает в центре. Один на диване, перед ним кальян и поднос с чаем. Смотрит на меня пристально, его улыбка гаснет, и глаза начинают блестеть. Восхищенно… Он смотрит на меня с восхищением. Боевой настрой тут же теряется, я чувствую, как обжигает щеки румянец. Благо на мне вуаль, и никто не видит лица. Только глаза. Глаза, которые я должна была опустить.
Остальные гости угощаются алкоголем, заедают фруктами и какими-то закусками, а танцовщицы продолжают вилять перед ними бёдрами и голыми животами. Красиво.
Я почему-то представляю себя в этой одежде, и сердце заходится от волнения. Я всегда любила Восток. С его загадками, танцами, красивыми, романтичными сказками. И мне вдруг начинает казаться, что я тоже угодила в сказку. Но это длится совсем недолго. Шейх поднимает руку, манит меня властным, уверенным движением, и я тут же вспоминаю, при каких обстоятельствах я тут оказалась. Не особо романтично так-то.
Задрав подбородок, иду к нему и, остановившись перед его столиком, смотрю эль Хамаду в глаза.
– Ты хотел меня видеть?
Сбоку слышатся шепотки – это его друзья меня обсуждают.
– Тебе неизвестно, как нужно приветствовать своего господина, Райхана? – разглядывает меня, развалившись на диване и закинув руки на спинку.
– Я не Райхана. Меня зовут Ирина. И ты не мой господин, – отвечаю, глядя прямо. Не склонюсь. Только не здесь, не при этих людях.
– Аллах, какая женщина! – смеется мужчина с соседнего дивана. Рядом с ним сидит танцовщица и, кажется… Нет, не кажется. На ней нет верха. Совсем ничего. Только юбка. Но юбка, как известно, грудь не прикрывает. – Брат, что это за прекрасное создание? – поворачивается к шейху. – Познакомишь?
А вот эль Хамад его радости не разделяет. Смотрит на меня пристально, склонив голову чуть вперёд. Освещение здесь слабое, почти интимное, оттого и кажется, будто его глаза становятся ещё чернее. Чернее ночи. И блестят, будто у пантеры. Кстати, а где его премилая домашняя кошечка?
– Это моя… – эль Хамад будто специально растягивает фразу, а когда я вытягиваю шею, чтобы наверняка его расслышать, усмехается и… Не договаривает.
– Я Ирина! Переводчица из России! Халим эль Хамад меня похитил! – объявляю громко, чтобы перекричать музыку. И желаемого добиваюсь. Теперь на меня смотрят даже те, кто не обратил внимания изначально.
– Наложница. Моя наложница, – всё-таки договаривает шейх. – И, да, я её похитил.
ГЛАВА 12
Всё-таки опускаю глаза первой. Не выдерживаю его взгляда. И ещё больше краснею, когда меня бесстыдным взглядом осматривает его друг. Остальные, впрочем, тоже не стесняются. А я чувствую себя, как… В общем, неважно себя чувствую. И запал повоевать с эль Хамадом уже как-то потух.
– Мы можем поговорить? – спрашиваю тихо, на что он отвечает улыбкой и загадочным прищуром.
– Нет, Райхана. Сегодня ты танцуешь для меня. Разговоры потом.
